Первые десять лет, вплоть до девяносто четвертого, прожили хорошо. Не скажу, что все у нас было безоблачно, но наше совместное проживание нас устраивало. А вот потом начались проблемы.
Дело в том, что Виктор остался без работы и начал потихоньку выпивать с каждым разом все больше наращивая темпы. Сначала было терпимо, он напивался и мирно ложился спать. Никого не трогал, никого не задирал, но через три года, когда он устроился в какую - то шабашмонтажконтору, его поведение в состоянии алкогольного опьянения начали приносить нам с Викой определенные неудобства. Он начал ругаться, сквернословить и прогонять нас из дому.
Сразу оговорюсь, что нашу двухкомнатную "хрущевку" нам купила моя мама вскоре после того как мы с Виктором зарегестрировали наш брак, так, что никакого права он на неё не имел, или не имеет.
Но все это были ещё цветочки. Как могла я терпела. Иногда запиралась в дальней комнате, а иногда, забрав дочку уходила к соседке. Ждала пока он успокоится. Надеялась, что он в конце концов одумается и мы вернемся к прошлой, нормальной жизни. Но не тут то было, его тяга к спиртному прогрессировала, а разум все больше и больше мутнел. От слов он перешел к делу и начал меня поколачивать, но пока ограничивался затрещинами, оплеухами и пощечинами. И даже это рукоприкладство я, ненормальная, терпела пока в январе девяносто девятого он не избил меня до полусмерти. Избил так, что я с диагнозом "сотрясение мозга" неделю провалялась в больнице. Пришла мама с Викой и сказала.
- Все, дочка, хватит, или ты подаешь на развод, или я забираю у тебя Вику.
А я и сама уже была к этому близка и потому сразу же после выписки из больницы пошла в суд и написала заявление. Развели нас легко и быстро. Хотя Виктор и пытался качать какие-то права, но судья его мало слушала. В общем в апреле я получила свидетельство о разводе, а на следующий день, когда он был на работе, поменяла дверные замки и поставила его вещи в прихожей. На сей раз он пришел трезвый, ничего выяснять не стал, лишь забрал чемоданы с вещами и молча удалился. Впервые за пять лет я вздохнула с облегчением.
Но рановато я начала танцевать, не прошло и месяца как он дал о себе знать. Да ещё как! В мае он пришел вдрызг пьяный, а поскольку в квартиру я его не впустила, то на лестничной площадке он устроил форменное безобразие. Он орал как резанный, грязно матерился, колотил ногами в мою металлическую дверь, а под дверь же соседке написал на коврик. Его выступление продолжалось больше часа, пока кто-то из соседей не вызвал милицию. Его тотчас забрали, а наутро присудили десять суток. Я с содроганием ждала того дня, когда он окажется на свободе. Я заранее знала, что меня ждет незавидная участь.
Так оно и произошло. В начале июня, когда я возвращалась с работы, он поджидал меня возле подъезда. На сей раз он был абсолютно трезв и попросил уделить ему несколько минут. Я согласилась, села на скамейку и он добрых два часа клялся мне в вечной любви и верности, но у меня уже все перегорело и выгорело. Поэтому все его слова трогали меня не больше, чем прошлогодний снег. Набравшись терпенья я вежливо слушала всю эту галиматью с единственным желанием - поскорее бы все это кончилось и он убрался восвояси.
В тот раз все сошло благополучно, выговорившись, он передал мне коробку конфет для Вики и пошел к своей хозяйке, у которой он снимал комнату. Но я хорошо понимала, что это наша не последняя встреча, а предстоят ещё новые и нет никакой гарантии, что в дальнейшем он будет вести себя таким же ангелом.
Я оказалась абсолютно права, примерно через и месяц он вновь устроил на лестничной площадке скандал и снова получил свои десять суток. В этот раз участковый, капитан Сергиенко, посоветовал написать мне заявление в милицию о том, что Виктор меня третирует, бъет и не дает возможности воспитывать дочь. Он обещал, что на основание этого заявления, а так же на основании показаний соседей ему можно выхлопотать небольшой, но поучительный срок.
Я отказалась, отказалась по двум причинам, во - первых я боялась, что когда он выйдет, то учинит мне разборку по полной программе, а во-вторых, мне было его по человечески жалко. А визиты Виктора участились и приняли систематический характер. Иногда он был трезв, но в большинстве случаев пьян. Он подстерегал меня на улице, ломился в дверь, мог пьяным в стельку явится ко мне на работу.
В общем этот кошмар продолжался целый год, пока мои подруги по работе не порешили меня женить. Это был выход и я не очень сопротивлялась.
На одной из вечеринок меня познакомили с Соколовским Владимиром Валентиновичем. Порядочный, интеллигентный мужчина - он мне сразу понравился. Работает он на заводе инженером, зарплату получает не Бог весть какую, но это для меня никогда не стояло во главе угла.
Мы стали встречаться, а через месяц он сделал мне предложение и я сразу же согласилась. Так мы стали мужем и женой.
После отца алкоголика, Вика, тоже его приняла. Начался второй этап моей замужней жизни и начался он, должна вам сказать, прекрасно. У Володи старая "копейка", которая досталась ему от отца, но нас она вполне устраивала. По воскресеньям мы втроем ездили то в лес, то на Волгу и жизнь нам казалась прекрасной. Я опять почувствовала себя женщиной и мне захотелось жить, тем более, что Буров, узнав про мое замужество как-то незаметно отвял.
Недолго музыка играла. В конце того года, а точнее в ноябре месяце, Виктор опять повадился ходить ко мне в магазин, а потом вновь начал устраивать скандалы в подъезде. Теперь, видимо обидевшись, что я не ответила на его пылкую любовь взаимностью, он начал требовать раздела квартиры. Это было неприятно. Квартира приватизирована мною, но по своей глупости, в свое время я вписала его в ордер, так, что он имеет права на одну треть.
В один прекрасный день нам все это надоело и Володя сказал, что с этим безобразием надо как-то кончать. Сам-то он не имел физической возможности надавать ему тумаков или раз и навсегда спустить по лестнице головой вперед.
- Простите, а почему? - Прерывая её рассказ вполне естественно спросил я.
- Во - первых, потому, что его рост один метр и шестьдесят сантиметров при весе в сорок шесть килограммов, во-вторых, у него на носу не очки, а натуральные увеличительные лупы и в третьих, он вообще противник физического насилия.
- Вот и воздействовал бы на вашего Виктора морально. - Хмыкнув усмехнулся я.
- Он пробовал, причем несколько раз и однажды вернулся с одной из таких миротворческих бесед со сломанным носом и разбитой губой. А Виктор, хоть и не Шварценеггер, но здоров как буйвол. Тем более, что в юности он занимался боксом и ещё каким - то спортом.
В общем после того инцидента я раз и навсегда запретила Володьке связываться с Буровым, а тот, видя свою неуязвимость и безнаказанность обнаглел вконец. Тогда - то Володя и придумал подключить к этому делу профессиональных людей, чтоб они за определенную плату, как следует намылили Бурову шею.
Через третьих лиц он вышел на некого Олега Михайловича. Они встретились в парке и Володя подробно объяснил ему суть задачи. Тот согласился "замочить" Бурова, но при этом потребовал пять тысяч долларов. Володя страшно испугался и говорит, что вы неправильно меня поняли, что "мочить" никого не нужно, а надо просто как следует набить ему морду, чтоб впредь было неповадно. Это первое, а второе-денег таких у нас нет и самое большее, что мы можем заплатить, так это пять тысяч рублей. Тогда Олег Михайлович засмеялся и сказал, что за такие деньги он не подпишется даже курице рубить голову.
В общем ни до чего не дотолковавшись они разошлись. Прошло два месяца и на этой истории можно было бы поставить точку, но...
Вчера утром, десятого марта, едва я успела проводить Вику в плавательный бассейн, раздался неожиданный звонок в дверь. Я открыла, на пороге стояли двое, человек в штатском и молоденький лейтенант в форме.
- Что вам нужно? - Удивленно спросила я. - Если что - то натворил Виктор Игнатьевич Буров, то я - то здесь причем? Мы с ним давно в разводе.
- Успокойтесь. - Строго сказал человек в штатском. - Виктор Буров ничего не натворил и уже никогда не натворит. Впрочем вы сами об этом прекрасно знаете.
- Ничего я не знаю. - Возразила я уже предчувствуя что - то недоброе. - Объясните и представьтесь, наконец, кто вы такие?
- Капитан Хомич и старший лейтенант Гриценко. - Ответил человек в штатском и сунул мне в нос служебное удостоверение. - Мы из УБОП, иначе говоря из управления по борьбе с организованной преступностью. Нам необходимо видеть Владимира Валентиновича Соколовского. Он дома?
- Да. - Совершенно сбитая с толку растерянно ответила я. - Но он ещё спит.
- В таком случае разбудите. - Приказал Хомич. - Дело не терпит отлагательства.
Встревоженная, в смятении я разбудила Володю и выйдя к непрошенным гостям предложила им пройти в комнату. Прямо в башмаках они проперлись по ковру и усевшись в кресла не стесняясь закурили. Минут через пять появился Владимир и совершенно естественно спросил, что им от него надо.
- Присаживайтесь, гражданин Соколовский. - Ухмыльнулся Хомич. - У нас есть о чем с вами поговорить, сначала здесь, а потом, возможно, и в отделении.
- Я вас не понимаю. - Усаживаясь на стул и подслеповато прищурившись Володя начал старательно протирать очки. - Объясните, чем я обязан?
- Он ещё спрашивает! - Переглянувшись ухмыльнулись менты и Хомич спросил. - Как вам сегодня спалось? Не мучили ли кошмарики?
- Хорошо спал. - Пожав плечами ответил муж. - А почему, собственно говоря, меня должны мучать кошмарики. Я вас не понимаю.
- А ты, Соколовский, оказывается, у нас юморист, прямо, Евгений Петросян. - Громко заржал Хомич. - Ты слыхал, Игорек, он нас не понимает!
- Ничего, посидит недельку под следствием и сразу все поймет. Шакалом оскалился Гриценко. - Там его на третий день "опустят" и на зону пойдет уже не Соколовским Владимиром Валентиновичем, а Соколовской Владой Валентиновной.
- Объясните, что все это значит? - Вскричала я вступаясь за побелевшего мужа.
- Ну если вы так настаиваете, то мы вам объясним, а точнее говоря, напомним. - Игорь, покажи нашим забывчивым супругам фотографии с места преступления.
- Да ради Бога. - Швырнув пачку фотографий на стол засмеялся старлей. - Хоть все это они видели вживую, но пусть поиграют, пусть освежат память. Смотрите, мокрушники. Смотрите садисты. Думаю, что такое зверское убийство на червонец потянет.
С опаской подойдя к столу мы с Володькой высыпали фотографии на стол и ужаснулись. Всего снимков было шесть штук и на каждом, под различным ракурсом, был изображен обезглавленный труп мужчины. Он был убит в лесу, потому что стволы деревьев присутствовали на всех фотографиях.
- А где голова? - Наивно спросила я.
- А вот это - то мы и хотели у вас спросить. - Опять заржал Хомич. Кому как ни вам знать, где она сейчас находится.
- Это почему же? - Вытирая холодный пот спросил Володя.
- Да потому что это вы его убили. - Злобно заорал капитан. - И хватит уже играть в бирюльки! Если ты такой непонятливый, то собирайся и едем в отделение.
- Чепуха какая - то, кто этот человек?
- Козел, ты ещё спрашиваешь! - Звонко отвесил он Володьке пощечину, а я тут же вцепилась зубами ему в предплечье. Он заорал и стукнул меня коленом в живот, да так, что я отлетела на диван и заскулила от боли. Паскуда, вот так ты и Виктору Бурову головенку отгрызла. - Потирая укушенное место удовлетворенно решил он.
- Какому Виктору, о чем вы говорите? - Сразу приходя в себя уставилась я на него как на сумасшедшего. - Вы ненормальный, какой Виктор?..
- Буров, ваш первый муж. - Уже спокойно ответил Хомич. - Ну что, будем колоться, или по прежнему морочить нам мозги и крутить хвост вола вокруг рога?
- А почему вы решили, что это труп Виктора Бурова?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56