Скажи, почему ты не посещаешь своего учебного заведения?
- Я посещаю, просто у нас в лицее уже начались рождественские каникулы.
- И потому ты решил, что можно заняться кражей автомобилей?
- Я ничего не знаю, я ничего ни у кого не крал и вообще разговаривать с вами буду только в присутствии родителей и своего адвоката.
- Сильно, - усмехнулся полковник. - Насмотрелся западной кинопошлятины и решил, что в жизни все именно так и происходит? Ошибаешься, парень, все гораздо сложнее. Я бы имел право задержать тебя только на три часа, не будь при тебе оружия, но у тебя изъят штык-нож, и дело принимает совсем другие очертания, и тремя часами тут не отделаешься. С утра я выпишу ордер на твой арест, и поплывешь ты прямым курсом в следственный изолятор, где тебе не помогут ни папа, ни мама, ни твой несуществующий адвокат. Будет там у тебя только один закон и один хозяин. Закон тот именуется волчьим, а хозяина того зовут пахан. Так вот, этот пахан заставит тебя лизать парашу с утра и до глубокой ночи. А что произойдет ночью, не мне тебе объяснять, не маленький, сам понимаешь. И никто, никто, в этом я тебе ручаюсь, за тебя не заступится, потому как просто некому.
А теперь подумай и реши: или мы с тобой будем говорить откровенно, или ты отправляешься по маршруту, который я тебе только что обрисовал. Можешь не торопиться с ответом, дело серьезное, на карту поставлено твое будущее. Могу лишь добавить, что отслеживали и вели мы вашу шайку от самого кладбища и до деревни. Мы прекрасно видели, как вы сели в красную "Ниву" своего старшего товарища, Алексея Петрова, как разбивали боковые стекла автомобилей, вставляли трамблеры, все видели. Я это к тому говорю, что в любом случае тебе не отвертеться, вопрос только в том, какой срок ты получишь и где будешь его отбывать. Это весьма существенно. Сегодня мы задержали десять человек, так или иначе имеющих отношение к краже автомобилей, и не думай, что все они будут молчать. Ты можешь оказаться в дурацком положении, как говорят, крайним, а это добавит пару лишних лет. Теперь думай.
Опустив в чашку с кипятком чайный пакетик, Требунских внимательно наблюдал, как расходятся золотистые волны и безвкусный пар обретает аромат.
- Ну, как тут у вас идут дела? - поинтересовался вошедший Потехин. - У меня серединка наполовинку, Борис Филь говорить не желает, зато Петров раскололся моментально и заявил, что организатором всех краж является Седов Александр Михайлович, так что предводитель банды у нас имеется.
- Что?! - вскочил со стула парень. - Он врет, он на меня наговаривает! Не верьте ему. Это он и есть организатор. Он да дед Живцов. Тот, кому мы сдавали ворованные тачки.
- Нам следует это понимать как твое желание дать нам правдивые показания? - не отрывая глаз от горячей чашки, холодно спросил полковник. Если так, то мы слушаем. Расскажи, когда и как все это началось, сколько и каких именно машин вы угнали? Откуда? Словом, подробно и откровенно.
- Все началось еще в прошлом году в начале декабря, - бесцветным обреченным голосом заговорил Седов. - Вечером мы с пацанами, с Борисом Филем и Женькой Лещенко, сидели в баре и пили пиво. Примерно часов в десять к нам за столик присел Алексей Петров, которого раньше мы в глаза не видели. Денег-то у нас было мало, а он притащил и поставил на стол бутылок десять дорогого немецкого пива. Он сказал, что это для него многовато и мы можем, не стесняясь, составить ему компанию. А нам чего - только скажи. Пьем, базарим, а потом договорились назавтра встретиться пораньше для серьезного разговора.
А назавтра он нам и предложил свой план. Сам-то он тоже рыбак и поэтому всю их братию хорошо знает. Он втирался к ним в доверие, узнавал, у кого какие секреты, и заранее готовил для нас все необходимое. Это могли быть трамблер, потайной прерыватель, гидравлические ножницы, которыми мы перекусывали противоугонный замок, а иногда и просто готовые ключи. Мы всегда работали в разных местах и, наверное, поэтому никогда не попадались. Петров всегда подготавливал малолюдные места, чтобы нас не застукали какие-нибудь случайные рыболовы. Ну вот и все, мы заводили движок и ехали следом за ним к Николаю Егоровичу Живцову, где сдавали тачки, получали деньги и прощались до следующего раза.
- Сколько вы получали за каждую машину?
- Все зависело от того, какой она модели и в каком состоянии. Обычно от пяти до пятнадцати тысяч рублей. За "десятку" дед обещал нам двадцать пять, но она нам ни разу не попалась.
- Сколько всего машин вы сумели угнать?
- В ту зиму семь тачек, а в эту только четыре.
- Хорошо, более подробно ты расскажешь об этом следователю, а мне объясни вот что: где ты взял эту игрушку? - Выдвинув ящик стола, полковник извлек оттуда немецкий штык-нож. - Только не говори мне, что нашел на улице.
- Не буду, я скоммуниздил его из дедовского сундучка. Он перерыл весь дом, искал его до самой своей смерти. Мне стыдно, я хотел незаметно положить его в гроб, но так и не сумел. Там постоянно толпились люди...
- Ладно, оставим лирику. Ничего похожего делать ты не собирался, кто хочет, тот своего добивается. А то, что ты украл его из сундучка, похоже на правду. Тогда, может быть, расскажешь, где его пистолет?
- Какой пистолет? - наивно и удивленно спросил парень. - Вы о чем?
- Тот самый пистолет, который твой дед принес с войны и из которого этой ночью был убит человек. Не делай дурацкого лица! Ты что же думаешь, я полдня гонялся за тобой из-за каких-то вшивых тачек? Нет, дорогой, все это было лишь прелюдией к основной теме беседы, и теперь разговор у нас с тобой начнется серьезный. Скажи, за что минувшей ночью ты убил того человека на могиле своего деда?
- Да вы что?! - побелев от такого обвинения, захлопал ресницами Седов. - Вы что? Белены объелись? Сказать такое! Я думал, вы нормальные, а вы... Зря я вам про машины рассказал. Все на испуг, на понт берете. Не убивал я никого.
- Возможно, - подумав, согласился Требунских. - Возможно, но тогда расскажи, где ты был этой ночью?
- Дома, - облизав пересохшие губы, ответил Седов.
- Ложь. Наш сотрудник сегодня опросил твою сестру и всех тех, кто ночью сидел у гроба деда. Все они в один голос заявляют, что ночью ты отсутствовал. По некоторым данным, с горизонта ты исчез в полдень, а явился только рано утром, ориентировочно в шесть часов. Что ты скажешь на это?
- Мне нельзя об этом говорить. Я ночевал у своей девушки.
- Как зовут эту девушку? Ее имя и фамилия.
- Настя. Настя Тулубеева.
- Опять ложь, опять мимо, был капитан и у твоей Насти Тулубеевой. Ты напрасно ее позоришь, последний раз она тебя видела в субботу.
- Это не я, это вы ее позорите, - с негодованием воскликнул парень. Кто же девушке, а тем более школьнице, задает такие вопросы?! Вполне естественно, что она все отрицает.
- Капитан тоже сначала так подумал и поэтому, копнув глубже, выяснил, что Настя сегодня ночевала у своего отца, что подтверждает ее мачеха. Может быть, хватит играть в подкидного дурака и настало время говорить правду?
- Это и есть правда. Врать вам мне нет никакого смысла. Ведь я вам признался в краже машин. Чего ж вы еще от меня хотите?
- Полной правды, а следовательно, признания в убийстве. И еще укажи место, где ты хранишь пистолет. Не советую тебе запираться, это бессмысленно, потому как твоя сестра, Ирина, официально заявила, что у деда еще со времен войны был пистолет, который совсем недавно исчез вместе со штык-ножом, в воровстве которого ты уже признался. Таким образом, один шаг нам навстречу ты уже сделал, сделай же второй.
- Я рассказал вам всю правду, а больше я ничего не знаю. У деда в сундучке никогда никакого пистолета я не видел! Ирка выдумывает, совсем рехнулась. У нее от ее фраеров уже крыша потекла. Не было у деда никакого пистолета.
- Проверим. Сегодня расспрашивать твоих родителей об этом мы не имели морального права, но завтра непременно это сделаем, - пообещал Требунских и, открыв дверь в приемную, приказал: - Сержант, уведите задержанного и определите его в одиночку. Никаких контактов с остальными арестованными. Что скажешь, Гена? - плотно прикрывая дверь, вернулся на место полковник. Вроде бы мы подошли к цели, а у меня никакого удовлетворения нет.
- Не у тебя одного, Васильич. Мне кажется, мы не только не приблизились к финишу, а, напротив, от него отдалились. И знаешь почему?
- Нет, объясни, - вздохнул Требунских и достал вторую чашку. - Чай будешь?
- Только в том случае, если ты нальешь туда побольше коньяка.
- Ладно уж, мы это сегодня заслужили, - доставая бутылку, согласился он. - Такой пласт навоза подняли, что месяц пересеивать будем. С чего ты решил, что мы отдалились?
- Все очень просто. Пока ты тут раскручивал этого щенка, я плотно сидел на шее криминалистов, и вот что выяснилось. Как ты уже знаешь, ночью на Седове были ботинки, которые днем он поменял на сапоги. Так вот, на его ботинках нет ни песчинки кладбищенского грунта. На сапогах их море, а на ботинках нет. О чем это говорит? - прихлебывая божественный напиток, огорченно спросил Потехин.
- Ты это серьезно? - удивленно поднял брови полковник.
- Абсолютно. Как говорится, серьезней не бывает.
- Но... но тогда я не понимаю, почему он врет и изворачивается. Такое бывает лишь в том случае, если на нем висит более серьезное преступление.
- Вот именно, Васильич, - протягивая пустую чашку, ублаготворенно кивнул Потехин. - Пардон, репете силь ву пле.
- Да погоди ты, успеешь повторить, - остановил его Требунских. Напрашивается вывод: он хочет скрыть какое-то более тяжкое преступление, но ведь убийство на кладбище тоже не карманная кража. Значит, есть еще что-то более серьезное. Что именно? По нашим сводкам никаких сообщений особенных не поступало. Или я чего-то недопонимаю?
- Нет, с этим у тебя все в порядке, просто ты не владеешь той информацией, которая известна мне. Я бы мог ею с тобой поделиться, но это дорого стоит, - подмигнул Потехин.
- Вымогатель, - вновь наполняя чашку, заметил начальник. - Плати.
- А это уж как положено, - ухмыльнулся Потехин, устраиваясь поудобней. - Сегодня рано утром в травматологический пункт больницы Центрального района обратился некто Сударкин Владимир Михайлович. Он работает охранником частного зубоврачебного кабинета "БАМ", владелец которого Борис Абрамович Мейер окрестил его так, сложив свои священные инициалы.
Так вот, рано утром, весь перемотанный бинтами, приходит этот самый Сударкин и жалуется на легкую головную боль. Хирург Петрушев, дежуривший в тот момент, тут же размотал его тряпки и увидел у него на затылке здоровенную рваную рану. Сразу же отправив его на рентген, он вскоре получил результаты, и его подозрения на трещину черепа подтвердились. Оказав первую помощь, Петрушев хотел его госпитализировать, но, пока он бегал и дозванивался до стационара, пострадавший испарился. Хирург же, согласно инструкции, позвонил нам и сообщил о своем странном клиенте. Наш дежурный для очистки совести и во имя долга позвонил на место его работы, но там ответили, что все нормально, нет никаких проблем, а охранник Сударкин просто-напросто поскользнулся, но сейчас его самочувствие улучшилось и никаких поводов для беспокойства нет.
Сначала я не придал этому факту никакого значения, но ближе к обеду меня начали тревожить какие-то смутные сомнения, и еще до нашего вояжа на кладбище я велел Лихачеву все как следует проверить. Час тому назад он поведал мне о весьма любопытных, на мой взгляд, обстоятельствах. Если у тебя появилось желание с ними ознакомиться, то я его позову.
- Ты не мог бы излагать покороче? - недовольно заметил шеф. - Давай его сюда.
* * *
- Вадим, расскажи Петру Васильевичу все то, о чем недавно доложил мне. - Вернувшись в сопровождении чернявого капитана, Потехин уселся на свое прежнее место, а Лихачев расположился напротив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
- Я посещаю, просто у нас в лицее уже начались рождественские каникулы.
- И потому ты решил, что можно заняться кражей автомобилей?
- Я ничего не знаю, я ничего ни у кого не крал и вообще разговаривать с вами буду только в присутствии родителей и своего адвоката.
- Сильно, - усмехнулся полковник. - Насмотрелся западной кинопошлятины и решил, что в жизни все именно так и происходит? Ошибаешься, парень, все гораздо сложнее. Я бы имел право задержать тебя только на три часа, не будь при тебе оружия, но у тебя изъят штык-нож, и дело принимает совсем другие очертания, и тремя часами тут не отделаешься. С утра я выпишу ордер на твой арест, и поплывешь ты прямым курсом в следственный изолятор, где тебе не помогут ни папа, ни мама, ни твой несуществующий адвокат. Будет там у тебя только один закон и один хозяин. Закон тот именуется волчьим, а хозяина того зовут пахан. Так вот, этот пахан заставит тебя лизать парашу с утра и до глубокой ночи. А что произойдет ночью, не мне тебе объяснять, не маленький, сам понимаешь. И никто, никто, в этом я тебе ручаюсь, за тебя не заступится, потому как просто некому.
А теперь подумай и реши: или мы с тобой будем говорить откровенно, или ты отправляешься по маршруту, который я тебе только что обрисовал. Можешь не торопиться с ответом, дело серьезное, на карту поставлено твое будущее. Могу лишь добавить, что отслеживали и вели мы вашу шайку от самого кладбища и до деревни. Мы прекрасно видели, как вы сели в красную "Ниву" своего старшего товарища, Алексея Петрова, как разбивали боковые стекла автомобилей, вставляли трамблеры, все видели. Я это к тому говорю, что в любом случае тебе не отвертеться, вопрос только в том, какой срок ты получишь и где будешь его отбывать. Это весьма существенно. Сегодня мы задержали десять человек, так или иначе имеющих отношение к краже автомобилей, и не думай, что все они будут молчать. Ты можешь оказаться в дурацком положении, как говорят, крайним, а это добавит пару лишних лет. Теперь думай.
Опустив в чашку с кипятком чайный пакетик, Требунских внимательно наблюдал, как расходятся золотистые волны и безвкусный пар обретает аромат.
- Ну, как тут у вас идут дела? - поинтересовался вошедший Потехин. - У меня серединка наполовинку, Борис Филь говорить не желает, зато Петров раскололся моментально и заявил, что организатором всех краж является Седов Александр Михайлович, так что предводитель банды у нас имеется.
- Что?! - вскочил со стула парень. - Он врет, он на меня наговаривает! Не верьте ему. Это он и есть организатор. Он да дед Живцов. Тот, кому мы сдавали ворованные тачки.
- Нам следует это понимать как твое желание дать нам правдивые показания? - не отрывая глаз от горячей чашки, холодно спросил полковник. Если так, то мы слушаем. Расскажи, когда и как все это началось, сколько и каких именно машин вы угнали? Откуда? Словом, подробно и откровенно.
- Все началось еще в прошлом году в начале декабря, - бесцветным обреченным голосом заговорил Седов. - Вечером мы с пацанами, с Борисом Филем и Женькой Лещенко, сидели в баре и пили пиво. Примерно часов в десять к нам за столик присел Алексей Петров, которого раньше мы в глаза не видели. Денег-то у нас было мало, а он притащил и поставил на стол бутылок десять дорогого немецкого пива. Он сказал, что это для него многовато и мы можем, не стесняясь, составить ему компанию. А нам чего - только скажи. Пьем, базарим, а потом договорились назавтра встретиться пораньше для серьезного разговора.
А назавтра он нам и предложил свой план. Сам-то он тоже рыбак и поэтому всю их братию хорошо знает. Он втирался к ним в доверие, узнавал, у кого какие секреты, и заранее готовил для нас все необходимое. Это могли быть трамблер, потайной прерыватель, гидравлические ножницы, которыми мы перекусывали противоугонный замок, а иногда и просто готовые ключи. Мы всегда работали в разных местах и, наверное, поэтому никогда не попадались. Петров всегда подготавливал малолюдные места, чтобы нас не застукали какие-нибудь случайные рыболовы. Ну вот и все, мы заводили движок и ехали следом за ним к Николаю Егоровичу Живцову, где сдавали тачки, получали деньги и прощались до следующего раза.
- Сколько вы получали за каждую машину?
- Все зависело от того, какой она модели и в каком состоянии. Обычно от пяти до пятнадцати тысяч рублей. За "десятку" дед обещал нам двадцать пять, но она нам ни разу не попалась.
- Сколько всего машин вы сумели угнать?
- В ту зиму семь тачек, а в эту только четыре.
- Хорошо, более подробно ты расскажешь об этом следователю, а мне объясни вот что: где ты взял эту игрушку? - Выдвинув ящик стола, полковник извлек оттуда немецкий штык-нож. - Только не говори мне, что нашел на улице.
- Не буду, я скоммуниздил его из дедовского сундучка. Он перерыл весь дом, искал его до самой своей смерти. Мне стыдно, я хотел незаметно положить его в гроб, но так и не сумел. Там постоянно толпились люди...
- Ладно, оставим лирику. Ничего похожего делать ты не собирался, кто хочет, тот своего добивается. А то, что ты украл его из сундучка, похоже на правду. Тогда, может быть, расскажешь, где его пистолет?
- Какой пистолет? - наивно и удивленно спросил парень. - Вы о чем?
- Тот самый пистолет, который твой дед принес с войны и из которого этой ночью был убит человек. Не делай дурацкого лица! Ты что же думаешь, я полдня гонялся за тобой из-за каких-то вшивых тачек? Нет, дорогой, все это было лишь прелюдией к основной теме беседы, и теперь разговор у нас с тобой начнется серьезный. Скажи, за что минувшей ночью ты убил того человека на могиле своего деда?
- Да вы что?! - побелев от такого обвинения, захлопал ресницами Седов. - Вы что? Белены объелись? Сказать такое! Я думал, вы нормальные, а вы... Зря я вам про машины рассказал. Все на испуг, на понт берете. Не убивал я никого.
- Возможно, - подумав, согласился Требунских. - Возможно, но тогда расскажи, где ты был этой ночью?
- Дома, - облизав пересохшие губы, ответил Седов.
- Ложь. Наш сотрудник сегодня опросил твою сестру и всех тех, кто ночью сидел у гроба деда. Все они в один голос заявляют, что ночью ты отсутствовал. По некоторым данным, с горизонта ты исчез в полдень, а явился только рано утром, ориентировочно в шесть часов. Что ты скажешь на это?
- Мне нельзя об этом говорить. Я ночевал у своей девушки.
- Как зовут эту девушку? Ее имя и фамилия.
- Настя. Настя Тулубеева.
- Опять ложь, опять мимо, был капитан и у твоей Насти Тулубеевой. Ты напрасно ее позоришь, последний раз она тебя видела в субботу.
- Это не я, это вы ее позорите, - с негодованием воскликнул парень. Кто же девушке, а тем более школьнице, задает такие вопросы?! Вполне естественно, что она все отрицает.
- Капитан тоже сначала так подумал и поэтому, копнув глубже, выяснил, что Настя сегодня ночевала у своего отца, что подтверждает ее мачеха. Может быть, хватит играть в подкидного дурака и настало время говорить правду?
- Это и есть правда. Врать вам мне нет никакого смысла. Ведь я вам признался в краже машин. Чего ж вы еще от меня хотите?
- Полной правды, а следовательно, признания в убийстве. И еще укажи место, где ты хранишь пистолет. Не советую тебе запираться, это бессмысленно, потому как твоя сестра, Ирина, официально заявила, что у деда еще со времен войны был пистолет, который совсем недавно исчез вместе со штык-ножом, в воровстве которого ты уже признался. Таким образом, один шаг нам навстречу ты уже сделал, сделай же второй.
- Я рассказал вам всю правду, а больше я ничего не знаю. У деда в сундучке никогда никакого пистолета я не видел! Ирка выдумывает, совсем рехнулась. У нее от ее фраеров уже крыша потекла. Не было у деда никакого пистолета.
- Проверим. Сегодня расспрашивать твоих родителей об этом мы не имели морального права, но завтра непременно это сделаем, - пообещал Требунских и, открыв дверь в приемную, приказал: - Сержант, уведите задержанного и определите его в одиночку. Никаких контактов с остальными арестованными. Что скажешь, Гена? - плотно прикрывая дверь, вернулся на место полковник. Вроде бы мы подошли к цели, а у меня никакого удовлетворения нет.
- Не у тебя одного, Васильич. Мне кажется, мы не только не приблизились к финишу, а, напротив, от него отдалились. И знаешь почему?
- Нет, объясни, - вздохнул Требунских и достал вторую чашку. - Чай будешь?
- Только в том случае, если ты нальешь туда побольше коньяка.
- Ладно уж, мы это сегодня заслужили, - доставая бутылку, согласился он. - Такой пласт навоза подняли, что месяц пересеивать будем. С чего ты решил, что мы отдалились?
- Все очень просто. Пока ты тут раскручивал этого щенка, я плотно сидел на шее криминалистов, и вот что выяснилось. Как ты уже знаешь, ночью на Седове были ботинки, которые днем он поменял на сапоги. Так вот, на его ботинках нет ни песчинки кладбищенского грунта. На сапогах их море, а на ботинках нет. О чем это говорит? - прихлебывая божественный напиток, огорченно спросил Потехин.
- Ты это серьезно? - удивленно поднял брови полковник.
- Абсолютно. Как говорится, серьезней не бывает.
- Но... но тогда я не понимаю, почему он врет и изворачивается. Такое бывает лишь в том случае, если на нем висит более серьезное преступление.
- Вот именно, Васильич, - протягивая пустую чашку, ублаготворенно кивнул Потехин. - Пардон, репете силь ву пле.
- Да погоди ты, успеешь повторить, - остановил его Требунских. Напрашивается вывод: он хочет скрыть какое-то более тяжкое преступление, но ведь убийство на кладбище тоже не карманная кража. Значит, есть еще что-то более серьезное. Что именно? По нашим сводкам никаких сообщений особенных не поступало. Или я чего-то недопонимаю?
- Нет, с этим у тебя все в порядке, просто ты не владеешь той информацией, которая известна мне. Я бы мог ею с тобой поделиться, но это дорого стоит, - подмигнул Потехин.
- Вымогатель, - вновь наполняя чашку, заметил начальник. - Плати.
- А это уж как положено, - ухмыльнулся Потехин, устраиваясь поудобней. - Сегодня рано утром в травматологический пункт больницы Центрального района обратился некто Сударкин Владимир Михайлович. Он работает охранником частного зубоврачебного кабинета "БАМ", владелец которого Борис Абрамович Мейер окрестил его так, сложив свои священные инициалы.
Так вот, рано утром, весь перемотанный бинтами, приходит этот самый Сударкин и жалуется на легкую головную боль. Хирург Петрушев, дежуривший в тот момент, тут же размотал его тряпки и увидел у него на затылке здоровенную рваную рану. Сразу же отправив его на рентген, он вскоре получил результаты, и его подозрения на трещину черепа подтвердились. Оказав первую помощь, Петрушев хотел его госпитализировать, но, пока он бегал и дозванивался до стационара, пострадавший испарился. Хирург же, согласно инструкции, позвонил нам и сообщил о своем странном клиенте. Наш дежурный для очистки совести и во имя долга позвонил на место его работы, но там ответили, что все нормально, нет никаких проблем, а охранник Сударкин просто-напросто поскользнулся, но сейчас его самочувствие улучшилось и никаких поводов для беспокойства нет.
Сначала я не придал этому факту никакого значения, но ближе к обеду меня начали тревожить какие-то смутные сомнения, и еще до нашего вояжа на кладбище я велел Лихачеву все как следует проверить. Час тому назад он поведал мне о весьма любопытных, на мой взгляд, обстоятельствах. Если у тебя появилось желание с ними ознакомиться, то я его позову.
- Ты не мог бы излагать покороче? - недовольно заметил шеф. - Давай его сюда.
* * *
- Вадим, расскажи Петру Васильевичу все то, о чем недавно доложил мне. - Вернувшись в сопровождении чернявого капитана, Потехин уселся на свое прежнее место, а Лихачев расположился напротив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40