У бледнолицего джентльмена были седые вислые усы и мягкий, довольно меланхоличный голос:
- Сюзан, ты требуешь от бедного мальчика слишком многого. Помилуй, откуда ему знать, с чем едят эти наши английские традиции.- Он долго смотрел на меня удрученным взглядом, потом открыл рот, словно собрался что-то сказать, но так ничего и не произнес. Я уже после приметил, что он вообще никогда ни к кому не обращался прямо, только если вынуждали обстоятельства: скажем, он оставался один на один со своим собеседником. Во всех иных случаях он высказывал свое мнение исключительно тете Сюзан, даже если оно предназначалось кому-то еще.
- Дядя Биддолф,- прошептала Урсула. Боковым зрением я увидел, что со стороны алькова ко мне приближается кто-то еще. И тут на меня накатило безысходное отчаянье. Все эти дорогие кресла, столики, картины, безделушки, все эти незнакомые лица закружились в быстром хороводе, замельтешили в глазах, взмыли вверх сжимающейся спиралью... О господи, сейчас вся эта разномастная мешанина рухнет, разобьется на мелкие кусочки!
Наваждение длилось недолго, но мне показалось, что я побывал в другом пространстве, в зачарованном мире, где с тобой может приключиться все что угодно, где ты можешь пропасть безвозвратно, и никто никогда больше о тебе не услышит...
Я чувствовал себя совершенно разбитым, я был измотан этой грозой, которая и не собиралась униматься: гром продолжал греметь, правда уже не над моей головой. Однако я все-таки пересилил себя: повернувшись к Урсуле и ко всем остальным, стоявшим у камина, я произнес, вежливо, но твердо:
- Прошу прощения за причиненное беспокойство, но я действительно вынужден кое-что объяснить. Я совсем не тот человек, за кого вы меня приняли. Моя фамилия Сиборн, я Джейк Сиборн. Я забрел к вам, потому что у меня сломалась машина, заглох мотор, неподалеку от ваших ворот, и еще эта ужасная гроза...
Тут же повисла гнетущая тишина, такая бывает в ту секунду, которая отделяет вспышку молнии от сопровождающих ее раскатов грома. А потом до меня донесся возмущенный, яростный возглас тети Сюзан:
- Однако вот оно что! Он совсем даже не Хьюго!
Мне было очень неловко и очень стыдно, поэтому я предпочел обращаться к брату Урсулы, на нее саму я даже не смел смотреть. Однако этот юнец всем своим видом демонстрировал унизительное пренебрежение: дескать, кем бы я ни был, я наверняка подлец и ничтожество, что в ближайшие минуты непременно подтвердят все присутствующие. Спасение пришло совершенно неожиданно.
- Вы сказали, ваша фамилия Сиборн?- произнес за моей спиной приятный мужской голос.
Я обернулся, страшно изумившись, поскольку в этом голосе прозвучало искреннее участие и сочувствие, таким голосом тебе предлагают утром чашку чаю, вырвав из пут ночного кошмара. Обладатель этого голоса был настоящим великаном, намного выше всех остальных; по возрасту он годился мне в отцы и, однако, держался очень просто, без всякого чванства. На белой манишке чернел шнурок от монокля, и с первого взгляда было ясно, что этот человек носит только безупречно сшитую одежду.
- У вас есть брат по имени Оскар?- осведомился он.
- Да, есть,- робко отозвался я.
- Сиборн довольно редкая фамилия,- сказал высокий господин, протягивая мне руку.- Оскар говорил мне о вас. С вашим братом мы познакомились, когда он был студентом медицинского факультета, вы ведь теперь тоже там учитесь?
Я в порыве благодарности крепко стиснул его руку. К этому моменту все присутствующие подтянулись поближе и сгрудились вокруг, как волчья стая вокруг костра, точнее говоря, вокруг меня, Урсулы и моего высокого спасителя. Но теперь я чувствовал себя гораздо увереннее: я больше не был Хьюго, который, видимо, крепко их подвел, я снова превратился в Джейка Сиборна, студента медицинского факультета, вымокшего до нитки и растрепанного, но имеющего собственных родичей и собственное прошлое.
- А моя фамилия Лотон,- представился незнакомец, и поскольку я продолжал ошеломленно на него таращиться (ибо я прекрасно знал эту фамилию!), Урсула великодушно прошептала: "сэр Фредерик Лотон".
Да, это был он, наш кумир, гениальный врачеватель, образец для подражания, непревзойденный хирург, искусство которого было, по словам моего брата, поистине недостижимым идеалом. Я воспрянул духом. Теперь они не посмеют меня оскорбить! Спросив про брата, сэр Фредерик спас меня от унижения, и я не удержался, я метнул торжествующий взгляд в сторону Урсулы. Она, конечно, не отпустила бы так быстро мою красную мокрую лапищу, если бы знала, кто я такой и какие у меня блистательные, выдающиеся друзья... От счастья я успел забыть, что Урсуле нет никакого дела до того, кто я и чем занимаюсь. Она была уверена, что я - Хьюго.
В общем, я убедился в том, что Урсула даже на меня не смотрит. Она старательно изучала бледно-розовую розу на ковре, обводя ее прихотливый контур кончиком желтой атласной туфельки. Сэр Фредерик предложил мне отправиться в библиотеку, и я услышал, как Урсула с досадой произнесла:
- Но куда же подевался Хьюго?
Когда сэр Фредерик захлопнул дверь, я знал, что все в гостиной снова разбились на группки и что она снова наполнилась молчаливым враждебным ожиданием, ожиданием Хьюго.
Глава 2
Мне сэр Фредерик плеснул немножко розового джина, а себе, гораздо больше, виски с содовой, затем он подошел к глубокому кожаному креслу и вольготно уселся, скрестив длинные нога. Он ободряюще мне улыбнулся, ибо я взирал на него с благоговением, которое безуспешно пытался скрыть. Библиотека была основательной, не то что компактные современные кабинеты, обставленные по стенам узкими стеллажами. Нет, это была просторная комната с высоким потолком, с огромными, доходящими почти до полу окнами, и тем не менее на всем тут был налет аскетизма, свойственного обиталищу ученых мужей. Книжные полки упирались в потолок, украшенный лепниной; чтобы дотянуться до кожаных фолиантов, расставленных на верхних полках, нужно было залезть на высокую стремянку. Правда, я сразу определил, что к этим фолиантам давным-давно никто не прикасался. Между рядами книг кое-где серели мраморные бюсты бородатых мыслителей античности, вид у гениев был неухоженный. Я узнал Еврипида, точно такой же имелся и в нашей университетской библиотеке. У нашего факультетского старца вид был скорее удрученный, и на его груди красовалась табличка с надписью: "соблюдайте тишину". Мне всегда казалось, что у Еврипида налицо основные симптомы чахотки, однако здешний его мраморный близнец заставлял предположить, что великий грек страдал гастритом.
- Так, значит, вы очутились здесь совершенно случайно?- сэр Фредерик ласково улыбнулся, теребя пальцами шнурок монокля, это входит в привычку у всех, кто носит эту штуку.
- Да, абсолютно, мистер Фредерик,- ответил я.- Это все из-за грозы.
- Поразительно!- воскликнул он.- Ваш визит лишний раз подтверждает давний мой вывод: случайность часто выглядит как очевидная преднамеренность.- Его взгляд скользнул по рядам книжных полок.- Подобные явления никогда серьезно не исследовались, я имею в виду, официальной наукой. Бытует мнение, что это связано с магией. Напридумывали всякую чушь, вроде телепатии и колдовства, что это все происки ведьм и прочей нечисти. И все же... в этом что-то есть. Я все думаю об атомистической теории Демокрита: он считал, что вся вселенная есть фатальное совпадение случайностей.
Я тайком за ним наблюдал, почувствовав, что великий хирург оседлал любимого конька, наблюдал с обожанием, и все никак не мог преодолеть свою робость.
- Ну это я так, к слову,- он снова обернулся ко мне,- а ваше прибытие было действительно случайным совпадением.- В его голосе еще слышалось легкое сомнение, по совершенно не обидное.
Я залпом выпил свой джин и наконец отважился заговорить.
- Вероятно, я ввалился сюда в самый неподходящий момент...- "и теперь мне лучше уйти", вот что я должен был произнести дальше, эти единственно верные слова, которых от меня явно ожидали, но не дождались. Я вдруг выпалил то, что не давало мне покоя все это время: - А что за малый этот Хьюго, которого все ждут? Неужели я так на него похож, прямо как близнец?
- Полагаю, это маловероятно,- сказал сэр Фредерик, наставляя на меня монокль, будто на самом деле это был лорнет. Он вообще практически не использовал его по назначению, это была скорее игрушка.- А впрочем, я могу только предполагать. Я никогда его не видел. И все остальные - тоже.
- А-а!- завопил я.- Теперь я понял, о каком совпадении вы говорили. Ждали его, а вошел я.- Я умолк, немного даже раздосадованный тем, что не похож как две капли воды на таинственного Хьюго. Затем, увидев, что сэр Фредерик снова тепло мне улыбнулся и, судя во всему, готов и дальше терпеть мое присутствие, я окончательно обнаглел: - Признаться, приняли они меня довольно прохладно, сэр.
Поскольку сэр Фредерик ничего на это не сказал, я нехотя поднялся с кресла и промямлил:
- Ну все. Мне, пожалуй, пора.
Сэр Фредерик продолжал сидеть, словно к чему-то прислушиваясь. Но ни в комнате, ни за стенами не было слышно ничего, кроме далеких раскатов грома. В окно я увидел, что небо снова стало низким и темным, и снова его прошивают зигзаги молний.
- Садитесь, мой мальчик,- пригласил он.- Если угодно, можете переночевать. Хоть это не мой дом, смею вас заверить, что никто не будет против. А кроме того, ваше присутствие может оказать всем неоценимую услугу.- Он тоже посмотрел на огромные окна.- Снова гроза собирается, хотя одна только что закончилась.
И действительно по стеклам застучали первые тяжелые капли.
Я тут же повиновался, разве я мог возразить самому сэру Фредерику? И меня почему-то нисколько не смущало, что я до сих пор не знаю, как зовут хозяина этого дома, который, между прочим, меня к себе не приглашал. Сэр Фредерик вдруг наклонился поближе, внимательно посмотрел на свои сцепленные пальцы, а потом, высоко вскинув густые седые брови,- на меня.
- Да,- сказал он.- Хьюго пока никто не видел. И еще три недели назад никто не знал, что он вообще существует. А он, оказывается, законный владелец этого дома; и все его обитатели, которые надеялись жить-поживать здесь до конца своих дней, теперь целиком и полностью зависят от этого молодого человека, от его капризов и настроения. Никто из этих людей никогда не зарабатывал себе на жизнь и не умеет этого делать. И если Хьюго решит, что обойдется без их общества, то все они окажутся в безвыходном положении. Сами понимаете, что этот молодой человек вряд ли может рассчитывать на теплый прием, а приехать он может в любой момент.- Мой собеседник снова откинулся на спинку кресла и положил руки на колени.- Поэтому я даже рад, что вы сюда явились. Хоть немного разрядили атмосферу. Они уже не сумеют накопить столько злости во второй раз.
- Понимаю,- сказал я.- Выходит, я стал в некотором роде громоотводом.
Теперь я и сам с нетерпением ждал появления Хьюго, будто и моя судьба каким-то образом от него зависела. Это было не просто любопытство, мне хотелось защитить этого парня. Я сочувствовал ему, сочувствовал как человек, только что наткнувшийся на эту стену из милых приятных голосов и враждебных взглядов. Я все сильнее проникался к этому парню симпатией. Я был на его стороне и чувствовал себя его другом. А помощь друга ему непременно понадобится, в этом я был абсолютно уверен. Тем временем сэр Фредерик продолжал:
- Ситуация, отягощенная сложными обстоятельствами.- Он говорил очень четко и спокойно, будто рассказывал историю болезни, чем еще больше меня заинтриговал.- Этот дом и земля принадлежат семейству Алстонов. Они тут с тысяча семьсот восьмидесятого года, когда здесь обосновался Алстон, унаследовавший от отца какие-то индийские мануфактуры. У Алстонов всегда были тесные контакты с Индией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
- Сюзан, ты требуешь от бедного мальчика слишком многого. Помилуй, откуда ему знать, с чем едят эти наши английские традиции.- Он долго смотрел на меня удрученным взглядом, потом открыл рот, словно собрался что-то сказать, но так ничего и не произнес. Я уже после приметил, что он вообще никогда ни к кому не обращался прямо, только если вынуждали обстоятельства: скажем, он оставался один на один со своим собеседником. Во всех иных случаях он высказывал свое мнение исключительно тете Сюзан, даже если оно предназначалось кому-то еще.
- Дядя Биддолф,- прошептала Урсула. Боковым зрением я увидел, что со стороны алькова ко мне приближается кто-то еще. И тут на меня накатило безысходное отчаянье. Все эти дорогие кресла, столики, картины, безделушки, все эти незнакомые лица закружились в быстром хороводе, замельтешили в глазах, взмыли вверх сжимающейся спиралью... О господи, сейчас вся эта разномастная мешанина рухнет, разобьется на мелкие кусочки!
Наваждение длилось недолго, но мне показалось, что я побывал в другом пространстве, в зачарованном мире, где с тобой может приключиться все что угодно, где ты можешь пропасть безвозвратно, и никто никогда больше о тебе не услышит...
Я чувствовал себя совершенно разбитым, я был измотан этой грозой, которая и не собиралась униматься: гром продолжал греметь, правда уже не над моей головой. Однако я все-таки пересилил себя: повернувшись к Урсуле и ко всем остальным, стоявшим у камина, я произнес, вежливо, но твердо:
- Прошу прощения за причиненное беспокойство, но я действительно вынужден кое-что объяснить. Я совсем не тот человек, за кого вы меня приняли. Моя фамилия Сиборн, я Джейк Сиборн. Я забрел к вам, потому что у меня сломалась машина, заглох мотор, неподалеку от ваших ворот, и еще эта ужасная гроза...
Тут же повисла гнетущая тишина, такая бывает в ту секунду, которая отделяет вспышку молнии от сопровождающих ее раскатов грома. А потом до меня донесся возмущенный, яростный возглас тети Сюзан:
- Однако вот оно что! Он совсем даже не Хьюго!
Мне было очень неловко и очень стыдно, поэтому я предпочел обращаться к брату Урсулы, на нее саму я даже не смел смотреть. Однако этот юнец всем своим видом демонстрировал унизительное пренебрежение: дескать, кем бы я ни был, я наверняка подлец и ничтожество, что в ближайшие минуты непременно подтвердят все присутствующие. Спасение пришло совершенно неожиданно.
- Вы сказали, ваша фамилия Сиборн?- произнес за моей спиной приятный мужской голос.
Я обернулся, страшно изумившись, поскольку в этом голосе прозвучало искреннее участие и сочувствие, таким голосом тебе предлагают утром чашку чаю, вырвав из пут ночного кошмара. Обладатель этого голоса был настоящим великаном, намного выше всех остальных; по возрасту он годился мне в отцы и, однако, держался очень просто, без всякого чванства. На белой манишке чернел шнурок от монокля, и с первого взгляда было ясно, что этот человек носит только безупречно сшитую одежду.
- У вас есть брат по имени Оскар?- осведомился он.
- Да, есть,- робко отозвался я.
- Сиборн довольно редкая фамилия,- сказал высокий господин, протягивая мне руку.- Оскар говорил мне о вас. С вашим братом мы познакомились, когда он был студентом медицинского факультета, вы ведь теперь тоже там учитесь?
Я в порыве благодарности крепко стиснул его руку. К этому моменту все присутствующие подтянулись поближе и сгрудились вокруг, как волчья стая вокруг костра, точнее говоря, вокруг меня, Урсулы и моего высокого спасителя. Но теперь я чувствовал себя гораздо увереннее: я больше не был Хьюго, который, видимо, крепко их подвел, я снова превратился в Джейка Сиборна, студента медицинского факультета, вымокшего до нитки и растрепанного, но имеющего собственных родичей и собственное прошлое.
- А моя фамилия Лотон,- представился незнакомец, и поскольку я продолжал ошеломленно на него таращиться (ибо я прекрасно знал эту фамилию!), Урсула великодушно прошептала: "сэр Фредерик Лотон".
Да, это был он, наш кумир, гениальный врачеватель, образец для подражания, непревзойденный хирург, искусство которого было, по словам моего брата, поистине недостижимым идеалом. Я воспрянул духом. Теперь они не посмеют меня оскорбить! Спросив про брата, сэр Фредерик спас меня от унижения, и я не удержался, я метнул торжествующий взгляд в сторону Урсулы. Она, конечно, не отпустила бы так быстро мою красную мокрую лапищу, если бы знала, кто я такой и какие у меня блистательные, выдающиеся друзья... От счастья я успел забыть, что Урсуле нет никакого дела до того, кто я и чем занимаюсь. Она была уверена, что я - Хьюго.
В общем, я убедился в том, что Урсула даже на меня не смотрит. Она старательно изучала бледно-розовую розу на ковре, обводя ее прихотливый контур кончиком желтой атласной туфельки. Сэр Фредерик предложил мне отправиться в библиотеку, и я услышал, как Урсула с досадой произнесла:
- Но куда же подевался Хьюго?
Когда сэр Фредерик захлопнул дверь, я знал, что все в гостиной снова разбились на группки и что она снова наполнилась молчаливым враждебным ожиданием, ожиданием Хьюго.
Глава 2
Мне сэр Фредерик плеснул немножко розового джина, а себе, гораздо больше, виски с содовой, затем он подошел к глубокому кожаному креслу и вольготно уселся, скрестив длинные нога. Он ободряюще мне улыбнулся, ибо я взирал на него с благоговением, которое безуспешно пытался скрыть. Библиотека была основательной, не то что компактные современные кабинеты, обставленные по стенам узкими стеллажами. Нет, это была просторная комната с высоким потолком, с огромными, доходящими почти до полу окнами, и тем не менее на всем тут был налет аскетизма, свойственного обиталищу ученых мужей. Книжные полки упирались в потолок, украшенный лепниной; чтобы дотянуться до кожаных фолиантов, расставленных на верхних полках, нужно было залезть на высокую стремянку. Правда, я сразу определил, что к этим фолиантам давным-давно никто не прикасался. Между рядами книг кое-где серели мраморные бюсты бородатых мыслителей античности, вид у гениев был неухоженный. Я узнал Еврипида, точно такой же имелся и в нашей университетской библиотеке. У нашего факультетского старца вид был скорее удрученный, и на его груди красовалась табличка с надписью: "соблюдайте тишину". Мне всегда казалось, что у Еврипида налицо основные симптомы чахотки, однако здешний его мраморный близнец заставлял предположить, что великий грек страдал гастритом.
- Так, значит, вы очутились здесь совершенно случайно?- сэр Фредерик ласково улыбнулся, теребя пальцами шнурок монокля, это входит в привычку у всех, кто носит эту штуку.
- Да, абсолютно, мистер Фредерик,- ответил я.- Это все из-за грозы.
- Поразительно!- воскликнул он.- Ваш визит лишний раз подтверждает давний мой вывод: случайность часто выглядит как очевидная преднамеренность.- Его взгляд скользнул по рядам книжных полок.- Подобные явления никогда серьезно не исследовались, я имею в виду, официальной наукой. Бытует мнение, что это связано с магией. Напридумывали всякую чушь, вроде телепатии и колдовства, что это все происки ведьм и прочей нечисти. И все же... в этом что-то есть. Я все думаю об атомистической теории Демокрита: он считал, что вся вселенная есть фатальное совпадение случайностей.
Я тайком за ним наблюдал, почувствовав, что великий хирург оседлал любимого конька, наблюдал с обожанием, и все никак не мог преодолеть свою робость.
- Ну это я так, к слову,- он снова обернулся ко мне,- а ваше прибытие было действительно случайным совпадением.- В его голосе еще слышалось легкое сомнение, по совершенно не обидное.
Я залпом выпил свой джин и наконец отважился заговорить.
- Вероятно, я ввалился сюда в самый неподходящий момент...- "и теперь мне лучше уйти", вот что я должен был произнести дальше, эти единственно верные слова, которых от меня явно ожидали, но не дождались. Я вдруг выпалил то, что не давало мне покоя все это время: - А что за малый этот Хьюго, которого все ждут? Неужели я так на него похож, прямо как близнец?
- Полагаю, это маловероятно,- сказал сэр Фредерик, наставляя на меня монокль, будто на самом деле это был лорнет. Он вообще практически не использовал его по назначению, это была скорее игрушка.- А впрочем, я могу только предполагать. Я никогда его не видел. И все остальные - тоже.
- А-а!- завопил я.- Теперь я понял, о каком совпадении вы говорили. Ждали его, а вошел я.- Я умолк, немного даже раздосадованный тем, что не похож как две капли воды на таинственного Хьюго. Затем, увидев, что сэр Фредерик снова тепло мне улыбнулся и, судя во всему, готов и дальше терпеть мое присутствие, я окончательно обнаглел: - Признаться, приняли они меня довольно прохладно, сэр.
Поскольку сэр Фредерик ничего на это не сказал, я нехотя поднялся с кресла и промямлил:
- Ну все. Мне, пожалуй, пора.
Сэр Фредерик продолжал сидеть, словно к чему-то прислушиваясь. Но ни в комнате, ни за стенами не было слышно ничего, кроме далеких раскатов грома. В окно я увидел, что небо снова стало низким и темным, и снова его прошивают зигзаги молний.
- Садитесь, мой мальчик,- пригласил он.- Если угодно, можете переночевать. Хоть это не мой дом, смею вас заверить, что никто не будет против. А кроме того, ваше присутствие может оказать всем неоценимую услугу.- Он тоже посмотрел на огромные окна.- Снова гроза собирается, хотя одна только что закончилась.
И действительно по стеклам застучали первые тяжелые капли.
Я тут же повиновался, разве я мог возразить самому сэру Фредерику? И меня почему-то нисколько не смущало, что я до сих пор не знаю, как зовут хозяина этого дома, который, между прочим, меня к себе не приглашал. Сэр Фредерик вдруг наклонился поближе, внимательно посмотрел на свои сцепленные пальцы, а потом, высоко вскинув густые седые брови,- на меня.
- Да,- сказал он.- Хьюго пока никто не видел. И еще три недели назад никто не знал, что он вообще существует. А он, оказывается, законный владелец этого дома; и все его обитатели, которые надеялись жить-поживать здесь до конца своих дней, теперь целиком и полностью зависят от этого молодого человека, от его капризов и настроения. Никто из этих людей никогда не зарабатывал себе на жизнь и не умеет этого делать. И если Хьюго решит, что обойдется без их общества, то все они окажутся в безвыходном положении. Сами понимаете, что этот молодой человек вряд ли может рассчитывать на теплый прием, а приехать он может в любой момент.- Мой собеседник снова откинулся на спинку кресла и положил руки на колени.- Поэтому я даже рад, что вы сюда явились. Хоть немного разрядили атмосферу. Они уже не сумеют накопить столько злости во второй раз.
- Понимаю,- сказал я.- Выходит, я стал в некотором роде громоотводом.
Теперь я и сам с нетерпением ждал появления Хьюго, будто и моя судьба каким-то образом от него зависела. Это было не просто любопытство, мне хотелось защитить этого парня. Я сочувствовал ему, сочувствовал как человек, только что наткнувшийся на эту стену из милых приятных голосов и враждебных взглядов. Я все сильнее проникался к этому парню симпатией. Я был на его стороне и чувствовал себя его другом. А помощь друга ему непременно понадобится, в этом я был абсолютно уверен. Тем временем сэр Фредерик продолжал:
- Ситуация, отягощенная сложными обстоятельствами.- Он говорил очень четко и спокойно, будто рассказывал историю болезни, чем еще больше меня заинтриговал.- Этот дом и земля принадлежат семейству Алстонов. Они тут с тысяча семьсот восьмидесятого года, когда здесь обосновался Алстон, унаследовавший от отца какие-то индийские мануфактуры. У Алстонов всегда были тесные контакты с Индией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43