И еще одно, папа. Стив ушел из дому, не дождавшись нашего возвращения. А Джойс сказала, что она с ним разговаривала.
– Ты думаешь, и они тоже?…
– Стив – безусловно, ставлю что хотите. Не знаю, что он там увидел и услышал, но, так или иначе, он живо выкатился на улицу, а мама и Уна расстроились – понимаете?
Папа привычными движениями снова раскурил свою трубку, но руки у него тряслись. Голос тоже дрожал.
– Хорошенькое дело! Как раз то, чего не хватало приличным, уважаемым людям! Люди не могут спокойно включить телевизор, – кстати говоря, за него уплачено сто двадцать фунтов, – чтобы не увидеть привидение, которое их поносит и оскорбляет. Как ты думаешь, Джордж, а все остальные слышат, что он говорит?
– Нет, конечно, не слышат. Они слышат только мистера Поррита.
– Но это же не все время мистер Поррит.
– Ну да… я хочу сказать, того, кто там должен быть. Понимаете, – Джордж наклонился вперед и похлопал папу по колену, – мы только воображаем, что он там.
– С какой стати я должен воображать, что он там? – рассердился папа. – Откровенно говоря, братец Фил досаждал мне больше чем достаточно, когда он был жив, безо всякого воображения. А сегодня я хотел только посмотреть спортивный журнал, а не выслушивать оскорбления от этого ничтожного старого греховодника. Просто несчастье какое-то, – все, что я могу сказать.
Они еще спорили на эту тему, когда пришел Эрнест.
– Привет, – сказал он, – посмотрим телевизор?
– Нет, – ответил папа и хотел было объяснить почему, но Джордж сильно толкнул его локтем и сказал:
– Мы тут видели одну передачу и поспорили о ней. А ты включай, когда захочешь.
Эрнест пообещал включить сразу же, как только наденет шлепанцы и старую куртку – это он неукоснительно делал каждый вечер, приходя домой. Пока Эрнеста не было в комнате, Джордж объяснил папе, почему он толкнул его локтем:
– Давайте поглядим, как Эрнест будет реагировать.
– Эрнесту ничего не может вообразиться, – сказал папа. – Если он увидит дядю Фила, – значит, дядя Фил в самом деле там.
– Так, что у нас сегодня, – сказал Эрнест несколько минут спустя и раскрыл «Рейдио тайме», – ага… вот… «Беседы на злобу дня»… Наверное, дискуссионная программа. Это может быть интересно, да и начинается как раз сейчас. – Он говорил, как идеальное подставное лицо, принимающее участие в скучной передаче.
Когда экран ожил, Джордж и папа потихоньку придвинулись поближе. Эрнест расположился перед телевизором весьма основательно и с таким видом, словно телевидение изобрели специально для него. Они увидели нескольких людей, сидевших за столом и чрезвычайно довольных собой. Комната немедленно наполнилась шумом их оживленного спора. Камера объехала вокруг стола, время от времени показывая кого-нибудь крупным планом. Эти политики и журналисты обсуждали теперешнее положение Британского Народа, о котором каждый из них, судя по всему, имел массу сведений. Шорох у двери заставил папу обернуться, и он увидел, что мама и Уна возвратились и, набравшись храбрости, тоже смотрят передачу. Они не обратили на него внимания, и он притворился, что не замечает их. Тем временем знатоки Британского Народа приступили к делу.
– Доктор Гаррис, – провозгласил председатель, – вы обладаете обширными специальными познаниями, и вы много размышляли на эту тему. Итак, что вы нам скажете?
На экране появился новый персонаж; у него была кривая шея, длинный нос и знакомый злобный взгляд. Какой там доктор Гаррис! Это был лучший портрет дяди Фила, который они видели.
– Что я скажу? – проворчал дядя Фил. – Зомби. Страна ходячих покойников. Самое подходящее название. Я не знаю, живые они или мертвые, и плевать я на них хотел. А если вам нужен пример – пожалуйста, возьмите Эрнеста Григсона из Смол-бриджа…
– Выключите! – взвизгнула мама у двери. – Он с каждым разом все хуже.
Джордж выключил телевизор за три с половиной секунды, и вряд ли кто-нибудь смог бы сделать это быстрее.
– Пойду вздремну, – объявил ошеломленный Эрнест, – а то мне померещился дядя Фил, и будто он назвал мое имя…
– Он-таки назвал его, садовая ты голова! – рявкнул папа. Потом он повернулся к Джорджу: – А ты теперь, наверно, скажешь, что мы все вообразили это одновременно. Бр-р-р!
– Это все его дьявольская злоба, – закричала мама, входя в комнату. – А больше он без нас не появлялся?
– Еще как появлялся, – ответил Джордж и рассказал, что было во время спортивного журнала.
– Теперь каждый раз личные выпады и оскорбления, – с горечью сказал папа.
– Постойте, – сказал Эрнест с еще более ошеломленным видом, чем прежде, и продолжал, тщательно выбирая каждое слово: – Даже если бы он был жив, его не взяли бы в «Беседы на злобу дня». То есть, я хочу сказать, что они берут только…
– Ради бога, Эрнест! – вскрикнула Уна. – Какой смысл в таких разговорах? Я сейчас зареву.
Мама сурово посмотрела на мужчин.
– Теперь, может, вы поверите мне, когда я расскажу вам, что было у нас с Уной и что случилось с бедным Стивом.
И им пришлось выслушать полный отчет о предыдущих появлениях дяди Фила с упоминаниями о его вчерашних проделках на экране. Это привело к весьма шумному продолжению метафизического спора Джорджа и папы о том, был ли дядя Фил там по-настоящему или он был спроецирован на экран их воображением. Когда спор стал невыносимо сложным, его весьма бесцеремонно прервали.
В комнату вошла небольшая процессия: Стив, при нем парнишка его возраста и Джойс, бледная, но решительная, в сопровождении компании друзей – двух быстро лопочущих девиц со слезящимися глазами и одного испуганного молодого человека.
– Ну, что еще такое? – закричал папа, раздраженный тем, что ему пришлось замолчать.
– Мы поговорили, – сказала своенравная Джойс, – и теперь я хочу включить телевизор и посмотреть сама, и пусть мне никто не мешает. – У нее был такси свирепый вид, что никто и не пытался ей помешать. – Что сейчас будет?
– Очередная передача о преступлениях, оставшихся нераскрытыми, – сказал Джордж, и она направилась к телевизору.
Все молча смотрели и слушали. На экране появилась разодетая дама, которая сказала:
– Итак, вот одна точка зрения. Теперь послушаем другую. Что вы думаете по этому поводу, инспектор Фергюсон?
– Сейчас, – пробормотал Джордж. – Ставлю гинею.
Все Григсоны шумно вздохнули. Ужасное острое лицо дяди Фила заполнило весь экран, и голос его зазвучал громче, чем раньше. На этот раз маме поневоле пришлось слушать.
– Возьмем, например, такой случай, – говорил дядя Фил, уже сверкая глазами. – Старый человек с больным сердцем. Когда начинается приступ, ему надо сразу же сунуть в рот таблетку, иначе конец. И предположим, что кто-то, например, молодая племянница, нарочно кладет эти спасительные таблетки туда, где он не может их достать, так что во время приступа он погибает, пытаясь до них дотянуться. Ведь это же убийство!
– Ах ты старый паршивый врун, ничего я нарочно не делала! – завизжала Джойс и швырнула в экран табуреткой.
На следующее утро Альф Стоке был у них и смотрел на маму, качая головой.
– Что же из того, что он был новенький и стоил сто двадцать фунтов. Ведь трубка разбита – вот в чем беда. Я могу предложить вам за него двадцать пять фунтов. Да, конечно, это несчастный случай, но некоторые несчастные случаи… – И тут, мама потом рассказывала, он посмотрел на нее исподлобья, острым стариковским взглядом. – Некоторые несчастные случаи, как видите, обходятся недешево.
1 2 3 4
– Ты думаешь, и они тоже?…
– Стив – безусловно, ставлю что хотите. Не знаю, что он там увидел и услышал, но, так или иначе, он живо выкатился на улицу, а мама и Уна расстроились – понимаете?
Папа привычными движениями снова раскурил свою трубку, но руки у него тряслись. Голос тоже дрожал.
– Хорошенькое дело! Как раз то, чего не хватало приличным, уважаемым людям! Люди не могут спокойно включить телевизор, – кстати говоря, за него уплачено сто двадцать фунтов, – чтобы не увидеть привидение, которое их поносит и оскорбляет. Как ты думаешь, Джордж, а все остальные слышат, что он говорит?
– Нет, конечно, не слышат. Они слышат только мистера Поррита.
– Но это же не все время мистер Поррит.
– Ну да… я хочу сказать, того, кто там должен быть. Понимаете, – Джордж наклонился вперед и похлопал папу по колену, – мы только воображаем, что он там.
– С какой стати я должен воображать, что он там? – рассердился папа. – Откровенно говоря, братец Фил досаждал мне больше чем достаточно, когда он был жив, безо всякого воображения. А сегодня я хотел только посмотреть спортивный журнал, а не выслушивать оскорбления от этого ничтожного старого греховодника. Просто несчастье какое-то, – все, что я могу сказать.
Они еще спорили на эту тему, когда пришел Эрнест.
– Привет, – сказал он, – посмотрим телевизор?
– Нет, – ответил папа и хотел было объяснить почему, но Джордж сильно толкнул его локтем и сказал:
– Мы тут видели одну передачу и поспорили о ней. А ты включай, когда захочешь.
Эрнест пообещал включить сразу же, как только наденет шлепанцы и старую куртку – это он неукоснительно делал каждый вечер, приходя домой. Пока Эрнеста не было в комнате, Джордж объяснил папе, почему он толкнул его локтем:
– Давайте поглядим, как Эрнест будет реагировать.
– Эрнесту ничего не может вообразиться, – сказал папа. – Если он увидит дядю Фила, – значит, дядя Фил в самом деле там.
– Так, что у нас сегодня, – сказал Эрнест несколько минут спустя и раскрыл «Рейдио тайме», – ага… вот… «Беседы на злобу дня»… Наверное, дискуссионная программа. Это может быть интересно, да и начинается как раз сейчас. – Он говорил, как идеальное подставное лицо, принимающее участие в скучной передаче.
Когда экран ожил, Джордж и папа потихоньку придвинулись поближе. Эрнест расположился перед телевизором весьма основательно и с таким видом, словно телевидение изобрели специально для него. Они увидели нескольких людей, сидевших за столом и чрезвычайно довольных собой. Комната немедленно наполнилась шумом их оживленного спора. Камера объехала вокруг стола, время от времени показывая кого-нибудь крупным планом. Эти политики и журналисты обсуждали теперешнее положение Британского Народа, о котором каждый из них, судя по всему, имел массу сведений. Шорох у двери заставил папу обернуться, и он увидел, что мама и Уна возвратились и, набравшись храбрости, тоже смотрят передачу. Они не обратили на него внимания, и он притворился, что не замечает их. Тем временем знатоки Британского Народа приступили к делу.
– Доктор Гаррис, – провозгласил председатель, – вы обладаете обширными специальными познаниями, и вы много размышляли на эту тему. Итак, что вы нам скажете?
На экране появился новый персонаж; у него была кривая шея, длинный нос и знакомый злобный взгляд. Какой там доктор Гаррис! Это был лучший портрет дяди Фила, который они видели.
– Что я скажу? – проворчал дядя Фил. – Зомби. Страна ходячих покойников. Самое подходящее название. Я не знаю, живые они или мертвые, и плевать я на них хотел. А если вам нужен пример – пожалуйста, возьмите Эрнеста Григсона из Смол-бриджа…
– Выключите! – взвизгнула мама у двери. – Он с каждым разом все хуже.
Джордж выключил телевизор за три с половиной секунды, и вряд ли кто-нибудь смог бы сделать это быстрее.
– Пойду вздремну, – объявил ошеломленный Эрнест, – а то мне померещился дядя Фил, и будто он назвал мое имя…
– Он-таки назвал его, садовая ты голова! – рявкнул папа. Потом он повернулся к Джорджу: – А ты теперь, наверно, скажешь, что мы все вообразили это одновременно. Бр-р-р!
– Это все его дьявольская злоба, – закричала мама, входя в комнату. – А больше он без нас не появлялся?
– Еще как появлялся, – ответил Джордж и рассказал, что было во время спортивного журнала.
– Теперь каждый раз личные выпады и оскорбления, – с горечью сказал папа.
– Постойте, – сказал Эрнест с еще более ошеломленным видом, чем прежде, и продолжал, тщательно выбирая каждое слово: – Даже если бы он был жив, его не взяли бы в «Беседы на злобу дня». То есть, я хочу сказать, что они берут только…
– Ради бога, Эрнест! – вскрикнула Уна. – Какой смысл в таких разговорах? Я сейчас зареву.
Мама сурово посмотрела на мужчин.
– Теперь, может, вы поверите мне, когда я расскажу вам, что было у нас с Уной и что случилось с бедным Стивом.
И им пришлось выслушать полный отчет о предыдущих появлениях дяди Фила с упоминаниями о его вчерашних проделках на экране. Это привело к весьма шумному продолжению метафизического спора Джорджа и папы о том, был ли дядя Фил там по-настоящему или он был спроецирован на экран их воображением. Когда спор стал невыносимо сложным, его весьма бесцеремонно прервали.
В комнату вошла небольшая процессия: Стив, при нем парнишка его возраста и Джойс, бледная, но решительная, в сопровождении компании друзей – двух быстро лопочущих девиц со слезящимися глазами и одного испуганного молодого человека.
– Ну, что еще такое? – закричал папа, раздраженный тем, что ему пришлось замолчать.
– Мы поговорили, – сказала своенравная Джойс, – и теперь я хочу включить телевизор и посмотреть сама, и пусть мне никто не мешает. – У нее был такси свирепый вид, что никто и не пытался ей помешать. – Что сейчас будет?
– Очередная передача о преступлениях, оставшихся нераскрытыми, – сказал Джордж, и она направилась к телевизору.
Все молча смотрели и слушали. На экране появилась разодетая дама, которая сказала:
– Итак, вот одна точка зрения. Теперь послушаем другую. Что вы думаете по этому поводу, инспектор Фергюсон?
– Сейчас, – пробормотал Джордж. – Ставлю гинею.
Все Григсоны шумно вздохнули. Ужасное острое лицо дяди Фила заполнило весь экран, и голос его зазвучал громче, чем раньше. На этот раз маме поневоле пришлось слушать.
– Возьмем, например, такой случай, – говорил дядя Фил, уже сверкая глазами. – Старый человек с больным сердцем. Когда начинается приступ, ему надо сразу же сунуть в рот таблетку, иначе конец. И предположим, что кто-то, например, молодая племянница, нарочно кладет эти спасительные таблетки туда, где он не может их достать, так что во время приступа он погибает, пытаясь до них дотянуться. Ведь это же убийство!
– Ах ты старый паршивый врун, ничего я нарочно не делала! – завизжала Джойс и швырнула в экран табуреткой.
На следующее утро Альф Стоке был у них и смотрел на маму, качая головой.
– Что же из того, что он был новенький и стоил сто двадцать фунтов. Ведь трубка разбита – вот в чем беда. Я могу предложить вам за него двадцать пять фунтов. Да, конечно, это несчастный случай, но некоторые несчастные случаи… – И тут, мама потом рассказывала, он посмотрел на нее исподлобья, острым стариковским взглядом. – Некоторые несчастные случаи, как видите, обходятся недешево.
1 2 3 4