Она идет среди них, погруженная в раздумье, фигурка, движущаяся с иной скоростью, чем весь окружающий мир.
Фрэнк в машине снимает наушники и протирает глаза.
– Она ушла. Пойдем.
Вместе с Конни он подходит к двери и нажимает кнопку звонка. Из домофона раздается голос Воглера:
– Кто там?
– Дербан.
Замок на двери жужжит.
Они поднимаются. Кристиан в халате пьет черный кофе.
– Привет, Крис, – кивает Фрэнк. – Как дела?
– Отлично. – Вид у Воглера усталый. – Получили что-нибудь?
– В ресторане ты превосходно сыграл, – говорит Конни. – Сказав, что доволен смертью жены.
Приманка кивает и снова подносит чашку ко рту.
На столике за его спиной вместо фотографии Клэр стоит фотография Стеллы.

Часть четвертая
Сообщалось, что после того, как с Бодлером случился последний удар, он уже не узнавал собственного отражения в зеркале и вежливо кланялся ему, словно незнакомцу.
Бодлер. Издательство «Кларк и Сайкс»
Глава тридцать четвертая
– Для многих актеров самым важным в учении Станиславского является то, что он называл эмоциональной памятью. Это означает взгляд в свое прошлое, воспоминание о каком-нибудь ярком чувстве или событии и использование его для создания образа.
Пол делает паузу, ожидая вопросов, но никто не раскрывает рта. Студенты стоят возле него полукругом. Время от времени кто-то делает пластическое упражнение, чтобы лучше сосредоточиться.
– Теперь закройте глаза и думайте о случае, когда испытали очень сильное чувство. Только не абстрактно. Припоминайте точно, что делали, когда оно возникло и при каких обстоятельствах.
Он заставляет их проделать это упражнение с полдюжины раз, пока не убеждается, что они правильно поняли.
– Хорошо. Теперь сыграйте то действие, о котором думали. Леон, ты первый.
Леон, долговязый, тощий студент из Каролины, слегка краснеет, потом принимается носиться по залу в поисках чего-то. Через несколько минут Пол останавливает его.
– Леон, что ты делаешь?
– Я… э… однажды мне нужно было ехать в аэропорт, а я потерял ключ от машины. И запаниковал.
– Почему?
– Ну, у меня было всего минуты две на поиски, иначе я опоздал бы на самолет.
– Что произошло через две минуты? Сейчас ты искал ключи около пяти минут. Почему не перестал искать, когда стало слишком поздно? Почему не вызвал по телефону такси или не попросил соседа отвезти тебя?
Леон, теперь залившийся густой краской, бормочет:
– Я думал…
– Черт возьми, ты хоть слушал, что я говорил? – неожиданно выкрикивает Пол. – Не думай, идиот! Не думай. Действуй.
– Да пошел ты знаешь куда? – усмехается Леон.
Воцаряется опасное молчание.
– Что такое?
– Пошел ты! Вместе со своими заморочками. Это же просто опьянение властью, черт возьми. У тебя есть любимчики, и ты твердишь им, что они замечательные. Вроде нее. – Указывает на Клэр. – А остальных будто не существует.
– Я бы хвалил и тебя, если бы ты прилагал хоть немного усилий, – говорит Пол. – Но ты этого не делал. Для тебя это просто-напросто еще один предмет, так ведь? Чтобы нахватать оценок для диплома. Для хорошей, доходной работы.
– У меня работа в любом случае будет лучше твоей, – глумится студент. – Если ты такой замечательный, то почему не стал знаменитым? Не зря говорят: «Кто умеет – делает, кто не умеет – учит». – Он надевает куртку. – Иди ты в задницу, раздолбай! Больше меня не увидишь.
Когда он выходит, Пол замечает:
– Вот и хорошо. Балласт нам не нужен. Элоиза, может, покажешь нам, что ты приготовила?
Занятия продолжаются. Студенты потрясены, а Пол так спокоен, что Клэр задается вопросом, не нарочно ли он выбрал Леона, чтобы вынудить уйти. Ритуальная жертва, думает она, для сплочения группы.
Выйдя из здания, Клэр видит у бровки неприметную машину. Прислонившийся к багажнику Дербан поджидает ее.
– Привет, Фрэнк, – устало произносит она.
– Привет, Клэр. – Он распахивает заднюю дверцу. – Подвезти?
– У меня есть выбор?
– Выбор у тебя всегда есть.
Нетерпеливый вид Фрэнка, держащего дверцу открытой, как будто опровергает его слова.
– Знаю, знаю, – бормочет Клэр, усаживаясь на заднее сиденье. – Извини, что вчера вечером сняла микрофон.
Фрэнк усмехается:
– Это казенная собственность. Мы почти весь вечер искали его в мусорных баках ресторана.
– Я уже извинилась.
– А все-таки зачем ты это сделала? – спрашивает он и бросает на нее взгляд в зеркало заднего обзора, выезжая на проезжую часть.
Клэр пожимает плечами.
– Надоел постоянный надзор.
– Перестаешь доверять нам, Клэр?
Чуть помолчав, она сообщает:
– Вчера вечером Кристиан сказал мне кое-что странное.
– Этот человек говорит много странного.
– Оказывается, я не могу ехать с ним в Европу, так как иммиграционный контроль не пустит меня обратно.
Она чертит что-то пальцем на боковом стекле.
– Это верно, – кивает Фрэнк. – Не пустит.
– Но как он об этом узнал?
– О чем?
– Что у меня нет американского паспорта. Я не говорила ему.
– Должно быть, сказала. – Фрэнк делает жест, отняв от руля одну руку. – Может, проболталась, когда вы беседовали о Рауле. Тот ведь заявил, что у тебя появляется нью-йоркский акцент.
– Я не рассказывала ему, что у меня британский паспорт, – качает она головой.
– Очевидно, он обнаружил его, когда осматривал твою квартиру, или просто предположил.
– Наверное, – соглашается она. Потом, глядя на поток машин, восклицает: – Почему в Нью-Йорке совсем не видно мотоциклов?
Глава тридцать пятая
– Просто поразительно, – говорит Клэр, – как он вывел из себя Леона. Словно ткнул пальцем раз, другой, третий – бах. Совсем как мастер оригами – даже не верится, что это может быть так легко.
Кристиан, лежащий рядом с ней в постели, хмыкает. Он читает какую-то научную книгу. Клэр опускает ноги на пол.
– Пойду приму душ.
– Сейчас присоединюсь к тебе, – произносит он, переворачивая страницу.
Клэр улыбается.
Душевая представляет собой выложенную кафелем кабину рядом со спальней. Клэр открывает краны, регулирует температуру воды.
– Что ты читаешь? – кричит она Кристиану сквозь шум струй.
– Новую биографию Бодлера. Меня попросили подобрать цитату для суперобложки.
Клэр подается к зеркалу и снимает серьги.
– Бесплатная реклама.
– Что?
– Бесплатная реклама. Так называют это издатели. А, черт! – Она роняет сережку. Опускается на колени и шарит под раковиной. – Биография хорошо написана?
– Не особенно. Есть новые сведения о его взаимоотношениях с Эдгаром По. Но в общем…
Клэр не слышит его. Голос исчез, словно оказался втянутым в какой-то длинный туннель. Она вдруг полностью сосредоточилась на том, что заметила позади тумбы: черном проводе не толще вермишели, прилегающем к ее поверхности. Притрагивается к нему. Он, как и вермишель, липкий на ощупь. Подсовывает под него ноготь, осторожно оттягивает.
Провод идет вниз, к краю коврика. Клэр тянет снова. Тонкая черная нить поднимается из-за плинтуса, словно швартов из песка на пляже. Она поднимает руку все выше, выше. Когда рука поднята до отказа, из укрытия оказывается вытянуто около десяти футов кабеля.
– …кажется, не уяснил, до чего нетрадиционны были декаденты, – говорит Кристиан.
– Да-да, – отвечает Клэр.
Она принимается за поиск в другом направлении. Тонкий черный провод идет позади кранов в крохотное отверстие и скрывается за зеркалом.
Клэр изумленно смотрит на свое отражение, потом снимает зеркало со стены и поворачивает задней стороной наружу. В крохотном процарапанном отверстии спрятан маленький чип.
– Ах ты черт! – восклицает в машине Фрэнк.
Изображение Клэр неистово раскачивается, когда она снимает зеркало со стены. Камера опускается мимо ее колен в темноту.
Клэр снимает крохотную камеру с задней части зеркала, рассматривает ее, потом начинает наматывать провод на палец. Вытаскивает его из-под коврика все больше, больше. Он идет за угол душевой кабины. За шкафом крохотная муфта, к ней подсоединен еще один кабель. Клэр ползет на четвереньках вдоль сдвоенного кабеля.
Кристиан продолжает говорить. Увлекшись книгой, он не видит, как Клэр продвигается вдоль проводов к нише. Там сложены книги, она сдвигает их.
За небрежно сложенными книгами муфта побольше, похожая на большого черного паука, его ножки – с десяток проводов, расходящихся по квартире в разные стороны.
– Черт! – раздраженно бросает Дербан. – Сообщите Конни и вызовите подкрепление. Скажите, что мы…
Внезапно изображение квартиры Воглера на их мониторах превращается в снег.
* * *
Клэр бросает на кровать перед Кристианом пластмассовый диск величиной с печенье, из него торчат провода.
– Что это? – восклицает она и видит, как он напрягается.
– Это тебя надо спросить, – произносит Кристиан, глядя на нее через очки. – Я впервые вижу эту штуку.
Клэр медленно, насмешливо хлопает в ладоши.
– Браво! Мы еще сделаем из тебя актера.
– Извини, я не понимаю, – говорит он, и на его лице появляется беспокойное, испуганное выражение.
– Не понимаешь? Да, Кристиан, ты ничего не понимаешь. – Клэр чувствует, что теряет контроль над собой, и ею овладевает гнев. – Что тебе сказали, осел безмозглый? Что я психопатка? Что могла, черт возьми, убить твою жену?
– Идите заберите нас! – зовет Кристиан, обращаясь к потолку. – Идите и заберите, немедленно.
– Они тебя не слышат, – усмехается Клэр. Бросает на кровать моток проводов и говорит, имитируя голос звукотехника: – «Кристиан, повтори еще раз для регулировки. Тебя плоховато слышно».
Он откатывается от нее на другую сторону кровати.
– Не понимаешь? – удивляется Клэр. – Они думают, что убийца один из нас. Только не могут решить, кто именно. Вот и посадили обоих, будто крыс в лабиринт, смотрят, кто окажется съеден.
Клэр слышит шум лифта и понимает, что скоро здесь появятся полицейские. Уже раздаются крики и громкий стук в дверь.
– Безмозглый осел, – говорит она. – По крайней мере я сказала им – я знаю, что убийца не ты. – И начинает молотить Воглера кулаками. – Да, сказала им – я знаю, что убийца не ты!
Дверной звонок непрерывно звонит.
– Быстрее! – кричит Кристиан, отражая ее удары. – Быстрее! Сюда!
Дверь потрескивает под нажимом гидравлического тарана снаружи. Клэр отходит от Кристиана и садится на кровать.
– Ну, давай, – устало произносит она. – Впускай этих ублюдков.
РАСШИФРОВКА ПЛЕНКИ № КР2449Н (ДЕРБАН, РОДЕНБЕРГ, ВОГЛЕР, ДРУГИЕ)
ВНУТРЕННИЕ, НАРУЖНЫЕ ЗВУКИ – некоторые неразборчивые. Ритмичный стук опознан как звук гидравлического тарана. Дверь открывается.
ГОЛОС № 2 (ВОГЛЕР): Ради Бога, сюда.
ГОЛОС № 3 (ДЕРБАН): Ты цел?
ГОЛОС № 1 (РОДЕНБЕРГ): Пропустите меня.
Голос (НЕОПОЗНАННЫЙ): Погодите…
ГОЛОС № 2: Отпустите ее.
(ПАУЗА НА ПЛЕНКЕ)
ГОЛОС № 3: Что она тебе говорила?
(ПАУЗА НА ПЛЕНКЕ)
ГОЛОС № 2 (невнятно): Ничего.
КОНЕЦ ПЛЕНКИ.
Глава тридцать шестая
На следующее утро, проснувшись в своей постели, Клэр первым делом замечает, что привычного теплого комка нет. Кот Август взял манеру забираться среди ночи на постель, точить когти о ее спину, потом сворачиваться и засыпать. Теперь его нигде не видно.
– Наверное, тоже озлился на меня, – бормочет Клэр.
Она поднимается, идет в ванную комнату, переступая через кавардак на полу. Накануне вечером, вернувшись наконец в квартиру, она дала волю эмоциям. Телевизор валяется на полу. Шторы сорваны и брошены к стене. Шведская софа лишилась двух ножек и теперь стоит, накренясь.
Глядя на беспорядок, Клэр заявляет:
– И я его не виню.
Перед тем как принимать душ, она опускает в ванной комнате занавески и гасит свет.
Днем на занятиях по эмоциональной памяти Пол предлагает студентам наблюдать за Клэр. Когда она заканчивает, обращается к ней:
– Клэр, какое это было чувство? Гнев?
Она кивает.
– А действие?
– Я била кое-кого, – отвечает она. – Было очень отрадно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38