Это был мой собственный крик.
Был девятый час вечера, время ужина, но мне не хотелось есть, вообще не хотелось выходить из дома. Мне не хотелось поднимать штору, не хотелось даже зажечь лампу. Машинально я прочитал несколько страниц книги, но совершенно не понимал, что читаю. Слова не доходили до моего сознания, так проливной отвесный дождь не попадает в стекло. Таким образом прошло несколько часов. Вдруг я услышал шаги по гравию у стены домика. Шаги направлялись не к двери, а к окну.
Я резко вскочил и выхватил револьвер. Шаги приостановились. Через минуту я услышал один шаг, затем еще один, идущий приближался. Меня охватило ужасное чувство человека, который сидит внутри дома и не знает, кто ходит снаружи. Оказалось, это такая необычная вещь – слышать шаги вокруг домика. Я жил поблизости пляжа, который посещало много людей. Я вспомнил, как думал об этом, как ненавидел себя за свой страх. Но я был такой впечатлительный и нервный, что даже самый маленький неожиданный шум выводил меня из равновесия.
Некоторое время ничего не было слышно, но вскоре я ощутил, как кто-то водит рукой по стене домика. Было в этом что-то необычное, казалось, какое-то животное трется спиной о стену. Несколько секунд длилась тишина, затем я услышал решительный стук в дверь.
Дверь не была заперта на ключ.
– Входите! – крикнул я голосом, который мне самому показался чужим.
Дверь открылась, и в комнату широким шагом вошел Асбьёрн Краг. Когда он увидел меня с направленным на него револьвером, сразу остановился, захваченный врасплох.
– Ну, это вы уж преувеличиваете, – сказал он. – Нервы у вас пошаливают. Вы что, в самом деле считаете, что кто-то покушается на вашу жизнь?
Я бросил револьвер на стол.
– У вас удивительный способ наносить визиты. – Огрызнулся я. – Почему вы проходили мимо окна?
– Забыл, В каком месте дверь.
Мне показалось, что детектив усмехается. Во всяком случае, были видны его белые зубы, что создавало впечатление ужасной гримасы.
– Вы случайно не ощупывали стену домика?
– Да. Я искал дверь.
Краг уселся рядом со столом и взял мой револьвер. Он взвесил его в руке и посмотрел на барабан.
– Что я вижу?! Патроны во всех ячейках. Прекрасное оружие. Хорошо ли вы стреляете?
– Да. Очень хорошо.
Асбьёрн Краг положил револьвер.
– У вас есть ко мне дело? – спросил я.
– Да, – ответил детектив. – Я хотел поинтересоваться, не хотите ли вы посмотреть железную коляску?
– Ее уже достали из воды?
– Да.
– А пассажир? – спросил я шепотом.
– Пассажира достали тоже. Он мертв.
– Собственно, я собирался сейчас лечь спать, – сказал я.
– Вы что? Боитесь?
– Совершенно нет.
Детектив прищурил глаза и посмотрел на меня. В глазах были одновременно сильное злорадство и радость по поводу чужой неудачи. Это привело меня в ярость.
– Вы каждый раз делаете все, чтобы меня напугать! – закричал я. – И вас нервирует то, что из этого каждый раз ничего не выходит!
– Сейчас я в самом деле не понимаю вас, – сказал Асбьёрн Краг.
– Конечно же, вы намеренно проходили под окном. И для того, чтобы красться вдоль стены, как зверь, у вас были свои соображения.
– Объяснение очень простое. Просто, поскольку вы, дорогой друг, чрезмерно впечатлительны, то вы и видите и слышите везде то, что вызывает у вас страх. Но подумайте, разве не вполне естественно, находясь в темноте, стараться пощупать дверь и убедиться, не заперта ли она.
– В десять вечера не так уж темно.
– О да! В обычный день! А сегодня небо затянуто тучами и висит над самой землей.
Я решился выразить детективу свое недовольство.
– Да, да, вы делали это специально. Вы рыскали вокруг, как зверь, как волк.
Асбьёрн Краг ответил не сразу. Он сидел у стола и развлекался моим орудием защиты.
– О да, такое впечатление могло возникнуть, – наконец пробормотал он серьезно. – Как зверь, как волк, который крадется, вынюхивая поживу.
– Да. Или как собака.
– Вы слышали вечером вой собаки?
Детектив посмотрел на окно, где штора слегка зашевелилась под порывами ветра и образовала щель.
– Вы слышали вечером вой собаки? – повторил он.
– Какой собаки?
– Собаки.
Асбьёрн Краг говорил совершенно спокойно, но в голосе его ощущалась чуть заметная нотка нетерпения, будто он хотел сказать: мой дорогой друг, у меня в голове только один пес. И вы хорошо знаете, о каком псе идет речь.
Я слегка покачивался в кресле, наклонив низко голову, чтобы детектив не видел моего лица.
Я думал о собаке убитого. Доносящийся издалека вой дребезжал в моих ушах. В этом жалобном вое было что-то таинственное и грозное.
– Слышал вой собаки недавно, – наконец ответил я. – Вы это имели в виду?
– Да.
Он сидел и слушал меня. Свет лампы падал на его белое и ясное лицо. Я остановил кресло-качалку и присмотрелся к Крагу. И был доволен тем, что сижу в тени, в то время как он находится на свету. Детектив опирался правым локтем о стол. Я смотрел на его руку. Она была худой и сильно поросла волосами у запястья, пальцы были длинными, костистыми, синеватыми… Но к чему он так прислушивается? Мне показалось, что мои нервы снова дают о себе знать. Его поведение вызывало у меня ощущение, что в комнате есть еще кто-то третий, чужой, невидимый. Тишина… Та самая, которая в то утро так сильно ощущалась на плато. Тишина, в которой невольно утопаешь, потому что слышишь только отголосок общих звуков, мириады голосов и наконец далекое тяжелое тарахтенье, будто из потустороннего мира… Я во что бы то ни стало должен был прервать эту тишину, мне хотелось услышать голос, свой собственный голос.
– К чему вы прислушиваетесь? – спросил я. Асбьёрн Краг поднял руку предостерегающим жестом.
– Т-с-с-с… Мне кажется, что я слышу…
– Что вы слышите?
Он не ответил. Снова внимательно вслушивался. Наконец раздался звук. Жалобный, полный тоски звук. Выла собака.
Я через силу вскочил с качающегося кресла, так резко, что оно затрещало.
– Не выношу этого воя… этого проклятого воя! Вы слышите его, Краг? Собака должна быть где-то недалеко.
Асбьёрн Краг тоже поднялся. Он приблизил свое лицо к моему. Его глаза сверкали.
– Вы знаете этого пса? – спросил он.
– Нет. Здесь в окрестностях несколько жителей держат собак.
– Никогда раньше не слышал такого воя в округе, – сказал Асбьёрн Краг. – Когда шел к вам, по дороге услышал этот вой. Машинально остановился. Попробовал определить, откуда доносится звук, но это оказалось невозможно, источник звука изменял место, никак нельзя было понять.
– Так воет собака, когда кто-то умирает, – прошептал я. – Именно так.
Асбьёрн Краг все слушал.
Потом жалобный полный тоски вой перешел в грозный лай.
Асбьёрн Краг повернул ко мне лицо.
– Это охотничий пес, – сказал он. – Вы разбираетесь в собаках?
– Да. Различаю по голосам. Но тут в округе на расстоянии пары миль, насколько мне известно, нет охотничьих собак.
Охваченный неприятным, зловещим предчувствием, я не заметил в его словах бессмыслицы. Но тут же вздрогнул, когда он сказал:
– Пес убитого также был охотничьим псом.
– Да, – поспешно согласился я. – Но его застрелили.
– Да, это точно. Пса нельзя было увести с могилы хозяина. Он лежал на могиле и выл, будто призывал его вернуться в нашу жизнь. Я представляю, что он так лежал и выл, как этот, которого мы сейчас слышим.
Мы помолчали.
– Давайте установим, дорогой друг, – прервал молчание детектив, – может, только мы двое слышим вой пса?
– Прошу подумать над тем, что я сказал, – повторил он.
Я хотел схватиться за голову, но сдержал свой порыв.
– Кажется, вы, Краг, вызываете духов, – сказал я.
Детектив застегнул пиджак.
– Прошу подумать над тем, что я сказал, – повторил он.
Странно, но именно в эту минуту в комнату перестал долетать вой пса.
– Вы собираетесь оставить меня?
– Да. Пойду посмотрю на железную коляску и погибшего пассажира.
Железная коляска!.. И ее пассажир!.. Они вылетели у меня из головы совершенно, так я был занят собакой. Теперь положение вещей изменилось, и я осознал: нашли железную коляску и мертвого пассажира.
– Пассажир тоже оказался убитым? – спросил я.
– Нет.
– Умер в результате несчастного случая?
– Да. Так же, как старый Гарнес. Из всех погибших убит только один человек – лесничий.
– Вы твердо в этом убеждены?
– Да. Я представляю, та ночь была такой же, как эта, когда па небосводе тучи тянулись своей беспокойной чередой.
– Сегодня вечером у вас трагическое настроение, господин Краг.
Детектив усмехнулся.
– В сущности, я человек очень лиричный. Лирик, понимаете? Ну, как? Идете со мной?
Я задумался.
Что делать? Составить ему компанию или остаться дома? Важно, чтобы он не подумал, что я боюсь.
– Разве что просто так… – сказал я. – Посмотреть на этого человека? Нет желания. Но раз вам хочется, я охотно пойду с вами. Да и надо же в конце концов посмотреть на железную коляску. Вы ее уже видели?
– Да.
– Коляска оказалась для вас сюрпризом?
– Нет. Коляска была как раз такой, какой я ее представлял в последние дни.
– А я? Буду поражен? Как вы думаете?
– Да. Идемте со мной?
– Иду.
Детектив подошел к столу и взял мои револьвер.
– Эти игрушку вы, наверное, хотели взять с собой? – спросил он.
– Зачем?
– Для безопасности. Мне кажется, вы немного боитесь. Мало ли… Ведь можете же вы по дороге встретить собаку.
И тут же на лице детектива, обнажив зубы, появилась насмешливая улыбка.
– Ничего я не боюсь, – резко ответил я. – Пусть револьвер лежит.
Он внимательно осмотрел револьвер.
– Солидное оружие, – сказал он и повернул барабан. – Ого! Патроны…
– Барабан заполнен… А для чего еще другого нужен револьвер?
– Для чего? Для угрозы, – ответил детектив. – Разве не может так случиться, что придется прибегнуть к устрашению?
Я открыл дверь.
– Идемте, – сказал я.
Детектив положил револьвер на стол и вышел вслед за мной. Когда мы отошли от домика на несколько шагов, я услышал его смех. Это был сухой, неприятный хохоток.
– Чему вы смеетесь?
– Лампа, – сказал он. – Вы снова оставили лампу горящей.
– Да. Часто забываю погасить.
– Это второй раз. Но… Если можно, лучше лампу оставлять горящей. Когда вы вернетесь домой, не возникнет хлопот, не надо будет искать спички.
Я хотел сократить дорогу и пройти мимо Отеля, но Асбьёрн Краг удержал меня.
– Не та дорога, – сказал он. – Быстрее – пройти по горе.
Детектив предлагал идти той же самой дорогой, по которой мы шли утром. Я вспомнил неприятный разговор во время этой прогулки, и меня охватил озноб.
Было совершенно темно, и вокруг не видно было ни одной живой души. Мы быстро прошли мимо почти вымерших домов и вышли на горную тропинку.
– Сейчас вы убедитесь сами, – сказал Асбьёрн Краг. – Никто тут нас вместе не видел. И если бы один из нас исчез…
Я непроизвольно сделал движение, и детектив замолчал.
– Вы не любите таких разговоров? – затем спросил он.
– Дело не в этом. Они просто бессмысленны. Детектив взял меня под руку и фамильярным приятельским тоном стал меня убеждать.
– Дорогой друг, – сказал он. – Уплыло уже столько времени с той минуты, когда мы разговаривали о тех делах, что вы должны извинить меня за нехватку такта с моей стороны. У меня к этому особый интерес, хочу вас кое в чем убедить. Мы сейчас дойдем до места, где можно убедиться, что я прав: такое убийство, о котором я говорю, там совершить очень легко. Слегка толкнуть своего спутника… И все. Он падает в пропасть. Ведь все очень просто. Правда? Ну и никто об этом не узнает. А если труп обнаружат, то даже речи не будет об убийстве. Речь может пойти только о несчастном случае…
Я хотел снова его прервать, но это не удалось. Детектив продолжал.
– Ха-ха-ха… Вы, естественно, не смеетесь, но я замечу, что это важная вещь… Ну, например, вы ненавидите кого-нибудь… И пошли с ним на прогулку. Так может быть?
– Мне трудно такое представить, – пробормотал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Был девятый час вечера, время ужина, но мне не хотелось есть, вообще не хотелось выходить из дома. Мне не хотелось поднимать штору, не хотелось даже зажечь лампу. Машинально я прочитал несколько страниц книги, но совершенно не понимал, что читаю. Слова не доходили до моего сознания, так проливной отвесный дождь не попадает в стекло. Таким образом прошло несколько часов. Вдруг я услышал шаги по гравию у стены домика. Шаги направлялись не к двери, а к окну.
Я резко вскочил и выхватил револьвер. Шаги приостановились. Через минуту я услышал один шаг, затем еще один, идущий приближался. Меня охватило ужасное чувство человека, который сидит внутри дома и не знает, кто ходит снаружи. Оказалось, это такая необычная вещь – слышать шаги вокруг домика. Я жил поблизости пляжа, который посещало много людей. Я вспомнил, как думал об этом, как ненавидел себя за свой страх. Но я был такой впечатлительный и нервный, что даже самый маленький неожиданный шум выводил меня из равновесия.
Некоторое время ничего не было слышно, но вскоре я ощутил, как кто-то водит рукой по стене домика. Было в этом что-то необычное, казалось, какое-то животное трется спиной о стену. Несколько секунд длилась тишина, затем я услышал решительный стук в дверь.
Дверь не была заперта на ключ.
– Входите! – крикнул я голосом, который мне самому показался чужим.
Дверь открылась, и в комнату широким шагом вошел Асбьёрн Краг. Когда он увидел меня с направленным на него револьвером, сразу остановился, захваченный врасплох.
– Ну, это вы уж преувеличиваете, – сказал он. – Нервы у вас пошаливают. Вы что, в самом деле считаете, что кто-то покушается на вашу жизнь?
Я бросил револьвер на стол.
– У вас удивительный способ наносить визиты. – Огрызнулся я. – Почему вы проходили мимо окна?
– Забыл, В каком месте дверь.
Мне показалось, что детектив усмехается. Во всяком случае, были видны его белые зубы, что создавало впечатление ужасной гримасы.
– Вы случайно не ощупывали стену домика?
– Да. Я искал дверь.
Краг уселся рядом со столом и взял мой револьвер. Он взвесил его в руке и посмотрел на барабан.
– Что я вижу?! Патроны во всех ячейках. Прекрасное оружие. Хорошо ли вы стреляете?
– Да. Очень хорошо.
Асбьёрн Краг положил револьвер.
– У вас есть ко мне дело? – спросил я.
– Да, – ответил детектив. – Я хотел поинтересоваться, не хотите ли вы посмотреть железную коляску?
– Ее уже достали из воды?
– Да.
– А пассажир? – спросил я шепотом.
– Пассажира достали тоже. Он мертв.
– Собственно, я собирался сейчас лечь спать, – сказал я.
– Вы что? Боитесь?
– Совершенно нет.
Детектив прищурил глаза и посмотрел на меня. В глазах были одновременно сильное злорадство и радость по поводу чужой неудачи. Это привело меня в ярость.
– Вы каждый раз делаете все, чтобы меня напугать! – закричал я. – И вас нервирует то, что из этого каждый раз ничего не выходит!
– Сейчас я в самом деле не понимаю вас, – сказал Асбьёрн Краг.
– Конечно же, вы намеренно проходили под окном. И для того, чтобы красться вдоль стены, как зверь, у вас были свои соображения.
– Объяснение очень простое. Просто, поскольку вы, дорогой друг, чрезмерно впечатлительны, то вы и видите и слышите везде то, что вызывает у вас страх. Но подумайте, разве не вполне естественно, находясь в темноте, стараться пощупать дверь и убедиться, не заперта ли она.
– В десять вечера не так уж темно.
– О да! В обычный день! А сегодня небо затянуто тучами и висит над самой землей.
Я решился выразить детективу свое недовольство.
– Да, да, вы делали это специально. Вы рыскали вокруг, как зверь, как волк.
Асбьёрн Краг ответил не сразу. Он сидел у стола и развлекался моим орудием защиты.
– О да, такое впечатление могло возникнуть, – наконец пробормотал он серьезно. – Как зверь, как волк, который крадется, вынюхивая поживу.
– Да. Или как собака.
– Вы слышали вечером вой собаки?
Детектив посмотрел на окно, где штора слегка зашевелилась под порывами ветра и образовала щель.
– Вы слышали вечером вой собаки? – повторил он.
– Какой собаки?
– Собаки.
Асбьёрн Краг говорил совершенно спокойно, но в голосе его ощущалась чуть заметная нотка нетерпения, будто он хотел сказать: мой дорогой друг, у меня в голове только один пес. И вы хорошо знаете, о каком псе идет речь.
Я слегка покачивался в кресле, наклонив низко голову, чтобы детектив не видел моего лица.
Я думал о собаке убитого. Доносящийся издалека вой дребезжал в моих ушах. В этом жалобном вое было что-то таинственное и грозное.
– Слышал вой собаки недавно, – наконец ответил я. – Вы это имели в виду?
– Да.
Он сидел и слушал меня. Свет лампы падал на его белое и ясное лицо. Я остановил кресло-качалку и присмотрелся к Крагу. И был доволен тем, что сижу в тени, в то время как он находится на свету. Детектив опирался правым локтем о стол. Я смотрел на его руку. Она была худой и сильно поросла волосами у запястья, пальцы были длинными, костистыми, синеватыми… Но к чему он так прислушивается? Мне показалось, что мои нервы снова дают о себе знать. Его поведение вызывало у меня ощущение, что в комнате есть еще кто-то третий, чужой, невидимый. Тишина… Та самая, которая в то утро так сильно ощущалась на плато. Тишина, в которой невольно утопаешь, потому что слышишь только отголосок общих звуков, мириады голосов и наконец далекое тяжелое тарахтенье, будто из потустороннего мира… Я во что бы то ни стало должен был прервать эту тишину, мне хотелось услышать голос, свой собственный голос.
– К чему вы прислушиваетесь? – спросил я. Асбьёрн Краг поднял руку предостерегающим жестом.
– Т-с-с-с… Мне кажется, что я слышу…
– Что вы слышите?
Он не ответил. Снова внимательно вслушивался. Наконец раздался звук. Жалобный, полный тоски звук. Выла собака.
Я через силу вскочил с качающегося кресла, так резко, что оно затрещало.
– Не выношу этого воя… этого проклятого воя! Вы слышите его, Краг? Собака должна быть где-то недалеко.
Асбьёрн Краг тоже поднялся. Он приблизил свое лицо к моему. Его глаза сверкали.
– Вы знаете этого пса? – спросил он.
– Нет. Здесь в окрестностях несколько жителей держат собак.
– Никогда раньше не слышал такого воя в округе, – сказал Асбьёрн Краг. – Когда шел к вам, по дороге услышал этот вой. Машинально остановился. Попробовал определить, откуда доносится звук, но это оказалось невозможно, источник звука изменял место, никак нельзя было понять.
– Так воет собака, когда кто-то умирает, – прошептал я. – Именно так.
Асбьёрн Краг все слушал.
Потом жалобный полный тоски вой перешел в грозный лай.
Асбьёрн Краг повернул ко мне лицо.
– Это охотничий пес, – сказал он. – Вы разбираетесь в собаках?
– Да. Различаю по голосам. Но тут в округе на расстоянии пары миль, насколько мне известно, нет охотничьих собак.
Охваченный неприятным, зловещим предчувствием, я не заметил в его словах бессмыслицы. Но тут же вздрогнул, когда он сказал:
– Пес убитого также был охотничьим псом.
– Да, – поспешно согласился я. – Но его застрелили.
– Да, это точно. Пса нельзя было увести с могилы хозяина. Он лежал на могиле и выл, будто призывал его вернуться в нашу жизнь. Я представляю, что он так лежал и выл, как этот, которого мы сейчас слышим.
Мы помолчали.
– Давайте установим, дорогой друг, – прервал молчание детектив, – может, только мы двое слышим вой пса?
– Прошу подумать над тем, что я сказал, – повторил он.
Я хотел схватиться за голову, но сдержал свой порыв.
– Кажется, вы, Краг, вызываете духов, – сказал я.
Детектив застегнул пиджак.
– Прошу подумать над тем, что я сказал, – повторил он.
Странно, но именно в эту минуту в комнату перестал долетать вой пса.
– Вы собираетесь оставить меня?
– Да. Пойду посмотрю на железную коляску и погибшего пассажира.
Железная коляска!.. И ее пассажир!.. Они вылетели у меня из головы совершенно, так я был занят собакой. Теперь положение вещей изменилось, и я осознал: нашли железную коляску и мертвого пассажира.
– Пассажир тоже оказался убитым? – спросил я.
– Нет.
– Умер в результате несчастного случая?
– Да. Так же, как старый Гарнес. Из всех погибших убит только один человек – лесничий.
– Вы твердо в этом убеждены?
– Да. Я представляю, та ночь была такой же, как эта, когда па небосводе тучи тянулись своей беспокойной чередой.
– Сегодня вечером у вас трагическое настроение, господин Краг.
Детектив усмехнулся.
– В сущности, я человек очень лиричный. Лирик, понимаете? Ну, как? Идете со мной?
Я задумался.
Что делать? Составить ему компанию или остаться дома? Важно, чтобы он не подумал, что я боюсь.
– Разве что просто так… – сказал я. – Посмотреть на этого человека? Нет желания. Но раз вам хочется, я охотно пойду с вами. Да и надо же в конце концов посмотреть на железную коляску. Вы ее уже видели?
– Да.
– Коляска оказалась для вас сюрпризом?
– Нет. Коляска была как раз такой, какой я ее представлял в последние дни.
– А я? Буду поражен? Как вы думаете?
– Да. Идемте со мной?
– Иду.
Детектив подошел к столу и взял мои револьвер.
– Эти игрушку вы, наверное, хотели взять с собой? – спросил он.
– Зачем?
– Для безопасности. Мне кажется, вы немного боитесь. Мало ли… Ведь можете же вы по дороге встретить собаку.
И тут же на лице детектива, обнажив зубы, появилась насмешливая улыбка.
– Ничего я не боюсь, – резко ответил я. – Пусть револьвер лежит.
Он внимательно осмотрел револьвер.
– Солидное оружие, – сказал он и повернул барабан. – Ого! Патроны…
– Барабан заполнен… А для чего еще другого нужен револьвер?
– Для чего? Для угрозы, – ответил детектив. – Разве не может так случиться, что придется прибегнуть к устрашению?
Я открыл дверь.
– Идемте, – сказал я.
Детектив положил револьвер на стол и вышел вслед за мной. Когда мы отошли от домика на несколько шагов, я услышал его смех. Это был сухой, неприятный хохоток.
– Чему вы смеетесь?
– Лампа, – сказал он. – Вы снова оставили лампу горящей.
– Да. Часто забываю погасить.
– Это второй раз. Но… Если можно, лучше лампу оставлять горящей. Когда вы вернетесь домой, не возникнет хлопот, не надо будет искать спички.
Я хотел сократить дорогу и пройти мимо Отеля, но Асбьёрн Краг удержал меня.
– Не та дорога, – сказал он. – Быстрее – пройти по горе.
Детектив предлагал идти той же самой дорогой, по которой мы шли утром. Я вспомнил неприятный разговор во время этой прогулки, и меня охватил озноб.
Было совершенно темно, и вокруг не видно было ни одной живой души. Мы быстро прошли мимо почти вымерших домов и вышли на горную тропинку.
– Сейчас вы убедитесь сами, – сказал Асбьёрн Краг. – Никто тут нас вместе не видел. И если бы один из нас исчез…
Я непроизвольно сделал движение, и детектив замолчал.
– Вы не любите таких разговоров? – затем спросил он.
– Дело не в этом. Они просто бессмысленны. Детектив взял меня под руку и фамильярным приятельским тоном стал меня убеждать.
– Дорогой друг, – сказал он. – Уплыло уже столько времени с той минуты, когда мы разговаривали о тех делах, что вы должны извинить меня за нехватку такта с моей стороны. У меня к этому особый интерес, хочу вас кое в чем убедить. Мы сейчас дойдем до места, где можно убедиться, что я прав: такое убийство, о котором я говорю, там совершить очень легко. Слегка толкнуть своего спутника… И все. Он падает в пропасть. Ведь все очень просто. Правда? Ну и никто об этом не узнает. А если труп обнаружат, то даже речи не будет об убийстве. Речь может пойти только о несчастном случае…
Я хотел снова его прервать, но это не удалось. Детектив продолжал.
– Ха-ха-ха… Вы, естественно, не смеетесь, но я замечу, что это важная вещь… Ну, например, вы ненавидите кого-нибудь… И пошли с ним на прогулку. Так может быть?
– Мне трудно такое представить, – пробормотал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23