Тропа вновь стала изгибами спускаться вниз. К утру второго дня путники согрелись до такой степени, что смогли сбросить шубы. Спустя два дня надели их вновь. На пятый день путешествия всего в четверти мили от себя они заметили медведя. Хэдон почувствовал возбуждение, поскольку ему еще не доводилось видеть это легендарное существо во плоти.
— Ты считаешь, что он большой, но интересно, что бы ты сказал, если бы тебе встретился клакору, пещерный медведь? — заметил Хинокли. — Если верить слухам, на самых высоких горных кряжах еще водятся несколько подобных экземпляров. Те, кому довелось видеть их, говорят, что они такие же большие, как слоны, хотя, несомненно, это преувеличение.
Полдень седьмого дня путешествия застал их в тот момент, когда они шествовали вниз по тропе, проторенной примерно на середине склона горы. Неожиданно земля задрожала, с горы раздался гул. Путники, взглянув вверх, увидели, как в их сторону катится дюжина гигантских валунов, за которыми следовала масса более мелких камней и снег. Бежать некуда, хотя кое-кто все же бросились наутек. Остальные, и Хэдон среди них, спрыгнули вниз, в лощину, расположенную немного ниже тропы, и распластались на земле. Через минуту первые валуны полетели над ними, ударившись о землю всего лишь в нескольких футах. Другие камни с треском и грохотом последовали за беглецами, один валун врезался в убегавшего солдата, а потом все успокоилось, лишь где-то далеко внизу слышались звуки все еще подпрыгивающих и перекатывающихся камней.
Запорошенные снегом и покрытые пылью, люди осторожно поднялись. Основная масса породы и снега, скользившая вслед за валунами, удержалась в нескольких ярдах над тропой. Кхо защитила их.
Происшествие, однако, не было исчерпано. Сверху, издалека, доносились крики отчаянно боровшихся людей. Хэдон увидел крошечные фигурки, появляющиеся из-за непонятного предмета, напоминавшего вешалку с шубами. Фигурки брели в двух направлениях и вскоре побежали к деревьям, росшим на южных и северных склонах. Немного погодя показалась знакомая фигура. Человек медленно спускался по склону, обходя стороной рыхлые массы, остановившиеся прямо над отрядом, и приближался по тропе к ним. Это был Квазин, действительно выглядевший великаном, в одетой на нем шкуре медведя, покрытый кровью и несущий на плече окровавленный топор. В одной руке он держал за бороды отсеченные головы.
Он бросил головы к ногам Хэдона и прорычал:
— Вот самый большой умелец устраивать засады из всех ему подобных, кузен! Я выследил их задолго до того, как они увидели меня и крался за ними. Мне не удалось вовремя помешать им сбросить на вас камни, но вскоре я сам сдвинул на них лавину! Я сам! Несмотря на то, что их было два десятка, мне удалось сразить полдюжины еще до того, как они решили, что я, должно быть, оборотень! Затем я надел на себя меха, которые более им были не нужны, и отсек некоторые трофеи. Теперь ты можешь поблагодарить меня, кузен, за то, что я спас тебе жизнь, хотя, если бы с тобой не было Лалилы, я мог бы и не вмешиваться.
— В таком случае, Лалила может выразить тебе благодарность, а не я. И что теперь?
— Я отправляюсь в Кхокарсу и буду защищать тебя.
— После того, как мы доберемся до Миклемреса, именно ты будешь нуждаться в защите. Как ты считаешь, сможешь ли ты благополучно добраться до Кхокарсы без моей поддержки, которую я могу тебе оказать как будущий король?
— Ты видишь меня насквозь! — засмеялся Квазин.
— Тогда тебе вновь придется подчиняться моим приказам.
— Пусть будет так! Но когда мы попадем в столицу, кузен, и Авинет сравнит меня с тобой, она может изменить свои намерения и взять себе в мужья меня. Как ты к этому отнесешься, малыш?
Лучше, чем ты можешь догадываться, подумал Хэдон, но ничего не сказал в ответ.
Прошло два месяца, в течение которых группа медленно продвигалась вперед, то спускаясь, то поднимаясь. Четыре раза путникам везло, и они смогли избежать нападения банд людей из племени Медведя. Разведчикам удавалось заметить варваров и вовремя предупредить отряд, что давало возможность спрятаться или убежать А затем, однажды в полдень, двигаясь по тропе, они увидели внизу равнину, на которой раскинулся Миклемрес. Однако их радость быстро угасла при виде густого дыма, исходившего из двух мест вдоль реки. На следующий день путники с осторожностью приблизились к первому. Не обнаружив ни одного живого существа, они вступили на выгоревшую дотла территорию. Среди пепла лежало множество изуродованных трупов. Сержант из форта, осмотрев в округе, подтвердил то, что им и без того было ясно.
— Люди из рода Медведя. Их, сдается, было не меньше трех сотен.
— Вроде бы здесь не много женщин и детей, — заметил Хэдон.
— О, они забрали женщин себе в жены, а детей усыновит племя и из них воспитают таких же кровожадных чудовищ, как их приемные отцы. — Сержант покачал головой: — Они становятся наглыми. Когда подобное случилось последний раз около десяти лет назад, мы посылали большие карательные экспедиции, которые очищали горы на многие мили в округе. Генерал Дотипоет собрал три тысячи голов, кроме того задержали пятьсот заключенных, а также множество мужчин, женщин и детей, которых надлежало повесить вдоль дороги. В последнюю минуту верховная жрица дала отсрочку детям.
Отряд потихоньку двинулся дальше, пустив разведчиков далеко впереди себя и тем же вечером подошел к руинам второй деревни. Здесь они обнаружились такие же развалины и последствия кровавой бойни. Путники двигались без происшествий по этой местности, где росли виноградники, разводились ульи и расстилались поля двузернянки, покуда на пути не встретилось третье селение. Эта деревня была большой и по размеру равнялась двум предыдущим, вместе взятым. Она охранялась бревенчатым фортом, который вмещал три сотни солдат. Начальник форта, Абисила, высокий, нескладный, рыжеволосый мужчина, вышел поприветствовать прибывших. С хмурым видом он попросил их отрекомендоваться. Хэдон назвал имена. Командир посмотрел на него, хмурясь еще больше:
— Я так и думал. Нет никакого сомнения в том, что это ты и то бородатое чудовище. Хэдон из Опара и Квазин из Дитбета, от имени Минрута, короля королей, вы арестованы!
17.
Сопротивляться было бесполезно. Их окружили пятьдесят человек, направив на «гостей» остроконечные копья . В конце концов, Хэдон холодно спросил:
— А в чем состоит обвинение?
— Это мне не известно, — ответил Абисила.
— Но это же противозаконно! — вскричал книжник. — В законе ясно сказано, что при аресте человеку обязаны сообщить, в чем он обвиняется!
— Так вы не слышали? — спросил Абисила. — Нет, я полагаю, что вы ничего не знаете. В стране новый закон!
— Почему? — спросил Хэдон, но командир не стал отвечать.
Абисила жестом подал знак своим людям, чтобы те отобрали оружие у взятых под стражу. Хэдон открепил свой меч, чтобы передать его Абисиле, но заколебался. Может, ему следует вместо этого отрубить руку командиру и попытаться вырваться? Но если он так поступит, его быстро заколют. И — это был еще более сильный мотив для мирной капитуляции — в свалке могли пострадать Лалила и ребенок.
Квазин же, как всегда, не думал о последствиях. Он зарычал, топор его мгновенно мелькнул перед Хэдоном и отсек руку Абисилы. Затем он развернулся и прыгнул на кольцо копий, обрубив и выбив полдюжины наконечников, и уже через несколько секунд отсек две головы и руку. Среди толпящихся вокруг солдат, слишком плотно скученных, чтобы добраться до Квазина, и зачастую просто не понимавших, что происходит, раздались крики, поднялась суматоха. Квазин левой рукой поднял обезглавленный труп и бросил его во внешнее кольцо солдат и сбил с ног троих человек. Затем, размахивая топором, и прокладывая себе дорогу копьем, он вырвался.
Несколько секунд его никто не преследовал. Потом второй по старшинству после начальника восстановил порядок, и десять человек бросились вдогонку за гигантом, который скрылся в ближайшей деревне. Остальные окружили отряд Хэдона, вновь направив копья в их сторону. Хэдон вручил свой меч капитану:
— Я предупреждаю вас, что эта женщина, ее ребенок и человечек находятся под покровительством Саххиндара.
Капитан еще больше побледнел и, заикаясь, стал расспрашивать Хэдона. Выслушав объяснения Хэдона, капитан распорядился отвести Лалилу и двоих ее спутников в апартаменты убитого начальника. Тадоку, Хинокли, Кебивейбеса и Хэдона заперли на бронзовые засовы в комнате. Тадоку стал протестовать. Ему сказали, что он официально не арестован, обращаться с ним будут как с заключенным до тех пор, пока его дело не рассмотрят в судебном порядке в Кхокарсе. Книжник заявил, что это противозаконно, но капитан удалился.
Итак, спустя три недели, все, исключая Квазина, находились на борту галеры, державшей курс на город Кхокарса. Хэдону, хоть он и был закован в цепь, разрешалось днем ходить по палубе. Капитану и жрецу дозволялось разговаривать с ним, и от них Хэдон узнал многое о сложившейся ситуации. Минрут, потеряв терпение, стал требовать, чтобы Авинет забыла Хэдона и вышла за него замуж. Она отказалась, и отец держал ее взаперти в ее апартаментах. Тогда же войска короля захватили город. Преданные Авинет военные и военно-морские соединения были разоружены или истреблены. Храм Кхо, расположенный на склоне вулкана, тоже захватили, а его жриц заключили в тюрьму.
Свершившие все это, очевидно, смелые люди, подумал Хэдон. Даже наиболее фанатично преданные поклонники Ресу не могли не убояться гнева Кхо. Но Минрут пообещал им великие награды. Для некоторых людей власть и богатство оказались намного важнее, чем даже страх перед божествами. Для осуществления своего возмутительного плана Минрут и подобрал подобных исполнителей. Он, однако, не осмелился посягнуть на жрицу-пророчицу, Голос Самой Кхо.
Произошло, конечно, массовое восстание. Бедняки и множество людей среднего класса и верхних слоев общества поднялись отомстить за святотатство. Но у недисциплинированной толпы не было никакого шанса противостоять катапультам, извергающим огненные струи. Войска поклонников Ресу на переполненных улицах метали сотни пакетов с зажигательной смесью в людей и сжигали их заживо. Жилые и торговые районы вокруг Внутреннего Города выгорели дотла, люди гибли тысячами, а центр города, за исключением Внутреннего Города, представлял собой пепелище.
Одновременно были захвачены ключевые центры и другие города острова, и с их населением поступили подобным же образом. Лишь в Дитбете, который всегда являлся колючкой в боку Кхокарсы, восстание увенчалось успехом. Вооруженные силы Минрута там были отбиты. Но сейчас город оказался в блокаде войск Минрута; говорили, что жителям приходится поедать крыс и собак, чтобы не умереть с голоду. Люди не смогут продержаться еще более одной недели.
Часть флота сохранила верность Авинет и Кхо. После ожесточенных сражений корабли флота, которым удалось вырваться, пришли в Товину, Бавуку и Кветрум. Эти города, как и большинство городов империи, ухватились за возможность провозгласить свою независимость. Империя была охвачена пламенем революции. Минрута это не волновало. Он считал, что сможет завоевать ее повторно.
— Могущественный Ресу уничтожит тех смертных, которые упорствуют в своем желании поставить Кхо выше ее природного властелина Ресу! — кричал жрец.
Хэдон ощутил, как ему хочется скинуть в море этого костлявого жреца с горящими глазами. Капитан, хоть и являлся последователем Ресу, вздрогнул. Очевидно, ему не удалось полностью избавиться от страха перед гневом Кхо. К тому же он не привык обходиться без жрицы на борту. Считалось плохой приметой иметь на борту жреца без жрицы. Пикабес, зеленоглазая Госпожа Кему, не благоволила к таким кораблям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41