Я очень сожалею о случившемся, но это произошло так давно. Если вы перемените тему и перестанете быть таким угрюмым, я прощу вас и разрешу заказать мне еще один коктейль. А иначе мне придется проститься с вами, Гарри.
Я пожал плечами. Я не мог заставить ее говорить. Но в первый раз за все время я почувствовал азарт охотника. Она что-то знала. Но она хитра. Я должен вынудить ее сделать следующий ход. Я улыбнулся как можно доброжелательнее и сказал:
— Извините, Конни. Возможно, я действительно слишком уж серьезно отнесся к этой истории. Дэн был моим лучшим другом, ближе не бывает. Наверное, ни с кем нельзя общаться так тесно. Простите мою излишнюю агрессивность, ладно?
— Выпьем за это, — потребовала она. Мы чокнулись, и Констанция залпом выпила коктейль, пристально глядя мне в глаза. Несмотря на все ее хладнокровие и самообладание, в ней ощущалась какая-то напряженность и скрытая злоба.
Мы посидели с ней еще полчаса и приятно провели время. Она сплетничала о высшем обществе Коломбо. Я спросил ее о Январском клубе.
Она слегка скривила губы.
— Ну, это далеко не лучший клуб Коломбо. Уж очень разношерстное общество там собирается. Белые, евроазиаты, сингальцы. Бридж с высокими ставками и неуклюжий теннис. К тому же чересчур острая кухня. Почему вы спрашиваете о нем?
— О'Делл сказал, что в тот злосчастный вечер вы, он и Кристофф находились в Январском клубе перед тем как отправиться в порт. Поэтому-то меня и заинтересовало это заведение.
— Да-да. Я познакомилась с капитаном на вечеринке. А потом он оказался в Январском клубе, где мы с О'Деллом играли на пару в бридж. Насколько я помню, мы выиграли, и решили прокатиться на корабле, чтобы отпраздновать наш выигрыш.
Ей подошло время переодеваться к обеду, и я проводил ее до лифта. Прощаясь, она протянула мне руку. Рука была теплой и влажной. Я вышел на улицу с ощущением, что Констанция одновременно нравится и не нравится мне. Она показалась мне привлекательной, но в этой привлекательности чувствовалось что-то неуловимо нечистое. Я нашел скамейку в уединенном месте, присел и поразмышлял. Мое расследование подошло к концу. Больше я ничего не мог сделать. И все же, теперь я еще сильнее чем раньше был уверен, что за смертью Дэна скрывается какая-то тайна. Я понимал, что повторные разговоры с О'Деллом бесполезны, он слишком хитер для меня. Констанция тоже мне больше ничего не скажет. Ясно, что если я не смогу устроить им каких-либо неприятностей, чтобы они выдали себя, то мне остается лишь отправиться домой. Я хотел получить доказательства. Я хотел официального оправдания Дэна, но не представлял как этого добиться. Я чувствовал себя бездарным, упрямым дураком.
Стоя под прохладным душем в своем номере, я старался придумать осмысленный план, когда вспомнил, как в начале разговора Констанция упомянула про интриги. Интрига — вот, что мне сейчас необходимо. Я быстро вытерся и поспешил к столу. В ящичке я нашел писчую бумагу. Взяв бритву, я вырезал два небольших квадратика со сторонами в пару дюймов, следя, чтобы на них не оказалось фирменный знаков моего отеля. Найдя огрызок карандаша, я написал на первом листочке печатными буквами: «ТЫ ДАЛА ЕМУ СЛИШКОМ МНОГО ИНФОРМАЦИИ». На втором квадратике, также печатными буквами, но не такими крупными, вывел: «ОН ЗНАЕТ СЛИШКОМ МНОГО. ЧТО ТЫ РАССКАЗАЛ ЕМУ?»
Я быстро оделся и на рикше отправился к отелю «Принсесс». Быстро темнело, солнце как раз завершало свое стремительное падение в Западное море. Я попросил рикшу, чтобы он остановился в пятнадцати ярдах от входа в отель. Я рассчитывал, что Констанция еще не ушла, и что она со своим кавалером не собирается обедать в отеле. Над входом в отель зажглись огни. Прошло почти полчаса, прежде чем она спустилась вниз. Я сразу узнал ее по стройной фигуре и светлым волосам. Мне попался толковый рикша. Он хитро усмехнулся, когда я дал ему инструкции, и мы последовали за ее рикшей на почтительном расстоянии. Я неожиданно сообразил, что дуракам везет: если бы Констанция взяла такси, я бы остался с носом. Босые ноги рикши шлепали в ночной тишине по еще теплой от солнца мостовой. Он бежал легко, и я видел, как ходят по бронзовой коже мышцы его плеч.
Наше короткое путешествие заняло минут пятнадцать. Ее рикша остановился на Галле Роуд, напротив ярко освещенного здания. Сначала я подумал, что это частный дом, и что все мои планы нарушены. Но тут же заметил надпись: "Гостиница «Китайское море». Множество машин было припарковано на стоянке около гостиницы. Я заплатил своему рикше и осторожно пошел к зданию. Констанции нигде не было видно. Я понимал, что рискую, поднимаясь по ступенькам, так как она могла стоять сразу за дверью. Тем не менее я поднялся и посмотрел в широкое окно. В небольшой зале стояло множество маленьких столиков, только несколько из них оставались незанятыми. Из динамиков на стенах ревела музыка.
Я встал в дверях и быстро осмотрелся. Сначала я не увидел Констанции. Слева располагалась ведущая наверх лестница. Над ней висел знак, что там есть еще один зал. Это усложняло дело. Помещение было слишком маленьким и ярко освещенным. Если наверху такой же зал, как и внизу, Констанция сразу заметит меня, стоит мне появиться в дверях. И опять я решил рискнуть. Если она увидит меня — придется делать вид, что это случайная встреча, и подождать с выполнением своих планов. Я нащупал в кармане листок бумаги тот, который приготовил для нее. Я скрестил пальцы на удачу и поднялся по лестнице. К моему облегчению я оказался в небольшой комнате, из которой, по всей видимости, можно было попасть в маленькие обеденные залы второго этажа. Мимо быстро скользили официанты с дымящимися подносами.
Я увидел Констанцию. Она сидела одна за столиком, сервированным на двоих, сразу у входа в первую комнату. По счастью она смотрела в меню. Я быстро прошел в комнату напротив и сел там за свободный столик. Она не могла меня заметить, но я, наклонившись вперед, видел ее плечо и часть лица. С моего места отлично просматривался пустой стул напротив нее.
Ко мне подошел официант. Я заказал молочные бобы, цыпленка в кисло-сладком соусе и фруктовый напиток. У мня был план, как передать ей записку. Все в нем зависело от точного расчета и немного от везения. Я видел, как она сделала заказ. Опять я скрестил пальцы на счастье. Она встала и пошла в промежуточную комнату, а я подвинулся подальше в угол. Она прошла мимо моей двери и стала спускаться вниз. Я достал из кармана серебряную рупию и катнул ее в комнату напротив, а сам пошел за ней, одновременно толкнув монету ногой в сторону столика Констанции. На сей раз она закатилась как раз под него. Я оперся на стол рядом с ее тарелкой, когда наклонялся за рупией, и засунул записку под тарелку. Подобрав монету, я вернулся за свой столик и стал ждать. Через несколько минут Констанция вернулась. Сразу вслед за этим и ей, и мне принесли обед. Она не заметила записку. Я подумал, что, наверное, слишком далеко засунул ее под тарелку.
Я бросил взгляд на ее столик, и от удивления чуть не выронил вилку. За ее столиком сидел мужчина. Он как-то незаметно занял свое место. Я ожидал, что это будет О'Делл. Но напротив Констанции сидел незнакомый мне человек. Он был невысок, с редкими волосами, прилипшими к его овальному черепу. У него было лицо цвета слабого чая, в который добавили слишком много сливок. Глаза тонули в складках жира. Он что-то говорил ей активно жестикулируя, при этом резко выделялись подложенные плечи его белого пиджака.
Я ел, не спуская с незнакомца глаз, избегая лишь моментов, когда он смотрел в мою сторону. В основном говорил он. Мне не удалось расслышать ни единого его слова. Когда мужчина наклонялся вперед, мне становилось видно, как Констанция кивает ему головой. Казалось, он дает ей какие-то инструкции. Я старался придумать способ узнать его имя. И тут сообразил, что выбрал не самое удачное место для наблюдения. Нужно было попытаться сесть так, чтобы я мог уловить хотя бы часть разговора. Ведь именно разговор с Констанцией Северенс, напомнил я себе, окончательно убедил меня, что со смертью Дэна связана какая-то тайна.
Она закончила обед раньше меня. Я видел, как она положила вилку и ждала, когда официант заберет ее тарелку. Я увидел, как она взяла мою записку и развернула ее. Потом она поднесла бумажку ближе к глазам, ее руки напряглись. Она читала: «ТЫ ДАЛА ЕМУ СЛИШКОМ МНОГО ИНФОРМАЦИИ». Наверное, она что-то сказала сидящему напротив нее мужчине. Я видел, как его черные глаза округлились, и он схватил записку. Он прочитал ее и смял бумагу в своей маленькой хрупкой руке. Потом посмотрел на Констанцию, как смотрят на обезображенный труп, отодвинул стул и встал. Он ничего ей не сказал, бросил несколько смятых банкнот на стол и ушел. Когда он подходил к лестнице, я услышал, как она окликнула его:
— Гай! — в ее голосе звучали нотки испуга.
Он даже не обернулся.
Через минуту она встала и ушла вслед за ним. На мгновение я увидел ее лицо. Она шла, закусив губу.
Я поджидал Констанцию в вестибюле отеля «Принсесс». Заметив девушку я встал, и она остановилась. Встреча со мной не доставила ей никакой радости.
— Привет, Конни. Я думал мне придется ждать гораздо дольше. Свидание не состоялось?
— Что вы хотите?
— На сей раз у мня нет никаких скрытых мотивов. Обычный мужской интерес. Вы единственная девушка, которую я знаю в Коломбо, и я хочу назначить вам свидание.
Она прошла мимо меня, а я схватил ее за рукав. Она сбросила мою руку со своей и повернулась ко мне. От злости ее глаза сузились.
— Не дотрагивайтесь до меня! Я даже не хочу, чтобы нас видели вместе. Она снова повернулась и почти побежала к лифту. Это был уже второй ее промах.
Я подошел к столику портье. За ним стоял шоколадный, гладко выбритый Панчо Вилья. Я достал из кармана десять рупий и встал перед ним, сложив банкноту в маленький, аккуратный квадратик.
— У мисс Северенс много поклонников? — спросил я.
— Очень много, господин.
— Может ли ревнивый американец узнать их имена?
— Их слишком много.
Я вынул из кармана еще одну банкноту в десять рупий и начал оборачивать ее вокруг первой.
— Меня интересует только один — маленький человек по имени Гай. У него черные редкие волосы.
— Скорее всего, господин, вы говорите о человеке, которого зовут Гай Венд. Он хозяин небольшой резиновой плантации в нескольких милях южнее Коломбо. Больше я ничего о нем не знаю.
Я протянул ему деньги и они моментально исчезли.
— Если мисс Северенс узнает, что я задавал вам этот вопрос, я сломаю вам нос. Честное слово.
Он улыбнулся и поклонился. Я ушел.
* * *
Он даже не встал, когда я вошел в свой номер. Он сидел на стуле перед окном и улыбался мне. Он был одет в измятый белый костюм с пятнами на пиджаке. Его небольшая лопатообразная бородка казалась жесткой, как серая стальная проволока. А красное круглое лицо лоснилось от пота. Его улыбающийся розовый, похожий на бутон рот выглядел глупо над наглой бородкой. Но бледно-голубые застывшие и немигающие глаза его были совсем не глупыми.
— Кто вы, черт возьми, такой? — спросил я.
— Ван Хосен. Я хотел встретиться с вами. Прошу простить мне мою бесцеремонность. Я подкупил посыльного, и он впустил меня. — В его высоком и резком голосе слышался слабый акцент.
— Чего вы хотите?
— Просто немножко поболтать, мистер Гарри. Ничего особенно серьезного. Я пишу для местных газет. Очерки. Можно сказать и просто интервью. Я люблю разговаривать с людьми, приезжающими на остров. Записываю их впечатления, а потом использую в своих статьях.
Я присел на край кровати и постарался сделать равнодушное лицо. Возможно, что он действительно местный журналист. Но столь же возможно, что он связан с О'Деллом, Северенс и Вендом.
— Давайте, задавайте свои вопросы и постарайтесь покороче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Я пожал плечами. Я не мог заставить ее говорить. Но в первый раз за все время я почувствовал азарт охотника. Она что-то знала. Но она хитра. Я должен вынудить ее сделать следующий ход. Я улыбнулся как можно доброжелательнее и сказал:
— Извините, Конни. Возможно, я действительно слишком уж серьезно отнесся к этой истории. Дэн был моим лучшим другом, ближе не бывает. Наверное, ни с кем нельзя общаться так тесно. Простите мою излишнюю агрессивность, ладно?
— Выпьем за это, — потребовала она. Мы чокнулись, и Констанция залпом выпила коктейль, пристально глядя мне в глаза. Несмотря на все ее хладнокровие и самообладание, в ней ощущалась какая-то напряженность и скрытая злоба.
Мы посидели с ней еще полчаса и приятно провели время. Она сплетничала о высшем обществе Коломбо. Я спросил ее о Январском клубе.
Она слегка скривила губы.
— Ну, это далеко не лучший клуб Коломбо. Уж очень разношерстное общество там собирается. Белые, евроазиаты, сингальцы. Бридж с высокими ставками и неуклюжий теннис. К тому же чересчур острая кухня. Почему вы спрашиваете о нем?
— О'Делл сказал, что в тот злосчастный вечер вы, он и Кристофф находились в Январском клубе перед тем как отправиться в порт. Поэтому-то меня и заинтересовало это заведение.
— Да-да. Я познакомилась с капитаном на вечеринке. А потом он оказался в Январском клубе, где мы с О'Деллом играли на пару в бридж. Насколько я помню, мы выиграли, и решили прокатиться на корабле, чтобы отпраздновать наш выигрыш.
Ей подошло время переодеваться к обеду, и я проводил ее до лифта. Прощаясь, она протянула мне руку. Рука была теплой и влажной. Я вышел на улицу с ощущением, что Констанция одновременно нравится и не нравится мне. Она показалась мне привлекательной, но в этой привлекательности чувствовалось что-то неуловимо нечистое. Я нашел скамейку в уединенном месте, присел и поразмышлял. Мое расследование подошло к концу. Больше я ничего не мог сделать. И все же, теперь я еще сильнее чем раньше был уверен, что за смертью Дэна скрывается какая-то тайна. Я понимал, что повторные разговоры с О'Деллом бесполезны, он слишком хитер для меня. Констанция тоже мне больше ничего не скажет. Ясно, что если я не смогу устроить им каких-либо неприятностей, чтобы они выдали себя, то мне остается лишь отправиться домой. Я хотел получить доказательства. Я хотел официального оправдания Дэна, но не представлял как этого добиться. Я чувствовал себя бездарным, упрямым дураком.
Стоя под прохладным душем в своем номере, я старался придумать осмысленный план, когда вспомнил, как в начале разговора Констанция упомянула про интриги. Интрига — вот, что мне сейчас необходимо. Я быстро вытерся и поспешил к столу. В ящичке я нашел писчую бумагу. Взяв бритву, я вырезал два небольших квадратика со сторонами в пару дюймов, следя, чтобы на них не оказалось фирменный знаков моего отеля. Найдя огрызок карандаша, я написал на первом листочке печатными буквами: «ТЫ ДАЛА ЕМУ СЛИШКОМ МНОГО ИНФОРМАЦИИ». На втором квадратике, также печатными буквами, но не такими крупными, вывел: «ОН ЗНАЕТ СЛИШКОМ МНОГО. ЧТО ТЫ РАССКАЗАЛ ЕМУ?»
Я быстро оделся и на рикше отправился к отелю «Принсесс». Быстро темнело, солнце как раз завершало свое стремительное падение в Западное море. Я попросил рикшу, чтобы он остановился в пятнадцати ярдах от входа в отель. Я рассчитывал, что Констанция еще не ушла, и что она со своим кавалером не собирается обедать в отеле. Над входом в отель зажглись огни. Прошло почти полчаса, прежде чем она спустилась вниз. Я сразу узнал ее по стройной фигуре и светлым волосам. Мне попался толковый рикша. Он хитро усмехнулся, когда я дал ему инструкции, и мы последовали за ее рикшей на почтительном расстоянии. Я неожиданно сообразил, что дуракам везет: если бы Констанция взяла такси, я бы остался с носом. Босые ноги рикши шлепали в ночной тишине по еще теплой от солнца мостовой. Он бежал легко, и я видел, как ходят по бронзовой коже мышцы его плеч.
Наше короткое путешествие заняло минут пятнадцать. Ее рикша остановился на Галле Роуд, напротив ярко освещенного здания. Сначала я подумал, что это частный дом, и что все мои планы нарушены. Но тут же заметил надпись: "Гостиница «Китайское море». Множество машин было припарковано на стоянке около гостиницы. Я заплатил своему рикше и осторожно пошел к зданию. Констанции нигде не было видно. Я понимал, что рискую, поднимаясь по ступенькам, так как она могла стоять сразу за дверью. Тем не менее я поднялся и посмотрел в широкое окно. В небольшой зале стояло множество маленьких столиков, только несколько из них оставались незанятыми. Из динамиков на стенах ревела музыка.
Я встал в дверях и быстро осмотрелся. Сначала я не увидел Констанции. Слева располагалась ведущая наверх лестница. Над ней висел знак, что там есть еще один зал. Это усложняло дело. Помещение было слишком маленьким и ярко освещенным. Если наверху такой же зал, как и внизу, Констанция сразу заметит меня, стоит мне появиться в дверях. И опять я решил рискнуть. Если она увидит меня — придется делать вид, что это случайная встреча, и подождать с выполнением своих планов. Я нащупал в кармане листок бумаги тот, который приготовил для нее. Я скрестил пальцы на удачу и поднялся по лестнице. К моему облегчению я оказался в небольшой комнате, из которой, по всей видимости, можно было попасть в маленькие обеденные залы второго этажа. Мимо быстро скользили официанты с дымящимися подносами.
Я увидел Констанцию. Она сидела одна за столиком, сервированным на двоих, сразу у входа в первую комнату. По счастью она смотрела в меню. Я быстро прошел в комнату напротив и сел там за свободный столик. Она не могла меня заметить, но я, наклонившись вперед, видел ее плечо и часть лица. С моего места отлично просматривался пустой стул напротив нее.
Ко мне подошел официант. Я заказал молочные бобы, цыпленка в кисло-сладком соусе и фруктовый напиток. У мня был план, как передать ей записку. Все в нем зависело от точного расчета и немного от везения. Я видел, как она сделала заказ. Опять я скрестил пальцы на счастье. Она встала и пошла в промежуточную комнату, а я подвинулся подальше в угол. Она прошла мимо моей двери и стала спускаться вниз. Я достал из кармана серебряную рупию и катнул ее в комнату напротив, а сам пошел за ней, одновременно толкнув монету ногой в сторону столика Констанции. На сей раз она закатилась как раз под него. Я оперся на стол рядом с ее тарелкой, когда наклонялся за рупией, и засунул записку под тарелку. Подобрав монету, я вернулся за свой столик и стал ждать. Через несколько минут Констанция вернулась. Сразу вслед за этим и ей, и мне принесли обед. Она не заметила записку. Я подумал, что, наверное, слишком далеко засунул ее под тарелку.
Я бросил взгляд на ее столик, и от удивления чуть не выронил вилку. За ее столиком сидел мужчина. Он как-то незаметно занял свое место. Я ожидал, что это будет О'Делл. Но напротив Констанции сидел незнакомый мне человек. Он был невысок, с редкими волосами, прилипшими к его овальному черепу. У него было лицо цвета слабого чая, в который добавили слишком много сливок. Глаза тонули в складках жира. Он что-то говорил ей активно жестикулируя, при этом резко выделялись подложенные плечи его белого пиджака.
Я ел, не спуская с незнакомца глаз, избегая лишь моментов, когда он смотрел в мою сторону. В основном говорил он. Мне не удалось расслышать ни единого его слова. Когда мужчина наклонялся вперед, мне становилось видно, как Констанция кивает ему головой. Казалось, он дает ей какие-то инструкции. Я старался придумать способ узнать его имя. И тут сообразил, что выбрал не самое удачное место для наблюдения. Нужно было попытаться сесть так, чтобы я мог уловить хотя бы часть разговора. Ведь именно разговор с Констанцией Северенс, напомнил я себе, окончательно убедил меня, что со смертью Дэна связана какая-то тайна.
Она закончила обед раньше меня. Я видел, как она положила вилку и ждала, когда официант заберет ее тарелку. Я увидел, как она взяла мою записку и развернула ее. Потом она поднесла бумажку ближе к глазам, ее руки напряглись. Она читала: «ТЫ ДАЛА ЕМУ СЛИШКОМ МНОГО ИНФОРМАЦИИ». Наверное, она что-то сказала сидящему напротив нее мужчине. Я видел, как его черные глаза округлились, и он схватил записку. Он прочитал ее и смял бумагу в своей маленькой хрупкой руке. Потом посмотрел на Констанцию, как смотрят на обезображенный труп, отодвинул стул и встал. Он ничего ей не сказал, бросил несколько смятых банкнот на стол и ушел. Когда он подходил к лестнице, я услышал, как она окликнула его:
— Гай! — в ее голосе звучали нотки испуга.
Он даже не обернулся.
Через минуту она встала и ушла вслед за ним. На мгновение я увидел ее лицо. Она шла, закусив губу.
Я поджидал Констанцию в вестибюле отеля «Принсесс». Заметив девушку я встал, и она остановилась. Встреча со мной не доставила ей никакой радости.
— Привет, Конни. Я думал мне придется ждать гораздо дольше. Свидание не состоялось?
— Что вы хотите?
— На сей раз у мня нет никаких скрытых мотивов. Обычный мужской интерес. Вы единственная девушка, которую я знаю в Коломбо, и я хочу назначить вам свидание.
Она прошла мимо меня, а я схватил ее за рукав. Она сбросила мою руку со своей и повернулась ко мне. От злости ее глаза сузились.
— Не дотрагивайтесь до меня! Я даже не хочу, чтобы нас видели вместе. Она снова повернулась и почти побежала к лифту. Это был уже второй ее промах.
Я подошел к столику портье. За ним стоял шоколадный, гладко выбритый Панчо Вилья. Я достал из кармана десять рупий и встал перед ним, сложив банкноту в маленький, аккуратный квадратик.
— У мисс Северенс много поклонников? — спросил я.
— Очень много, господин.
— Может ли ревнивый американец узнать их имена?
— Их слишком много.
Я вынул из кармана еще одну банкноту в десять рупий и начал оборачивать ее вокруг первой.
— Меня интересует только один — маленький человек по имени Гай. У него черные редкие волосы.
— Скорее всего, господин, вы говорите о человеке, которого зовут Гай Венд. Он хозяин небольшой резиновой плантации в нескольких милях южнее Коломбо. Больше я ничего о нем не знаю.
Я протянул ему деньги и они моментально исчезли.
— Если мисс Северенс узнает, что я задавал вам этот вопрос, я сломаю вам нос. Честное слово.
Он улыбнулся и поклонился. Я ушел.
* * *
Он даже не встал, когда я вошел в свой номер. Он сидел на стуле перед окном и улыбался мне. Он был одет в измятый белый костюм с пятнами на пиджаке. Его небольшая лопатообразная бородка казалась жесткой, как серая стальная проволока. А красное круглое лицо лоснилось от пота. Его улыбающийся розовый, похожий на бутон рот выглядел глупо над наглой бородкой. Но бледно-голубые застывшие и немигающие глаза его были совсем не глупыми.
— Кто вы, черт возьми, такой? — спросил я.
— Ван Хосен. Я хотел встретиться с вами. Прошу простить мне мою бесцеремонность. Я подкупил посыльного, и он впустил меня. — В его высоком и резком голосе слышался слабый акцент.
— Чего вы хотите?
— Просто немножко поболтать, мистер Гарри. Ничего особенно серьезного. Я пишу для местных газет. Очерки. Можно сказать и просто интервью. Я люблю разговаривать с людьми, приезжающими на остров. Записываю их впечатления, а потом использую в своих статьях.
Я присел на край кровати и постарался сделать равнодушное лицо. Возможно, что он действительно местный журналист. Но столь же возможно, что он связан с О'Деллом, Северенс и Вендом.
— Давайте, задавайте свои вопросы и постарайтесь покороче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15