Аппетита не было, что и не удивительно после всего случившегося, а вот горячий чай пришелся как никогда кстати. Ее знобило, а голова горела огнем – все признаки простуды и, как правило, повышенной температуры. Порывшись в шкафчике с лекарствами, Рита нашла жаропонижающее и, приняв его, легла в кровать. Сон моментально сковал ее своими цепкими лапами. Она была настолько уставшей и измотанной, что просто провалилась в теплую темноту и на какое-то время перестала что-либо чувствовать.
Вернувшись с работы, Алла застала подругу спящей, беспокоить ее не стала, так как Павел успел рассказать обо всем, что за этот день произошло.
Алла подумала, что ее подруге лучше было бы ненадолго уехать из города, но вспомнила про подписку о невыезде. Она методично прокручивала в голове все, что знала о Рите, и пришла к выводу – убивать ее некому и не за что. Но это не уменьшило ее тревогу. Ведь факты говорили совсем о другом – убийство в квартире подруги, изрезанное в клочья свадебное платье, «жигуленок», записки с угрозой, пуля… Что за всем этим кроется? Ответа не было.
Проснувшись за полдень, Рита почувствовала себя намного лучше. Может, подействовало лекарство, а может, крепкий сон пошел на пользу. Алла уже давно отправилась на работу, оставив на кухонном столе записку: «Паша мне все рассказал, очень прошу тебя, будь осторожна, никуда не выходи!»
У Риты и так не было желания никуда выходить и вовсе не из-за страха, ведь если от нее не терпится кому-то избавиться, то не спасут стены квартиры и замок на железной двери. Убийцы изобретательны и хитры. То, что Рита до сих пор жива, просто невероятное везение.
Остаток дня она без дела слонялась по пустой квартире, терзаемая самыми неприятными мыслями. Даже задорный попугай своим щебетанием не мог поднять ей настроение.
Вечером подруга вернулась с работы в сопровождении Павла Кошечкина, что совсем не удивило Риту. За ужином, с аппетитом уплетая отбивные, он между делом сообщил:
– Установили личность твоего шантажиста. Сергей Агин, бывший заключенный, освободился пару месяцев назад и вновь за старое!
– А за что он сидел? – спросила Алла, а вот ее подруге это было совершенно не интересно. Какая разница, за что отбывал срок неизвестный ей человек, главное, что он мертв и не сможет назвать имя заказчика.
– Так, всего по чуть-чуть, – сказал Павел. – Мошенничество, хулиганство с поножовщиной. Срок мотал небольшой, но и после отсидки за ум не взялся. Решил срубить денег по-легкому и опять за преступления. Жалко, что парень теперь мертв и мы не сможем узнать, как он вышел на заказчика или же заказчик на него. Родственников у него нет, да если бы и были, не думаю, что парень поделился бы с ними планами, такие вещи держат в секрете. Из документов был только паспорт, ни записной книжки, ни других бумажек, даже мобилы не было. Правда, был адресок один, но выяснилось, что это адрес матери некоего Осипова, который с ним сидел. Видимо, кореш дал адрес, где первое время после отсидки можно перекантоваться.
Риту что-то насторожило. Какие-то слова Павла ее зацепили, но она слушала невнимательно, поэтому не поняла, какие именно. Дальше она вообще ничего не слышала, старательно пытаясь вспомнить, какое слово заставило ее вздрогнуть и почему.
– Просто удивительно! – возмущалась Алла. – Некоторых людей жизнь совершенно ничему не учит. Молодой здоровый парень, вместо того чтобы идти честно работать, совершает преступления. И ведь получил по заслугам, нет, опять за старое, ради денег готов убить человека, словно это насекомое! Я бы таких расстреливала без суда и следствия!
– Горбатого могила исправит, – пробурчал Паша. – Кстати о расстреле. Наш старшина, ну помнишь, о котором я тебе рассказывал, юморист доморощенный, снова учудил! – продолжал он. – Задержали сегодня нелегалов-китайцев, десять человек. Как полагается, отвели в участок. Документов при них никаких не оказалось, ручонками машут, плечиками пожимают, всем своим видом показывая, что не понимают по-русски. Что не спроси, все головой машут! Сидят наши мужики, не знают, что с китайскими братьями делать. Тут наш старшина является. У него спрашиваю, что с нелегалами делать. Ну старшина, не мудрствуя лукаво, вытянул вперед указательный палец, наставил на одного, как пистолет, и заявляет, подражая голосу Сталина: «Расстрэлять!» Мужики наши давай ржать, знают, что у Петровича и дня без приколов не проходит. Китайцы мгновенно обрели дар понимать русский язык! С перепугу штаны замочили. А Петрович в улыбке расплылся:
– Ну, вот, а говорили – русска не понимать!
Китайцы не знали, что Петрович у нас шутник, всерьез подумали, что их расстреляют, как ты говоришь, без суда и следствия. Я никогда не видел у китайцев таких больших, выразительных глаз, как после шутки Петровича!
Майор грустно усмехнулся и опустил голову, пряча глаза.
– Неудивительно! Бедные люди! Попали в чужую страну, а стражи закона их пристрелить собрались, у кого хочешь энурез приключится! – возмутилась сердобольная Алла.
– Сами виноваты, – вздохнул майор. – Надо было по всем правилам документы оформлять. Существуют законы, если их соблюдать, то и таких дурацких ситуаций не будет. Прекрасно ведь знали, что незаконно в России обосновались, а знай твердят: «Нисеко не понимать!» Когда припугнули, так мигом своего работодателя сдали, со всеми потрохами! А вообще Петрович у нас молодец, сообразительный мужик, даже заботливый. Вот на днях задержали наркомана, на краже прямо за руку поймали, а он, сволочь, обдолбленный, глаза прям стеклянные. Посадили в обезьянник, так, гад, что устроил?! Начал наркоту требовать, орет: – «Дай героин, дай героин!» Представляете, каков нахал, в участке у ментов героин выпрашивал, еще грозился, мол, не дадите, буду головой об стену биться.
Мужики наши посмеялись, а он и вправду давай башкой о стену колотиться, да со всей дури. Он же потом очухается, скажет, менты башку разбили, и поди докажи, что ты не верблюд, хотя, если откровенно, такому не грех башку разбить! Что делать? Так вот Петрович подумал и велел буяну милицейскую каску надеть, пусть бьется на здоровье! Наркоман не обратил внимания на манипуляции с каской и продолжал бомбить стену, но уже без ущерба для его безмозглой головы. Представляешь себе картину!
– Да, весело у вас там, – заметила Алла.
– Весело, если бы не было так грустно! Кругом одни безобразия, народ все человеческие качества растерял, из-за ерунды готовы друг друга поубивать! На днях вот на выезд ездили в обыкновенную квартиру, соседи шум услышали, милицию вызвали, а там, ты думаешь, что?
– Что? – спросила Алла.
– Один мужик другому ухо отрезал!
– Как?!
– Очень просто, ножом!
– За что? – испуганно спросила Алла.
– А за что человеку, более того, своему приятелю, можно отрезать ухо?
– Понятия не имею, – растерялась Алла.
– Вот и я не имел, а как узнал, так просто обалдел! Товарищ, видите ли, не давал ему футбол смотреть, за это уха лишился. Вот тебе и любители спорта!
– Просто кошмар! Я бы, наверное, не смогла в милиции работать, такого насмотришься, потом не заснешь. – Алла вздохнула.
– Наша служба и опасна, и трудна! – процитировал Павел слова известной песни. – А вообще, действительно, насмотришься всякого дерьма, людям доверять разучишься, кругом преступники и мошенники мерещатся. Не у всякого психика выдержит! Наши ребята разряжаются, как могут. На днях тяжелая смена выдалась, в участке больше десяти минут не засиживались, по выездам мотались. После ночной смены, где-то к полудню, решили чайку попить, только устроились, смотрим в окошко, бомжи лужайку перед участком оккупировали. Помнишь, перед нашим участком небольшой скверик разбит, травка газонная, кое-где цветочки, так вот там они и улеглись. Валяться на клумбах запрещается, для отдыха есть специально отведенные места, а эти балбесы еще и напротив милицейского участка устроились! Тряпье свое разложили, кто пиво пьет, кто закусывает, словом, беспредел устроили. Наши ребята и так замотанные после смены, а тут еще эти бомжи… Раз к ним в вежливой форме обратились, мол, граждане, покиньте газон, здесь лежать запрещается – они ноль внимания. Второй раз по всей форме обратились, а они и в ус не дуют! Спорить с ними уже сил не было. А с утра наши торгаша задержали, продавал помидоры в неположенном месте, товар, как полагается, изъяли, помидоров сейчас завались, самый сезон, что с ними делать, не знали.
Так вот, наши ребята совсем в детство впали, стали в бомжей помидорами кидаться. Думали таким образом согнать их, ну и повеселиться, конечно. И что, ты думаешь, эти маргиналы учудили? Позвонили ноль два и сообщили, что милиция помидорами в добропорядочных граждан кидается, попросили прекратить это безобразие, естественно, назвали адрес участка! Из-за этих «добропорядочных» граждан нашим ребятам по шапке досталось. Подняться и уйти с лужайки, пока их по-хорошему просили, у них ума не хватило, а кляузничать, так, пожалуйста, с дорогой душой!
Алла рассмеялась.
– Представляю себе эту картину! Здоровенные мужики в милицейской форме швыряются спелыми томатами!
– Это еще что! – довольный тем, что развеселил невесту, продолжал Павел. – Вот на прошлой неделе…
Его милицейские байки неожиданно прервала Рита. Она вдруг поняла, что так насторожило ее в рассказе Павла.
– Как, ты сказал, его фамилия?
– Чья? – не понял Павел.
– Как фамилия того человека, с которым сидел этот самый Сергей. Агин, кажется.
– Ты, Ритка, в своем репертуаре, доходит, как до жирафа! Осипов его фамилия! Какая тебе разница?
– А имя?
– Владимир.
Рита нервно теребила рыжую прядь кудрявых волос.
– Значит, он все-таки сидит, – прошептала она.
– Наверное, уже нет, на днях откинуться должен был. Он со своим дружком Агиным по одному делу срок мотал, просто Агин получил на несколько месяцев меньше, вот Осипов и дал адресок своей матери, чтоб корешок его там дожидался.
– Странно, – уставившись в пол, опять еле слышно прошептала Рита.
– Да что случилось? Что странно? – удивился Павел.
– Я никогда не слышала об этом Агине, не знала его, да что я вообще знала?! – уже громко сказала Рита и, встав из-за стола, направилась в комнату.
– Что это с ней? – изумился Паша.
– Кажется, я понимаю, – пробормотала Алла.
– Ну так поделись своими соображениями!
Алла никак не отреагировала на слова майора. И хотя ее взгляд был устремлен на него, ему казалось, что девушка его не видит, при этом она еле заметно шевелила губами.
– Сумасшедший дом какой-то! Видимо, это передается воздушно-капельным путем, так, глядишь, и я скоро с ума сойду! Надумаешь поговорить, звони. Сейчас, извини, побегу, дела!
Майор направился к двери.
Алла очнулась и бросилась за ним.
– Ты куда?
– С тобой все в порядке? – озабоченно поинтересовался Кошечкин.
– Вроде да, а почему ты спрашиваешь?
– Да потому! Я только что сказал – у меня дела, спешу!
– Извини, не слышала, как-то странно вышло.
– Вот именно что странно. Вы обе сегодня какие-то странные! Чмокнув Аллу, Павел умчался.
Алла пошла к Рите. Подруга, свернувшись калачиком, сидела в кресле.
– Ты думаешь, это он? – тихо спросила Алла.
– Даже не знаю, что думать, – так же тихо ответила Рита. – Вроде бы все именно так и складывается, а вроде бы есть и нестыковки.
– Надо сообщить об этом Павлу, пусть он разберется.
– Сегодня все равно уже поздно, и потом, надо как следует все обдумать. Мне кажется, я смогу прийти к правильному выводу. Сообщим Пашке завтра вечером.
– Согласна. Паша очень горяч, наломает дров, может все испортить.
– Странно это от тебя слышать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25