Немедленно найди теплые носки.
Павел неожиданно послушался меня, пошел в спальню.
Он отсутствовал довольно долго. Появился чисто выбритый, в свежей майке.
С одобрением посмотрел на накрытый стол, полез в морозилку.
Увидев в его руках бутылку водки, покрытую изморозью, я запротестовала:
– Павел, ну, ты как маленький! Она же холодная!
– Не волнуйся. Я так всегда лечусь. Первое дело, при простуде-то.
Я от водки отказалась. Он налил мне в бокал чилийского вина:
– Попробуй, тебе понравится.
Вино, в самом деле, оказалось терпким и вкусным.
Мы поужинали. Я обрадовалась, что замечательный аппетит Павла не пострадал, потому что он съел почти все тефтели и половину курицы.
Я поднялась, чтобы вымыть посуду. Павел с интересом рассмотрел мою майку и засмеялся.
Майку мне подарила сестра. На ней крупными буквами написано по-английски: «Если хочешь кофе в постель, ты должен подняться, приготовить его и снова лечь».
– Это твой девиз?
– Нет. Но мне нравится.
Он посмотрел мне в глаза и сказал:
– Мне тоже.
Я вытерла руки, посмотрела на часы и сказала:
– Мне пора. Уже поздно, вызови мне такси.
Павел нахмурился.
– Оставайся здесь. Ты ведь говорила, тебя никто не ждет? У меня есть лишняя спальня, зубную щетку я тебе выдам. Надеюсь, ты не думаешь…
Я улыбнулась и кивнула.
– Решено. Только предупрежу Клару Ильиничну, а то она будет волноваться, а ей нельзя.
Он с интересом посмотрел на меня:
– Соседка и в самом деле за тобой присматривает?
– Я выросла на ее глазах. Кроме меня, у нее есть сестра и племянник, но я его никогда не видела. Это сын сестры, он не то геолог, не то золотодобытчик, в общем, в Москве не появляется. Клара Ильинична – пожилой человек, часто болеет. Каждую весну ложится на ежегодное обследование в клинику, а потом на все лето переезжает вместе с сестрой на дачу, а поздней осенью возвращается. Скоро, наверное, опять засобирается. Мы всегда жили одной семьей, в комнатах даже нет замков.
– Звони, раз такое дело, – разрешил он.
Утром я поднялась рано, умылась, прислушалась: за дверью его спальни царила тишина.
Приготовила Павлу на завтрак блюдо сырников, достала из холодильника джем и сметану, а то он и не догадается их поискать.
Разложила таблетки на три кучки, написала на бумажке время, когда он должен их принять.
Забрала запасные ключи и тихо закрыла за собой дверь.
Охранник внизу еще не сменился, так что вопросов у него не возникло.
Наверное, он решил, что я ночевала с Павлом. Впрочем, нравы сейчас широкие, да и какое мне дело до того, что подумает обо мне охранник?
Зато вопросы возникли у Ленки и Алены.
Сначала в меня вцепилась мертвой хваткой Ленка.
– Ты с ним спала? Вот здорово! Гелька, да ты у нас просто роковая соблазнительница! И чего они в тебе находят? Будь человеком, расскажи все в подробностях!
Несмотря на то, что мы с Осмоловским даже не виделись больше ни разу, она вбила себе в голову, что у него ко мне интерес. А теперь еще и Шамрай! Поскольку разубеждать ее в этом было бесполезно, я спокойно ответила ей:
– Я спала в квартире Павла Андреевича, если тебя это интересует.
Она сощурила кошачьи глаза:
– Скажи еще, что между вами ничего не было.
– И скажу.
Она разочарованно вздохнула:
– Ну, он тебе хоть предлагал выпить, то, да се?
– Выпить предлагал. Чилийское вино.
Ленка выдохнула:
– Вау! – Она наклонилась ближе и решительно объявила: – Так, все: в обед ты мне все расскажешь, а я тебе объясню, как добиться с ним контакта и подтолкнуть его к решительным действиям.
Я пришла в ужас:
– Лен, ты чего?! Не хочу я никакого контакта, и решительного ничего не хочу!
Она негодующе спросила:
– А замуж ты хочешь?!
– И замуж не хочу! – шепотом заорала я, потому что к нашему разговору уже прислушивались.
– А вот этого не надо. Короче, придешь за инструкциями, а там как знаешь. Потом спасибо скажешь. Можешь поверить моему опыту.
Опыт, действительно, был: Ленка дважды была замужем. Впрочем, все ее впечатления о предыдущих мужьях укладывались в два слова: «дерьмо собачье». Непонятно, зачем она с таким упорством лезла туда же еще раз.
Перед самым обедом появилась Алена.
Она ни о чем меня не спрашивала, но вздыхала и посматривала на меня укоризненно.
Первой не выдержала я:
– Ну, и чего ты вздыхаешь?! Не тронула я твоего любимого Павла Андреевича, даже пальчиком не прикоснулась. И что вам всем от меня надо?
Она сгорбилась, заглянула в чашку и «мохнатым» голосом спросила:
– Неужели он тебе совсем не нравится? Ни капельки?
– Почему? Нравится. И еще мне нравятся десяток мужчин. Вот подумываю, может, в мормонки записаться?
Она вздохнула:
– У мормонов – многоженство, тебе лучше к амазонкам податься. А, впрочем, делай, что хочешь.
– Вот и правильно. Со своим Антоном разберись лучше, а то парень уже похудел, без слез не глянешь.
Алена ощетинилась:
– С чего ты за него заступаешься? Ненавижу таких, как он, понимаешь, ненавижу!
Я резонно возразила:
– Послушай, Антон говорит, что ты с ним говорить не хочешь, откуда же такая страстная уверенность в том, что он плох? А мне он нравится. Умница, начитанный, любит стихи, довольно хорошо разбирается в музыке, даже школу окончил. И симпатичный, с таким не стыдно появиться в обществе.
Алена поднялась со стула, сунула чашку на поднос и сердито сказала:
– Вот и целуйся с ним. Мне и то кажется, что у вас завелись странные отношения. Не слишком я верю в дружбу с таким парнем, как Антон.
Я поймала ее за свитер, обняла и притянула к себе:
– А ты ревнивая. Это хорошо, только глупо. А по отношению ко мне – еще и смешно: мы с Антоном, если честно, часто о тебе разговариваем.
Она затряслась от негодования:
– Ты ему мои тайны выдаешь, что ли?
Я засмеялась:
– Ну, какие у тебя тайны? Ты, что, шпионка? Просто болтаем, он о тебе ни с кем больше говорить не может, вот и получается так.
Я отпустила ее, подошла к окну.
– Алена, серьезно тебя прошу: присмотрись к Антону, как бы потом локти не кусать. Хороший ведь парень!
Алена подошла ко мне и молча, покусывая нижнюю губу, смотрела на улицу.
К банку напротив нас прибыл целый кортеж: белый лимузин управляющего, два авто с охраной. Все засуетились, деловито забегали. Мы с Аленой прыснули:
– Интересно, от кого они его так охраняют? Вот уж воистину, мания величия.
Алена, обрадованная тем, что тему мы сменили, задумчиво сказала:
– Я как-то читала одну книжку о театре. Мысль мне там одна понравилась: королеву на сцене играют ее партнеры. Ну, от их поведения зависит впечатление зрителей. Вот тебе и иллюстрация, – она кивнула вниз.
Появившаяся в дверях Ленка громко спросила:
– Сколько вас можно ждать?!
Мы перекусили, и девчонки помогли мне с покупками. Нагруженные свертками, мы вернулись в офис.
В связи с отсутствием Павла работы у меня ощутимо прибавилось, и до шести часов я провертелась, как белка в колесе.
Ближе к концу рабочего дня подготовила пакет с документами, которые Павел должен был подписать, уложила пакеты с продуктами в объемистую сумку, которую мне выделила Ирина Тимофеевна.
Ровно в шесть в дверях появился Антон.
Я недоуменно посмотрела на него.
– Меня Лена прислала. Говорит, нужно тебя подвезти с пакетами.
– Вот еще! – Сгорая от стыда, я пообещала завтра убить Ленку. Не хватало, чтобы завтра весь офис знал, что я ночевала у своего начальника. – Сама прекрасно доберусь!
Он молча подхватил мои вещи и спокойно сказал:
– Жду тебя в машине.
Я покидала в сумку телефон и косметику, заперла кабинет и скатилась по лестнице.
В машине Антон молчал. На светофоре остановился, повернул ко мне голову и сказал:
– Надеюсь, у тебя с ним серьезно. Он замечательный мужик, и будет нехорошо, если ты просто так.
Я сердито сказала:
– Антон, да что же это, в самом-то деле?! У меня с Павлом Андреевичем ничего нет, ни серьезного, ни просто так. Ясно?
Он примирительно сказал:
– Хорошая ты девчонка, Геля. Можно, я тебе…
Я прервала его:
– Вот только никаких советов мне не надо. Оставьте меня все, ладно?
– Ладно.
У подъезда он остановился:
– Помочь?
– Сама как-нибудь управлюсь, – пробурчала я.
Охранник был другой, мне пришлось звонить в квартиру Павла, чтобы он подтвердил, что ждет меня в гости.
Лифт спустился вниз, и из него вышел сам Павел. Выглядел он сегодня вполне прилично. Кивнув охраннику, он подхватил мои сумки и подтолкнул меня к лифту.
– Чего такая сердитая? – спросил он.
Я отмахнулась:
– А, ты же знаешь нашу контору.
Он хмыкнул:
– Чувствую, что скоро мне придется, как честному человеку, жениться на тебе. Не обидно страдать зазря?
Я покосилась на него. Что там Ленка говорила о решительных действиях?
Я дала себе мысленно честное слово, что приготовлю ужин, подпишу бумаги и уеду домой. Антон прав, нечего мужику голову морочить.
Павел расположился с бумагами в столовой, отделенной от кухни широкой аркой.
Я сновала от стола к раковине, на ходу давая ему пояснения.
Сделала целый противень отбивных, свернув каждую рулетом, с грибами, сыром и зеленью, поставила в жарочный шкаф. Нарезала миску салата с куриной грудкой, зеленым луком и свежими огурцами.
– Павел, я для тебя креветок купила, ты их любишь? – спросила я.
– Конечно. А кто же не любит?
– Я и не люблю. Но приготовить могу. Я их отварю и запеку в горшочке. Тут у тебя очень симпатичные горшочки есть, вместо кокотниц.
– Вместо чего? – изумился Павел, появляясь в проеме арки.
Я махнула рукой:
– Это такие штучки маленькие, их в ресторане завертывают в бумагу, чтобы не обжечься. В них запекают грибы, креветок.
– А, типа жульена? – обрадовался Павел. – Давай! Это я знаю. А то придумала кокотниц, и название какое-то неприличное.
Я прыснула.
– Завтра можешь сам разогреть все в микроволновке, будет также вкусно.
Павел сокрушенно вздохнул:
– Вижу, тебе уже надоело сидеть у постели больного и держать его за руку?
– Павел, иди подписывай бумаги, через десять минут ужин будет готов.
В этот момент снизу Павлу позвонили, и он пошел к двери.
Я сняла полотенце с плеча, пристроила его на крючок.
Из прихожей послышались голоса, и на пороге появились Осмоловский и Павел, оба с пакетами в руках.
Вид у меня был вполне домашний, в общем, ситуация совершенно недвусмысленная.
Первым в себя пришел Павел:
– Знакомься, это Геля.
Осмоловский прервал его:
– А мы знакомы. Только сегодня вернулся из Австрии, Лена сказала мне, что ты заболел, и я решил проведать друга. Извини, Павел, что без звонка, нарушил ваши планы.
Я с таким отчаянием посмотрела на Павла, что он вмешался:
– Да, собственно, никаких планов и не было. Геля привезла мне документы на подпись, и, заодно, приготовила ужин. Присаживайся, поужинаем вместе. Готовит она замечательно.
Мужчины принялись доставать и рассматривать бутылки и коробки из пакетов, а я смогла прийти в себя. Виктор Иосифович рассказывал о каких-то общих знакомых, которые передавали Павлу привет.
Я поставила еще один прибор, достала противень и горшочки из шкафа, смешала салат, уложила на тарелки зелень и фрукты. Выглянула в комнату, позвала мужчин.
Павел достал из морозильника водку, разлил ее по рюмкам.
– А Геле? – удивился Осмоловский.
– Она пьет вино. – Он достал вчерашнюю бутылку, наполнил мой бокал. – Ну, за встречу!
Виктор засмеялся:
– Актуальнее был бы тост за здоровье, тебе не кажется?
Неожиданно серьезно Павел сказал:
– Иногда так приятно оказаться больным. Главное, чтобы рядом были друзья.
Во время ужина ко мне вернулась способность говорить, которую я, казалось, окончательно утратила в присутствии Осмоловского. Он оказался превосходным рассказчиком. Мы очень мило поболтали, он расспрашивал меня о семье, о том, как мне нравится работа.
В общем, опомнилась я, когда часы пробили полночь.
Я торопливо поднялась:
– Мне уже пора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Павел неожиданно послушался меня, пошел в спальню.
Он отсутствовал довольно долго. Появился чисто выбритый, в свежей майке.
С одобрением посмотрел на накрытый стол, полез в морозилку.
Увидев в его руках бутылку водки, покрытую изморозью, я запротестовала:
– Павел, ну, ты как маленький! Она же холодная!
– Не волнуйся. Я так всегда лечусь. Первое дело, при простуде-то.
Я от водки отказалась. Он налил мне в бокал чилийского вина:
– Попробуй, тебе понравится.
Вино, в самом деле, оказалось терпким и вкусным.
Мы поужинали. Я обрадовалась, что замечательный аппетит Павла не пострадал, потому что он съел почти все тефтели и половину курицы.
Я поднялась, чтобы вымыть посуду. Павел с интересом рассмотрел мою майку и засмеялся.
Майку мне подарила сестра. На ней крупными буквами написано по-английски: «Если хочешь кофе в постель, ты должен подняться, приготовить его и снова лечь».
– Это твой девиз?
– Нет. Но мне нравится.
Он посмотрел мне в глаза и сказал:
– Мне тоже.
Я вытерла руки, посмотрела на часы и сказала:
– Мне пора. Уже поздно, вызови мне такси.
Павел нахмурился.
– Оставайся здесь. Ты ведь говорила, тебя никто не ждет? У меня есть лишняя спальня, зубную щетку я тебе выдам. Надеюсь, ты не думаешь…
Я улыбнулась и кивнула.
– Решено. Только предупрежу Клару Ильиничну, а то она будет волноваться, а ей нельзя.
Он с интересом посмотрел на меня:
– Соседка и в самом деле за тобой присматривает?
– Я выросла на ее глазах. Кроме меня, у нее есть сестра и племянник, но я его никогда не видела. Это сын сестры, он не то геолог, не то золотодобытчик, в общем, в Москве не появляется. Клара Ильинична – пожилой человек, часто болеет. Каждую весну ложится на ежегодное обследование в клинику, а потом на все лето переезжает вместе с сестрой на дачу, а поздней осенью возвращается. Скоро, наверное, опять засобирается. Мы всегда жили одной семьей, в комнатах даже нет замков.
– Звони, раз такое дело, – разрешил он.
Утром я поднялась рано, умылась, прислушалась: за дверью его спальни царила тишина.
Приготовила Павлу на завтрак блюдо сырников, достала из холодильника джем и сметану, а то он и не догадается их поискать.
Разложила таблетки на три кучки, написала на бумажке время, когда он должен их принять.
Забрала запасные ключи и тихо закрыла за собой дверь.
Охранник внизу еще не сменился, так что вопросов у него не возникло.
Наверное, он решил, что я ночевала с Павлом. Впрочем, нравы сейчас широкие, да и какое мне дело до того, что подумает обо мне охранник?
Зато вопросы возникли у Ленки и Алены.
Сначала в меня вцепилась мертвой хваткой Ленка.
– Ты с ним спала? Вот здорово! Гелька, да ты у нас просто роковая соблазнительница! И чего они в тебе находят? Будь человеком, расскажи все в подробностях!
Несмотря на то, что мы с Осмоловским даже не виделись больше ни разу, она вбила себе в голову, что у него ко мне интерес. А теперь еще и Шамрай! Поскольку разубеждать ее в этом было бесполезно, я спокойно ответила ей:
– Я спала в квартире Павла Андреевича, если тебя это интересует.
Она сощурила кошачьи глаза:
– Скажи еще, что между вами ничего не было.
– И скажу.
Она разочарованно вздохнула:
– Ну, он тебе хоть предлагал выпить, то, да се?
– Выпить предлагал. Чилийское вино.
Ленка выдохнула:
– Вау! – Она наклонилась ближе и решительно объявила: – Так, все: в обед ты мне все расскажешь, а я тебе объясню, как добиться с ним контакта и подтолкнуть его к решительным действиям.
Я пришла в ужас:
– Лен, ты чего?! Не хочу я никакого контакта, и решительного ничего не хочу!
Она негодующе спросила:
– А замуж ты хочешь?!
– И замуж не хочу! – шепотом заорала я, потому что к нашему разговору уже прислушивались.
– А вот этого не надо. Короче, придешь за инструкциями, а там как знаешь. Потом спасибо скажешь. Можешь поверить моему опыту.
Опыт, действительно, был: Ленка дважды была замужем. Впрочем, все ее впечатления о предыдущих мужьях укладывались в два слова: «дерьмо собачье». Непонятно, зачем она с таким упорством лезла туда же еще раз.
Перед самым обедом появилась Алена.
Она ни о чем меня не спрашивала, но вздыхала и посматривала на меня укоризненно.
Первой не выдержала я:
– Ну, и чего ты вздыхаешь?! Не тронула я твоего любимого Павла Андреевича, даже пальчиком не прикоснулась. И что вам всем от меня надо?
Она сгорбилась, заглянула в чашку и «мохнатым» голосом спросила:
– Неужели он тебе совсем не нравится? Ни капельки?
– Почему? Нравится. И еще мне нравятся десяток мужчин. Вот подумываю, может, в мормонки записаться?
Она вздохнула:
– У мормонов – многоженство, тебе лучше к амазонкам податься. А, впрочем, делай, что хочешь.
– Вот и правильно. Со своим Антоном разберись лучше, а то парень уже похудел, без слез не глянешь.
Алена ощетинилась:
– С чего ты за него заступаешься? Ненавижу таких, как он, понимаешь, ненавижу!
Я резонно возразила:
– Послушай, Антон говорит, что ты с ним говорить не хочешь, откуда же такая страстная уверенность в том, что он плох? А мне он нравится. Умница, начитанный, любит стихи, довольно хорошо разбирается в музыке, даже школу окончил. И симпатичный, с таким не стыдно появиться в обществе.
Алена поднялась со стула, сунула чашку на поднос и сердито сказала:
– Вот и целуйся с ним. Мне и то кажется, что у вас завелись странные отношения. Не слишком я верю в дружбу с таким парнем, как Антон.
Я поймала ее за свитер, обняла и притянула к себе:
– А ты ревнивая. Это хорошо, только глупо. А по отношению ко мне – еще и смешно: мы с Антоном, если честно, часто о тебе разговариваем.
Она затряслась от негодования:
– Ты ему мои тайны выдаешь, что ли?
Я засмеялась:
– Ну, какие у тебя тайны? Ты, что, шпионка? Просто болтаем, он о тебе ни с кем больше говорить не может, вот и получается так.
Я отпустила ее, подошла к окну.
– Алена, серьезно тебя прошу: присмотрись к Антону, как бы потом локти не кусать. Хороший ведь парень!
Алена подошла ко мне и молча, покусывая нижнюю губу, смотрела на улицу.
К банку напротив нас прибыл целый кортеж: белый лимузин управляющего, два авто с охраной. Все засуетились, деловито забегали. Мы с Аленой прыснули:
– Интересно, от кого они его так охраняют? Вот уж воистину, мания величия.
Алена, обрадованная тем, что тему мы сменили, задумчиво сказала:
– Я как-то читала одну книжку о театре. Мысль мне там одна понравилась: королеву на сцене играют ее партнеры. Ну, от их поведения зависит впечатление зрителей. Вот тебе и иллюстрация, – она кивнула вниз.
Появившаяся в дверях Ленка громко спросила:
– Сколько вас можно ждать?!
Мы перекусили, и девчонки помогли мне с покупками. Нагруженные свертками, мы вернулись в офис.
В связи с отсутствием Павла работы у меня ощутимо прибавилось, и до шести часов я провертелась, как белка в колесе.
Ближе к концу рабочего дня подготовила пакет с документами, которые Павел должен был подписать, уложила пакеты с продуктами в объемистую сумку, которую мне выделила Ирина Тимофеевна.
Ровно в шесть в дверях появился Антон.
Я недоуменно посмотрела на него.
– Меня Лена прислала. Говорит, нужно тебя подвезти с пакетами.
– Вот еще! – Сгорая от стыда, я пообещала завтра убить Ленку. Не хватало, чтобы завтра весь офис знал, что я ночевала у своего начальника. – Сама прекрасно доберусь!
Он молча подхватил мои вещи и спокойно сказал:
– Жду тебя в машине.
Я покидала в сумку телефон и косметику, заперла кабинет и скатилась по лестнице.
В машине Антон молчал. На светофоре остановился, повернул ко мне голову и сказал:
– Надеюсь, у тебя с ним серьезно. Он замечательный мужик, и будет нехорошо, если ты просто так.
Я сердито сказала:
– Антон, да что же это, в самом-то деле?! У меня с Павлом Андреевичем ничего нет, ни серьезного, ни просто так. Ясно?
Он примирительно сказал:
– Хорошая ты девчонка, Геля. Можно, я тебе…
Я прервала его:
– Вот только никаких советов мне не надо. Оставьте меня все, ладно?
– Ладно.
У подъезда он остановился:
– Помочь?
– Сама как-нибудь управлюсь, – пробурчала я.
Охранник был другой, мне пришлось звонить в квартиру Павла, чтобы он подтвердил, что ждет меня в гости.
Лифт спустился вниз, и из него вышел сам Павел. Выглядел он сегодня вполне прилично. Кивнув охраннику, он подхватил мои сумки и подтолкнул меня к лифту.
– Чего такая сердитая? – спросил он.
Я отмахнулась:
– А, ты же знаешь нашу контору.
Он хмыкнул:
– Чувствую, что скоро мне придется, как честному человеку, жениться на тебе. Не обидно страдать зазря?
Я покосилась на него. Что там Ленка говорила о решительных действиях?
Я дала себе мысленно честное слово, что приготовлю ужин, подпишу бумаги и уеду домой. Антон прав, нечего мужику голову морочить.
Павел расположился с бумагами в столовой, отделенной от кухни широкой аркой.
Я сновала от стола к раковине, на ходу давая ему пояснения.
Сделала целый противень отбивных, свернув каждую рулетом, с грибами, сыром и зеленью, поставила в жарочный шкаф. Нарезала миску салата с куриной грудкой, зеленым луком и свежими огурцами.
– Павел, я для тебя креветок купила, ты их любишь? – спросила я.
– Конечно. А кто же не любит?
– Я и не люблю. Но приготовить могу. Я их отварю и запеку в горшочке. Тут у тебя очень симпатичные горшочки есть, вместо кокотниц.
– Вместо чего? – изумился Павел, появляясь в проеме арки.
Я махнула рукой:
– Это такие штучки маленькие, их в ресторане завертывают в бумагу, чтобы не обжечься. В них запекают грибы, креветок.
– А, типа жульена? – обрадовался Павел. – Давай! Это я знаю. А то придумала кокотниц, и название какое-то неприличное.
Я прыснула.
– Завтра можешь сам разогреть все в микроволновке, будет также вкусно.
Павел сокрушенно вздохнул:
– Вижу, тебе уже надоело сидеть у постели больного и держать его за руку?
– Павел, иди подписывай бумаги, через десять минут ужин будет готов.
В этот момент снизу Павлу позвонили, и он пошел к двери.
Я сняла полотенце с плеча, пристроила его на крючок.
Из прихожей послышались голоса, и на пороге появились Осмоловский и Павел, оба с пакетами в руках.
Вид у меня был вполне домашний, в общем, ситуация совершенно недвусмысленная.
Первым в себя пришел Павел:
– Знакомься, это Геля.
Осмоловский прервал его:
– А мы знакомы. Только сегодня вернулся из Австрии, Лена сказала мне, что ты заболел, и я решил проведать друга. Извини, Павел, что без звонка, нарушил ваши планы.
Я с таким отчаянием посмотрела на Павла, что он вмешался:
– Да, собственно, никаких планов и не было. Геля привезла мне документы на подпись, и, заодно, приготовила ужин. Присаживайся, поужинаем вместе. Готовит она замечательно.
Мужчины принялись доставать и рассматривать бутылки и коробки из пакетов, а я смогла прийти в себя. Виктор Иосифович рассказывал о каких-то общих знакомых, которые передавали Павлу привет.
Я поставила еще один прибор, достала противень и горшочки из шкафа, смешала салат, уложила на тарелки зелень и фрукты. Выглянула в комнату, позвала мужчин.
Павел достал из морозильника водку, разлил ее по рюмкам.
– А Геле? – удивился Осмоловский.
– Она пьет вино. – Он достал вчерашнюю бутылку, наполнил мой бокал. – Ну, за встречу!
Виктор засмеялся:
– Актуальнее был бы тост за здоровье, тебе не кажется?
Неожиданно серьезно Павел сказал:
– Иногда так приятно оказаться больным. Главное, чтобы рядом были друзья.
Во время ужина ко мне вернулась способность говорить, которую я, казалось, окончательно утратила в присутствии Осмоловского. Он оказался превосходным рассказчиком. Мы очень мило поболтали, он расспрашивал меня о семье, о том, как мне нравится работа.
В общем, опомнилась я, когда часы пробили полночь.
Я торопливо поднялась:
– Мне уже пора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32