Они, конечно, предпочли бы расстрелять его из пулеметов, но в Берлине сейчас спокойная обстановка, и они не хотят поднимать лишнего шума. Как бы то ни было, - передернул плечами М., - они уверены в том, что "Триггер" справится с поставленной задачей.
- А где мое место во всем этом, сэр? - спросил Джеймс Бонд, хотя и так уже догадывался об ответе, понимая, почему М. выказывал неудовольствие. Работа предстояла грязная, и для ее выполнения был выбран Бонд, так как он являлся сотрудником Секции 00. В глубине души Бонд стремился вынудить М. четко поставить задачу. Да, неприятную, мало того, противную, но он не хотел, чтобы ее поставил кто-то другой - будь то офицер Секции или даже начальник штаба. Ведь речь идет об убийстве. Так пусть же, черт побери, сам М. заявит об этом.
- Где ваше место, 007? - взгляд М. был холоден. - Вы сами знаете, где. Вам прид?тся уничтожить снайпера. Вы убьете его, чтобы он не убил номера 272. Вот и все. Задача понятна? - Ясные голубые глаза шефа оставались холодны как лед. Бонд понимал, что шефу удается это лишь огромным усилием воли - он не любил посылать своих людей на убийство - однако, когда все-таки приходилось делать это, надевал на себя холодную беспристрастную маску начальника. Бонд догадывался и о причине - желании снять с души исполнителя приказа об убийстве чувство вины. Поэтому Бонд решил облегчить положение М. и поднялся:
- Сэр, все будет нормально. Я полагаю, детали можно уточнить у начальника штаба. Кроме того, мне необходимо потренироваться - промаха быть не должно. - Он направился к двери кабинета.
М. спокойно сказал:
- Прошу меня простить, что вынужден поручить это неприятное дело именно вам. Но сделать его надо хорошо.
- Я приложу все силы, сэр, - Джеймс Бонд вышел и закрыл за собой дверь.
Предстоящая работа ему не нравилась, но он предпочитал выполнить ее сам, чем взять на себя ответственность отдать соответствующий приказ подчиненному.
Начальник штаба проявил чуть больше любезности:
- Жаль, что вам придется потрудиться таким образом, Джеймс. Видите ли, Тэнкерей определенно заявил, что у него на посту никого подходящего нет, а рядовому солдату такого рода приказы не отдаются. В Британской Рейнской армии достаточно прекрасных стрелков, однако для живой мишени требуются совсем другие нервы. Я связался со стрельбищем в Бизли и договорился, что после его закрытия вы проведете там тренировочную стрельбу. В восемь пятнадцать видимость будет примерно такой же, как и в Берлине часом раньше. Наш оружейник изготовил высокоточную винтовку и направляет ее туда с одним из своих людей. Вы до стрельбища доберетесь сами. На двенадцать ночи вам заказан билет на чартерный рейс Британской европейской авиакомпании в Берлин. Там на такси приедете вот по этому адресу, - он протянул Бонду лист бумаги. - На пятом этаже вас встретит номер второй Тэнкерея. Ну а потом, боюсь, вам придется проторчать там целых три дня.
- Так, а как насчет винтовки? Что, мне придется проносить ее через немецкую таможню в сумке для гольфа или еще а чем-либо?
Начальник штаба на шутки настроен не был:
- Она будет переправлена с дипломатической почтой, и завтра днем доставлена вам, - он потянулся к командному пульту. - Дело за вами. Я сейчас сообщу Тэнкерею, что все вопросы улажены.
Джеймс Бонд взглянул на тусклый циферблат часов на приборной доске. Десять пятнадцать. Если повезет, завтра к этому времени все будет кончено. В конце концов, на карту поставлена жизнь номера 272 против жизни этого снайпера. В точном смысле, это было не совсем убийство. Он почему-то просигналил безобидному водителю семейной малолитражки, без всякой необходимости резко вывернул руль для обгона, и понесся на своем "Бентли" еще быстрее к уже просматривающимся отблескам огней лондонского аэропорта.
Уродливое семиэтажное здание на углу Кохштрассе и Вильгельмштрассе сказалось единственным на захламленном пустыре. Бонд расплатился с таксистом и окинул взглядом окрестности. Трава на пустыре вымахала по пояс, полуразрушенный каменный забор тянулся до безлюдного перекрестка улиц, освещаемого желтоватым светом лампочек, свешивающихся гирляндой с одиноко стоящего фонаря. Бонд нажал на кнопку звонка пятого этажа и тотчас услышал щелчок открывающегося замка. Дверь закрылась за ним автоматически. Шагая по непокрытому цементному полу к старомодному скрипящему лифту и вдыхая затхлые запахи жареной капусты, дыма дешевых сигар и пота, Бонд вспоминал другие такие же многоквартирные дома в Германии и Центральной Европе, в которых ему приходилось бывать бессчетное количество раз. И повсюду, куда его, как ракету запускал М., ему приходилось решать сложнейшие проблемы. Но в этот раз его ждали и не нужно было опасаться внезапного нападения сверху.
Номер два поста секретной службы в Западном Берлине оказался сухощавым мужчиной около сорока лет, одетым в хорошо сшитый, но поношенный темно-зеленый костюм в "елочку" и белую шелковую рубашку со старым школьным галстуком.
Судя по этому галстуку, мужчина был выпускником Уинчестерского колледжа. Пока они обменивались условными приветствиями-паролем в покрытой плесенью прихожей квартиры, настроение Бонда ухудшилось еще больше. Он без труда представил себе служебную карьеру встречавшего: колледж, где его наверняка недолюбливали..., отличник учебы в Оксфордском университете..., безукоризненная служба в каком- либо штабе во время войны, возможно, даже орденоносец..., Союзная контрольная комиссия в Германии, откуда прямой путь в первый отдел... Будучи идеальным штабным работником, абсолютно благонадежным с точки зрения службы безопасности, и надеясь на прекрасную романтическую жизнь - вот тут он ошибся - ему удалось пролезть в секретную службу.
В напарники Бонду в таком неблагодарном деле требовалось подобрать трезвомыслящего и предупредительного человека, и выбор, естественно, пал на капитана Поля Сэндера, бывшего уэльского гвардейца. Теперь, как и подобает выпускнику Уинчестерского колледжа, он глубоко скрывал в разговоре с Бондом свое неприятие порученного дела за банальными, но тщательно выбираемыми выражениями.
Капитан Сэндер показал Бонду квартиру и рассказал о проведенных подготовительных мероприятиях к операции. Квартира состояла из большой спальной комнаты, ванной и кухни, заполненной продуктами в консервных банках, молоком, маслом, яйцами и хлебом. Там же сиротливо стояла всего одна бутылка шотландского виски "Димпл Хейг". В спальной комнате одна из кроватей была придвинута к шторам, закрывающим единственное широкое окно. На кровати под покрывалом лежало три матраса.
Капитан Сзндер предложил:
- Не желаете ли взглянуть на место предстоящего поля боя? Затем я смогу объяснить вам намерения противника.
Бонд очень устал. Ему не очень-то хотелось засыпать со стоящей перед глазами картиной боя, но он ответил:
- Конечно, это было бы замечательно.
Капитан Сэндер выключил лампочку и по краям шторы в квартиру проникло уличное освещение.
- Я не хочу полностью задергивать штору, - объяснил он. - Маловероятно, но они могут вести наблюдение за местностью. Ложитесь на кровать и просуньте голову под штору, а я вкратце опишу все находящееся перед вашими глазами.
Нижняя рама в окне была поднята. Матрасы под весом Бонда почти не прогнулись, и он, как и на стрельбище в Бизли, занял положение для стрельбы, только теперь перед ним лежал поросший сорняками пустырь, раскинувшийся до освещенной огнями Циммерштрассе - границы с Восточным Берлином. До нее было около ста пятидесяти ярдов. Пояснения капитана Сэндера, доносившиеся из-за шторы, в чем-то походили на спиритический сеанс.
- Перед вами находится пустырь с множеством удобных укрытий. До границы от него - сто тридцать ярдов. Граница - это улица, а за ней, уже на стороне противника, опять пустырь, захламленный еще больше. Вот почему номер 272 выбрал место перехода именно здесь. В городе таких мест - с густой травой, разрушенными заборами и подвалами по обе стороны границы осталось совсем немного. Прикрываясь завалами, номер 272 приблизится к границе, затем сделает резкий бросок через Циммерштрассе и укроется в развалинах на нашей стороне. Самое опасное место - те самые ярко освещенные тридцать ярдов на границе, которые он будет преодолевать быстрым бегом. Здесь его и попытаются пристрелить. Верно?
Бонд тихо произнес слово "да". Близость врага и необходимость принимать меры предосторожности уже начали щекотать ему нервы.
- Большое новое одиннадцатиэтажное здание слева от вас - "Министерский дом", главный мозговой центр Восточного Берлина. Вы видите, что во многих окнах еще горит свет. Там, где его не выключают и на ночь, работают круглосуточно. Видимо, на освещенные окна вам не стоит обращать внимания. "Триггер" почти наверняка будет стрелять из темной комнаты. Посмотрите на четыре затемненных окна на углу здания, прямо над перекрестком. Свет в них не горел и вчера ночью, и сегодня вечером. Оттуда вести наблюдение и огонь удобнее всего. Расстояние до окон отсюда составляет от трехсот до трехсот десяти ярдов. Все необходимые расчеты я подготовил, вы можете ознакомиться с ними. Больше вам тревожиться не о чем. Улица весь вечер остается безлюдной, только каждые полчаса по ней проезжает патрульная бронированная машина в сопровождении двух мотоциклистов. Вчера вечером между шестью и семью часами, то есть в то время, на которое назначена операция, в здание через боковую дверь входили и выходили какие-то люди - что-то вроде гражданских служащих. До этого - ничего примечательного, обычная суета в правительственном учреждении, за исключением, правда, женского оркестра, который выступал в каком-то концертном зале той части здания, где размещается Министерство культуры. Ни одного из известных нам сотрудников КГБ и каких-либо приготовлений к операции не зафиксировано. Да и вряд ли это будет возможно, противник готовится тщательно. В любом случае, понаблюдайте хорошенько. И не забывайте, что сейчас темнее, чем будет завтра в шесть часов...
Выпускник Уинчестерского колледжа давно уже раздражающе похрапывал, а воображение Бонда все еще рисовало разные сценарии предстоящей операции. Вот он замечает на другой стороне в тени руин на фоне освещенной улицы движение, затем видит бегущего зигзагами человека и слышит треск выстрелов, в результате которых посреди широкой улицы распластывается корчащееся тело. И другой вариант - мужчина проскакивает в западный сектор и с шумом пробирается сквозь траву и завалы пустыря. Финал поистине гамлетовский - или внезапная смерть, или возвращение домой! Сколько времени потребуется Бонду, чтобы обнаружить русского снайпера в одном из этих темных окон и убить его? Пять секунд? Десять?
Когда на улице забрезжил рассвет и Бонду привиделись на шторе оружейные стволы, воспаленное воображение доконало его. Он на цыпочках пробрался в ванную комнату и исследовал находившиеся там медицинские препараты, которые предусмотрительная секретная служба доставила для него в квартиру. Выбрав туинал, он проглотил и запил водой две таблетки, после чего провалился в глубокий сон.
Когда в полдень Бонд проснулся, квартира была пуста. Он отдернул штору и, отойдя подальше от окна, стал всматриваться в серые громады берлинских домов под шум проходящих вдали трамваев и визг тормозов на повороте автострады у зоопарка. С явной неохотой Бонд окинул взглядом близлежащую местность, которую он изучал вчера вечером, и убедился, что сорняки на берлинских пустырях растут те же самые, что и на лондонских - папоротник, конский щавель да полынь.
На кухне рядом с буханкой хлеба лежала записка: "Мой друг" (на языке спецслужбы это означает "начальник") разрешает вам выйти на улицу.
1 2 3 4