Вот такого насмешливого красавца с фотокамерой в руках. От одной улыбки дух захватывает.
На следующее утро Лара устремилась на пляж, вся в ароматах французских духов, в супер-купальнике цвета василька и развевающемся на ветру шелковом белом халате до пят, с разрезами от пола до бедра, индийского производства. Она чувствовала, чтог сейчас увидит его. И не ошиблась - Пламен сидел на пирсе в обществе обалденной красотки, примеряющей водные лыжи. Потом красотка носилась за катером, подкатывала к самому пирсу, делая крутой вираж, чтобы парень с профессиональной фототехникой сумел заснять её фантастический полет в синеве. Лара сжала ладонями вспыхнущие от негодования щеки - - ей никогда ещё не приходилось сталкиваться с соперницей.
Вскоре ситуация разъяснилась. Парень сам подошел к ней.
- Привет. Не могла бы помочь нам? Я снимаю Снежину для репортажа, а ты как раз составишь хорошую пару. Поверь, я разбираюсь в женщинах.
Лара познакомилась с черноволосой красавицей, очень смешливой, доброжелательной, веселой. Еще бы! - Получить титулы королевы красоты и приехать отдыхать на побережье с таким парнем! Несколько дней Лару мучила неопределенность: ночью она не могла уснуть, принимая решение незамедлительно вернуться в Москву, а утром вновь отзывалась на постукивание в перегородку лоджии. Веселый голос с приятнейшим акцентом обращался к ней, лаская и заманивая:
- Доброе утро, лаке ютро, мисс Решетова. Пора начинать съемочный день...
А сегодня, когда они со Снежиной плескались под душем на пляже, "не замечая" направленный объектив, Снежина шепнула:
- Посмотри вон там! Там, вверху. Мужчина в белом платье. Араб. Миллионер.
- Ходит, как чучело, ни с кем не разговаривает и ни разу в море не плавал.
- У них Коран. Наверно, запрещено. Только он много на тебя смотрит. Снежина плеснула водой в серьезно работавшего фотографа. Тот разразился непонятной тирадой на родном языке - темпераментно, совсем по-итальянски жестикулируя. Потом долго протирал объектив.
- А Пламен влюблен в тебя, - шутливо заявила Лара.
- Нисколько! Нет! Правда. - Снежина согласно покачала головой.
Лара вовремя сообразила, что у болгар все наоборот, а то ведь чуть не расплакалась.
- Тебе он не нравится? - словно невзначай поинтересовалась она.
- Пламен - хороший парень. И все! Мы работаем вместе. Только этот месяц - и все! - Королева красоты выразительно пожала плечами, восполняя жестами и преувеличенной интонацией недостаток лексикона. Лара с облегчением вздохнула и как никогда прежде всем существом ощутила радость бытия.
Впереди больше недели чудесного отдыха. Болгарин все время рядом. Оказалось, что он призер каких-то международных выставок, что знаменит в фото-мире и хочет подписать контракт с американцами на работу в рекламном агентстве. "Или в СССР", - он весело подмигнул Ларе и она вспыхнула от радости: верно! Пламен приедет работать в Москву, познакомится с родителями... Да зачем думать об этом, когда море совершенно синее, на носу праздник Нептуна, а это значит - грандиозный карнавал и всяческие, самые отчаянные приключения!
Они втроем уже решили, как оденутся на маскарад. Снежина и Лара будут изображать рабынь - чернокожую и белокожую, а Пламен, разумеется, султана. Планы друзей были несколько нарушены директором. Три дня назад во время обеда к столику на веранде, за которым сидели болгары и Решетова, подошел Юрий Кузьмич. Рядом с ним возвышался худой сутулый очкастый юноша с узким носатым лицом.
- Прошу принять в свою компанию. Гордость советского спорта, чемпион Европы по шахматам Зиновий Костержец.
Чемпион неловко толкнул стул, задел скатерть, уронил стакан с компотом, после чего протянул всем по очереди длинную, узкую ладонь. Наверно, это был застенчивый и вполне симпатичный парень. Но в компанию он не вписался.
- Ты понимаешь сама, Ларочка, Костержец - наша гордость. Он должен быть зафиксирован и в репортажах болгарина и в отчетах других товарищей. Ваша группа - идеологический и эстетический центр заезда. Примите Зиновия и включите в кадр, - по-дружески объяснил после обеда Решетовой директор. Он, очевидно, сделал определенное внушение и шахматисту. Парень, поселившийся в этом же корпусе, прилип, как банный лист.
Лара едва успела покрыть ногти лаком, как в дверь постучали. По робкости стука, скорей похожего на царапанье, и по неудачности момента, выбранного для визита, она поняла, что за дверью - Зиновий. Есть такая порода людей - они всегда появляются не вовремя.
- Извини, я, кажется, помешал... - глянул исподлобья шахматный гений. - нужно согласовать костюм. - Он прошел на лоджию вслед за Ларой и сел в кресло, прямо на косметичку. Лара в ужасе покрутила в руке раздавленную пудреницу. - Зеркальце треснуло! Ну неужели не видно, что кресло занято?!
- Послушай, покажи крышку... А, эту фирму я знаю. "Ланком". Из "Березки". У мамы такая же. В Москве я обязательно куплю тебе новую, пообещал залившийся краской смущения парень.
"Нужен ты мне в Москве!" - подумала девушка и спросила:
- Ты собирался нарядиться шахматным королем?
- Черт... - Он поморщил нос и поправил очки. - Конечно, я не хочу переодеваться. Ведь это не обязательно - всем что-то изображать, правда?
- Конечно, не обязательно. Можешь фигурировать в этом своем костюме. Она снисходительно окинула взглядом длинновязую фигуру. Костержец всегда появлялся в хорошо отглаженных серых брюках и сорочке с короткими рукавами и воротничками апаш. Очевидно, у него их полный чемодан.
- Федоренко настаивает. Нашел какой-то клетчатый балахон и корону. Остались от спектакля. И заставляет меня в этом... - Зиновий болезненно сморщился.
- Тогда надень. Подумаешь! Все равно "черти" будут всех ловить и мазать грязью, а Нептун станет макать в море. Пламен успеет пару раз щелкнуть тебя в мантии. Фото для журнала "Болгарская молодежь". - Лара подправляла смазавшийся лак.
- Ты правда думаешь, что будет не смешно?
- Смешно. - Она строго посмотрела на него. - В дружеском смехе нет ничего плохого. Это юмор, понял?
Зиновий смутился. Его глаза предательски скользнули по Лариным коленям, выглядывающим в распах короткого халатика.
"Еще чего не хватало!" - подумала девушка, выпроваживая дурацкого поклонника.
Явление Нептуна было намечено на восемь часов - сразу после ужина. Небольшое представление на пляже - все давно отработано: свита, морские черти, пираты, русалки обменяются стихотворными приветствиями. Затем празднество перенесется на танцплощадку, где будет играть "Радуга", а затейники станут организовывать разные игрища - бег в мешках, "накорми кашей", жмурки, всякие конкурсы. Выступят представители самодеятельности, затем начнется коллективное братание - хоровое пение, танцы, массовые гулянья в парке и, естественно, безобразия... - Юрий Кузьмич поднял глаза к потолку, прося защиты у высших сил. Он тайно верил в Бога, но даже шепотом опасался обращаться к нему. Так, - глянет и подумает: "Господи, пронеси! Комиссия из обкома под руководством самого Роберта Степановича Паламарчука. С каким-то американским коммунистом. То ли черным, то ли белым, но уж точно - цэрэушником. А здесь - чехи напьются, немцы туда же, араб этот придурковатый, неизвестно что выкинет. За группой "Радуга" только присматривай - такие хоть Солженицына читать наизусть начнут или играть рок-н-рол."
В таких случаях мероприятие, как ни странно, выручало блядство. Побольше девок в костюмах "русалок", да "чертей", чтобы по кустам шастали с целью потискаться. Дело молодое, идеологически хоть и не желательное, но все же вполне допустимое. Не на площади же, а в укромных местах. Федоренко называл разгул праздника Нептуна "половой акцией дружбы", завершающейся, в сущности, к завтраку. Важно проследить, чтобы на территорию никто из посторонней публики не прорвался, для чего будут у ворот и всяких лазов в ограждении установлены пикеты дружинников.
В корпусах, как в студенческой общаге, обычно идет гудеж до утра. Начальство собирается на торжественный ужин на вилле, а поскольку та занята арабом, никакого соседства не выносящим, то будут накрыты столы в банкетном зале клуба. Активистам розданы карнавальные костюмы, остальные изобретают одежку сами: разделся до трусов, вымазался грязью - вот тебе и "негр". А девушки все больше "морские царевны" - купальничек, и во все места бусы натыканы, ленточки, листики-цветочки... О, лето! О, юность! О, беспокойство в штанах...
Юрий Кузьмич потянулся, прикидывая, кого бы из отдыхающих трахнул в первую очередь. Наверно, болгарку. Темпераментная, стерва... Потом... потом министерскую дочку - сопли-вопли, клятвы, слезы, цитаты из классиков... "Многим ты садилась на колени, а теперь сидишь вот у меня..." Нет, это об Анжелке! Пожалуй, с неё и следовало бы начать! Оторва-девка! А когда в глаза смотрит, так вся и млеет, так и плавится...
- Юрий Кузьмич... - В дверях стоял главный спортивный инструктор лагеря Антон Сергачев с огромной штуковиной в руках. Он обычно изображал Нептуна, въезжая на монолыже прямо из воды на мелкую гальку. Эту лыжу он и притащил в кабинет директора. - Как по твоему, с этим можно работать? Я ещё месяц назад написал заявление насчет замены. Здесь же каркас отходит... Нет, я не поеду... На жопе да по гальке... Это уж ты сам, Юра, сам. Я не берусь.
- Да иди ты... - отмахнулся директор. - Кроме тебя забот нет! Давно бы свою галошу починил или "выбил" у завхоза новую. Я-то здесь причем? Заявление подписал. Из кожи вон лезу, а после каждого твоего чертова праздника по уши в дерьме!
- Так во всей стране то же самое...
- Сказанул! Язык без костей... Людям награды вешают за проведение мероприятий такого масштаба. А здесь только докладные строчи и объяснительные записки. - Федоренко покосился на лежащую поперек его письменного стола лыжу. "На таком корыте да перед всем честным народом..." - Представив себя вываливающимся на пляж с волны прямо под нос комиссии, Федоренко зябко поежился.
Глава 3
На дверях жилища Градовых красовались две надписи. Одна, выполненная бронзовой краской по вишневому оргстеклу, гласила: "Квартира образцового содержания", другая - тушью по ватману, выглядела угрожающе, завершаясь тремя восклицательными знаками: "Комнаты не сдаются!!!". А что сдавать? Спальня супругов, столовая, в которой раскладывалась софа для Анжелки, и застекленная лоджия - место обитания восьмдесятилетней бабуси. Кухня - в пять квадратных метров, прихожая - не повернешься. Правда, вдоль оврага, где шли гаражи и сараи жителей пятиэтажек, Градовы имели "коттедж" хозблок, превращенный в летнее жилье. Здесь с апреля по октябрь, свободная от родительской опеки, проживала Анжелика.
Вторая Зареченская улица тянулась вдоль холма, с которого открывался потрясающий вид на море и лежащий внизу культурный центр города. Там светились огнями корпуса здравниц, гостиниц, гремели по вечерам оркестры в ресторанах, били фонтаны, проистекала нарядная, беспечная курортная жизнь.
Глубокий овраг разделял территорию "всенародной здравницы" и поселение обслуживающего эту здравницу персонала. По дну оврага, разливаясь в сезон дождей, бежал какой-то ручей, не имевший названия, но все улицы на другом, не курортном берегу имели название Зареченских, отличаясь номерами и возрастом пятиэтажек - от устаревших "хрущоб" до вполне современных, улучшенных проектов с лоджиями и подъездами под козырьками.
Градовы жили на втором этаже и могли собирать вишню прямо из окна столовой - огромные деревья, усыпанные бесхозными фруктами, произрастали повсеместно. Марья Андреевна - "сестра-хозяйка" санатория "Шахтер", поддерживала образцовый порядок и на службе, и у себя дома. Из вишни и абрикос варила варенье, рассылая посылки уральской родне. Ее супруг, добродушный рыжий силач, которого все звали попросту Степа, возил на черной "Волге" директора гостиничного комплекса "Магнолия" и чинил машины всему местному населению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
На следующее утро Лара устремилась на пляж, вся в ароматах французских духов, в супер-купальнике цвета василька и развевающемся на ветру шелковом белом халате до пят, с разрезами от пола до бедра, индийского производства. Она чувствовала, чтог сейчас увидит его. И не ошиблась - Пламен сидел на пирсе в обществе обалденной красотки, примеряющей водные лыжи. Потом красотка носилась за катером, подкатывала к самому пирсу, делая крутой вираж, чтобы парень с профессиональной фототехникой сумел заснять её фантастический полет в синеве. Лара сжала ладонями вспыхнущие от негодования щеки - - ей никогда ещё не приходилось сталкиваться с соперницей.
Вскоре ситуация разъяснилась. Парень сам подошел к ней.
- Привет. Не могла бы помочь нам? Я снимаю Снежину для репортажа, а ты как раз составишь хорошую пару. Поверь, я разбираюсь в женщинах.
Лара познакомилась с черноволосой красавицей, очень смешливой, доброжелательной, веселой. Еще бы! - Получить титулы королевы красоты и приехать отдыхать на побережье с таким парнем! Несколько дней Лару мучила неопределенность: ночью она не могла уснуть, принимая решение незамедлительно вернуться в Москву, а утром вновь отзывалась на постукивание в перегородку лоджии. Веселый голос с приятнейшим акцентом обращался к ней, лаская и заманивая:
- Доброе утро, лаке ютро, мисс Решетова. Пора начинать съемочный день...
А сегодня, когда они со Снежиной плескались под душем на пляже, "не замечая" направленный объектив, Снежина шепнула:
- Посмотри вон там! Там, вверху. Мужчина в белом платье. Араб. Миллионер.
- Ходит, как чучело, ни с кем не разговаривает и ни разу в море не плавал.
- У них Коран. Наверно, запрещено. Только он много на тебя смотрит. Снежина плеснула водой в серьезно работавшего фотографа. Тот разразился непонятной тирадой на родном языке - темпераментно, совсем по-итальянски жестикулируя. Потом долго протирал объектив.
- А Пламен влюблен в тебя, - шутливо заявила Лара.
- Нисколько! Нет! Правда. - Снежина согласно покачала головой.
Лара вовремя сообразила, что у болгар все наоборот, а то ведь чуть не расплакалась.
- Тебе он не нравится? - словно невзначай поинтересовалась она.
- Пламен - хороший парень. И все! Мы работаем вместе. Только этот месяц - и все! - Королева красоты выразительно пожала плечами, восполняя жестами и преувеличенной интонацией недостаток лексикона. Лара с облегчением вздохнула и как никогда прежде всем существом ощутила радость бытия.
Впереди больше недели чудесного отдыха. Болгарин все время рядом. Оказалось, что он призер каких-то международных выставок, что знаменит в фото-мире и хочет подписать контракт с американцами на работу в рекламном агентстве. "Или в СССР", - он весело подмигнул Ларе и она вспыхнула от радости: верно! Пламен приедет работать в Москву, познакомится с родителями... Да зачем думать об этом, когда море совершенно синее, на носу праздник Нептуна, а это значит - грандиозный карнавал и всяческие, самые отчаянные приключения!
Они втроем уже решили, как оденутся на маскарад. Снежина и Лара будут изображать рабынь - чернокожую и белокожую, а Пламен, разумеется, султана. Планы друзей были несколько нарушены директором. Три дня назад во время обеда к столику на веранде, за которым сидели болгары и Решетова, подошел Юрий Кузьмич. Рядом с ним возвышался худой сутулый очкастый юноша с узким носатым лицом.
- Прошу принять в свою компанию. Гордость советского спорта, чемпион Европы по шахматам Зиновий Костержец.
Чемпион неловко толкнул стул, задел скатерть, уронил стакан с компотом, после чего протянул всем по очереди длинную, узкую ладонь. Наверно, это был застенчивый и вполне симпатичный парень. Но в компанию он не вписался.
- Ты понимаешь сама, Ларочка, Костержец - наша гордость. Он должен быть зафиксирован и в репортажах болгарина и в отчетах других товарищей. Ваша группа - идеологический и эстетический центр заезда. Примите Зиновия и включите в кадр, - по-дружески объяснил после обеда Решетовой директор. Он, очевидно, сделал определенное внушение и шахматисту. Парень, поселившийся в этом же корпусе, прилип, как банный лист.
Лара едва успела покрыть ногти лаком, как в дверь постучали. По робкости стука, скорей похожего на царапанье, и по неудачности момента, выбранного для визита, она поняла, что за дверью - Зиновий. Есть такая порода людей - они всегда появляются не вовремя.
- Извини, я, кажется, помешал... - глянул исподлобья шахматный гений. - нужно согласовать костюм. - Он прошел на лоджию вслед за Ларой и сел в кресло, прямо на косметичку. Лара в ужасе покрутила в руке раздавленную пудреницу. - Зеркальце треснуло! Ну неужели не видно, что кресло занято?!
- Послушай, покажи крышку... А, эту фирму я знаю. "Ланком". Из "Березки". У мамы такая же. В Москве я обязательно куплю тебе новую, пообещал залившийся краской смущения парень.
"Нужен ты мне в Москве!" - подумала девушка и спросила:
- Ты собирался нарядиться шахматным королем?
- Черт... - Он поморщил нос и поправил очки. - Конечно, я не хочу переодеваться. Ведь это не обязательно - всем что-то изображать, правда?
- Конечно, не обязательно. Можешь фигурировать в этом своем костюме. Она снисходительно окинула взглядом длинновязую фигуру. Костержец всегда появлялся в хорошо отглаженных серых брюках и сорочке с короткими рукавами и воротничками апаш. Очевидно, у него их полный чемодан.
- Федоренко настаивает. Нашел какой-то клетчатый балахон и корону. Остались от спектакля. И заставляет меня в этом... - Зиновий болезненно сморщился.
- Тогда надень. Подумаешь! Все равно "черти" будут всех ловить и мазать грязью, а Нептун станет макать в море. Пламен успеет пару раз щелкнуть тебя в мантии. Фото для журнала "Болгарская молодежь". - Лара подправляла смазавшийся лак.
- Ты правда думаешь, что будет не смешно?
- Смешно. - Она строго посмотрела на него. - В дружеском смехе нет ничего плохого. Это юмор, понял?
Зиновий смутился. Его глаза предательски скользнули по Лариным коленям, выглядывающим в распах короткого халатика.
"Еще чего не хватало!" - подумала девушка, выпроваживая дурацкого поклонника.
Явление Нептуна было намечено на восемь часов - сразу после ужина. Небольшое представление на пляже - все давно отработано: свита, морские черти, пираты, русалки обменяются стихотворными приветствиями. Затем празднество перенесется на танцплощадку, где будет играть "Радуга", а затейники станут организовывать разные игрища - бег в мешках, "накорми кашей", жмурки, всякие конкурсы. Выступят представители самодеятельности, затем начнется коллективное братание - хоровое пение, танцы, массовые гулянья в парке и, естественно, безобразия... - Юрий Кузьмич поднял глаза к потолку, прося защиты у высших сил. Он тайно верил в Бога, но даже шепотом опасался обращаться к нему. Так, - глянет и подумает: "Господи, пронеси! Комиссия из обкома под руководством самого Роберта Степановича Паламарчука. С каким-то американским коммунистом. То ли черным, то ли белым, но уж точно - цэрэушником. А здесь - чехи напьются, немцы туда же, араб этот придурковатый, неизвестно что выкинет. За группой "Радуга" только присматривай - такие хоть Солженицына читать наизусть начнут или играть рок-н-рол."
В таких случаях мероприятие, как ни странно, выручало блядство. Побольше девок в костюмах "русалок", да "чертей", чтобы по кустам шастали с целью потискаться. Дело молодое, идеологически хоть и не желательное, но все же вполне допустимое. Не на площади же, а в укромных местах. Федоренко называл разгул праздника Нептуна "половой акцией дружбы", завершающейся, в сущности, к завтраку. Важно проследить, чтобы на территорию никто из посторонней публики не прорвался, для чего будут у ворот и всяких лазов в ограждении установлены пикеты дружинников.
В корпусах, как в студенческой общаге, обычно идет гудеж до утра. Начальство собирается на торжественный ужин на вилле, а поскольку та занята арабом, никакого соседства не выносящим, то будут накрыты столы в банкетном зале клуба. Активистам розданы карнавальные костюмы, остальные изобретают одежку сами: разделся до трусов, вымазался грязью - вот тебе и "негр". А девушки все больше "морские царевны" - купальничек, и во все места бусы натыканы, ленточки, листики-цветочки... О, лето! О, юность! О, беспокойство в штанах...
Юрий Кузьмич потянулся, прикидывая, кого бы из отдыхающих трахнул в первую очередь. Наверно, болгарку. Темпераментная, стерва... Потом... потом министерскую дочку - сопли-вопли, клятвы, слезы, цитаты из классиков... "Многим ты садилась на колени, а теперь сидишь вот у меня..." Нет, это об Анжелке! Пожалуй, с неё и следовало бы начать! Оторва-девка! А когда в глаза смотрит, так вся и млеет, так и плавится...
- Юрий Кузьмич... - В дверях стоял главный спортивный инструктор лагеря Антон Сергачев с огромной штуковиной в руках. Он обычно изображал Нептуна, въезжая на монолыже прямо из воды на мелкую гальку. Эту лыжу он и притащил в кабинет директора. - Как по твоему, с этим можно работать? Я ещё месяц назад написал заявление насчет замены. Здесь же каркас отходит... Нет, я не поеду... На жопе да по гальке... Это уж ты сам, Юра, сам. Я не берусь.
- Да иди ты... - отмахнулся директор. - Кроме тебя забот нет! Давно бы свою галошу починил или "выбил" у завхоза новую. Я-то здесь причем? Заявление подписал. Из кожи вон лезу, а после каждого твоего чертова праздника по уши в дерьме!
- Так во всей стране то же самое...
- Сказанул! Язык без костей... Людям награды вешают за проведение мероприятий такого масштаба. А здесь только докладные строчи и объяснительные записки. - Федоренко покосился на лежащую поперек его письменного стола лыжу. "На таком корыте да перед всем честным народом..." - Представив себя вываливающимся на пляж с волны прямо под нос комиссии, Федоренко зябко поежился.
Глава 3
На дверях жилища Градовых красовались две надписи. Одна, выполненная бронзовой краской по вишневому оргстеклу, гласила: "Квартира образцового содержания", другая - тушью по ватману, выглядела угрожающе, завершаясь тремя восклицательными знаками: "Комнаты не сдаются!!!". А что сдавать? Спальня супругов, столовая, в которой раскладывалась софа для Анжелки, и застекленная лоджия - место обитания восьмдесятилетней бабуси. Кухня - в пять квадратных метров, прихожая - не повернешься. Правда, вдоль оврага, где шли гаражи и сараи жителей пятиэтажек, Градовы имели "коттедж" хозблок, превращенный в летнее жилье. Здесь с апреля по октябрь, свободная от родительской опеки, проживала Анжелика.
Вторая Зареченская улица тянулась вдоль холма, с которого открывался потрясающий вид на море и лежащий внизу культурный центр города. Там светились огнями корпуса здравниц, гостиниц, гремели по вечерам оркестры в ресторанах, били фонтаны, проистекала нарядная, беспечная курортная жизнь.
Глубокий овраг разделял территорию "всенародной здравницы" и поселение обслуживающего эту здравницу персонала. По дну оврага, разливаясь в сезон дождей, бежал какой-то ручей, не имевший названия, но все улицы на другом, не курортном берегу имели название Зареченских, отличаясь номерами и возрастом пятиэтажек - от устаревших "хрущоб" до вполне современных, улучшенных проектов с лоджиями и подъездами под козырьками.
Градовы жили на втором этаже и могли собирать вишню прямо из окна столовой - огромные деревья, усыпанные бесхозными фруктами, произрастали повсеместно. Марья Андреевна - "сестра-хозяйка" санатория "Шахтер", поддерживала образцовый порядок и на службе, и у себя дома. Из вишни и абрикос варила варенье, рассылая посылки уральской родне. Ее супруг, добродушный рыжий силач, которого все звали попросту Степа, возил на черной "Волге" директора гостиничного комплекса "Магнолия" и чинил машины всему местному населению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52