- Помянем Игорька...Светлая ему память. Пусть земля ему будет пухом, Стас поднял стакан и залпом выпил. Дождавшись, пока Андрей сделает то же самое, откинул голову, он был серьезен, тень набежала на лицо. Когда-то им приходилось поминать погибших товарищей, привычное было дело. Но то было давно и в чужой стране, теперь друзья стали погибать здесь.
- Он был у меня недели три назад... А ты совсем загордился, завязал что ли? Баню, брат нельзя пропускать, вмиг обовшивешь. Душой, я имею в виду.
- Да просто не приехал, не помню даже почему.
- Ты давай закусывай, что такой хмурый?
- Завтра - в рейд. Сложный будет денек, тостами не увлекаться, предупредил Андрей.
- Есть, товарищ старший лейтенант!
Лидия Васильевна ушла спать. Екатерина выглянула на крыльцо, услышав доносившееся из бани пение, вернулась и вывела Наташу.
- Послушай...
Из глубины сада неслась песня:
...Враждебное небо и гор баррикады
Свинцом поливают российских ребят.
Здесь в дружбе спасенье, здесь дружба - награда,
Одна из немногих военных наград...
- Хор Пятницкого. Свежевымытый, - прошептала Екатерина, обняв за плечи Наташу. Песня прервалась, послышался говор, спор, и они снова запели:
Друзья нас от пули в бою прикрывали,
Делились из фляги последней водой.
И слезы, как боль, друг от друга скрывали,
Убитых друзей отправляя домой...
- Известный репертуар. Это надолго. Пропала ноченька у бедной девоньки... - Екатерина усмехнулась.
- Что, что? - не поняла Наташа.
- Банный день. Да ещё Игоря помянут. Нарежутся в стельку. Пока не измылятся. Привыкай.
Екатерина ошиблась, привычных тостов не произносилось, вспоминали Игоря, друзей, черные южные ночи... Но просидели допоздна. Потом вышли в сад.
- Я, пожалуй, в сарай, пойду, на сеновал, - потянувшись, сказал Андрей. - Люблю этот запах... И продувает там, комары не беспокоят.
- Знаю я, что тебя беспокоит, - ухмыльнулся Стас. - Скорее всего, Гондурас.
- Что, что?
- Заодно покараулишь. Спать-то все равно не будете, - Стас отскочил, ловко увернувшись от кулака Андрея.
У дома разошлись. Стас, не зажигая света, проскользнул в спальню и попал в жаркие руки Екатерины. Ночью она была нежна и послушна, Стас мгновенно забывал и её дневные резкости и острый язычок. Не обращал он внимания и на другие причуды, все это не отражалось на главном: она ему нравилась и вызывала любовь. И сейчас он снова почувствовал знакомое пьянящее желание... Потом долго лежали молча.
- Стасик, сколько они ещё у нас пробудут? - нарушила тишину Екатерина. - Нет, нет, ты не подумай. Я просто так, пусть живут, сколько хотят...
- В понедельник все решится: Андрей встречается со следователем, ответил Стас.
- Я завтра поеду к маме. Юрку надо привезти? Или пусть ещё побудет?
- В воскресенье вместе сгоняем... А завтра нам "Ласточка" понадобится. Поедем с Андреем договариваться, насчет памятника Игорю. У него аккумулятор барахлит, - хладнокровно сочинял Стас.
- А эта Наталья - ничего... Только жалко её. Он, конечно, мужик видный, только...
- Что только?
- С придурью слегка.
- У меня, Катенька, нет друзей с придурью, пора уж запомнить.
- Ну, извини. Просто, малость тронутый. Чуть-чуть. А так - ничего.
- Что-то уж слишком ты его критикуешь. Небось, сама к нему неравнодушна, - пошутил Стас.
- Я? Да нужен он мне сто лет! - шепотом возмутилась Екатерина. - Спи. А то ещё поругаемся...
Нечаянно, но попал Стас в самое сердце. Лежала где-то в потемках души, в самой затаенной её глубине почти уснувшая теперь и раздражающая Екатерину смутная тяга к этому мрачноватому на вид парню. Несколько лет назад она почти призналась ему в этом. Она и сейчас помнила тот день. Стас включил музыку и курил на крыльце, а они танцевали. Одни в комнате. Говорили непринужденно, иронически игривом тоном. Она прижалась к нему и спросила: "Ты всегда такой мрачный? Или я тебе не нравлюсь?". "Нравишься", - ответил Андрей. "Так в чем же дело? Или мы не друзья?" - усмехнулась она. Андрей сильнее прижал её к себе, заглянул в глаза, потом отпустил и тоже улыбнулся: "Запомни, Катюша, я с женами друзей не дружу" "Почему?" спросила она. "Холостяку это вредно, ты начнешь меня опекать, воспитывать, подыскивать невесту"... "Только поэтому?" - она подняла брови и, наклонив голову, заглянула ему в глаза: "А может ты боишься, что Стасик будет ревновать?" "И это есть", - серьезно ответил Андрей. Они быстро превратили тот разговор в шутку, да это и в самом деле была шутка, просто подурачились словами - пикантная светская беседа. Минутный разговор, как порыв ветра: прошумел и исчез. Но не забылся, где-то в глубине души осталось щемящее воспоминание, жила раздражающая её симпатия к нему, которую она даже от себя старательно скрывала.
Андрей поднялся по пружинистой лесенке на чердак, в голову ударил пряный дух свежего сена, полевой ромашки и свежих сосновых досок. Он осторожно присел и достал фонарь. В темноте совсем рядом он услышал Натальин шепот:
- Нет, нет, не включай, Андрюша. Я не сплю. Я жду тебя. Ты совсем запарился, милый. И забыл обо мне. Иди сюда, ближе...
Когда мир снова наполнился звуками, Наташа склонилась над ним:
- Андрюш, ты почему молчишь? Ведь мы ни о чем не успели поговорить. Какая-то сплошная гонка. Поговори со мной.
В полутьме странно блестели её глаза.
- Я говорю, только не вслух.
- Интересно. У тебя мама такая симпатичная... А кто был твой отец?
- Инженер. Умер 5 лет назад... Инфаркт. Обычное дело у терпеливых людей.
- А у меня папа - тренер по волейболу. Ему ни за что не дашь 50 лет. Он такой высокий, спортивный и надежный. Мама за ним, как за каменной стеной. Ты чем-то его напоминаешь. Я потому и обратила на тебя внимание, тогда, в сквере... Скажи, ты о любви когда-нибудь думал? Как ты её себе представляешь?
- Из меня плохой теоретик, Наташенька. Лучше я тебя послушаю.
- Но ты меня любишь?
- Да.
- И что ты чувствуешь? Что думаешь обо мне?
- Не знаю.
- Фу, какой ты.
- Я люблю тебя. И доверяю. Точнее - верю.
- А ещё что?
- Разве этого мало?
- Что подумает твоя мама? Ведь я ушла к тебе...
- Ничего не подумает. Рада будет. По-моему ты ей нравишься.
- Но я ведь пока что как бы твоя мимолетная подружка... Такая ночь, Андрюша, сказочная... А ты все молчишь.
- Пойдешь за меня замуж, когда все это кончится?
- Ты серьезно?
- Вполне. Мне так будет спокойнее. Тогда, в случае чего, я буду защищать свою невесту.
- Только поэтому?
- А ты оказывается придира.
- Но знаешь в таком виде делать предложение как-то не принято. Ты хотя бы одел майку... Мой милый голый король. Ты совсем завоевался.
Он потянулся было за изгловье, накинуть на себя что-нибудь но она остановила его руку:
- Я пошутила, Андрюша, я согласна, какой ты... Так даже лучше. Очень оригинально, - она засмеялась. - Иди ко мне. Он обнял её за плечи, от её прохладного тела исходил покой и легкость. Он поцеловал её полуоткрытый рот, она застонала задыхаясь, горячая волна нежности захлестнула, подхватила их...
Андрей снова слушал её шепот.
- А почему ты вдруг обратил на меня внимание? Ну, сознавайся, почему?
- Не знаю. Нашло вот такое наваждение. Может быть, в тебе не было самоуверенности, обычной у красивых женщин. Наоборот, ты казалась какой-то потерянной, печальной.
- Как интересно ты говоришь... Здесь так хорошо. Для меня теперь запах сена - самый лучший на свете. Почему его не консервируют, не хранят во флаконах, как духи? Я бы первая купила.
- Мы переедем отсюда после завтрашней разведки. К сожалению. Снимем где-нибудь рядом дачу. Оставаться здесь - значит подвергать опасности - и семью Стаса, и маму, и тебя...
- Ну почему кому-то обязательно надо плести паутину, ставить ловушки, убивать. Почему столько зла? И все из-за этих денег...
- Из-за продажности. Не из-за денег, а именно из-за продажности. Если бы люди не были продажны, деньги были бы ничто. А так - люди сами превращаются в товар... И не способны жить нормально.
Наташа приникла к нему, провела ладонью по его голове, губам.
- Как я хочу, чтобы ты забыл сейчас обо всем. И оказался в другом мире, в нашем, где только мы вдвоем, одни... Я столько ждала тебя, всю жизнь. - прошептала она.
- Мне и самому уже начинает казаться все случившееся каким-то сном. И вот сегодня я проснулся и теперь так бы и не уходил с этого сеновала.
- А если бы это были наши деньги, мы укатили бы на них в Европу. В Италию или во Францию, или Швецию. Сняли бы прекрасный номер в каком-нибудь роскошном отеле на берегу моря... У меня, кстати, двоюродная сестра работает в Швеции. Она бы достала нам визы... Домик, сад, тишина. А потом пригласили бы к себе родителей... Как бы мы зажили, без всех этих ужасов, без твоего пистолета под подушкой.
- Мать не поедет. Здесь похоронен отец. Да и какие из нас шведы... Мы - с другой планеты, мы - русские. Забудь об этом.
- Я просто так. Размечталась. Как хорошо вы пели со Стасом... О дружбе.
- Эту песню написал Игорь.
- Я всегда завидовала мужской дружбе. И удивлялась. Наверно, у женщин это невозможно. Мы, как кошки, гуляем сами по себе.
Она почувствовала, что он усмехнулся в темноте.
- Не смейся. Это такая прекрасная вещь - дружба. Мы ведь друзья?
- Конечно.
- Тогда возьми меня завтра с собой.
- Это невозможно.
- Я хочу стать твоим настоящим другом. Надежным. На которого можно положиться.
- Наташа, это опасно, и вообще, не женское дело.
- Я умоляю, Андрюша. Я не могу одна. Я не буду обузой. Я пригожусь. Не так уж много у тебя войска. Только научи меня стрелять. Ты меня любишь?
- Да.
- Значит, мы должны быть вместе.
Глава 13.
Андрей извлек из рукоятки "Вальтера" обойму и передернул затвор.
- Держи, - он протянул пистолет Наташе. - Потренируйся нажимать спусковой крючок. Надо прочувствовать его ход. Тогда не будешь дергать при выстреле.
- Он такой тяжелый, - Наташа качнула его в руке, посмотрела снизу вверх на Андрея.
Они сидели на зеленом склоне небольшого оврага. Солнце стояло уже высоко, в тишине трещали кузнечики. Андрей перебрался на противоположную изрытую и глинистую сторону оврага, разложил белый тетрадный лист, придавил его камнем и вернулся обратно.
- К стволу привернут глушитель. Пусть пока будет, он легко отворачивается. Рукоятку держи крепко, но не сжимай, рука должна быть спокойной, дыхание ровное... Можно стрелять одной рукой, можно двумя, тогда меньше дергает при отдаче, - Андрей склонился к Наташе, полуобняв стал показывать, как держать пистолет, и вдруг почувствовал дикую нелепость происходящего с ними. Вместо того, чтобы погрузиться в новое свое состояние, вдыхать эту тишину и покой, лежать на берегу пруда под теплым солнцем, чувствовать её рядом, он проходит с ней курс молодого бойца. Учит стрелять, а не любить... Покончить со всем этим, как можно скорее... Разделаться с убийцами Игоря, со всей этой ненавистной бандой, и чем быстрее, тем лучше. Раз уж от этого не уйти, не спрятаться.
Он поднял её руку с пистолетом на уровень глаз:
- Целься в лист, в центр листа, в камень. Но цель должна быть вроде фона, глаз должен следить, чтобы мушка была в центре прорези, это главное, все внимание на это. А цель может быть не в фокусе, маячить перед мушкой. Главное - прорезь и мушка. Как только они совместятся, нажимай спуск. Не передерживай. Стрелять надо быстро. Нажимай...
Наташа сделала несколько щелчков, она быстро осваивала оружие. Андрей оставил в обойме три патрона, вставил обойму и передернул затвор. Потом поднялся и выглянул из оврага. Вокруг не было ни души. За полем в километрах двух от них светлели окруженные зеленью дома Липовки.
Он спустился к Наташе и встал рядом.
- Теперь сними с предохранителя. Целься. Огонь!
Сухо щелкнули три выстрела, Наташа удивилась, как все просто и совсем не страшно. Только руку отбрасывало после каждого выстрела. Это было единственное, что напоминало - в руке не игрушка.
Андрей осторожно отобрал пистолет:
- Хватит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29