ему было известно, что там он будет хорошо встречен, да и корма для скота там было достаточно. По пути они остановились на необитаемом острове Палмерстона, который Кук открыл во время прошлого путешествия, и набрали там немного травы.
Во второй половине апреля «Резольюшен» прибыл на острова Дружбы и вынужден был там задержаться – вместе с «Дискавери» – до середины июля. Этот период в жизни Кука дал повод для многочисленных толков среди историков. Почему, задавали они вопрос, он сразу не отправился в северную часть Тихого океана и не попытался пройти Берингов пролив тогда же, хотя лето бы кончилось, пока он дошел бы до него. Ответ на это очень прост: Адмиралтейство планировало одновременную атаку на Северо-Западный проход с Атлантики и с Тихого океана, и в надежде, что экспедиции встретятся, оно наметило совершить эту попытку в 1778 году – следующим летом. Адмиралтейство учло возможность того, что Кук может задержаться с отплытием. На самом деле он проделал свой путь очень быстро и, если бы попытался, мог бы достичь Берингова пролива и этим летом. Но это не имело бы смысла – ведь встреча была назначена на 1778 год.
Этот период поразителен тем, что Кук, этот неугомонный человек, с ненасытной потребностью посмотреть, что лежит за холмом, за соседним поворотом, по-видимому, в конце концов потерял свой прежний исследовательский пыл. Ему много раз говорили о существовании островов Самоа к северу и островов Фиджи к северо-западу и в одном шаге, если мерить расстояния в масштабах его прежних поисков, от островов Дружбы. Ему говорили о дюжине других островов, не слишком далеко расположенных от Тонгатабу. Кук оставлял их без внимания и продолжал свои на первый взгляд бесцельные блуждания между волшебными островами Тонга. Таким беспечным и спокойным стал Кук, когда девушки с островов Дружбы жили на корабле и передвигались вместе с ними от острова к острову в тот идиллический период.
Вероятно, подобно игроку в футбол или крикет, который слишком много играл, Кук тоже почувствовал себя уставшим, результаты его колоссальных трудов за все эти годы в конце концов позволяли ему остановиться на достигнутом.
Быть может, он намеренно устроил себе и своей команде передышку, чтобы к тому времени, когда придется форсировать Берингов пролив, все оказались в наилучшей форме. Возможно, он просто любил острова Дружбы. Или же у него было предчувствие, что время, которое он проводил здесь, – это все отведенное ему время, и он решил использовать его наилучшим образом. Мы никогда этого не узнаем: Кук, как можно было ожидать, не оставил в своем дневнике никаких записей на этот счет.
17 июля корабли отправились в направлении Таити, куда прибыли 12 августа. И здесь Кук продолжал пребывать в той же загадочной бездеятельности, приятно проводя время со своими теперь уже старыми друзьями на Таити и соседних островах Общества. Скот разгрузили в Матаиеа-Бей, и Кук с радостным удивлением записал в своем дневнике о впечатлении, произведенном им и капитаном Кларком на туземцев, когда они проехались по равнине на лошадях – этих животных таитяне никогда раньше не видели. Удивительно, что Кларк вообще мог ездить на лошади. Первые признаки его болезни – туберкулеза – проявились уже вскоре после того, как они отплыли из Англии, и теперь болезнь зашла уже далеко. В наши дни туберкулез излечим, но раньше развитие болезни остановить не удавалось. Очень часто Кларк был настолько болен, что не мог выполнять обязанности капитана «Дискавери». Ему было предложено остаться на Таити, а командование передать своему первому помощнику Берни, но Кларк настаивал на продолжении плавания.
А Кук, по-видимому, превращался в настоящего диктатора в своем общении с туземцами. Покинув Таити, они сначала пришли на Муреа, расположенный всего в дюжине миль. Была украдена коза, и Кук объявил, что, если ее не возвратят, он уничтожит все лодки на острове, что пагубно отразилось бы на добывании пищи и вообще на экономике острова, – можно подумать, это слишком суровая мера за возвращение какой-то козы. И действительно, были сожжены двенадцать лодок, прежде чем животное было возвращено.
А на Хуахине снова был украден секстант. Секстант был возвращен, а вор схвачен. Он оказался таким нахальным и совсем не раскаявшимся, что Кук приказал отрезать ему ухо, – и снова можно было бы подумать, что наказание слишком тяжело за это преступление. На следующем острове, который они посетили, Риаитеа, Кук снова вернулся к своей давней практике взятия заложников. Двое из его матросов дезертировали, и он тут же взял в плен сына, зятя и дочь вождя острова, человека, который всегда проявлял по отношению к нему величайшую доброту и гостеприимство. Заложники были отпущены после того, как были возвращены дезертиры. Следует отметить, что тактика Кука привела туземцев в такую ярость, что они даже попытались похитить Кука и Кларка. Обращаясь к прошлому, легко судить задним числом. Куку следовало бы серьезно отнестись к этому предупреждению, но, очевидно, он этого не сделал. В наши дни это может показаться весьма жесткой политикой, которую трудно оправдать, но следует вспомнить, что Кук был человеком XVIII века, столкнувшимся с полинезийским складом ума, который нам постичь не дано. Кук был человеком большого интеллекта, он был на своем месте, и мы не можем сомневаться, что он знал, что делал. К тому же трудно представить, что еще он мог сделать.
7 декабря оба корабля вышли в море, 22-го они пересекли экватор, а 24-го обнаружили необитаемый остров, который Кук назвал островом Рождества. Кук решил остановиться здесь на несколько дней – он оставался там 9 дней – из-за изобилия рыбы и черепах и чтобы дать команде передышку после рождественских возлияний, хотя, проведя семь месяцев в безделье, кроме праздного плавания в Тихом океане, они вряд ли в этом так сильно нуждались.
Находясь на острове, Кук, второй помощник Кинг и астроном Бейли сошли на берег, чтобы понаблюдать за солнечным затмением, что позволило им вычислить точную долготу и проверить точность хода хронометров. Кларк их не сопровождал: он был слишком болен.
Корабли продолжили свое плавание и 18 января увидели два гористых острова. Это было последнее открытие Кука – Гавайские острова. Оба острова, Ниихау и Кауаи, были самыми западными из крупных островов Гавайского архипелага. Кук назвал их Сандвичевы острова – имя его друга, покровителя и первого лорда Адмиралтейства, графа Сандвичского разбросано по всей географической карте Атлантики и Тихого океана, но ныне они известны как Гавайские острова. Главный остров в этой группе Кук сначала не нашел, но открыл его позже в том же году. Это был остров, который дал название всей группе, – Гавайи.
После того, что стало почти стандартным началом – стрельбы и убийства туземцев без всякого повода, Кук установил с гавайцами прекрасные дружеские отношения. По-видимому, они приняли его за какое-то божество, потому что, как только он ступил на берег, они упали ниц и оставались в таком положении, пока Кук не сделал знак встать.
Кук нашел, что это очень привлекательный народ. Они были дружелюбны, гостеприимны, не носили оружия, в отличие от большинства полинезийцев, и были крайне честны. Они указали капитану на другой остров, лежащий к западу, который они называли Оаху. Кук понимал, что у него нет времени его исследовать. Это было досадно, потому что тогда бы он обязательно нашел волшебную бухту Пёрл-Харбор, где в декабре 1941 года военно-морские силы Японии потопили флот США. В наши дни там стоит город Гонолулу, столица Гавайев.
2 февраля корабли направились на северо-восток к Новому Альбиону – западному побережью Северной Америки – и 6 марта достигли его между 44-й и 45-й параллелями, в районе мыса, названного Куком Кейп-Фаул-Уэзер (название это сохранилось). В течение следующего месяца корабли были застигнуты несколькими крайне неприятными штормами, что замедлило их продвижение к северу. Неблагоприятный ветер заставлял их держаться вдали от побережья, и в результате они проскочили мимо устья реки Колумбия и пролива Хуан-де-Фука, который вел к месту, где ныне стоит город Ванкувер.
Оба корабля были так сильно потрепаны штормами после того, как покинули мыс Кейп-Фаул-Уэзер, что их срочно надо было ремонтировать. Они нашли защищенный заливчик, носящий название Нутка, который, как предположил Кук, был на материке. На самом деле это было в двух третях расстояния вверх до западного побережья острова Ванкувер.
Было 30 марта. Они простояли здесь почти четыре недели – надо было рубить деревья, чтобы делать новую бизань-мачту для «Резольюшен», а тем временем Кук знакомился с туземцами, которые, судя по их плоским широкоскулым лицам, были явно не полинезийцами, вероятно, это были эскимосы. Они были дружелюбным, безобидным народом, если судить по тому, что в этом случае не нашлось повода убить хотя бы одного из них.
Восстановив нормальную плавучесть кораблей, 26 апреля они повернули на север. Воды здесь были опасными и коварными, и требовалось мореходное искусство наивысшей степени. Кук снова достиг своей наилучшей формы и делал съемку, наносил на карту и давал названия всему, что встречалось им на пути, хотя даже его, казалось бы, неисчерпаемая изобретательность иссякла, потому что он начал повторяться и давать названия, которые уже давал в Южных морях.
Береговая линия простиралась к западу, а теперь она просто тянулась точно на запад – корабли двигались вдоль южного побережья Аляски. Теперь «Резольюшен» так отчаянно протекал, что Кук был вынужден найти какую-нибудь защищенную якорную стоянку, и он ее нашел в небольшом заливе, который известен теперь под названием залив Принца Уильяма. Корабль килевали и обнаружили, что швы между шпангоутами не имеют даже следов пакли.
Закончив ремонт, они двинулись на юго-запад вокруг очень длинного мыса, теперь известного как полуостров Кенай. К западу от этого полуострова открывался на северо-восток широкий залив, и некоторые офицеры подумали, что это может быть входом в юго-западный пролив. У Кука были сомнения, но он согласился исследовать. Они плыли двести долгих миль вверх вдоль залива и только в самом его конце, когда справа и слева показались покрытые льдом и снегом горы, поняли, что это глубоко уходящий в сушу закрытый фьорд. Вернувшись назад в море, они проплыли триста миль вдоль полуострова Аляска и его разломанного на части продолжения – Алеутских островов. Они остановились ненадолго на острове Уналашка, пошли на северо-восток вверх – к оконечности полуострова Аляска, затем на северо-восток и север – в бухту Нортон. Во время этого перехода главный корабельный врач Андерсон умер от туберкулеза; ему, как и капитану Кларку, предлагали остаться на Таити. Но, возможно, они в любом случае не выжили бы.
На северном конце бухты Нортон находится мыс, который Кук назвал мысом Принца Уэльского; это самая западная точка обоих материков – Северной и Южной Америки и ближайшая к Азиатскому материку. Теперь Кук плыл к Азиатскому материку через Берингов пролив и бросил якорь в защищенной бухте, которую он назвал заливом Св.Лаврентия, отдавая дань Берингу, который за полвека до этого дал название Св.Лаврентия острову к югу от Берингова пролива. Встреченные там туземцы были вежливы, а может быть, просто сдержанны, и, судя по их поведению и основательным домам, они казались самой цивилизованной расой, которую он встретил в Тихом океане.
Из бухты Св.Лаврентия «Резольюшен» и «Дискавери» двинулись на север через Берингов пролив, пересекли Северный полярный круг, а затем пошли в Чукотское море. Но прошли они недалеко. Через три дня – между 14 и 17 августа – температура резко упала, погода испортилась, и внезапно они оказались перед с виду твердой горой пакового льда, простиравшегося от горизонта до горизонта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Во второй половине апреля «Резольюшен» прибыл на острова Дружбы и вынужден был там задержаться – вместе с «Дискавери» – до середины июля. Этот период в жизни Кука дал повод для многочисленных толков среди историков. Почему, задавали они вопрос, он сразу не отправился в северную часть Тихого океана и не попытался пройти Берингов пролив тогда же, хотя лето бы кончилось, пока он дошел бы до него. Ответ на это очень прост: Адмиралтейство планировало одновременную атаку на Северо-Западный проход с Атлантики и с Тихого океана, и в надежде, что экспедиции встретятся, оно наметило совершить эту попытку в 1778 году – следующим летом. Адмиралтейство учло возможность того, что Кук может задержаться с отплытием. На самом деле он проделал свой путь очень быстро и, если бы попытался, мог бы достичь Берингова пролива и этим летом. Но это не имело бы смысла – ведь встреча была назначена на 1778 год.
Этот период поразителен тем, что Кук, этот неугомонный человек, с ненасытной потребностью посмотреть, что лежит за холмом, за соседним поворотом, по-видимому, в конце концов потерял свой прежний исследовательский пыл. Ему много раз говорили о существовании островов Самоа к северу и островов Фиджи к северо-западу и в одном шаге, если мерить расстояния в масштабах его прежних поисков, от островов Дружбы. Ему говорили о дюжине других островов, не слишком далеко расположенных от Тонгатабу. Кук оставлял их без внимания и продолжал свои на первый взгляд бесцельные блуждания между волшебными островами Тонга. Таким беспечным и спокойным стал Кук, когда девушки с островов Дружбы жили на корабле и передвигались вместе с ними от острова к острову в тот идиллический период.
Вероятно, подобно игроку в футбол или крикет, который слишком много играл, Кук тоже почувствовал себя уставшим, результаты его колоссальных трудов за все эти годы в конце концов позволяли ему остановиться на достигнутом.
Быть может, он намеренно устроил себе и своей команде передышку, чтобы к тому времени, когда придется форсировать Берингов пролив, все оказались в наилучшей форме. Возможно, он просто любил острова Дружбы. Или же у него было предчувствие, что время, которое он проводил здесь, – это все отведенное ему время, и он решил использовать его наилучшим образом. Мы никогда этого не узнаем: Кук, как можно было ожидать, не оставил в своем дневнике никаких записей на этот счет.
17 июля корабли отправились в направлении Таити, куда прибыли 12 августа. И здесь Кук продолжал пребывать в той же загадочной бездеятельности, приятно проводя время со своими теперь уже старыми друзьями на Таити и соседних островах Общества. Скот разгрузили в Матаиеа-Бей, и Кук с радостным удивлением записал в своем дневнике о впечатлении, произведенном им и капитаном Кларком на туземцев, когда они проехались по равнине на лошадях – этих животных таитяне никогда раньше не видели. Удивительно, что Кларк вообще мог ездить на лошади. Первые признаки его болезни – туберкулеза – проявились уже вскоре после того, как они отплыли из Англии, и теперь болезнь зашла уже далеко. В наши дни туберкулез излечим, но раньше развитие болезни остановить не удавалось. Очень часто Кларк был настолько болен, что не мог выполнять обязанности капитана «Дискавери». Ему было предложено остаться на Таити, а командование передать своему первому помощнику Берни, но Кларк настаивал на продолжении плавания.
А Кук, по-видимому, превращался в настоящего диктатора в своем общении с туземцами. Покинув Таити, они сначала пришли на Муреа, расположенный всего в дюжине миль. Была украдена коза, и Кук объявил, что, если ее не возвратят, он уничтожит все лодки на острове, что пагубно отразилось бы на добывании пищи и вообще на экономике острова, – можно подумать, это слишком суровая мера за возвращение какой-то козы. И действительно, были сожжены двенадцать лодок, прежде чем животное было возвращено.
А на Хуахине снова был украден секстант. Секстант был возвращен, а вор схвачен. Он оказался таким нахальным и совсем не раскаявшимся, что Кук приказал отрезать ему ухо, – и снова можно было бы подумать, что наказание слишком тяжело за это преступление. На следующем острове, который они посетили, Риаитеа, Кук снова вернулся к своей давней практике взятия заложников. Двое из его матросов дезертировали, и он тут же взял в плен сына, зятя и дочь вождя острова, человека, который всегда проявлял по отношению к нему величайшую доброту и гостеприимство. Заложники были отпущены после того, как были возвращены дезертиры. Следует отметить, что тактика Кука привела туземцев в такую ярость, что они даже попытались похитить Кука и Кларка. Обращаясь к прошлому, легко судить задним числом. Куку следовало бы серьезно отнестись к этому предупреждению, но, очевидно, он этого не сделал. В наши дни это может показаться весьма жесткой политикой, которую трудно оправдать, но следует вспомнить, что Кук был человеком XVIII века, столкнувшимся с полинезийским складом ума, который нам постичь не дано. Кук был человеком большого интеллекта, он был на своем месте, и мы не можем сомневаться, что он знал, что делал. К тому же трудно представить, что еще он мог сделать.
7 декабря оба корабля вышли в море, 22-го они пересекли экватор, а 24-го обнаружили необитаемый остров, который Кук назвал островом Рождества. Кук решил остановиться здесь на несколько дней – он оставался там 9 дней – из-за изобилия рыбы и черепах и чтобы дать команде передышку после рождественских возлияний, хотя, проведя семь месяцев в безделье, кроме праздного плавания в Тихом океане, они вряд ли в этом так сильно нуждались.
Находясь на острове, Кук, второй помощник Кинг и астроном Бейли сошли на берег, чтобы понаблюдать за солнечным затмением, что позволило им вычислить точную долготу и проверить точность хода хронометров. Кларк их не сопровождал: он был слишком болен.
Корабли продолжили свое плавание и 18 января увидели два гористых острова. Это было последнее открытие Кука – Гавайские острова. Оба острова, Ниихау и Кауаи, были самыми западными из крупных островов Гавайского архипелага. Кук назвал их Сандвичевы острова – имя его друга, покровителя и первого лорда Адмиралтейства, графа Сандвичского разбросано по всей географической карте Атлантики и Тихого океана, но ныне они известны как Гавайские острова. Главный остров в этой группе Кук сначала не нашел, но открыл его позже в том же году. Это был остров, который дал название всей группе, – Гавайи.
После того, что стало почти стандартным началом – стрельбы и убийства туземцев без всякого повода, Кук установил с гавайцами прекрасные дружеские отношения. По-видимому, они приняли его за какое-то божество, потому что, как только он ступил на берег, они упали ниц и оставались в таком положении, пока Кук не сделал знак встать.
Кук нашел, что это очень привлекательный народ. Они были дружелюбны, гостеприимны, не носили оружия, в отличие от большинства полинезийцев, и были крайне честны. Они указали капитану на другой остров, лежащий к западу, который они называли Оаху. Кук понимал, что у него нет времени его исследовать. Это было досадно, потому что тогда бы он обязательно нашел волшебную бухту Пёрл-Харбор, где в декабре 1941 года военно-морские силы Японии потопили флот США. В наши дни там стоит город Гонолулу, столица Гавайев.
2 февраля корабли направились на северо-восток к Новому Альбиону – западному побережью Северной Америки – и 6 марта достигли его между 44-й и 45-й параллелями, в районе мыса, названного Куком Кейп-Фаул-Уэзер (название это сохранилось). В течение следующего месяца корабли были застигнуты несколькими крайне неприятными штормами, что замедлило их продвижение к северу. Неблагоприятный ветер заставлял их держаться вдали от побережья, и в результате они проскочили мимо устья реки Колумбия и пролива Хуан-де-Фука, который вел к месту, где ныне стоит город Ванкувер.
Оба корабля были так сильно потрепаны штормами после того, как покинули мыс Кейп-Фаул-Уэзер, что их срочно надо было ремонтировать. Они нашли защищенный заливчик, носящий название Нутка, который, как предположил Кук, был на материке. На самом деле это было в двух третях расстояния вверх до западного побережья острова Ванкувер.
Было 30 марта. Они простояли здесь почти четыре недели – надо было рубить деревья, чтобы делать новую бизань-мачту для «Резольюшен», а тем временем Кук знакомился с туземцами, которые, судя по их плоским широкоскулым лицам, были явно не полинезийцами, вероятно, это были эскимосы. Они были дружелюбным, безобидным народом, если судить по тому, что в этом случае не нашлось повода убить хотя бы одного из них.
Восстановив нормальную плавучесть кораблей, 26 апреля они повернули на север. Воды здесь были опасными и коварными, и требовалось мореходное искусство наивысшей степени. Кук снова достиг своей наилучшей формы и делал съемку, наносил на карту и давал названия всему, что встречалось им на пути, хотя даже его, казалось бы, неисчерпаемая изобретательность иссякла, потому что он начал повторяться и давать названия, которые уже давал в Южных морях.
Береговая линия простиралась к западу, а теперь она просто тянулась точно на запад – корабли двигались вдоль южного побережья Аляски. Теперь «Резольюшен» так отчаянно протекал, что Кук был вынужден найти какую-нибудь защищенную якорную стоянку, и он ее нашел в небольшом заливе, который известен теперь под названием залив Принца Уильяма. Корабль килевали и обнаружили, что швы между шпангоутами не имеют даже следов пакли.
Закончив ремонт, они двинулись на юго-запад вокруг очень длинного мыса, теперь известного как полуостров Кенай. К западу от этого полуострова открывался на северо-восток широкий залив, и некоторые офицеры подумали, что это может быть входом в юго-западный пролив. У Кука были сомнения, но он согласился исследовать. Они плыли двести долгих миль вверх вдоль залива и только в самом его конце, когда справа и слева показались покрытые льдом и снегом горы, поняли, что это глубоко уходящий в сушу закрытый фьорд. Вернувшись назад в море, они проплыли триста миль вдоль полуострова Аляска и его разломанного на части продолжения – Алеутских островов. Они остановились ненадолго на острове Уналашка, пошли на северо-восток вверх – к оконечности полуострова Аляска, затем на северо-восток и север – в бухту Нортон. Во время этого перехода главный корабельный врач Андерсон умер от туберкулеза; ему, как и капитану Кларку, предлагали остаться на Таити. Но, возможно, они в любом случае не выжили бы.
На северном конце бухты Нортон находится мыс, который Кук назвал мысом Принца Уэльского; это самая западная точка обоих материков – Северной и Южной Америки и ближайшая к Азиатскому материку. Теперь Кук плыл к Азиатскому материку через Берингов пролив и бросил якорь в защищенной бухте, которую он назвал заливом Св.Лаврентия, отдавая дань Берингу, который за полвека до этого дал название Св.Лаврентия острову к югу от Берингова пролива. Встреченные там туземцы были вежливы, а может быть, просто сдержанны, и, судя по их поведению и основательным домам, они казались самой цивилизованной расой, которую он встретил в Тихом океане.
Из бухты Св.Лаврентия «Резольюшен» и «Дискавери» двинулись на север через Берингов пролив, пересекли Северный полярный круг, а затем пошли в Чукотское море. Но прошли они недалеко. Через три дня – между 14 и 17 августа – температура резко упала, погода испортилась, и внезапно они оказались перед с виду твердой горой пакового льда, простиравшегося от горизонта до горизонта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19