.. Вы теперь так же, как и я, знаете этот перекресток, эти три зловещих дома... Вы верите в предчувствия? А я, как и все женщины, в них верю... Я чувствую, что сегодня ночью произойдет что-то ужасное...
- Насколько я понял, вы хотите, чтобы я охранял вас всю ночь?
- Я понимаю, что перехожу все рамки приличия... Но разве это моя вина, что мне страшно оставаться в этом доме одной?..
Мегрэ задержал взгляд на косо висевшей на стене картине, изображавшей зимний пейзаж. Затем повернулся к девушке, которая ожидала его ответа.
- А вы не боитесь за свою репутацию?
- Разве об этом думаешь, когда тебе страшно?
- Хорошо, я вернусь сюда через час... Мне нужно отдать несколько распоряжений...
- Правда?.. Вы вернетесь?.. Вы обещаете?.. Я расскажу вам кое о чем, что приходит мне на память.
- О чем же именно?..
- О моем брате... Но это, разумеется, ничего не означает... Так вот! Я вспомнила, например, что после несчастного случая с Карлом лечивший его доктор сказал нашему отцу, что он ручается за физическое, а не за моральное состояние своего пациента... Раньше я никогда не задумывалась над смыслом этих слов... Есть и другие странности у брата... Это его стремление жить подальше от города, жить, прячась от всех... Когда вы сюда вернетесь, я продолжу свой рассказ... Эльза благодарно улыбнулась комиссару, но в глазах ее по-прежнему сохранялась тревога.
Проходя мимо виллы, Мегрэ машинально посмотрел на окно второго этажа, которое желтым пятном светилось в темноте. Через освещенную штору он видел неясную фигуру мосье Мишоннэ, развалившегося в кресле.
В гостинице комиссар дал несколько указаний Люка, ничего при этом не объясняя.
- Вызови полдюжины инспекторов, и пусть они наблюдают за перекрестком. Каждый час звони в "Улитку", затем в театр, потом в гостиницу, чтобы убедиться, что мосье Оскар все еще в Париже... Следи за всеми, кто находится в этих трех домах...
- А вы куда идете?
- К Андерсенам.
- Вы думаете, что?..
- Ничего я не думаю, старина! До скорой встречи или до завтрашнего утра!
Стало уже совсем темно. По пути к дому "Трех вдов" комиссар проверил, заряжен ли револьвер и есть ли в кисете табак.
За окном виллы по-прежнему виднелась тень кресла, а на нем усатый профиль страхового агента.
Эльза Андерсен сменила черное бархатное платье на пеньюар, который был на ней утром. Она лежала на диване и курила сигарету. После их последней встречи Эльза, похоже, успокоилась, но лицо у нее оставалось озабоченным.
- Если бы вы знали, комиссар, как мне приятно видеть вас здесь!.. Есть люди, которые внушают доверие с первого же взгляда... Это редко случается!.. Во всяком случае я мало встречала людей, к которым чувствовала искреннюю симпатию... Вы можете курить...
- Вы ужинали?
- Мне не хочется есть... Я живу как бы машинально... Вот уже четыре дня, а точнее с того момента, как мы обнаружили этот ужасный труп в машине, я все думаю и думаю... Стараюсь разгадать, понять эту историю...
- И приходите к выводу, что виновный - ваш брат?
- Нет... Я не хочу обвинять Карла... Если он действительно совершил преступление, то сделал это в порыве безумия...
Вы сели в самое неудобное кресло... Если захотите прилечь, в соседней комнате есть раскладная кровать...
Она казалась и спокойной, и взвинченной. Спокойствие ей удавалось сохранять с трудом, лишь благодаря большой силе воли. И все же временами чувствовалось, что Эльза нервничает.
- В этом доме когда-то уже произошла драма, не так ли?.. Карл мне об этом однажды весьма туманно рассказывал... Он боялся, что это меня напугает... Он всегда принимает меня за маленькую девочку...
Гибким движением она наклонилась, чтобы стряхнуть пепел с сигареты в фарфоровую пепельницу, стоявшую на круглом столике. Полы пеньюара распахнулись, как и утром. На одно мгновение обнажилась ее маленькая, упругая грудь. Всего лишь на какой-то миг. Но Мегрэ все же успел заметить шрам, и брови его удивленно поднялись.
- Вас когда-то ранили?
- Не понимаю, что вы сказали?
Она покраснела и инстинктивно прикрыла пеньюар на груди.
- У вас шрам на правой груди... Эльза очень смутилась.
- Извините меня... - произнесла она. - Здесь я привыкла ходить полуодетой... Я вовсе не предполагала... Что же касается этого шрама... Вот видите, он напоминает мне еще одну историю... Но это, конечно, чистое совпадение... В детстве мы с Карлом часто играли в парке замка, и я помню, что однажды, в день Святого Николая, брату подарили карабин... Карлу тогда было четырнадцать лет... Об этом смешно вспоминать, но судите сами... В начале он стрелял по мишеням... Потом, на следующий день после того, как мы побывали вечером в цирке, он задумал поиграть в Вильгельма Тел-ля... Я держала в каждой руке по картонке... И первой же пулей он попал мне в грудь...
Мегрэ с непроницаемым видом поднялся с кресла и подошел к дивану. Эльза с тревогой смотрела, как он приближается к ней, и двумя руками прикрыла пеньюар на груди.
Но комиссар даже не глядел на нее. Он устремил взгляд чуть выше дивана - на картину, изображающую зимний пейзаж;. Он заметил, что теперь она висела в строго горизонтальном положении.
Мегрэ осторожно приподнял картину и обнаружил за ней небольшое углубление в стене, откуда кто-то вынул два кирпича. В выемке находились револьвер, заряженный шестью пулями, коробка патронов, ключ и флакон веронала.
Эльза следила за жестами комиссара без всякого замешательства. У нее лишь слегка покраснели щеки, а в глазах появился легкий блеск.
- Я сама собиралась показать вам этот тайник, комиссар...
- Правда?
Мегрэ сунул револьвер в карман и заметил, что во флакончике веронала не хватало половины таблеток. Потом он направился к двери и примерил ключ, который легко повернулся в замочной скважине.
Молодая женщина поднялась с дивана. Теперь она уже не обращала внимания на свою неприкрытую грудь. Она заговорила, порывисто жестикулируя.
- То, что вы обнаружили, как раз подтверждает мои слова... Вы должны понять меня... Разве могла я обвинять своего брата?... Если бы во время вашего первого визита я призналась, что уже давно считаю его сумасшедшим, мои утверждения показались бы вам просто кощунственными... И все же мой брат действительно безумен...
Когда она заговорила с такой страстностью, ее акцент стал более заметным, и каждое произносимое ею слово звучало как-то необычно.
- А что это за револьвер?..
- Как вам объяснить?.. Когда мы уезжали из Дании, наша семья была разорена... Но брат был уверен, что со своим образованием он добьется блестящего положения в Париже... Однако его постигла неудача... Настроение брата стало еще больше тревожить меня... Когда же он решил похоронить нас здесь, я поняла, что он серьезно болен... Особенно это проявилось, когда он начал запирать меня в комнате под тем предлогом, что на меня могут напасть какие-то враги!.. Вы можете представить мое положение: запертая в этих четырех стенах, я не могла бы спастись, случись, например, пожар или что-нибудь еще... У меня пропал сон!.. Я испытывала постоянный страх, как будто жила в подземелье... Однажды, когда Карл отправился в Париж:, я попросила сделать мне другой ключ одного слесаря. Чтобы позвать его, мне пришлось выбираться через окно, потому что брат, как всегда, запер меня в комнате... Таким образом я получила в некотором роде свободу действий... Но мои страхи на этом не кончились!.. Бывали дни, когда в полубезумии Карл твердил, что убьет себя и меня прежде, чем мы будем окончательно разорены... Я купила в Арпажоне револьвер, когда брат снова уехал в Париж... А поскольку плохо спала, запаслась вероналом... Видите, как все просто объясняется!.. Он мне не доверяет... Больше всех недоверчив тот, у кого помутился разум, и все же у Карла достаточно еще ума, чтобы понять, что с ним происходит что-то неладное... Однажды ночью я и устроила здесь этот тайник...
- Это все ваши объяснения?
Резкий тон комиссара, казалось, удивил Эльзу.
- Вы мне не верите?
Не отвечая, он подошел к окну, растворил его, отодвинул шторы и глубоко вдохнул ночной свежий воздух.
Дорога внизу выглядела чернильным пятном и, когда по ней проезжали автомобили, светилась желтоватым блеском. Вначале вдали, километров за десять, появлялся свет фар. Затем через какое-то время машина бешено проносилась мимо, рассекая воздух и урча мотором, и ее задние огни постепенно исчезали за горизонтом.
Все бензоколонки были освещены. На вилле же Мишоннэ светились лишь окна на втором этаже. Сквозь занавески из плотной ткани Мегрэ опять увидел неясную фигуру страхового агента, сидящего в кресле.
- Закройте окно, комиссар!
Он обернулся и заметил, что Эльза дрожала от холода, кутаясь в пеньюар.
- Теперь-то вам понятно, что меня тревожит?.. Вы сами заставили меня обо всем рассказать... И все-таки я вовсе не желаю, чтобы с Карлом произошло какое-нибудь несчастье!.. Он часто повторял мне, что мы умрем вместе...
- Прошу вас помолчать!..
Комиссар прислушивался к звукам, доносившимся снаружи. Он придвинул кресло к окну и положил ноги на подоконник.
- Но мне же холодно...
- Накиньте что-нибудь на себя!
- Вы не верите тому, что я рассказала!
- Да помолчите же, черт возьми!
Он закурил. Издалека с крестьянской фермы доносились приглушенные звуки: мычала корова, двигались какие-то неясные тени. В гараже, наоборот, стоял большой шум - раздавались удары по металлу, затем послышался звук электрического компрессора.
- А я вам так верила!.. И вот...
- Замолчите вы наконец или нет?
Недалеко от дома, за деревом у шоссе, Мегрэ заметил тень человека. Должно быть, это был один из инспекторов, которых по его указанию вызвал Люка.
- Я хочу есть...
Он раздраженно повернулся и смерил взглядом жалкую фигуру молодой женщины.
- Так сходите за едой на кухню!
- Мне страшно идти туда... Я боюсь...
Мегрэ с досадой пожал плечами, удостоверился, что снаружи все было спокойно, и вдруг решил спуститься на первый этаж; сам. Он уже хорошо знал расположение кухни. Возле газовой плиты комиссар нашел остатки холодного мяса, хлеб и начатую бутылку пива.
Он отнес все наверх, поставил еду на столик рядом с пепельницей.
- Вы плохо со мной обращаетесь, комиссар...
У Эльзы был вид обиженного ребенка. Чувствовалось, что она вот-вот разрыдается.
- Мне некогда с вами миндальничать... Ешьте!
- А вы не голодны?.. Вы сердитесь на меня за то, что я рассказала вам правду?
Но он уже повернулся к ней спиной и смотрел в окно. Мадам Мишоннэ за шторой склонилась над мужем и поднесла ложку, видимо, с микстурой к его лицу.
Кончиками пальцев Эльза взяла кусок холодного мяса. Она ела с удовольствием, затем налила себе стакан пива.
- Невкусно!.. - с кислой миной заявила она. - Почему вы не закрываете это окно?... Мне страшно... Вам меня не жалко?..
С недовольным видом Мегрэ прикрыл окно, окинул взглядом Эльзу с головы до ног и готов был опять сказать ей что-то резкое.
Но в этот миг он увидел, что она побледнела, ее голубые глаза закрылись, и она протянула вперед руку, словно ища опору. Мегрэ бросился к Эльзе и успел вовремя подхватить ее за талию.
Комиссар осторожно положил молодую женщину на пол, поднял ей веки, чтобы заглянуть в зрачки, схватил рукой пустой стакан из-под пива, понюхал его и почувствовал резкий горький запах.
Он взял со стола чайную ложку и разжал Эльзе зубы. Затем быстро просунул ложку в рот, стремясь достать ею до горла и нёба.
По лицу Эльзы пробежала дрожь, грудь ее судорожно вздымалась, из-под век катились слезы. Голова бесчувственной женщины повернулась набок, и Эльза начала икать. Из-за раздражения, вызванного ложкой, ее стошнило. Немного желтоватой жидкости вылилось из желудка на пол, и несколько капель попали на пеньюар.
Мегрэ взял кувшин с водой и смочил лицо Эльзы, все время нетерпеливо поворачиваясь при этом в сторону окна.
Молодая женщина стала понемногу приходить в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17