Я открыла его и высунулась наружу, рассматривая сад внизу. Но, прежде чем я успела что-либо рассмотреть, дверь хлопнула, и я увидела миссис Трапп. Та повернула на тропинку, уходившую куда-то вбок, наверное, к боковым воротам, и скрылась из виду. В руках у нее была большая сумка.
Я сразу почувствовала себя свободнее. Настроение поднялось, и я легко сбежала вниз по ступеням на кухню. Хватит на сегодня осмотров. День был тяжелый, поэтому я лучше пораньше поужинаю и лягу спать в этой чудесной спальне. Все остальное – завтра.
Открыв кухонные шкафы, я обнаружила достаточно посуды и вынула из духовки кастрюлю, оставленную миссис Трапп. Гм, пахнет вкусно. Я попробовало ложку. Объедение! На полке у плиты, завернутая в фольгу, лежала большая печеная картофелина. Замечательная она все-таки соседка. Ну да ладно. Поживем – увидим.
Я быстро накрыла на стол.
– Милая тетя Джэйлис, спасибо за все, – сказала я и села за свою первую в этом доме трапезу.
Потом я вышла в коридор и, принято это здесь или не принято, закрыла дверь.
Кухня действительно занимала раньше другое помещение. Сейчас оно представляло собой нечто вроде прихожей у черного входа, где на вешалке висели плащи и пальто, а рядом стояли зонты, старые туфли и калоши. Через малюсенькие оконца, затянутые паутиной, проникало очень мало света. Под одним из них была старая раковина, почти всю стену напротив занимала старинная заржавевшая плита. Неподалеку стоял стол, весь заваленный пожелтевшими газетами, коробками и прочим мусором. В углу комнаты – лейка, эмалированное ведро, пара корзин и садовая метла.
Ключа в двери не оказалось. Наверное, он был у миссис Трапп. Однако, кроме этого, были крепкие засовы, которыми я и воспользовалась, чтобы закрыть ее.
Меня разбудила тишина. Сначала, едва открыв глаза, я решила, что все еще сплю, настолько я привыкла к постоянному шуму машин в шахтерском поселке. Сейчас не было слышно ни звука. Даже ветерок замер. Ни шума дождя, ни шелеста листьев. Через несколько минут темнота постепенно стала приобретать различные оттенки – абсолютно черная темнота комнаты и на ее фоне – продолговатые силуэты окон цвета индиго. Звезд не было. Где-то вдалеке свистнул паровоз, лишь усиливая тишину ночи. Немного ближе раздался тоскливый собачий лай. Не дежурное тявканье сторожевой собаки, а унылый вой, просьба впустить или выпустить, освободить, обогреть, накормить. Вдруг он прекратился, и снова наступила тишина. Но опять не надолго. Наверху послышался какой-то треск, царапанье маленьких когтистых лапок по чердачному полу. Летучие мыши? Я толком ничего не знала о летучих мышах, но в моем представлении они были бесшумными созданиями, спокойно висящими вниз головой в своих укрытиях. Тем более, ночью летучие мыши охотятся. Кто же это тогда? Воробьи? Другие птицы? Может, крысы? Только бы не крысы. Видит Бог, я люблю животных, но вот крыс я бы с большей охотой любила на расстоянии.
Нет, и на крыс это не похоже. Этот шум был приятным и даже очень домашним. Теперь я уже не одна в доме, у меня появились соседи. С этой мыслью я заснула.
Глава 8
Едва позавтракав, я отправилась обследовать свой новый дом.
Очень странное ощущение – все, кроме нескольких вещей, разбросанных в спальне, было чужим, незнакомым, и мне каждый раз хотелось постучать, прежде чем открыть дверь.
Как я и предполагала, дверь в дальней части прихожей вела в гостиную. Размерами и убранством эта комната вполне заслуживала такого названия. Миссис Трапп явно не успела похозяйничать здесь – везде лежал толстый слой пыли, накидки кресел смяты. Очень удобная мебель – легкие стулья, диван, несколько журнальных столиков, большой книжный шкаф и кабинетный рояль. Изящные фарфоровые статуэтки украшали каминную полку и полочки в нише около нее. Картины на стенах слегка выцвели – комната выходила на южную сторону и в хорошую погоду была, наверное, вся залита солнечным светом. Французские окна открывались в сад. Еще одно окно выходило на западную сторону. Гостиная находилась непосредственно под моей спальней и была немного больше ее. Я догадалась, что место ванной комнаты наверху здесь занимает рояль тети Джэйлис.
Следующей шла столовая. Сразу было видно, что ей редко пользовались. В середине стояли большой продолговатый стол и восемь стульев. По бокам располагались еще два дополнительных столика и кадка с чахлого вида папоротником. В буфете я обнаружила потемневшее столовое серебро и желтые от времени скатерти. Хорошая столовая, жаль, почти не нужная в наши дни. Я закрыла дверь и отправилась дальше.
Прямо у лестницы я обнаружила комнату, которую, в отличие от столовой, посещали гораздо чаще. Множество книжных полок, удобные кожаные кресла, письменный стол с грудой бумаг. Ладно, это может подождать. Наверняка эти бумаги не очень важны и не носят личного характера. Кстати, наверное, в комнате кто-то недавно был, потому что пыли на столе не видно. Не было там и телефона, на который я очень рассчитывала.
Телефона не оказалось и на кухне, и я направилась на второй этаж.
Сначала я пошла на противоположную от моей спальни сторону лестничной площадки. Из точно такого же холла, как и с моей стороны, вели две двери. Южная спальня оказалась абсолютной копией моей и служила, наверное, комнатой для гостей. Воздух в ней как-то застоялся, словно никто не пользовался ею уже очень давно, белые покрывала на двух кроватях имели несвежий вид.
Напротив этой спальни находилась еще одна, поменьше, всего с одной кроватью, комодом и небольшим платяным шкафом. Комната для прислуги, если, конечно, таковая была в доме? Простая комнатка, со светлыми обоями и занавесками в цветочек. Я подошла к окну, чтобы выглянуть во двор.
Вдруг моя нога задела что-то мягкое. Я наклонилась. Под окном лежал домашний тапок – оранжевый, со стоптанной подошвой и дыркой на большом пальце. Это было вроде визитной карточки, я сразу же поняла, чей он. Агнес Трапп.
Откинув покрывало на кровати, я увидела, что простыни отсутствовали. Стопка белья в комоде лежала криво, на верхней простыне – женский волос и немного пудры.
Это немного прояснило ситуацию, и я успокоилась. Значит, вот почему миссис Трапп покинула дом так поспешно. И в сумке она несла вовсе не ценные вещи тети Джэйлис (которые теперь стали моими), а использованное постельное белье, чтобы скрыть следы своего пребывания в Торнихолде.
Интересно, как долго она здесь жила? Я знала, что, прежде чем попросить кого-то приходить убирать, поверенные должны были сделать опись всего имущества после смерти тети и так далее. А потом уже нанимать прислугу.
Если, как сказала мне сама миссис Трапп, ее попросили прийти поверенные, то они наверняка не просили ее оставаться и жить в доме. А если бы просили, то Агнес Трапп, которая так хотела жить в этом доме, сразу бы сослалась на это в разговоре со мной.
И зачем ей было оставаться здесь на ночь? К тому же, если она жила в Торнихолде целых несколько дней, то почему не занималась уборкой? Спальня и ванная – вот все, что она успела убрать, остальные комнаты стояли пыльными и затхлыми. Кроме того, несмотря на то что ее предупредили заранее, мой приезд стал для нее полной неожиданностью. Да, наверное, Агнес Трапп провела здесь несколько дней – печь топилась уже давно, распространяя тепло по всему дому.
Ну, ладно. Она ушла, и это самое главное. Мне еще может понадобиться ее помощь, да и не хочется портить отношения с самого начала. Я положила тапок на то место, где он лежал, словно я его и не заметила, и пошла в другую комнату.
То же самое. Платяной шкаф, комод, стопка белья. Из окна открывался вид на боковые ворота и тропинку, по которой ушла вчера миссис Трапп. Ярко светило солнце, легкий ветерок колыхал верхушки деревьев. Надо побыстрее заканчивать осмотр и выходить в сад.
Но еще одна вещь не давала мне покоя. Дверь напротив моей спальни была заперта на новый блестящий замок, врезанный над старым. Я прошла в спальню, где лежала моя сумочка со связкой ключей, которую прислали мне поверенные. В этот момент снизу донесся стук калитки и звук открывающейся двери.
Быстро спустившись вниз, я нашла миссис Трапп на кухне.
– Принесла вам молока. Молочник перестал приходить сюда, но я ему сказала, что теперь здесь живете вы и что вы будете брать у него молоко. Потом вам дадут талоны на молоко, а пока не беспокойтесь, он будет каждое утро приносить вам пинту. И, если захотите покупать побольше, скажите ему об этом.
– Правда? Как замечательно. На самом деле, мне хватит и полпинты, но... – Я запнулась. – Миссис Трапп, вы не знаете, кто может шуршать ночью на чердаке? Мыши или, может быть, крысы? Сегодня ночью я проснулась и слышала наверху какой-то шум.
– Не знаю. Я сама... – начала было миссис Трапп и тут же замолчала. Я понимала, она чуть было не проговорилась, что сама никогда не слышала здесь по ночам ничего подобного, но вовремя остановилась. – Она всегда раскладывала корм для птиц на чердаке, но ведь еще какое-нибудь животное может приходить за ним, правда? Я ей всегда говорила...
– А разве у нее не было кота?
– Кота? – удивленно спросила миссис Трапп.
– Разве Ходж – это не кот? Когда я услышала шум на крыше, я подумала о крысах и сразу вспомнила о тетином коте. Она специально просила меня присмотреть за ним. Да и покрывало в маленькой спальне выглядит так, словно на нем спал кот. Вы не знаете, где он может быть?
– Даже не знаю. Наверное, где-то поблизости. Как вам понравился суп?
– Очень понравился. В жизни не ела ничего вкуснее. Спасибо вам большое.
– На здоровье. Ну, мне пора идти. Значит, пусть молочник приходит, да?
– Да, пожалуйста, скажите ему. Если Ходж вернется, тогда, наверное, мне понадобится больше, чем полпинты, но пока хватит. А если он не вернется, я возьму котенка. Вы не знаете, у кого здесь можно взять котенка, миссис Трапп?
– Нет, не знаю. Зовите меня просто Агнес, пожалуйста.
– Хорошо. Спасибо. И еще один вопрос, Агнес... Вся эта уборка, ужин... Сколько я вам должна?
– О, ничего. Считайте это соседской услугой. Вы заплатите мне в следующий раз, если я вам понадоблюсь.
– Но хотя бы продукты, молоко, наконец?
– Счет за молоко придет в конце недели. – Широкий жест, отметающий дальнейшие вопросы. – А простыни я принесу в конце недели, если вы не против. Я оставалась здесь ночевать как раз перед вашим приездом – думала убрать дом как следует, но тут как раз появились вы. – Она широко улыбнулась, показывая пятнышко губной помады на передних зубах. – Если по правде, то кастрюля с супом предназначалась мне. Вы догадались?
– Знаете, я даже не подумала об этом. Наверное, очень устала с дороги и была рада приехать в теплый уютный дом. Не могу сказать, что жалею, что съела ваш ужин – он был превосходный. Но как же вы сами?
– Ничего, у меня дома оставалось еще много. Но вот кастрюлю я заберу, хорошо? Это моя кастрюля.
– О, конечно. Я не подумала об этом и поставила ее в шкаф. Вот, пожалуйста.
– Спасибо. – Миссис Трапп уложила кастрюлю в сумку и снова улыбнулась. – Мне действительно пора идти. А вы, я думаю, умираете от желания как следует все здесь осмотреть. И не расстраивайтесь из-за пыли и грязи. Это все легко устранить, правда? И если вам понадобится моя помощь – просто дайте знать, и все.
Так легко и ненавязчиво. Теперь я действительно стыдилась своей вчерашней подозрительности.
– Конечно, Агнес, – тепло сказала я, – вы так любезны. Кстати, вы не знаете, что находится в закрытой комнате напротив моей спальни?
– А, та комната. Ваша тетя называла ее своей «кладовой». Что-то вроде кладовой, я полагаю. Ваша тетя сушила там растения для гербариев, делала вина и настойки. Кое-что там, наверное, было ядовитым, вот она и стала закрывать дверь на ключ. Сама я в этой комнате никогда не была. Хотела зайти убрать там вместе со спальней и ванной, но не нашла ключа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Я сразу почувствовала себя свободнее. Настроение поднялось, и я легко сбежала вниз по ступеням на кухню. Хватит на сегодня осмотров. День был тяжелый, поэтому я лучше пораньше поужинаю и лягу спать в этой чудесной спальне. Все остальное – завтра.
Открыв кухонные шкафы, я обнаружила достаточно посуды и вынула из духовки кастрюлю, оставленную миссис Трапп. Гм, пахнет вкусно. Я попробовало ложку. Объедение! На полке у плиты, завернутая в фольгу, лежала большая печеная картофелина. Замечательная она все-таки соседка. Ну да ладно. Поживем – увидим.
Я быстро накрыла на стол.
– Милая тетя Джэйлис, спасибо за все, – сказала я и села за свою первую в этом доме трапезу.
Потом я вышла в коридор и, принято это здесь или не принято, закрыла дверь.
Кухня действительно занимала раньше другое помещение. Сейчас оно представляло собой нечто вроде прихожей у черного входа, где на вешалке висели плащи и пальто, а рядом стояли зонты, старые туфли и калоши. Через малюсенькие оконца, затянутые паутиной, проникало очень мало света. Под одним из них была старая раковина, почти всю стену напротив занимала старинная заржавевшая плита. Неподалеку стоял стол, весь заваленный пожелтевшими газетами, коробками и прочим мусором. В углу комнаты – лейка, эмалированное ведро, пара корзин и садовая метла.
Ключа в двери не оказалось. Наверное, он был у миссис Трапп. Однако, кроме этого, были крепкие засовы, которыми я и воспользовалась, чтобы закрыть ее.
Меня разбудила тишина. Сначала, едва открыв глаза, я решила, что все еще сплю, настолько я привыкла к постоянному шуму машин в шахтерском поселке. Сейчас не было слышно ни звука. Даже ветерок замер. Ни шума дождя, ни шелеста листьев. Через несколько минут темнота постепенно стала приобретать различные оттенки – абсолютно черная темнота комнаты и на ее фоне – продолговатые силуэты окон цвета индиго. Звезд не было. Где-то вдалеке свистнул паровоз, лишь усиливая тишину ночи. Немного ближе раздался тоскливый собачий лай. Не дежурное тявканье сторожевой собаки, а унылый вой, просьба впустить или выпустить, освободить, обогреть, накормить. Вдруг он прекратился, и снова наступила тишина. Но опять не надолго. Наверху послышался какой-то треск, царапанье маленьких когтистых лапок по чердачному полу. Летучие мыши? Я толком ничего не знала о летучих мышах, но в моем представлении они были бесшумными созданиями, спокойно висящими вниз головой в своих укрытиях. Тем более, ночью летучие мыши охотятся. Кто же это тогда? Воробьи? Другие птицы? Может, крысы? Только бы не крысы. Видит Бог, я люблю животных, но вот крыс я бы с большей охотой любила на расстоянии.
Нет, и на крыс это не похоже. Этот шум был приятным и даже очень домашним. Теперь я уже не одна в доме, у меня появились соседи. С этой мыслью я заснула.
Глава 8
Едва позавтракав, я отправилась обследовать свой новый дом.
Очень странное ощущение – все, кроме нескольких вещей, разбросанных в спальне, было чужим, незнакомым, и мне каждый раз хотелось постучать, прежде чем открыть дверь.
Как я и предполагала, дверь в дальней части прихожей вела в гостиную. Размерами и убранством эта комната вполне заслуживала такого названия. Миссис Трапп явно не успела похозяйничать здесь – везде лежал толстый слой пыли, накидки кресел смяты. Очень удобная мебель – легкие стулья, диван, несколько журнальных столиков, большой книжный шкаф и кабинетный рояль. Изящные фарфоровые статуэтки украшали каминную полку и полочки в нише около нее. Картины на стенах слегка выцвели – комната выходила на южную сторону и в хорошую погоду была, наверное, вся залита солнечным светом. Французские окна открывались в сад. Еще одно окно выходило на западную сторону. Гостиная находилась непосредственно под моей спальней и была немного больше ее. Я догадалась, что место ванной комнаты наверху здесь занимает рояль тети Джэйлис.
Следующей шла столовая. Сразу было видно, что ей редко пользовались. В середине стояли большой продолговатый стол и восемь стульев. По бокам располагались еще два дополнительных столика и кадка с чахлого вида папоротником. В буфете я обнаружила потемневшее столовое серебро и желтые от времени скатерти. Хорошая столовая, жаль, почти не нужная в наши дни. Я закрыла дверь и отправилась дальше.
Прямо у лестницы я обнаружила комнату, которую, в отличие от столовой, посещали гораздо чаще. Множество книжных полок, удобные кожаные кресла, письменный стол с грудой бумаг. Ладно, это может подождать. Наверняка эти бумаги не очень важны и не носят личного характера. Кстати, наверное, в комнате кто-то недавно был, потому что пыли на столе не видно. Не было там и телефона, на который я очень рассчитывала.
Телефона не оказалось и на кухне, и я направилась на второй этаж.
Сначала я пошла на противоположную от моей спальни сторону лестничной площадки. Из точно такого же холла, как и с моей стороны, вели две двери. Южная спальня оказалась абсолютной копией моей и служила, наверное, комнатой для гостей. Воздух в ней как-то застоялся, словно никто не пользовался ею уже очень давно, белые покрывала на двух кроватях имели несвежий вид.
Напротив этой спальни находилась еще одна, поменьше, всего с одной кроватью, комодом и небольшим платяным шкафом. Комната для прислуги, если, конечно, таковая была в доме? Простая комнатка, со светлыми обоями и занавесками в цветочек. Я подошла к окну, чтобы выглянуть во двор.
Вдруг моя нога задела что-то мягкое. Я наклонилась. Под окном лежал домашний тапок – оранжевый, со стоптанной подошвой и дыркой на большом пальце. Это было вроде визитной карточки, я сразу же поняла, чей он. Агнес Трапп.
Откинув покрывало на кровати, я увидела, что простыни отсутствовали. Стопка белья в комоде лежала криво, на верхней простыне – женский волос и немного пудры.
Это немного прояснило ситуацию, и я успокоилась. Значит, вот почему миссис Трапп покинула дом так поспешно. И в сумке она несла вовсе не ценные вещи тети Джэйлис (которые теперь стали моими), а использованное постельное белье, чтобы скрыть следы своего пребывания в Торнихолде.
Интересно, как долго она здесь жила? Я знала, что, прежде чем попросить кого-то приходить убирать, поверенные должны были сделать опись всего имущества после смерти тети и так далее. А потом уже нанимать прислугу.
Если, как сказала мне сама миссис Трапп, ее попросили прийти поверенные, то они наверняка не просили ее оставаться и жить в доме. А если бы просили, то Агнес Трапп, которая так хотела жить в этом доме, сразу бы сослалась на это в разговоре со мной.
И зачем ей было оставаться здесь на ночь? К тому же, если она жила в Торнихолде целых несколько дней, то почему не занималась уборкой? Спальня и ванная – вот все, что она успела убрать, остальные комнаты стояли пыльными и затхлыми. Кроме того, несмотря на то что ее предупредили заранее, мой приезд стал для нее полной неожиданностью. Да, наверное, Агнес Трапп провела здесь несколько дней – печь топилась уже давно, распространяя тепло по всему дому.
Ну, ладно. Она ушла, и это самое главное. Мне еще может понадобиться ее помощь, да и не хочется портить отношения с самого начала. Я положила тапок на то место, где он лежал, словно я его и не заметила, и пошла в другую комнату.
То же самое. Платяной шкаф, комод, стопка белья. Из окна открывался вид на боковые ворота и тропинку, по которой ушла вчера миссис Трапп. Ярко светило солнце, легкий ветерок колыхал верхушки деревьев. Надо побыстрее заканчивать осмотр и выходить в сад.
Но еще одна вещь не давала мне покоя. Дверь напротив моей спальни была заперта на новый блестящий замок, врезанный над старым. Я прошла в спальню, где лежала моя сумочка со связкой ключей, которую прислали мне поверенные. В этот момент снизу донесся стук калитки и звук открывающейся двери.
Быстро спустившись вниз, я нашла миссис Трапп на кухне.
– Принесла вам молока. Молочник перестал приходить сюда, но я ему сказала, что теперь здесь живете вы и что вы будете брать у него молоко. Потом вам дадут талоны на молоко, а пока не беспокойтесь, он будет каждое утро приносить вам пинту. И, если захотите покупать побольше, скажите ему об этом.
– Правда? Как замечательно. На самом деле, мне хватит и полпинты, но... – Я запнулась. – Миссис Трапп, вы не знаете, кто может шуршать ночью на чердаке? Мыши или, может быть, крысы? Сегодня ночью я проснулась и слышала наверху какой-то шум.
– Не знаю. Я сама... – начала было миссис Трапп и тут же замолчала. Я понимала, она чуть было не проговорилась, что сама никогда не слышала здесь по ночам ничего подобного, но вовремя остановилась. – Она всегда раскладывала корм для птиц на чердаке, но ведь еще какое-нибудь животное может приходить за ним, правда? Я ей всегда говорила...
– А разве у нее не было кота?
– Кота? – удивленно спросила миссис Трапп.
– Разве Ходж – это не кот? Когда я услышала шум на крыше, я подумала о крысах и сразу вспомнила о тетином коте. Она специально просила меня присмотреть за ним. Да и покрывало в маленькой спальне выглядит так, словно на нем спал кот. Вы не знаете, где он может быть?
– Даже не знаю. Наверное, где-то поблизости. Как вам понравился суп?
– Очень понравился. В жизни не ела ничего вкуснее. Спасибо вам большое.
– На здоровье. Ну, мне пора идти. Значит, пусть молочник приходит, да?
– Да, пожалуйста, скажите ему. Если Ходж вернется, тогда, наверное, мне понадобится больше, чем полпинты, но пока хватит. А если он не вернется, я возьму котенка. Вы не знаете, у кого здесь можно взять котенка, миссис Трапп?
– Нет, не знаю. Зовите меня просто Агнес, пожалуйста.
– Хорошо. Спасибо. И еще один вопрос, Агнес... Вся эта уборка, ужин... Сколько я вам должна?
– О, ничего. Считайте это соседской услугой. Вы заплатите мне в следующий раз, если я вам понадоблюсь.
– Но хотя бы продукты, молоко, наконец?
– Счет за молоко придет в конце недели. – Широкий жест, отметающий дальнейшие вопросы. – А простыни я принесу в конце недели, если вы не против. Я оставалась здесь ночевать как раз перед вашим приездом – думала убрать дом как следует, но тут как раз появились вы. – Она широко улыбнулась, показывая пятнышко губной помады на передних зубах. – Если по правде, то кастрюля с супом предназначалась мне. Вы догадались?
– Знаете, я даже не подумала об этом. Наверное, очень устала с дороги и была рада приехать в теплый уютный дом. Не могу сказать, что жалею, что съела ваш ужин – он был превосходный. Но как же вы сами?
– Ничего, у меня дома оставалось еще много. Но вот кастрюлю я заберу, хорошо? Это моя кастрюля.
– О, конечно. Я не подумала об этом и поставила ее в шкаф. Вот, пожалуйста.
– Спасибо. – Миссис Трапп уложила кастрюлю в сумку и снова улыбнулась. – Мне действительно пора идти. А вы, я думаю, умираете от желания как следует все здесь осмотреть. И не расстраивайтесь из-за пыли и грязи. Это все легко устранить, правда? И если вам понадобится моя помощь – просто дайте знать, и все.
Так легко и ненавязчиво. Теперь я действительно стыдилась своей вчерашней подозрительности.
– Конечно, Агнес, – тепло сказала я, – вы так любезны. Кстати, вы не знаете, что находится в закрытой комнате напротив моей спальни?
– А, та комната. Ваша тетя называла ее своей «кладовой». Что-то вроде кладовой, я полагаю. Ваша тетя сушила там растения для гербариев, делала вина и настойки. Кое-что там, наверное, было ядовитым, вот она и стала закрывать дверь на ключ. Сама я в этой комнате никогда не была. Хотела зайти убрать там вместе со спальней и ванной, но не нашла ключа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29