- спросил Киреевский.
- Если вы считаете свои воззрения истинными - ради бога, - отозвался сосед. - Но из ста процентов этих мировоззрений, два должны принадлежать нам.
- Два процента лжи, - прояснил Киреевский.
- Можете говорить как угодно. Я считаю наоборот.
- А знаете кто всегда поступает наоборот?
- Казуистика, Анатолий. Сейчас вы назовете меня посланцем дьявола, искушающего святого Антония в пустыне. Нет, мы все реальные люди, все боремся за свое место в жизни. Не смотрите на меня так, словно пытаетесь заглянуть за зеркало. Подумайте, всего два процента, а не девяносто восемь - вам полный и абсолютный простор, фантазия ума и море гнева. Никто и никогда не заподозрит вас ни в чем. Кто обвинит столь популярную личность, которой вы несомненно станете в ближайшее время, если он чуть-чуть ошибется в своих выводах, в своих прогнозах, в своих оценках истории, ну и так далее. Это очень деловое предложение, учтите. Если бы кто предложил такое мне, человеку, в общем-то маленькому, я бы согласился не раздумывая. А вы даже не спрашиваете о суммах, которые будут откладываться на ваш счет в банке.
Киреевский, слушая соседа, чье лицо в тени лампы будто бы расплывалось и множилось, только сейчас неожиданно вспомнил то, что тяготило его последние месяцы - ту фразу накануне новогодней ночи в беседе с Просторовым, которая промелькнула и забылась.... Геннадий Сергеевич говорил об Искушении, именно о нем, о том, что подстерегает нас практически на каждом шагу, но которое бежит от истинной веры. "Милость и малость - разные вещи, но идут рядом", - обронил тогда Просторов и больше не касался этой темы. А Киреевский понял только теперь. Что означает принять Милость, но отдать Малость Веры. Одно не принесет тебе счастья, а другое разрушит все.
- Рассматриваем другой вариант, - вздохнул сосед, глядя на спокойное лицо Киреевского. - Вы не соглашаетесь. Тогда вырисовывается следующая картина. Никто вас не собирается убивать или подвергать физическому насилию. Просто вы будете полностью дискредитированы, для вас наступит духовная смерть. Каким образом? Для этого существует множество способов. Компрометирующие статьи, фотофальшивки, подстроенные ситуации. Мы обвиним вас в любых, самых тягчайших преступлениях, в растлении малолетних, в слабоумии - и представим необходимые справки и заключения врачей, привьем вам какую-нибудь дурную болезнь, поссорим вас с вашими соратниками, посадим по оговору в тюрьму, словом, лишим вас спокойной жизни. Вам попросту некогда будет заниматься своей работой. Можем сделать из вас настоящего наркомана. Хотите?
- Думаю, вам лучше уйти, - произнес Киреевский. - Разговор окончен.
- Остается еще третий вариант, - невозмутимо сказал сосед, постучав по стенке. В смежной комнате, видимо, находился еще кто-то. Сейчас послышались его шаги, он открыл дверь и вошел в кабинет. Это был Михаил Корабелов.
4
Из последних записей Просторова
"....Пристально вглядываюсь в фигуры лидеров, вождей больших и малых патриотических, национальных движений, партий, соборов, из коих собственно и полагалось бы выдвинуться истинному, единственному собирателю земли Русской, под знаменами которого и могли бы объединиться разрозненные полки, но нет.... нет, не вижу такого. Мелкие, себялюбивы, горды, тщеславны, а то и вовсе "казачки засланные". Неужели ж нет такой фигуры, подобно Александру Невскому? Или время еще не подошло, а пока лишь брожение идет, пенится масса? Пенится, да кваса нет. А народ тем временем все чахнет и чахнет, лежит, как умирающий, и все ему равно - лишь бы быстрее смерть прибрала. Грустно, боязно глядеть, что дальше будет. Пустота. Только Вера не дает отчаиваться. Читаю вновь Оптинских старцев, ищу ответа в летописях, в пророческих сказаниях. Многое оставил нам отец Серафим Саровский. А записки Николая Мотовилова, который неоднократно виделся с ним, и кому Старец посвящал некоторые свои мысли? Даже Воскресение свое из мертвых. И то, что прах его будет сокрыт, а затем найден. И все это случилось. А недавно я вновь копался в архивах и наткнулся на такую любопытную вещь. Мотовилов пишет, что после смерти Старца, в первые же дни "другого тысячелетия", то есть в 2000-м году, когда кругом по России пойдет кровь и хаос (а это и сейчас видится, и надвигается, и идет уже), явится среди народа "ясный, новый князь, незнаемый доселе никому", и пойдет он сметать с земли Русской расплодившуюся саранчу, прилетевшую из других стран, пожирающую плоды и злаки. Не пощадит ни чужих, ни своих, предавших Родину. Князь-витязь, который вступится за Православную веру, за разоренных и погибающих с голода, за всех порабощенных - против поработителей..... И очистит Москву и Кремль от скверны и нечисти, притаившейся там, и встанет за его спиной невиданная рать не только живых, но и мертвых..... Что же дальше? Сын Божий живой Образ Которого смотрит сейчас на нас, в душу каждого, призывает отринуть искус покорности, не сдаваться, не отступать, ибо отступать действительно больше некуда, - это уже добавляю вам я, Геннадий Сергеевич Просторов - простой русский мужик, волею судьбы прошедший непростой жизненный путь....".
- Пора и нам, - произнес Кротов, снимая наушники. - То, что Корабелов запутался в своих двойных и тройных играх, я знал давно и подозревал в утечке информации именно его. А его связь с "Демоцентром" и их хозяевами из-за рубежа выяснил лишь на днях. Знаешь, почему они решили его рассекретить, запустив в квартиру Киреевского?
- Ну, почему? - недовольно спросил Днищев, которому уже не терпелось приступить к делу.
- "А": последняя убедительная попытка психовоздействия на "Монаха" не ты один, наши люди везде. "Б": Корабелов выходит из игры, у него сдали нервы, позавчера он взял билет на самолет в Нью-Йорк. Он выработался и теперь им больше не нужен. "В": возможно ими готовится какая-то провокация. Допустим, Корабелова решили не отправлять на отдых, а, скажем, застрелить в квартире Киреевского, а потом - как по нотам. На пистолете отпечатки пальцев Анатолия и так далее....
- Ну и чего же мы здесь сидим? - спросил Днищев. - До его квартиры улицу перейти.
- Тем более нечего торопиться, успеем. Давай-ка еще послушаем. Кстати, что там в квартире Просторова, ты разобрался?
- Естественно, - усмехнулся тот. - Все спят спокойно.
Он никак не мог отойти от дневной встречи с Мокровцом. Продолжал просчитывать все варианты и никак не мог убедить себя в том, что поступил верно, дав "шимпанзе" уйти. Его бесило, что тот вновь выскользнул из рук, но следующая их встреча будет действительно последней. Час назад он "насел" на Кротова, чтобы тот вывел его на информатора из группы "Психоз". Может быть, о ближайших планах Мокровца удастся узнать через него. А хитрый гэрэушник только усмехался в свои белесые усики и молчал. Эх, жаль, что вместо Феди Сукачева там не сидит Мокровец. Вернее, не Сукачева, а Семена Шаца, с несколькими гражданствами. Но фирма "Лотос" имела несколько прикрытий, теперь уже, правда, в прошлом.....
- А вот теперь действительно пора, - произнес Кротов. - Договориться не удалось. Воздействовать на Киреевского бесполезно.
- А вы что же, думали - будет иначе? - сердито спросил Днищев, которому порою очень хотелось слегка врезать и Кротову.
- Я обязан проверять все, всех и всюду, - ответил тот. - Пошли, Витязь. А вы, - он повернулся к еще одному сотруднику, - продолжай вести наблюдение за квартирой и держать связь с группой прикрытия. Впрочем, я уверен, шуму не будет. Это не в их интересах.
Между тем, предположения Кротова насчет варианта "В" попали в самую точку. В квартире Киреевского события стали приобретать следующий оборот. Убедившись в бесперспективности дальнейшей обработки "Монаха", при вялой инициативе со стороны Кораблева, Сукачев-щац произнес:
- Жаль, что мы так и не смогли с вами договориться.
Киреевский покачал головой, скрестив руки. Он стоял чуть в стороне от них и был абсолютно спокоен.
- Ну, я тогда, пожалуй, пойду, моя миссия окончена, и здесь, и в России, а самолет через четыре часа, - сказал Миша Кораблев, пятясь к двери.
- Вот ты-то, пожалуй, и останешься, - заметил сосед.
- В каком смысле?
- В лежачем, - он вытащил маленький дамский пистолет. - Когда Анатолий проснется после инъекции, уже к приходу милиции, здесь будет лежать твой труп. Ссора между любовниками. Представляете, какая сенсация? Ты, как талантливый журналист, должен оценить. Один гомосексуалист застрелил другого. А мы еще подбросим информацию, что вы оба входили в так называемый "Русский Орден". Придумай напоследок заголовок к статье. Великодушно разрешаю, но в течение двух минут.
-.... Никто здесь лежать не будет, - произнес Кротов, бесшумно входя в кабинет. - Спрячьте "игрушку".
Щац некоторое время колебался, но другой аргумент - "ТТ" в руке Днищева, стоявшего в дверях, подействовал основательней.
- Конечно, - согласился он. - Глупо нам стрелять, как какие-нибудь киношные идиоты. К тому же, в моей квартире двое крепких ребят.
- И квартира уже не твоя, и ребята не такие "крепкие", чего-то под диван завалились, - сказал Днищев. - Пойди - взгляни.
- Верю, - усмехнулся Шац. - Что дальше?
- И твоя фирма-прикрытие тоже лопнула, - добавил Днищев.
- В каком смысле? - пять минут назад точно такой же вопрос задавал Корабелов, с лица которого наконец-то стала сползать мертвенная бледность: он был и рад приходу своих бывших соратников, и страшился. А поскольку твердости в ногах все еще оставалось мало, Корабелов опустился на стул, свесив руки.
- Как лопаются? Взлетают на воздух, - пояснил Днищев. - Лучше тебе, приятель, назад, в Израиль. Пока башку не отвинтил.
- Он у нас очень несдержанный, - извинился за Днищева Кротов. - Зато слово держит.
Сукачев-Шац, стоя напротив сухощавого Кротова, выглядел гораздо внушительнее, как Голиаф рядом с Давидом. Но в нем не чувствовалось ни силы, ни могущества, словно он представлял надутый резиновый манекен.
- Вам никогда не победить, - произнес он, блуждая взглядом между Киреевским, Кротовым и Днищевым. - Вы обречены.
- Сегодня я уже слышал эту фразу, - сказал Днищев. - Человек, который ее мне произнес, неплохо ходит на задних лапах, но все равно напоминает животное. Как и ты. Вы и служите только животным страстям. Знаешь, кто твой отец? Загляни в библию, если умеешь читать.
- Закончим бесполезный спор. Что вы намерены со мной сделать? спросил Шац.
- Отпустить, - пожал плечами Кротов. - Мы же не убийцы.
- А я? Мне .....можно уйти? - подал голос Корабелов.
- Торопишься на самолет? Давай, отправляйся прямиком в ад, презрительно процедил Днищев. Он все-таки не удержался, влепив Корабелову пинка, когда тот проходил мимо.
Когда они остались в квартире втроем, Днищев пожал плечами и произнес, обращаясь к Кротову:
- Все-таки, отпускать их так просто глупо. А связи, формы контактов, выходы на зарубежные линии? Надо было как следует выпотрошить.
- Но не здесь же, согласись? - отозвался тот. - Не беспокойся.... И встретят, и проследят, и все прочее. Но это уже не наша с тобой забота.
- Тогда..... отец Анатолий, ставьте самовар, - повернулся к своему молчаливо стоявшему другу Днищев. И лицо Киреевского впервые за последние часы прояснилось улыбкой.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1
В середине июня, а точнее, тринадцатого числа, на одной из конспиративных квартир состоялся разговор Кротова с Днищевым.
- Наконец-то могу тебя порадовать, - хмуро сказал гэроушник.
- Снова объявился твой обезьяний приятель. По крайней мере, есть ориентиры, где его можно искать.
- Отчего же такой невеселый тон? - спросил Днищев.
- Потому что это было последнее сообщение от моего информатора. После этого он исчез. Труп, а я уверен, что он мертв, еще не найден.
- Н-да.... - Днищев немного помолчал ради приличия: ему было жаль невидимого соратника из "Русского Ордена", действовавшего в группе "Психоз", но сейчас не было времени на сантименты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
- Если вы считаете свои воззрения истинными - ради бога, - отозвался сосед. - Но из ста процентов этих мировоззрений, два должны принадлежать нам.
- Два процента лжи, - прояснил Киреевский.
- Можете говорить как угодно. Я считаю наоборот.
- А знаете кто всегда поступает наоборот?
- Казуистика, Анатолий. Сейчас вы назовете меня посланцем дьявола, искушающего святого Антония в пустыне. Нет, мы все реальные люди, все боремся за свое место в жизни. Не смотрите на меня так, словно пытаетесь заглянуть за зеркало. Подумайте, всего два процента, а не девяносто восемь - вам полный и абсолютный простор, фантазия ума и море гнева. Никто и никогда не заподозрит вас ни в чем. Кто обвинит столь популярную личность, которой вы несомненно станете в ближайшее время, если он чуть-чуть ошибется в своих выводах, в своих прогнозах, в своих оценках истории, ну и так далее. Это очень деловое предложение, учтите. Если бы кто предложил такое мне, человеку, в общем-то маленькому, я бы согласился не раздумывая. А вы даже не спрашиваете о суммах, которые будут откладываться на ваш счет в банке.
Киреевский, слушая соседа, чье лицо в тени лампы будто бы расплывалось и множилось, только сейчас неожиданно вспомнил то, что тяготило его последние месяцы - ту фразу накануне новогодней ночи в беседе с Просторовым, которая промелькнула и забылась.... Геннадий Сергеевич говорил об Искушении, именно о нем, о том, что подстерегает нас практически на каждом шагу, но которое бежит от истинной веры. "Милость и малость - разные вещи, но идут рядом", - обронил тогда Просторов и больше не касался этой темы. А Киреевский понял только теперь. Что означает принять Милость, но отдать Малость Веры. Одно не принесет тебе счастья, а другое разрушит все.
- Рассматриваем другой вариант, - вздохнул сосед, глядя на спокойное лицо Киреевского. - Вы не соглашаетесь. Тогда вырисовывается следующая картина. Никто вас не собирается убивать или подвергать физическому насилию. Просто вы будете полностью дискредитированы, для вас наступит духовная смерть. Каким образом? Для этого существует множество способов. Компрометирующие статьи, фотофальшивки, подстроенные ситуации. Мы обвиним вас в любых, самых тягчайших преступлениях, в растлении малолетних, в слабоумии - и представим необходимые справки и заключения врачей, привьем вам какую-нибудь дурную болезнь, поссорим вас с вашими соратниками, посадим по оговору в тюрьму, словом, лишим вас спокойной жизни. Вам попросту некогда будет заниматься своей работой. Можем сделать из вас настоящего наркомана. Хотите?
- Думаю, вам лучше уйти, - произнес Киреевский. - Разговор окончен.
- Остается еще третий вариант, - невозмутимо сказал сосед, постучав по стенке. В смежной комнате, видимо, находился еще кто-то. Сейчас послышались его шаги, он открыл дверь и вошел в кабинет. Это был Михаил Корабелов.
4
Из последних записей Просторова
"....Пристально вглядываюсь в фигуры лидеров, вождей больших и малых патриотических, национальных движений, партий, соборов, из коих собственно и полагалось бы выдвинуться истинному, единственному собирателю земли Русской, под знаменами которого и могли бы объединиться разрозненные полки, но нет.... нет, не вижу такого. Мелкие, себялюбивы, горды, тщеславны, а то и вовсе "казачки засланные". Неужели ж нет такой фигуры, подобно Александру Невскому? Или время еще не подошло, а пока лишь брожение идет, пенится масса? Пенится, да кваса нет. А народ тем временем все чахнет и чахнет, лежит, как умирающий, и все ему равно - лишь бы быстрее смерть прибрала. Грустно, боязно глядеть, что дальше будет. Пустота. Только Вера не дает отчаиваться. Читаю вновь Оптинских старцев, ищу ответа в летописях, в пророческих сказаниях. Многое оставил нам отец Серафим Саровский. А записки Николая Мотовилова, который неоднократно виделся с ним, и кому Старец посвящал некоторые свои мысли? Даже Воскресение свое из мертвых. И то, что прах его будет сокрыт, а затем найден. И все это случилось. А недавно я вновь копался в архивах и наткнулся на такую любопытную вещь. Мотовилов пишет, что после смерти Старца, в первые же дни "другого тысячелетия", то есть в 2000-м году, когда кругом по России пойдет кровь и хаос (а это и сейчас видится, и надвигается, и идет уже), явится среди народа "ясный, новый князь, незнаемый доселе никому", и пойдет он сметать с земли Русской расплодившуюся саранчу, прилетевшую из других стран, пожирающую плоды и злаки. Не пощадит ни чужих, ни своих, предавших Родину. Князь-витязь, который вступится за Православную веру, за разоренных и погибающих с голода, за всех порабощенных - против поработителей..... И очистит Москву и Кремль от скверны и нечисти, притаившейся там, и встанет за его спиной невиданная рать не только живых, но и мертвых..... Что же дальше? Сын Божий живой Образ Которого смотрит сейчас на нас, в душу каждого, призывает отринуть искус покорности, не сдаваться, не отступать, ибо отступать действительно больше некуда, - это уже добавляю вам я, Геннадий Сергеевич Просторов - простой русский мужик, волею судьбы прошедший непростой жизненный путь....".
- Пора и нам, - произнес Кротов, снимая наушники. - То, что Корабелов запутался в своих двойных и тройных играх, я знал давно и подозревал в утечке информации именно его. А его связь с "Демоцентром" и их хозяевами из-за рубежа выяснил лишь на днях. Знаешь, почему они решили его рассекретить, запустив в квартиру Киреевского?
- Ну, почему? - недовольно спросил Днищев, которому уже не терпелось приступить к делу.
- "А": последняя убедительная попытка психовоздействия на "Монаха" не ты один, наши люди везде. "Б": Корабелов выходит из игры, у него сдали нервы, позавчера он взял билет на самолет в Нью-Йорк. Он выработался и теперь им больше не нужен. "В": возможно ими готовится какая-то провокация. Допустим, Корабелова решили не отправлять на отдых, а, скажем, застрелить в квартире Киреевского, а потом - как по нотам. На пистолете отпечатки пальцев Анатолия и так далее....
- Ну и чего же мы здесь сидим? - спросил Днищев. - До его квартиры улицу перейти.
- Тем более нечего торопиться, успеем. Давай-ка еще послушаем. Кстати, что там в квартире Просторова, ты разобрался?
- Естественно, - усмехнулся тот. - Все спят спокойно.
Он никак не мог отойти от дневной встречи с Мокровцом. Продолжал просчитывать все варианты и никак не мог убедить себя в том, что поступил верно, дав "шимпанзе" уйти. Его бесило, что тот вновь выскользнул из рук, но следующая их встреча будет действительно последней. Час назад он "насел" на Кротова, чтобы тот вывел его на информатора из группы "Психоз". Может быть, о ближайших планах Мокровца удастся узнать через него. А хитрый гэрэушник только усмехался в свои белесые усики и молчал. Эх, жаль, что вместо Феди Сукачева там не сидит Мокровец. Вернее, не Сукачева, а Семена Шаца, с несколькими гражданствами. Но фирма "Лотос" имела несколько прикрытий, теперь уже, правда, в прошлом.....
- А вот теперь действительно пора, - произнес Кротов. - Договориться не удалось. Воздействовать на Киреевского бесполезно.
- А вы что же, думали - будет иначе? - сердито спросил Днищев, которому порою очень хотелось слегка врезать и Кротову.
- Я обязан проверять все, всех и всюду, - ответил тот. - Пошли, Витязь. А вы, - он повернулся к еще одному сотруднику, - продолжай вести наблюдение за квартирой и держать связь с группой прикрытия. Впрочем, я уверен, шуму не будет. Это не в их интересах.
Между тем, предположения Кротова насчет варианта "В" попали в самую точку. В квартире Киреевского события стали приобретать следующий оборот. Убедившись в бесперспективности дальнейшей обработки "Монаха", при вялой инициативе со стороны Кораблева, Сукачев-щац произнес:
- Жаль, что мы так и не смогли с вами договориться.
Киреевский покачал головой, скрестив руки. Он стоял чуть в стороне от них и был абсолютно спокоен.
- Ну, я тогда, пожалуй, пойду, моя миссия окончена, и здесь, и в России, а самолет через четыре часа, - сказал Миша Кораблев, пятясь к двери.
- Вот ты-то, пожалуй, и останешься, - заметил сосед.
- В каком смысле?
- В лежачем, - он вытащил маленький дамский пистолет. - Когда Анатолий проснется после инъекции, уже к приходу милиции, здесь будет лежать твой труп. Ссора между любовниками. Представляете, какая сенсация? Ты, как талантливый журналист, должен оценить. Один гомосексуалист застрелил другого. А мы еще подбросим информацию, что вы оба входили в так называемый "Русский Орден". Придумай напоследок заголовок к статье. Великодушно разрешаю, но в течение двух минут.
-.... Никто здесь лежать не будет, - произнес Кротов, бесшумно входя в кабинет. - Спрячьте "игрушку".
Щац некоторое время колебался, но другой аргумент - "ТТ" в руке Днищева, стоявшего в дверях, подействовал основательней.
- Конечно, - согласился он. - Глупо нам стрелять, как какие-нибудь киношные идиоты. К тому же, в моей квартире двое крепких ребят.
- И квартира уже не твоя, и ребята не такие "крепкие", чего-то под диван завалились, - сказал Днищев. - Пойди - взгляни.
- Верю, - усмехнулся Шац. - Что дальше?
- И твоя фирма-прикрытие тоже лопнула, - добавил Днищев.
- В каком смысле? - пять минут назад точно такой же вопрос задавал Корабелов, с лица которого наконец-то стала сползать мертвенная бледность: он был и рад приходу своих бывших соратников, и страшился. А поскольку твердости в ногах все еще оставалось мало, Корабелов опустился на стул, свесив руки.
- Как лопаются? Взлетают на воздух, - пояснил Днищев. - Лучше тебе, приятель, назад, в Израиль. Пока башку не отвинтил.
- Он у нас очень несдержанный, - извинился за Днищева Кротов. - Зато слово держит.
Сукачев-Шац, стоя напротив сухощавого Кротова, выглядел гораздо внушительнее, как Голиаф рядом с Давидом. Но в нем не чувствовалось ни силы, ни могущества, словно он представлял надутый резиновый манекен.
- Вам никогда не победить, - произнес он, блуждая взглядом между Киреевским, Кротовым и Днищевым. - Вы обречены.
- Сегодня я уже слышал эту фразу, - сказал Днищев. - Человек, который ее мне произнес, неплохо ходит на задних лапах, но все равно напоминает животное. Как и ты. Вы и служите только животным страстям. Знаешь, кто твой отец? Загляни в библию, если умеешь читать.
- Закончим бесполезный спор. Что вы намерены со мной сделать? спросил Шац.
- Отпустить, - пожал плечами Кротов. - Мы же не убийцы.
- А я? Мне .....можно уйти? - подал голос Корабелов.
- Торопишься на самолет? Давай, отправляйся прямиком в ад, презрительно процедил Днищев. Он все-таки не удержался, влепив Корабелову пинка, когда тот проходил мимо.
Когда они остались в квартире втроем, Днищев пожал плечами и произнес, обращаясь к Кротову:
- Все-таки, отпускать их так просто глупо. А связи, формы контактов, выходы на зарубежные линии? Надо было как следует выпотрошить.
- Но не здесь же, согласись? - отозвался тот. - Не беспокойся.... И встретят, и проследят, и все прочее. Но это уже не наша с тобой забота.
- Тогда..... отец Анатолий, ставьте самовар, - повернулся к своему молчаливо стоявшему другу Днищев. И лицо Киреевского впервые за последние часы прояснилось улыбкой.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1
В середине июня, а точнее, тринадцатого числа, на одной из конспиративных квартир состоялся разговор Кротова с Днищевым.
- Наконец-то могу тебя порадовать, - хмуро сказал гэроушник.
- Снова объявился твой обезьяний приятель. По крайней мере, есть ориентиры, где его можно искать.
- Отчего же такой невеселый тон? - спросил Днищев.
- Потому что это было последнее сообщение от моего информатора. После этого он исчез. Труп, а я уверен, что он мертв, еще не найден.
- Н-да.... - Днищев немного помолчал ради приличия: ему было жаль невидимого соратника из "Русского Ордена", действовавшего в группе "Психоз", но сейчас не было времени на сантименты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24