большим и указательным. Жест не казался вульгарным, а скорее походил на рукопожатие, но Ленлани возмутило, что здоровяк считает вправе так себя вести с ней.
– Ты новенькая в городе, – сказал он, продолжая улыбаться одной половиной лица. – Как тебя зовут?
– Ленлани.
– А я Сэм Кеамоку, друзья зовут меня Ки. Сэм Ки. Это вот Лиху, а он – Ангел. А как твоя фамилия?
– Килау.
– Хорошая фамилия. Ты решила не брать фамилию того ублюдка, который обрюхатил твою матушку, не так ли?
Фраза прозвучала настолько отвратительно, что у Ленлани даже дыхание перехватило. Но девушка взяла себя в руки и не удостоила наглеца и его приятелей каким бы то ни было ответом. Ее охватило чувство гадливости. Она спокойно высвободила руку из пальцев подонка и записала в блокноте номер столика.
– Что вы хотите заказать на обед, джентльмены?
Ки откинулся на спинку стула, пристально посмотрел на девушку здоровым глазом и изрек:
– Если не хочешь быть дружелюбной, то зови меня мистер Ки.
– Что вам подать на обед, мистер Ки?
– Просто по стакану холодной воды. Мы не хотим обедать здесь. Пицца хаоле имеет здесь дерьмовый вкус.
Ленлани сходила на кухню и вернулась с тремя стаканами холодной воды.
– Бесплатно, – сообщила она.
Ки кивнул в ответ. Девушка снова отправилась на кухню. Она спиной ощущала устремленные на нее взгляды мерзкой троицы. Войдя на кухню, злобно отшвырнула ногой ящик с пустыми бутылками и сорвала с крючка на стене передник. Обернула передник вокруг талии, прикрыв притягательные формы, вдохнувшие в угасающее заведение новую жизнь. Неожиданно ей стало стыдно за то, что она делает...
Уолтер перестал рубить цыпленка, взглянул на Ленлани и пошел посмотреть в окошко, что так разволновало его добровольную помощницу.
– А-а, варвары заявились!
– Господи, какая скотина!
Уолтер вернулся к стряпне и задумчиво проговорил:
– Отвратительный тип, но это только одна сторона его натуры. Он не столько отвратителен, сколько опасен. Советую тебе ни в коем случае не указывать ему на его недостатки.
– Кто он такой?
– Сэм Ки. Местный подонок, полный и законченный психопат.
– Что у него за биография?
– Биография? – переспросил Уолтер. – Гм-м. Мелкое хулиганство. Грабеж в лучшем стиле уличных хитрецов. Предпочитает безопасную игру, представляя себя жертвой избитых и обобранных. Обычно оправдывается старой песенкой: «Хаоле украли мой остров». Но он действительно опасен и именно потому, что ненавидит людей.
– Ненавидит?
– Вот именно. Ненавидит.
– За что?
– Кто знает... Ему доставляет физическое наслаждение унижать и оскорблять человека. Никто не знает, где он заработал по физиономии. Но так или иначе его разговоры и мерзости сводятся к одному.
– К чему же?
– Белые украли эти острова. Это не оправдывает его ненависти, но, с другой стороны, чудовищные преступления неизбежно влекут за собой не менее чудовищное противодействие и ненависть. Воспринимай, как хочешь, но в качестве твоего работодателя у меня есть одно требование относительно мистера Ки.
– Какое?
– Не зли его.
– Не злить?
– Вовсе не обязательно с ним любезничать. Веди себя сдержанно. Если он начнет раздражать тебя, то будь благоразумной и обращайся с ним так, как обращалась бы с обычным вежливым клиентом.
– Вести себя сдержанно?
– Просто представь, что бы ты сейчас делала, если бы он вел себя по отношению к тебе вежливо и пристойно.
– То бишь, потакать ему.
– Я сказал, быть сдержанной.
– Я не могу согласиться с вашей терпимостью к ненависти, Уолтер.
До сих пор Уолтер говорил и готовил одновременно, но теперь опустил руки и повернулся к Ленлани.
– Ты всегда смотрела на вещи с двух точек зрения, не так ли?
– Верно. Белому всегда есть что возразить гавайцу и наоборот.
– И...
– И что?
Уолтер поколебался и наконец сказал:
– Ладно, рыба сегодня оказалась свежей.
– Что бы это значило?
– Все в твоих руках, Ленлани.
– Что ж, спасибо за совет, Уолтер, но я давно уже большая девочка.
– Я-то это понял, но, думаю, что и другие успели это заметить.
Глава 13
Девлин прибыл в Кахоа на закате. Слева от дороги располагался супермаркет, на противоположной его стороне небольшой комплекс, включающий прачечную самообслуживания, врачебный кабинет и аптеку. Еще дальше находилось здание почты, банк и закрытый на замок полицейский пост – незамысловатая сборная конструкция, вроде будки, установленная прямо на асфальтированной площадке и с давних пор всеми забытая.
Этот район был лучшей частью городка. Потом Девлин проехал мимо незастроенного участка, проследовал через мостик над дренажной системой и очутился в кварталах, тянущихся на добрых двести ярдов вдоль дороги. Такие постройки могли принадлежать и деревушке, расположенной где-нибудь в Венесуэле, и грязному горному городку, затерянному в отрогах Аппалачей.
Здесь царила настоящая и абсолютная бедность. Но Девлин впервые встречался с ней в «гавайском раю». Нищета ничем не поражала, но была ничуть не лучше той, что существует на материке, в Штатах. Он видел разваливающиеся буквально на глазах двухэтажные деревянные дома слева от дороги, длинный ряд крохотных и жалких лачуг из фанеры и листового железа – справа. Лачуги были окружены высокой некошеной травой. Возле дороги трава была редкой, пожухлой, коричневатого оттенка, а ближе к жилью – более зеленой и густой.
Большинство лачуг выглядели покинутыми, но проезжая мимо одной, Девлин заметил ребятишек, которые возились и играли у порога. Самый младший был одет только в замызганные трусики, малышу едва ли исполнилось три года. Старшей оказалась девочка лет десяти, на ней мешком висело выцветшее платьице. Мальчуган лет шести, средний по возрасту, щеголял в шортах и белой майке с прорехой на животе. Лица у детей были бледного, нездорового оттенка, какой приобретает человеческая кожа от бедности и безысходности.
Медленно проезжая мимо, Джек заглянул в окно единственной комнаты. Она была тускло освещена свисающей с потолка голой лампочкой. Изможденная женщина сидела на импровизированной кушетке из упаковочных ящиков и прижимала к обнаженной груди младенца, вместо одежды на ней висели какие-то лохмотья. Она, не отрываясь, смотрела на экран маленького черно-белого телевизора. «Добро пожаловать в Кахоа-Таун», – саркастически подумал Девлин.
Проехав еще несколько десятков ярдов, оноставил позади район трущоб и оказался в деловой части города. Теперь он понял, почему в одной из газетных статей Кахоа сравнивался с американским городком времен покорения Дикого Запада. Мейн-стрит казалась декорацией к многосерийному вестерну пятидесятых годов. Все здания были деревянными, одно– или двухэтажными. Их окружали приподнятые над землей деревянные террасы с перилами. Мейн-стрит оказалась на редкость грязной улицей, так что Маршал Дилон смотрелся бы на ней отлично.
По пути Девлин отмечал для себя каждое заведение и достопримечательность. Слева – магазинчик натуральных продуктов, закрытый ресторан, бар, продуктовая лавка, зеленая аллея, ряд помещений, походивших на закрытые магазины, мастерская, какая-то контора, дальше ресторан «Да», тайский ресторанчик, вереница стандартных складских помещений. Справа – длинное двухэтажное здание, которое имело самый импозантный вид в городе и занимало центральную часть Мейн-стрит, со стенами, окрашенными в темно-зеленый цвет. На втором этаже сверкали чистыми стеклами окна с белыми рамами. Первый этаж пустовал, если не считать магазина по продаже видеоаппаратуры и кассет и заведения, напоминающего книжную лавку.
Остальные дома на дальней окраине Мейн-стрит были одноэтажными развалюхами. Их было четыре или пять, но жилым казался только один. В полуподвале размещалась обшарпанная прачечная на пять стиральных машин, освещенная мерцающим светом флюоресцентных ламп. Девлин успел разглядеть молодого человека, сидящего на столе для упаковки белья. Длинные волосы, жидкая бородка, старомодные очки и потрепанные джинсы вызывали в памяти Девлина образ Хейта Эшбери из далеких шестидесятых. Рядом с парнем на столе расположилась девушка.
Девлин проехал еще сотню ярдов, пока не оказался на окраине городка, возле школьного комплекса начальной и средней ступени. Доехал до стоянки и двинулся в обратную сторону.
Солнце скрылось за горизонтом, но даже в розоватых сумерках все в этом провинциальном городке казалось убогим и ветхим. Основными цветами пейзажа оставались блекло-голубой, багровый и бежевый. Возможно, туристические справочники назвали бы Кахоа экзотическим уголком старых Гавайев, но Девлин был совершенно уверен, что если кто-нибудь забредет сюда в поисках экзотики, то непременно разочаруется.
Те жители, кого он успел встретить, имели такой же измученный, потрепанный вид, как и сам городок. Например, эта полная женщина в блузке, которая ей явно мала, и юбке слишком для нее свободной. Выглядела женщина очень усталой, измотанной, однако упорно толкала вперед по деревянному тротуару детскую коляску, словно опаздывала на свидание, но не помнила точно, где оно ей назначено. В коляске сидел пятилетний мальчик. Лицо малыша – грязное, испачканы и руки, и одежда. Он уже вышел из того возраста, когда детей катают в коляске, но женщина, тем не менее, не позволяла ему идти самостоятельно. Навстречу попались двое мужчин, они шагали медленно и неуверенно. У одного волосы были длинные и жидкие, у другого – торчали курчавой густой шапкой. Бороды у обоих – всклокоченные и спутанные. Облачены мужчины в ту же одежду, какую носили на островах почти все – майки, шорты или джинсы, резиновые шлепанцы. Но одежда выглядела слишком поношенной, оба были слишком худы, чтобы казаться здоровыми. Еще два отголоска шестидесятых.
Наконец он нашел гостиницу. Миссис Банкс заверила его, что это единственное место в городе, где можно остановиться на несколько дней. Оказалось, что гостиница располагается именно в том большом зеленом здании, которое доминировало на Мейн-стрит. Рядом была автостоянка, посыпанная вулканическим пеплом. Она была шириной шестьдесят футов и футов сто пятьдесят длиной. С двух сторон ее окаймляли луга, заросшие высокой травой – мелиссой, папоротником, кустами олеандра. Дальше, возле смешанного леска, торчали одинокие деревья охиа. С двух других сторон стоянку ограничивала Мейн-стрит и здание самой гостиницы.
Свернув на стоянку, Девлин увидел местного увальня, сидящего на подножке грузовичка. Он о чем-то увлеченно болтал с высоким худым пареньком, который держал под мышкой скейтборд. Девлин был уверен, что стоит некоторое время понаблюдать за ними, и можно будет увидеть, как из рук в руки переходят деньги и наркотики. Угрюмый мужик без рубашки проследил за тем, как Девлин припарковал свою новенькую, с иголочки, машину. Девлин парировал заинтересованный взгляд неприветливым взором, заодно изучая грубую татуировку над большим смуглым животом. Мужчина отвел глаза первым.
Посередине автостоянки рос старый раскидистый баньян. Поверхность площадки была в выщербинах и ямах, заполненных грязной дождевой водой. Здесь расположились несколько жалких автомобилей. Ни один не был моложе десяти лет. На бортах потрепанного фургона для развозки товаров красовалась намалеванная от руки надпись: «Листовой металл».
Машина Девлина и без надписи явно давала понять, что в городе появился чужак. Но он и так понимал, что не вписывается в окружающую обстановку, и автомобиль здесь вовсе не при чем.
Девлин выбрался из «форда», открыл багажник, достал вещи и прошел мимо толстяка, который продолжал болтать с юношей. Джек оглядел гостиницу, высматривая вход. Дверь представляла собой некое подобие высоких деревянных ворот, загораживавших лестницу, ведущую на второй этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Ты новенькая в городе, – сказал он, продолжая улыбаться одной половиной лица. – Как тебя зовут?
– Ленлани.
– А я Сэм Кеамоку, друзья зовут меня Ки. Сэм Ки. Это вот Лиху, а он – Ангел. А как твоя фамилия?
– Килау.
– Хорошая фамилия. Ты решила не брать фамилию того ублюдка, который обрюхатил твою матушку, не так ли?
Фраза прозвучала настолько отвратительно, что у Ленлани даже дыхание перехватило. Но девушка взяла себя в руки и не удостоила наглеца и его приятелей каким бы то ни было ответом. Ее охватило чувство гадливости. Она спокойно высвободила руку из пальцев подонка и записала в блокноте номер столика.
– Что вы хотите заказать на обед, джентльмены?
Ки откинулся на спинку стула, пристально посмотрел на девушку здоровым глазом и изрек:
– Если не хочешь быть дружелюбной, то зови меня мистер Ки.
– Что вам подать на обед, мистер Ки?
– Просто по стакану холодной воды. Мы не хотим обедать здесь. Пицца хаоле имеет здесь дерьмовый вкус.
Ленлани сходила на кухню и вернулась с тремя стаканами холодной воды.
– Бесплатно, – сообщила она.
Ки кивнул в ответ. Девушка снова отправилась на кухню. Она спиной ощущала устремленные на нее взгляды мерзкой троицы. Войдя на кухню, злобно отшвырнула ногой ящик с пустыми бутылками и сорвала с крючка на стене передник. Обернула передник вокруг талии, прикрыв притягательные формы, вдохнувшие в угасающее заведение новую жизнь. Неожиданно ей стало стыдно за то, что она делает...
Уолтер перестал рубить цыпленка, взглянул на Ленлани и пошел посмотреть в окошко, что так разволновало его добровольную помощницу.
– А-а, варвары заявились!
– Господи, какая скотина!
Уолтер вернулся к стряпне и задумчиво проговорил:
– Отвратительный тип, но это только одна сторона его натуры. Он не столько отвратителен, сколько опасен. Советую тебе ни в коем случае не указывать ему на его недостатки.
– Кто он такой?
– Сэм Ки. Местный подонок, полный и законченный психопат.
– Что у него за биография?
– Биография? – переспросил Уолтер. – Гм-м. Мелкое хулиганство. Грабеж в лучшем стиле уличных хитрецов. Предпочитает безопасную игру, представляя себя жертвой избитых и обобранных. Обычно оправдывается старой песенкой: «Хаоле украли мой остров». Но он действительно опасен и именно потому, что ненавидит людей.
– Ненавидит?
– Вот именно. Ненавидит.
– За что?
– Кто знает... Ему доставляет физическое наслаждение унижать и оскорблять человека. Никто не знает, где он заработал по физиономии. Но так или иначе его разговоры и мерзости сводятся к одному.
– К чему же?
– Белые украли эти острова. Это не оправдывает его ненависти, но, с другой стороны, чудовищные преступления неизбежно влекут за собой не менее чудовищное противодействие и ненависть. Воспринимай, как хочешь, но в качестве твоего работодателя у меня есть одно требование относительно мистера Ки.
– Какое?
– Не зли его.
– Не злить?
– Вовсе не обязательно с ним любезничать. Веди себя сдержанно. Если он начнет раздражать тебя, то будь благоразумной и обращайся с ним так, как обращалась бы с обычным вежливым клиентом.
– Вести себя сдержанно?
– Просто представь, что бы ты сейчас делала, если бы он вел себя по отношению к тебе вежливо и пристойно.
– То бишь, потакать ему.
– Я сказал, быть сдержанной.
– Я не могу согласиться с вашей терпимостью к ненависти, Уолтер.
До сих пор Уолтер говорил и готовил одновременно, но теперь опустил руки и повернулся к Ленлани.
– Ты всегда смотрела на вещи с двух точек зрения, не так ли?
– Верно. Белому всегда есть что возразить гавайцу и наоборот.
– И...
– И что?
Уолтер поколебался и наконец сказал:
– Ладно, рыба сегодня оказалась свежей.
– Что бы это значило?
– Все в твоих руках, Ленлани.
– Что ж, спасибо за совет, Уолтер, но я давно уже большая девочка.
– Я-то это понял, но, думаю, что и другие успели это заметить.
Глава 13
Девлин прибыл в Кахоа на закате. Слева от дороги располагался супермаркет, на противоположной его стороне небольшой комплекс, включающий прачечную самообслуживания, врачебный кабинет и аптеку. Еще дальше находилось здание почты, банк и закрытый на замок полицейский пост – незамысловатая сборная конструкция, вроде будки, установленная прямо на асфальтированной площадке и с давних пор всеми забытая.
Этот район был лучшей частью городка. Потом Девлин проехал мимо незастроенного участка, проследовал через мостик над дренажной системой и очутился в кварталах, тянущихся на добрых двести ярдов вдоль дороги. Такие постройки могли принадлежать и деревушке, расположенной где-нибудь в Венесуэле, и грязному горному городку, затерянному в отрогах Аппалачей.
Здесь царила настоящая и абсолютная бедность. Но Девлин впервые встречался с ней в «гавайском раю». Нищета ничем не поражала, но была ничуть не лучше той, что существует на материке, в Штатах. Он видел разваливающиеся буквально на глазах двухэтажные деревянные дома слева от дороги, длинный ряд крохотных и жалких лачуг из фанеры и листового железа – справа. Лачуги были окружены высокой некошеной травой. Возле дороги трава была редкой, пожухлой, коричневатого оттенка, а ближе к жилью – более зеленой и густой.
Большинство лачуг выглядели покинутыми, но проезжая мимо одной, Девлин заметил ребятишек, которые возились и играли у порога. Самый младший был одет только в замызганные трусики, малышу едва ли исполнилось три года. Старшей оказалась девочка лет десяти, на ней мешком висело выцветшее платьице. Мальчуган лет шести, средний по возрасту, щеголял в шортах и белой майке с прорехой на животе. Лица у детей были бледного, нездорового оттенка, какой приобретает человеческая кожа от бедности и безысходности.
Медленно проезжая мимо, Джек заглянул в окно единственной комнаты. Она была тускло освещена свисающей с потолка голой лампочкой. Изможденная женщина сидела на импровизированной кушетке из упаковочных ящиков и прижимала к обнаженной груди младенца, вместо одежды на ней висели какие-то лохмотья. Она, не отрываясь, смотрела на экран маленького черно-белого телевизора. «Добро пожаловать в Кахоа-Таун», – саркастически подумал Девлин.
Проехав еще несколько десятков ярдов, оноставил позади район трущоб и оказался в деловой части города. Теперь он понял, почему в одной из газетных статей Кахоа сравнивался с американским городком времен покорения Дикого Запада. Мейн-стрит казалась декорацией к многосерийному вестерну пятидесятых годов. Все здания были деревянными, одно– или двухэтажными. Их окружали приподнятые над землей деревянные террасы с перилами. Мейн-стрит оказалась на редкость грязной улицей, так что Маршал Дилон смотрелся бы на ней отлично.
По пути Девлин отмечал для себя каждое заведение и достопримечательность. Слева – магазинчик натуральных продуктов, закрытый ресторан, бар, продуктовая лавка, зеленая аллея, ряд помещений, походивших на закрытые магазины, мастерская, какая-то контора, дальше ресторан «Да», тайский ресторанчик, вереница стандартных складских помещений. Справа – длинное двухэтажное здание, которое имело самый импозантный вид в городе и занимало центральную часть Мейн-стрит, со стенами, окрашенными в темно-зеленый цвет. На втором этаже сверкали чистыми стеклами окна с белыми рамами. Первый этаж пустовал, если не считать магазина по продаже видеоаппаратуры и кассет и заведения, напоминающего книжную лавку.
Остальные дома на дальней окраине Мейн-стрит были одноэтажными развалюхами. Их было четыре или пять, но жилым казался только один. В полуподвале размещалась обшарпанная прачечная на пять стиральных машин, освещенная мерцающим светом флюоресцентных ламп. Девлин успел разглядеть молодого человека, сидящего на столе для упаковки белья. Длинные волосы, жидкая бородка, старомодные очки и потрепанные джинсы вызывали в памяти Девлина образ Хейта Эшбери из далеких шестидесятых. Рядом с парнем на столе расположилась девушка.
Девлин проехал еще сотню ярдов, пока не оказался на окраине городка, возле школьного комплекса начальной и средней ступени. Доехал до стоянки и двинулся в обратную сторону.
Солнце скрылось за горизонтом, но даже в розоватых сумерках все в этом провинциальном городке казалось убогим и ветхим. Основными цветами пейзажа оставались блекло-голубой, багровый и бежевый. Возможно, туристические справочники назвали бы Кахоа экзотическим уголком старых Гавайев, но Девлин был совершенно уверен, что если кто-нибудь забредет сюда в поисках экзотики, то непременно разочаруется.
Те жители, кого он успел встретить, имели такой же измученный, потрепанный вид, как и сам городок. Например, эта полная женщина в блузке, которая ей явно мала, и юбке слишком для нее свободной. Выглядела женщина очень усталой, измотанной, однако упорно толкала вперед по деревянному тротуару детскую коляску, словно опаздывала на свидание, но не помнила точно, где оно ей назначено. В коляске сидел пятилетний мальчик. Лицо малыша – грязное, испачканы и руки, и одежда. Он уже вышел из того возраста, когда детей катают в коляске, но женщина, тем не менее, не позволяла ему идти самостоятельно. Навстречу попались двое мужчин, они шагали медленно и неуверенно. У одного волосы были длинные и жидкие, у другого – торчали курчавой густой шапкой. Бороды у обоих – всклокоченные и спутанные. Облачены мужчины в ту же одежду, какую носили на островах почти все – майки, шорты или джинсы, резиновые шлепанцы. Но одежда выглядела слишком поношенной, оба были слишком худы, чтобы казаться здоровыми. Еще два отголоска шестидесятых.
Наконец он нашел гостиницу. Миссис Банкс заверила его, что это единственное место в городе, где можно остановиться на несколько дней. Оказалось, что гостиница располагается именно в том большом зеленом здании, которое доминировало на Мейн-стрит. Рядом была автостоянка, посыпанная вулканическим пеплом. Она была шириной шестьдесят футов и футов сто пятьдесят длиной. С двух сторон ее окаймляли луга, заросшие высокой травой – мелиссой, папоротником, кустами олеандра. Дальше, возле смешанного леска, торчали одинокие деревья охиа. С двух других сторон стоянку ограничивала Мейн-стрит и здание самой гостиницы.
Свернув на стоянку, Девлин увидел местного увальня, сидящего на подножке грузовичка. Он о чем-то увлеченно болтал с высоким худым пареньком, который держал под мышкой скейтборд. Девлин был уверен, что стоит некоторое время понаблюдать за ними, и можно будет увидеть, как из рук в руки переходят деньги и наркотики. Угрюмый мужик без рубашки проследил за тем, как Девлин припарковал свою новенькую, с иголочки, машину. Девлин парировал заинтересованный взгляд неприветливым взором, заодно изучая грубую татуировку над большим смуглым животом. Мужчина отвел глаза первым.
Посередине автостоянки рос старый раскидистый баньян. Поверхность площадки была в выщербинах и ямах, заполненных грязной дождевой водой. Здесь расположились несколько жалких автомобилей. Ни один не был моложе десяти лет. На бортах потрепанного фургона для развозки товаров красовалась намалеванная от руки надпись: «Листовой металл».
Машина Девлина и без надписи явно давала понять, что в городе появился чужак. Но он и так понимал, что не вписывается в окружающую обстановку, и автомобиль здесь вовсе не при чем.
Девлин выбрался из «форда», открыл багажник, достал вещи и прошел мимо толстяка, который продолжал болтать с юношей. Джек оглядел гостиницу, высматривая вход. Дверь представляла собой некое подобие высоких деревянных ворот, загораживавших лестницу, ведущую на второй этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69