Вместо ответа Мегрэ положил себе в тарелку картофельного салата, сардин и свеклы - обычную закуску плохих ресторанов.
- Когда мы узнаем, кто эта красивая влюбленная девушка...
К двери гостиницы подкатила большая машина, забрызганная грязью. Шофер в ливрее открыл дверцу седеющему мужчине, который инстинктивно отшатнулся от фотографов, на всякий случай целивших на него свои аппараты.
- Глядите! - тихо произнес Мегрэ. - Держу пари, что это ее отец!
Комиссар не ошибся, однако напрасно он опасался тягостной сцены. Нотариус Ла Поммерэ держался с замечательной выдержкой и достоинством. Он умело и уверенно уклонился от осаждавших его журналистов и последовал за Мегрэ в маленькую гостиную.
- Жермен Ла Поммерэ, нотариус из Версаля, - представился он.
И профессия его, и город, где он жил, как нельзя более подходили к его высокой породистой фигуре, матовой коже и спокойным чертам лица, которые лишь чуть дрогнули, когда он, опустив взгляд, спросил:
- Вы нашли ее?
- Я вынужден, - со вздохом сказал Мегрэ, - задать вам несколько вполне определенных вопросов, за которые заранее прошу меня извинить.
Нотариус сделал жест, означавший: "Ну что ж, ничего не поделаешь..."
- Прежде всего, можете ли вы мне сказать, как вы пришли к мысли, что ваша дочь могла быть замешана в этой истории?
- Вы сейчас поймете. Моей дочери Вивиане семнадцать лет, но она выглядит на все двадцать. Я говорю в настоящем времени, хотя, вероятно, надо уже говорить в прошедшем. Она очень впечатлительна и порывиста, как и ее мать. Прав я или нет, но, особенно с тех пор, как я овдовел, я старался не противоречить ее желаниям. Я не знаю точно, где она познакомилась с этим Жаном Вербуа, но мне кажется, это произошло не то в плавательном бассейне, не то в спортивном клубе близ Булонского леса.
- Знакомы ли вы лично с Жаном Вербуа?
- Я видел его однажды. Моя дочь, как я уже сказал вам, очень импульсивна. Однажды вечером она вдруг ни с того ни с сего заявила: "Папа, я выхожу замуж!"
Мегрэ встал и резко распахнул дверь, бросив презрительный взгляд на журналиста, подслушивавшего у замочной скважины.
- Продолжайте, пожалуйста.
- Сначала я решил отшутиться. Потом, видя, что дело обстоит серьезно, я попросил представить мне ее избранника. Таким вот образом однажды днем Жан Вербуа появился в Версале. Мне сразу не понравилась одна деталь: он приехал на дорогой спортивной машине, взятой у товарища. Не знаю, поймете ли вы меня. Молодые люди имеют право на честолюбие, но мне не нравится, когда в двадцать лет таким дешевым способом удовлетворяется стремление к роскоши, особенно к роскоши дурного тона.
- Словом, встреча оказалась прохладной?
- Более того, она была явно недружелюбной. Я спросил молодого человека, на какие средства он рассчитывает содержать жену, и выслушал вполне откровенный ответ, что, пока он не достигнет более блестящего положения, приданое моей дочери, во всяком случае, не даст ей умереть с голоду. Как видите, это вполне сложившийся тип мелкого, циничного карьериста как в своих высказываниях, так и в манере держаться! В какой-то момент я даже подумал, не является ли этот цинизм позой и не скрывается ли за ним робость и неуверенность в себе. Вербуа произнес длинную речь о чрезмерных правах, которые присваивают себе родители, и об отсталых идеях известной части буржуазии, к законченным представителям которой он соблаговолил причислить и меня. После часа такой беседы я выставил его вон.
- Когда это произошло? - спросил Мегрэ.
- Тому нет и недели. Когда после этого я разговаривал с дочерью, она заявила мне, что выйдет замуж только за Вербуа, что я его не понял, не сумел оценить, и так далее. Верите ли, она пригрозила мне, что, если я не дам согласия на брак, она убежит с ним.
- Вы не поддались?
- Увы! Я не поверил в серьезность этой угрозы. Я решил, что время все уладит. И вот во вторник днем Вивиана исчезла. В тот же день вечером я отправился на квартиру к Вербуа на улицу Акаций, и там мне сообщили, что он уехал... Я расспросил привратницу и обрел твердую уверенность, что его сопровождала молоденькая девушка - иначе говоря, Вивиана. Вот почему сегодня, прочитав в газетах отчет о событиях минувшей ночи...
Он не терял самообладания и достоинства. Однако капли пота выступили на его лбу, когда он проговорил, глядя в сторону:
- Я прошу у вас, комиссар, только одного: быть со мной откровенным. Я достаточно крепок, чтобы принять прямой удар, но вряд ли выдержу длительную смену надежды и отчаяния. Жива ли, по-вашему, моя дочь?
Мегрэ ответил после долгой паузы:
- Позвольте мне сначала задать вам последний вопрос. Вы как будто хорошо знаете свою дочь. Как мне представляется, ее любовь к Вербуа это цельное чувство, не только пылкое, но и романтическое. Не спешите с ответом. Предположите, что ваша дочь пришла к любовнику. Простите за грубое слово, оно, к несчастью, точное. И тут она узнает, что ради того, чтобы иметь возможность и средства, необходимые для побега с нею, он был вынужден пойти на убийство...
Оба помолчали. Наконец господин Ла Поммерэ вздохнул:
- Не знаю... Я скажу вам нечто такое, комиссар, чего никто не знает. Я говорил вам, что я вдовец. Это правда. Моя жена умерла три года назад в Южной Америке, куда уехала одиннадцать лет назад вместе с неким кофейным плантатором. Покидая мой дом, она захватила с собой сто тысяч франков, изъяв их из сейфа в моей конторе. И Вивиана похожа на мать.
Он вздрогнул, услышав, как Мегрэ пробормотал со вздохом:
- Будем надеяться на это!
- Что вы хотите сказать?
- Видите ли, если у Жана Вербуа нет причин опасаться своей спутницы, он не станет желать ее гибели. Если же, напротив, обнаружив в багажнике труп, ваша дочь возмутилась и высказала какие-либо угрозы...
- Я понимаю вашу мысль, но ход событий представляется мне иным, чем он описан в газетах. В момент столкновения машина не была пуста, раз водитель грузовика и судовщик услышали крики о помощи. У Вербуа и Вивианы не было повода расстаться. Следовательно...
- Река прочесывается с самого утра. До сих пор ничего не нашли. Могу ли я попросить вас подняться со мной в комнату, которую занимала в гостинице эта пара?
Вполне обыкновенная комната, обои в цветочек, никелированная кровать, зеркальный шкаф красного дерева. На туалетном столике бритва, кисточка для бритья, две зубные щетки, одна из них новая.
- Вот видите, - промолвил Мегрэ, - он взял в дорогу свои вещи. Но по пути им пришлось остановиться, чтобы купить зубную щетку для девушки и эти дорожные тапочки, которые стоят под кроватью. И все же мне хотелось бы найти какое-то доказательство, что речь идет именно о вашей дочери.
- Вот оно,- печально сказал отец, указывая пальцем на коврик, где поблескивала уроненная серьга.- Вивиана всегда носила эти серьги, принадлежавшие ее матери. У одной из них испорченный замочек, дочь не раз теряла ее и каким-то чудом находила. Вот она! Есть ли у меня, по-вашему, хоть слабая надежда, что дочь жива?
Мегрэ не решился ответить ему, что в этом случае м-ль Вивиана Ла Поммерэ, по всей вероятности, будет обвинена в соучастии в убийстве.
Пришлось настоять, чтобы нотариус вернулся в Версаль. Дождь не утихал, и "Приют утопленников" все больше походил на военный штаб.
Журналисты, которым наскучило следить под дождем за работами водников, прочесывавших реку, с невозмутимым видом засели за карты. Капитан жандармерии отдал свою машину в распоряжение комиссара, но Мегрэ не пользовался ею, и его внешне не связанные между собой действия не внушали особых надежд тем, кто не знал методов его работы.
Увидев, как Мегрэ направился к телефонной будке, журналисты решили, что тут-то они смогут узнать все новости, и с присущей им профессиональной бесцеремонностью столпились у двери кабинки.
Оказалось, что Мегрэ звонит в Парижскую обсерваторию, осведомляясь о последней сводке погоды и настойчиво выспрашивая кое-какие подробности.
- Так вчера около восьми вечера не было луны? А какой прогноз на сегодня? Повторите, пожалуйста... Она восходит в ноль двенадцать?.. Благодарю вас.
Когда он вышел из будки, лицо его выражало полное удовлетворение. Он даже позволил себе не без лукавства бросить журналистам:
- Хорошая новость, господа: проливной дождь продлится не меньше трех дней.
После этого он долго беседовал с капитаном Пийманом, который вскоре исчез и до конца дня не появлялся.
Пили много. Кто-то обнаружил у хозяина прекрасное игристое вувре, и все считали своим долгом его отведать. Лили беспрерывно сновала между столиками и не слишком сурово отталкивала любознательные руки клиентов.
В половине пятого уже стемнело, и поиски в Луэне прекратились; к тому же все менее вероятным казалось, что в реке обнаружат тело или тела, которые за это время течение могло унести к самой Сене.
Прислали тягач, чтобы увезти с шоссе разбитую машину, мешавшую движению; ее отвезли в Монтаржи, где она поступила в распоряжение полиции.
В шесть вечера один из репортеров позвал хозяина и спросил его:
- Чем вы нас угостите на обед?
- Ничем! - раздалось в ответ.
Хозяин удивленно оглянулся, не понимая, кто осмелился ответить за него и притом в ущерб его коммерческим интересам. То был Мегрэ, который с невозмутимым видом подошел к журналистам.
- Я действительно хочу попросить вас, господа, не обедать здесь сегодня. Я не запрещаю вам вернуться к десяти часам, если вам это улыбается, и даже переночевать здесь. Но я очень хотел бы, чтобы с семи до девяти в гостинице оставались только те, кто находился здесь вчера вечером.
- Вы хотите восстановить вчерашнюю обстановку? - догадался кто-то.
- Вовсе нет. Я хочу заранее предупредить вас, что совершенно бесполезно устраивать засаду в окрестностях, вы ровно ничего не увидите. Зато если вы будете вести себя разумно, я обещаю вам неплохой материал для утреннего номера.
- В котором часу?
- Допустим, не позже одиннадцати. В Монтаржи есть место, где прекрасно кормят: гостиница "Колокол". Отправляйтесь туда всей компанией. Скажите тамошнему хозяину, что вы от меня, и он обслужит вас как нельзя лучше. Когда я приду туда...
- Вы пообедаете с нами?
- Я, правда, приглашен в другое место. Но я не слишком там задержусь. А теперь поступайте как хотите, ваше дело принять или нет мое предложение, но если кто-нибудь попытается перехитрить меня, я гарантирую, что он не получит от меня никакой информации. Итак, господа, до скорого свидания, и желаю вам хорошего аппетита.
Когда они ушли, он вздохнул свободнее и с лукавой усмешкой взглянул на взбешенного хозяина.
- Ну-ну! Ваш главный доход ведь лимонад, а не обеды. А пьют они с самого утра...
- Они пили бы и дальше!
- Теперь послушайте. Необходимо, чтобы с семи до десяти каждый человек в гостинице занял то самое место, которое он занимал вчера вечером, и свет должен гореть там же, где вчера.
- Это нетрудно.
В зале сидел еще кто-то, о ком как будто забыла, - Жозеф Лекуэн, шофер грузовика. Он с удивлением наблюдал за Мегрэ и наконец открыл рот:
- А я?
- Ты повезешь меня в Немур.
- На грузовике?
- А хотя бы и так! Раз у нас нет шикарного лимузина...
- Как хотите. Если это может помочь вам...
Таким образом комиссар Мегрэ покинул "Приют утопленников" в кабине десятитонки, которая с адским грохотом покатила по шоссе.
- Куда вас доставить?
Всю дорогу они ехали молча, во мраке, под дождем, время от времени сторонясь встречных машин; дворники, расчищая стекло, монотонно гудели, точно большие шмели.
- Никуда, старина.
Водитель недоуменно посмотрел на спутника, думая, что он шутит.
- Ну так как же? Возвращаться в Париж?
- Нет. Погоди-ка, я погляжу на часы... Пришлось щелкнуть зажигалкой, чтобы разглядеть стрелки, которые показывали половину восьмого.
- Ладно. Остановись у первого попавшегося бистро.
1 2 3 4 5