Теперь остальные машины Армии Совершенных Воинов врезались в линию обороны, воздух был полон визга пуль. Мимо “Джипа” Роланда пробежала горящая фигура и как соломенная кукла была раздавлена колесами наступающего грузовика. Солдаты Верности паниковали, не зная куда бежать, а тех, которые пытались вести бои, тут же убивали. С площадки валил дым, а люди на крыше все еще продолжали сбрасывать бочки с бензином. Роланд слышал взрывы даже сквозь ружейный огонь и крики.
Солдаты Армии Совершенных Воинов ворвались на площадку. Роланд подхватил свою М–16 и выпрыгнул из “Джипа”, побежав сквозь путаницу тел ко входу. Трассирующая пуля пронеслась мимо лица, он споткнулся и упал на искалеченные тела, вскочил снова и побежал дальше. Перчатки его стали малиновыми, чья–то кровь залила спереди его куртку. Этот цвет ему понравился, он подходил солдату.
На площадке он был среди десятков солдат АСВ, которые стреляли по вражеским солдатам, находящимся в магазинчиках. Серый дым вился в воздухе, горящие люди бежали по коридору, но большинство из них падало, не успев далеко убежать. Воздух содрогнулся от взрыва, когда взорвалась последняя бочка бензина, и Роланд почувствовал тошнотворную волну жара из дворика. Он вздохнул отравляющую вонь горящего мяса, волос, одежды. Земля продолжала сотрясаться от взрывов, и Роланд подумал, что это, должно быть, взлетает в воздух склад боезапасов Американской Верности.
Солдаты Верности стали бросать оружие и выходить из магазинов, взывая о пощаде. Но они ничего не получали.
– Ты! Ты! И ты! – закричал Роланд, указывая на трех солдат. – Следуйте за мной! – Он побежал в направлении книжного склада.
Весь дворик был сплошной массой огня. Жар был таким ужасным, что сотни тел стали плавиться и течь. Свистящий ветер завывал у стен. Куртка Роланда, когда он пробегал мимо дворика в коридор, задымилась. Трое солдат следовали прямо за ним.
Но вдруг Роланд остановился, глаза его расширились от ужаса.
Напротив склада книжного магазина Далтона был припаркован один из танков Верности.
Солдат позади него сказал: – О Боже…
Пушка на башне танка выстрелила; раздался раздирающий уши грохот, от которого вылетели последние стекла в складе. Но орудие было наведено слишком высоко, горячая волна от снаряда отбросила Роланда и следующего за ним солдата на землю, пройдя в четырех футах над ними. Снаряд, не взорвавшись, пробил и взорвался только в воздухе примерно в пятидесяти футах, убив много солдат из числа бросавших бочки с бензином.
Роланд и солдаты открыли огонь, но их пули без всякого ущерба отскакивали от брони. Танк дернулся вперед, к ним, давя все перед собой, а потом остановился, попятился и стал поворачивать вправо. Его башня начала кружиться, снова выстрелило орудие, на этот раз пробив в стене отверстие размером с грузовик. Скрипели и визжали гусеницы, и со взрывом, выпустив клубы серого дыма, многомиллионодолларовая машина вздрогнула и остановилась.
Или водитель не знает, что делает, или танк никуда не годится, подумал Роланд.
Открылся люк. Выпрыгнул человек с поднятыми руками.
– Не стреляйте! – закричал он. – Пожалуйста, не стре…
Его прервали пули, попавшие прямо в лицо и шею, и он сполз обратно в танк.
Два солдата Верности с винтовками появились у входа в склад и начали стрельбу. Пехотинец АСВ справа от Роланда был убит, но через несколько секунд огонь прекратился, и оба солдата Верности лежали изрешеченные пулями. Путь в склад был открыт.
Когда просвистел выстрел, Роланд нырнул на пол, а за ним и солдат. Двое других открыли огонь в темноту в глубине склада, но больше не сопротивлялся.
Роланд ногой выбил дверь и отпрыгнул в сторону, готовый наводнить комнату пулями, если Спасителя охраняют еще и другие солдаты. Но никакого движения, никакого шума не последовало.
Внутри склада горел единственный масляный фонарь. С винтовкой наготове, Роланд метнулся и упал на пол.
Спаситель, в зеленой куртке и бежевых брюках с заплатками, сидел в кресле. Руки были сжаты, голова откинута назад, и Роланду были видны пломбы в зубах. Кровь сочилась из пулевого отверстия между глазами. Второе пулевое отверстие было черным и опалило зеленую куртку над сердцем. Роланд видел, что руки вдруг в конвульсиях разжались и сжались. Но он был мертв. Роланд очень хорошо знал, как выглядит мертвый.
Что–то шевельнулось за фонарем.
Роланд прицелился из винтовки. – Выходи. Быстро. Руки за голову.
Последовала долгая пауза, и Роланд чуть не выпустил несколько очередей но потом на свет шагнула фигура с поднятыми руками. В одной руке у него был автоматический пистолет калибра 11.43 мм.
Это был брат Тимоти с мертвенно–бледным лицом. И Роланд знал, что он прав; он был уверен, что Спаситель не отпустит далеко от себя брата Тимоти.
– Бросить оружие,– приказал Роланд.
Брат Тимоти слабо улыбнулся. Он опустил руки, повернул дуло пистолета к своему виску и нажал на спуск.
– Нет! – закричал Роланд, почти бросившись, чтобы его остановить.
Но пистолет щелкнул… и еще щелкнул… и еще щелкнул.
– По его плану я должен был убить его,– сказал брат Тимоти, пока пистолет продолжал щелкать с пустой обоймой. – Он мне так велел. Он сказал, что язычники победили, и что последним моим делом будет избавить его от рук язычников… и потом избавить себя. Вот что он мне сказал. Он показал мне, куда в него стрелять… два места.
– Положите,– сказал Роланд.
Брат Тимоти усмехнулся и из каждого глаза выкатилось по слезе. – Но там было только две пули. Как я должен был сам избавиться… если было только две пули?
Он продолжал щелкать затвором, пока Роланд не отобрал пистолет, потом стал всхлипывать и упал на колени.
Пол вздрогнул, когда на горящие трупы обрушилась крыша, ослабленная огнем, тоннами воды от растаявшего снега и семью годами отсутствия ухода. Стрельба почти везде прекратилась. Схватка почти закончена, и Роланд получил свой приз.


Глава 77. Что видел Старьевщик

Однажды днем, когда в Мериз Рест медленно падал снег, с севера в город въехал грузовик с провисшей подвеской. Его чихающий мотор сразу же сделал его центром внимания – но теперь почти каждый день появлялись новые люди, некоторые в избитых старых машинах или на грузовиках, некоторые на запряженных лошадьми повозках, а большинство пешком, с пожитками в картонных коробках и чемоданах, так что новоприбывшие теперь не привлекали такого внимания, как раньше.
С обеих сторон грузовика было написано красными буквами “СТАРЬЕВЩИК”. Водителя звали Валсевик, и он с женой, двумя сыновьями и дочерью следовали образцу нового общества бродяг – оставаться в поселении достаточно долго, чтобы найти себе пищу, воду и отдых, а потом понять, что есть и другие места, где получше. Валсевик был раньше водителем автобуса в Милуоки, тихо лежал с гриппом, когда разрушили его город, и он до сих пор не решил, повезло ему или нет.
За последние две недели он наслушался слухов от людей, которых встречал по дороге: впереди город под названием Мериз Рест, в этом городе источник такой сладкой воды, словно в Фонтане Молодости. У них там есть кукурузное поле и яблоки, падающие прямо с неба, а еще у них есть газета и они строят церковь.
И в этом городе – такие слухи – есть девушка по имени Свон, обладающая силой жизни.
У Валсевика и его семьи были темные волосы и глаза, оливковый цвет лица, доставшийся им от многих поколений цыганской крови. Жена его была привлекательна, с тонким, точеным и гордым лицом, с длинными черными волосами с седыми прядями, темно–карими глазами, которые, казалось, светились. Прошло меньше недели с тех пор как растрескался шлем из наростов, покрывавших ее лицо и голову, и Валсевик оставил среди занесенного снегом леса горящий фонарь, зажженный в честь Девы Марии.
Когда Валсевик въехал подальше в город, он действительно увидел источник прямо посреди дороги. Рядом с ним горел костер, а дальше по дороге люди перестраивали какое–то здание, дощатое, которое могло бы быть церковью. Валсевик счел место подходящим и стал делать то, что он и его семья делали в каждом поселении, куда они приезжали: он остановил на дороге свой грузовик, а его мальчики открыли заднюю панель и стали вытаскивать ящики, полные разных предметов для продажи и обмена, среди которых были многие собственного изобретения их отца. Жена Валсевика и дочь поставили столы, чтобы выложить товары, к этому времени Валсевик поднес ко рту старый мегафон и стал зазывать, привлекая внимание к своей торговле:
– Подходите, ребята, не стесняйтесь! Идите и посмотрите что вам привез старьевщик! Берите инструменты, домашние приспособления и безделушки со всей страны! Берите игрушки для малышей, старину прошлого века, мои собственные изобретения для облегчения и подмоги в нынешней жизни – Бог знает, что всем нужна подмога и радость, не так ли? Так что подходите, ближе, все!
Люди стали толпиться у его столов, рассматривая, что привез старьевщик: пеструю женскую одежду, включая вечерние платья с блестками и яркие купальники, туфли на высоких каблуках, оксфордские седла и тапочки для бега, летние мужские рубашки с коротким рукавом, большинство еще с этикетками, открывалки для банок, сковородки, тостеры, часы, транзисторные приемники и телевизоры, лампы, садовые шланги, стулья для газонов, зонтики и кормушки для птиц, игры в коробках, вроде “Монополии” и “Риска”, плюшевых медведей, игрушечные автомобильчики, кукол и наборы авиамоделей. Собственными изобретениями Валсевика были бритвенные лезвия, приводящиеся в действие приводом из резиновых ремней, очки со щитками, протирающими стекла, и небольшой пылесос, работающий от моторчика с резиновым приводом.
– Что вы хотите за это? – спросила женщина, держа шарф с блестками.
– У вас есть резиновая лента? – поинтересовался он, а когда она покачала головой, то велел ей идти домой и принести, что у нее есть на обмен, и может тогда они смогут сторговаться.
– Я буду менять на все, что у вас есть! – сказал он толпе. – Цыплята, консервы, расчески, ботинки, наручные часы – приносите, и будем договариваться! – Он уловил в воздухе нежное благоухание и повернулся к жене.
– Я схожу с ума,– спросил он,– или это пахнет яблоками?
Женская рука взяла какой–то предмет со стола перед Валсевиком. – Это уникальный предмет, сударыня! – сказал Валсевик. – Да, мадам! Вы больше не увидите ничего похожего! Возьмите. Потрясите его!
Снежинки полетели на крыши домов города, заключенного в стекляшке, которую она держала.
– Здорово, да? – спросил Валсевик.
– Да,– ответила женщина. Ее бледно–голубые глаза следили за тем, как падают снежинки. – Сколько это стоит?
– О, хотя бы две банки консервов. Но… раз вам так понравилось… – Он сделал паузу, рассматривая потенциального покупателя. Она была крепкая, с квадратными плечами и выглядела так, как будто могла распознать ложь за милю. У нее были густые седые волосы, подстриженные до плеч и зачесанные назад. Кожа у нее была гладкая и без морщин, как у новорожденного, и было трудно судить, сколько ей лет. Может, ее волосы поседели преждевременно, подумал Валсевик,– но все равно в глазах было что–то мудрое, как будто они видели и запомнили целую жизнь, полную борьбы. Она была красивой женщиной, даже с очень хорошенькими чертами – с царственным взглядом, решил Валсевик, и вообразил, что до семнадцатого июля она могла носить меха и брильянты и иметь полный дом слуг. Но в лице ее была также доброта, и в следующую секунду он подумал, что она была учительницей или миссионером, или социальным работником. Под мышкой она крепко держала кожаный футляр. Деловая женщина, подумал Валсевик. Да–а. Вот кем она была. Возможно, имела свое дело. – Ну,– сказал он. – Что у вас есть на обмен, сударыня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70