А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

В основном алый и черный, подчеркивающие основную мысль. На троне, среди трупов, восседала сама смерть: череп под короной, с плеч спадает горностаевая мантия. И название: «Смерть королям».
Я кивнул явно встревоженному Пэндлбери. Глубоко вздохнув, он отправился к дверям. Я — за ним, стараясь держаться как можно ближе к земле, ниже уровня окон. Пэндлбери неуверенно взглянул на меня и постучался.
Внутри что-то зашебуршало, и затем дверь осторожно приоткрылась.
Пэндлбери выдавил улыбку.
— Доброе утро, Даво.
Послышалось фырканье — по-видимому, выражение недоумения, — а за ним ответ:
— Вы? Что-то я не понимаю...
На сей раз боги оказались ко мне милостивы, потому что венгр вышел за дверь — в его правой руке безжизненно висел «люгер». Он моментально почуял мое присутствие, начал поворачиваться — тогда я врезал ему ботинком в живот. Затем для профилактики хорошенько дал коленом по лицу и уложил на спину.
Вытащил из обмякшей руки «люгер» и сунул его в карман. Пэндлбери смотрел на меня с каким-то суеверным страхом.
— Вы никогда ничего не делаете наполовину, мистер Джексон.
— Для этого у меня нет причин, — ответил я. — Давайте-ка втащим его в дом.
* * *
Самым запоминающимся в Даво было его лицо. Живой Иуда Искариот: один глаз убегал к переносью, рот напоминал бритвенный разрез. Лицо ожившей средневековой горгульи.
Мы усадили его в деревянное кресло возле стола из сосновых досок, и я приказал Пэндлбери найти мне какую-нибудь веревку или что-нибудь в этом духе. Он побрел в кухню и вернулся с бельевым шнуром. Я связал венгру руки за креслом, затем сел напротив и стал ждать, пока тот не очнется.
Видимо, когда-то в гостинице это был главный зал. Пол покрыт отполированными камнями, низкий потолок поддерживали тяжелые дубовые, потемневшие от времени балки, а каменный камин оказался столь велик, что в нем, по-видимому, можно было зажарить целиком тушу огромного быка.
В нем горел костер из плавника — в зале было тепло и уютно после собачьей погоды снаружи, но самым интересным оказалась бутылка «Белой лошади», возвышавшаяся посреди остатков ночной трапезы.
Я плеснул себе немного в относительно чистую чашку, передал бутылку Пэндлбери, а сам отошел к окну. На подоконнике стоял телефон — значит, Пэндлбери не соврал. Глотнув виски, я услышал за спиной стон Даво.
Выглядел он ахово, поэтому я прошел в кухню, набрал в кастрюлю холодной воды и плеснул ею ему в лицо. Радостно было видеть, что он моментально очнулся и, выпрямившись, начал сыпать проклятиями.
Тыльной стороной ладони я врезал ему по губам, Так, профилактика, чтобы понимал, с кем имеет дело. Это заставило венгра замолчать.
— Так-то оно лучше, — сказал я весело.
Он смотрел на меня исподлобья.
— А теперь начинаем утро вопросов и ответов. Ты только что отвез группу, в которой были Чен-Куен и молодая цветная женщина, на Скерри. Правильно?
Косой глаз бешено завращался и наконец остановился на Пэндлбери.
— Считай себя покойником.
Я снова стукнул его, но на сей раз несколько сильнее.
— Я, кажется, задал вопрос...
Он плюнул мне в лицо — ощущение вряд ли можно назвать приятным, и потому его действие пробудило во мне самые дурные наклонности. В камине лежала трехфутовая железная кочерга. Взяв железяку, я швырнул ее в огонь и сказал:
— За последние три дня меня постоянно били, накачивали наркотиками, совали в психушки, обвиняли опасным сумасшедшим. Так что забудем об этих скучных подробностях — покушения на мою жизнь стали обыденным делом. Но самое главное: мое терпение иссякло. Знай, дружок, что учился я в школе с жесткой дисциплиной. Настолько жесткой, что даже можно сказать — жестокой. Ты себе представить не можешь. Теперь я пойду умоюсь и выпью еще немного. Затем снова попытаюсь с тобой поговорить. Кочерга к тому времени раскалится докрасна. Подумай об этом.
Пэндлбери был близок к обмороку, а глаза Даво, казалось, сейчас выскочат из орбит. Он попытался разорвать веревку. Я зашел в кухню, плеснул в лицо холодной водой, снова появился в зале и налил очередную порцию виски. Не торопясь прополоскал им рот, скорее для эффекта, чем в удовольствие, потому что в такое время не особо хочется пить, пусть даже очень хорошее виски.
Поставив чашку, я спокойно сказал:
— Так, начнем сначала. Ты только что отвез группу, в которой были Чен-Куен и молодая цветная женщина, на Скерри. Правильно?
Он напрягся изо всех сил, лицо его перекосилось, веревка натянулась, и внезапно стул опрокинулся. Наверное, это было очень больно, потому что упал он на руки, скрученные за спиной. Подойдя к камину, я вытащил кочергу и стал рассматривать побелевший кончик. Он полыхал. Несколько секунд я постоял над венгром, а затем быстро коснулся раскаленным железом спинки стула. Дерево моментально вспыхнуло, краска пошла пузырями, в ноздри ударил запах горелого.
Даво был, конечно, парнем ничего, но ничего — оно и есть ничего. Он испустил такой вопль, что стекла задребезжали:
— Да, да, правильно!
— Генерал Сен-Клер, он на острове? — Венгр нахмурился, и в лице промелькнули страх и непонимание. — Большой мужчина, негр — такого ни с кем не перепутаешь.
Дано тут же закивал. Лицо прояснилось.
— Да, он приехал позапрошлой ночью.
Облегчение оказалось фантастическим — я невольно опустил вниз раскаленную кочергу, и она коснулась моментально вспыхнувшей штормовки.
— Правда, правда! — закричал венгр. — Клянусь!
Я решил не упускать преимущества.
— Хорошо, верю. Теперь скажи: что они сейчас делают?
— Собираются отплывать.
— Отплывать? — встрял Пэндлбери. — Кто собирается отплывать?
— Все, — ответил Даво. — Мне приказано здесь все прибрать, а затем вернуться на остров. Мы должны сняться до четверти десятого. «Леопард» готовится к отплытию.
Я взглянул на Пэндлбери, который кивнул:
— "Леопард" — шестидесятифутовая океанская яхта с мотором. Зарегистрирована в Панаме.
Я снова повернулся к Даво:
— Сколько она может проплыть?
— С полными баками на крейсерской скорости в двадцать узлов — две тысячи сто миль. Она может делать тридцать.
Что означало: дело табак.
— Ты сказал, что времени до четверти десятого. Почему?
— Потом начинается отлив, — сказал венгр устало. — Яхте ни за что будет не перебраться через рифы. Обычно это было преимуществом: проход по фарватеру шириной в тридцать футов.
Я швырнул кочергу обратно в огонь, подозвал Пэндлбери, и мы подняли кресло. Не отвязывая, впрочем, хозяина.
Пэндлбери сказал:
— Что вы собираетесь делать? Остановить их невозможно. Слишком поздно.
— Присматривайте за этим, — сказал я и прошел к стоящему на подоконнике телефону.
Он, по-видимому, сидел возле телефона, грызя ногти, потому что стоило звонку разочек крякнуть, как он моментально схватил трубку.
— Доброе утро, Шон, — сказал я. — Что, полегчало?
— Эллис, черт тебя побери, где ты находишься? Я пришел домой в три часа ночи, чтобы обнаружить поставленный на уши Марсворт-Холл. Тебя нет, Флэттери исчез. Если бы не сообщение, которое ты оставил у портье, я помчался бы туда.
Значит, Флэттери еще не обнаружили. Интересно, сколько раз за время моего отсутствия воспользовались лифтом? В ситуации прослеживалась изрядная доля черного юмора, но сейчас было не время хохотать.
— Слушай внимательно, — сказал я. — Ибо времени у меня маловато. Скооперируйся с Воганом. Он первым рейсом должен прилететь из Парижа. Скажи, что я нашел Сен-Клера.
— Ты что?!.
— Сейчас я звоню из местечка Коннорс-Куэй в Северном Дэвоне, неподалеку от Хартленд-Пойнта. В море лежит островок под названием Скерри. Милях в восьми от берега. Так вот на этом островке проживают сорок или пятьдесят буддийских монахов, которые вроде как являются беженцами с Тибета, но на самом деле ничем подобным там и не пахнет.
— И значит, Сен-Клер на острове?
— Вместе с сестрой. Только не спрашивай, как она там очутилась. Времени нет. Скажи Вогану, что всю кашу заварил наш старый знакомый, полковник Чен-Куен. Ему это понравится.
Повисло тяжелое молчание.
— Ты что, записываешь все это?
— Незачем. Все звонки автоматически пишутся на магнитофон.
Я сказал:
— Пойми, Шон, сейчас я здоровее, чем прежде Просто нет времени объяснять и спорить. Чен-Куен и вся его компания собираются сбежать на океанской яхте «Леопард», приписанной к Панаме. Отчалят в девять пятнадцать. Потому что потом начнется отлив, и им будет не выбраться из гавани. Значит, свяжешься с Воганом и передашь, что я задержу всю их шайку до тех пор, пока он не доберется до острова.
— Да как он сможет так быстро добраться?
— Знаешь, во Вьетнаме у нас были такие специальные машинки под названием вертолеты. Думаю, что британская армия, несмотря на жуткое состояние, тоже могла бы себе позволить две-три штучки. Ну а если островные монахи ничем не отличаются от тех, с которыми я уже встречался, значит, Вогану придется взять с собой половину всех десантных частей, расквартированных в этой местности. Конец связи.
Грохнув трубкой о рычаг, я услышал прощальный, раздавшийся из нее вопль. Когда я повернулся, на меня тяжело смотрели Даво и Пэндлбери.
Пэндлбери сказал:
— Но это безумие. Елки-палки... Как вы их собираетесь остановить?!
— Мне всего лишь нужно не выпустить «Леопард» из бухты, пока мой приятель Воган не появится на острове вместе со своей кавалерией.
— И как же вы собираетесь это сделать?
— Воспользуюсь старинной, но тем не менее верной английской фразой: перекрою им воздух.
— То есть?
— Перекрою выход из гавани.
В последовавшей за этим тишине раздался хриплый голос Даво:
— Сумасшедший.
— Почему? Ширина выхода из бухты составляет тридцать футов, так? А в конце причала стоит тридцатифутовый баркас, так? По-моему, одно прекрасно войдет в пазы другого, особенно если баркас потопить.
— Не перестаю вам удивляться, — промямлил Пэндлбери. — Но почему вы постоянно говорите «мы», «у нас»...
— Не могу же я оставить вас в одиночестве. — Я вытащил «люгер» и снял его с предохранителя. — Один за всех, и все за одного. Таково мое кредо.
Бедняга выглядел так, словно в любую секунду мог разрыдаться. Зато Даво скомпенсировал его плаксивость. Лицо его посуровело, глаза не отрываясь буравили мое лицо. Теперь нужно было наблюдать еще и за ним.
Глава 9
К острову
Море казалось нарезанным на куски, шквальный ветер налетал на берег с северо-запада, и баркас принайтованный к пирсу, грохался о края, удерживаемый толстой якорной цепью. Это могло испугать не только салагу, но и бывалого моряка.
Мы спустились по железной лесенке на нижний причал, где каждый звук казался пропущенным через мощные усилители: волны бухали о проржавевшее железо поддона и с чмокающими завываниями откатывали обратно в море. Неохотно, зло...
Пэндлбери свалился с лестницы, не удержавшие! за низенькие перильца, и приземлился на кучу старых прогнивших сетей. Пошатываясь, он поднялся на ноги и с ужасом уставился на волнующуюся стихию: из тумана и бури катили одна за другой волны с белыми барашками на макушках.
— Что, не нравится? — хрипло рассмеялся Да во. — Придется потерпеть. Сначала будет очень скверно, зато потом — красота.
Перепрыгнув за ним на баркас, я подтолкнул его к рулевой рубке:
— Давай заводи свой драндулет. Только выкинь что-нибудь — сразу получишь пулю в коленную чашечку. Для начала... А там...
Не было никакого смысла просить Пэндлбери помочь, ибо он выглядел как покойник и, скорчившись присел возле заднего борта. Я скинул вервие с палубы потому что внезапно понял, что баркас больше ни к чему привязывать не придется.
Закашлявшись, двигатели начали работать, и в тот самый момент, когда мы вышли из-под прикрытия пирса, волны с такой силой врезались в корпус под днище, что я почувствовал под ногами мелкую вибрацию, словно корабль вот-вот должен развалиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24