Революцию, устроенную мной в продуктовом киоске, быстро подавили. Я стояла в очереди за чёрным хлебом, продавщица улаживала свои проблемы с чёрного хода, я запротестовала: она должна обслуживать покупателей, а не заниматься с посторонними людьми. Утихомирила меня общественность, весьма возмущённая моими замечаниями: мы тут прохлаждаемся в отпуске, а она ведь работает! Тот факт, что работает плохо, как-то не доходил до людей, и понемножку волосы у меня на голове начинали шевелиться.
Ну и наконец… уборные. Санузлов в Ялте действительно не имелось. Я написала об этом в книге «Стечение обстоятельств», но могу и повторить. Итак, в Ялте — я тщательно проверила — общественная уборная существовала одна, и принадлежала театру. Расположенная на свежем воздухе, в саду, постройка эта — деревянная будка — была крест-накрест забита досками. Кроме того, на природе, на территории вылизанного парка культуры, я разыскала ещё одну уборную. На сей раз будка не была забита досками, зато вообще не имела дверей.
Жуткая туалетная бумага типа наждачной в этих заведениях случалась и была разбросана повсюду. Ясное дело, использованная… Она вываливалась из поставленных кое-где проволочных корзин, в ней утопал любой ресторан, любое место, предназначенное для санузла. Впечатлений от подобного зрелища передавать, наверное, не стоит. Из-за вездесущей туалетной бумаги могла опротиветь вся страна.
Сделать выводы помог мне пляж. Точнее, абсолютное запрещение приносить с собой что-нибудь съестное.
Так вот: на мой взгляд, отсутствие дверей в уборных — лишь фрагмент антишпионской акции. Не сможет шпионская морда запереться и спрятать микрофильм в бачок. Вообще ничего не сможет — все всё видят, никаких послаблений шпионам! А другая морда не сможет этот микрофильм извлечь. И вообще — любое желание уединиться уже само по себе подозрительно.
Туалетная бумага, на мой взгляд, тесно связана с пляжными запретами, и все вместе основывалось на предпосылке, что общество — это скот и в умственном отношении остаётся на скотском уровне. Первый симптом, помните, я подметила в Болгарии. Невозможно ведь что-нибудь объяснить, например, корове. Не объяснишь и людям, чего нельзя бросать в унитаз. Эти якобы слишком узкие в диаметре канализационные трубы я лично считаю кретинизмом: если слишком узкие, почему их не заменить? На кой черт продолжают выпускать такие же трубы, повторяя ошибку при каждом очередном строительстве? Ложь все это — трубы нормальные, просто власти полагают, что народ, пожалуй, побросает в трубы все, начиная с костей из так называемого мясного рагу и кончая сломанным шкафом. И что тогда делать? Лишние заботы.
С пляжем то же самое. Разве объяснишь черни, что бумага, бутылки, яичная скорлупа, куриные кости, кожица разных фруктов и другие несъедобные отбросы — не самое лучшее украшение морского берега! А если люди оставляют за собой мусор, кто будет убирать? Насколько мне удалось понять, такие услуги — позор, и ни одна из властелинш, стерегущих «объекты», ни за какие сокровища в мире не согласилась бы на этакое унижение!
Каждая сторожиха — диктатор, правящий обществом. Одну сцену где-то в археологическом музее я наблюдала в полном остолбенении. И пыталась хоть что-нибудь понять.
В музее напротив входа висело большое информационное табло, нечто вроде карты, а разноцветные огоньки показывали, что, где и когда найдено. Вошёл парень лет двадцати, подошёл к табло, включил и начал сосредоточенно изучать. Примчалась сторожиха. Как всегда толстая баба в белом халате, наверно, их специально подбирали по габаритам. Она набросилась на парня, как крокодил — нельзя прикасаться к музейным экспонатам. Парень пытался объяснить — хотел по табло сориентироваться в находках, ни к чему не прикасался, только включил табло. Не помогло. Сторожиха полетела за помощью и вернулась с мадам хранительницей музея, такой же комплекции и, по-видимому, такого же умственного уровня. Две гарпии ринулись на парня с криком, тот не выдержал, бросил к черту археологию и сбежал.
Советский Союз начал меня пугать.
С уборными, прошу прощения, я ещё не закончила. Припомнилась мне одна наша, забавная и оригинальная и не идущая ни в какое сравнение с русскими. Находилась она в старинном историческом здании, где моя приятельница участвовала в конференции, кажется, библиотечных работников. Посетила она туалет. Посередине огромного зала на подиуме стоял унитаз — прямо-таки трон, а вокруг, в трех стенах, шесть дверей, и неизвестно, заперты ли они. До ручки, чтобы проверить, не дотянешься — далеко. И это не где-нибудь на вокзале, а в здании, призванном нести культуру.
Приходит мне в голову — возможно, весьма кстати, что наш бывший строй (непонятно почему именуемый коммунистическим, гораздо более ему подходит название «диктатура пролетариата»…), последовательно направленный на оболванивание общества, проблему санитарных узлов рассматривал как вспомогательный фактор. Ведь свинье или корове все едино…
Мне пришлось отвозить Яцкевичуса в Симферопольский аэропорт, и по пути опять со мной приключилось нечто экстраординарное. Мы решили пообедать. Оказались в изысканном ресторане. Грязной бумагой туалет здесь был, само собой, завален, как и все подобного рода заведения. Однако на сей раз речь о другом. Официант заговорил с нами, обрадовался, что мы из Польши, и попросил об одолжении. Он потерял всякую связь со своим приятелем, поляком, адрес знал, кажется, и номер телефона тоже, и желая восстановить отношения, попросил нас передать ему бутылку водки. Пожалуйста, мы ничего не имели против. В благодарность официант принёс нам бутылку вина за счёт фирмы. Вино мы не открыли и сделали большую ошибку.
Я сама и спровоцировала эту ошибку. За рулём я никогда не пью, вот и сваляла дурака из-за чрезмерного законопослушания. Запретила открывать бутылку — сама в рот не возьму, а дискриминации тоже не потерплю, короче, открыли мы вино лишь дома вечером.
Называлось оно «Бархат Украины» и вполне заслуживало такого названия. Красное, сухое. Я пивала разные вина — итальянские, французские, испанские, люблю сухое вино, но такого шедевра, признаюсь, никогда не пробовала. Фантазия, а не вино! Мы возжаждали закупить его побольше и привезти домой, но не тут-то было. Искали повсюду, в магазинах, в ресторанах — бесполезно. Никто не слышал о «Бархате Украины», но ведь я же сама пила его! По сию пору не понимаю, неужели такая большая страна произвела всего одну-единственную бутылку вина, коей распоряжался официант в Крыму! Распробуй мы напиток сразу, спросили бы его, где достать. Я не распространяюсь уж о факте: в каком другом государстве гость в ресторане получил бы вино в подарок от официанта!..
Елена, как я говорила, сорвиголова, решила во что бы то ни стало показать нам Севастопольскую панораму, абсолютно недоступную заграничным гостям. В прошлом веке Севастополь был военным портом, и ни один иностранец не имел туда доступа. Даже паром проплывал мимо города лишь ночью и в километре от берега. Если же местный житель хотел сесть на пароход или сойти на берег, его транспортировали лодкой. Чистое безумие. В общем, о нас и речи не могло идти.
Елена, однако, решила рискнуть. Велела нам молчать. Поехали на её «Волге», с Ириной. Я особенно в панораму не рвалась, ну существует такая, и ладно, жила без неё и дальше обойдусь. Так что поехала я неохотно, во всяком случае без энтузиазма.
Погода доконала меня окончательно. Будучи в Крыму, я конечно, облачилась в летнее платье, не захватив ничего тёплого, а нам четыре с половиной часа пришлось торчать в потоках ливня под протекающей крышей, на диком ветру. Я стиснула зубы, чтоб случайно не высказаться по поводу поездки, а уж что в эти минуты думала про культуру и искусство, лучше не упоминать.
Панораму мы все-таки осмотрели, и торжественно заявляю: стоило бы ждать даже в три раза дольше. Русские, по-моему, спятили — такой шедевр скрыть от мира!
До сих пор я не встречала никого, кто видел бы Севастопольскую панораму, потому, возможно, её и не знают. На всякий случай изложу, что рассказала Елена и что удалось уразуметь из объяснений экскурсовода.
Во время войны Сталин отдал приказ спасти это произведение искусства. Сделали снимки, тщательно и досконально все описали, размонтировали, погрузили на семнадцать крейсеров, из которых уцелели два. После войны по приказу того же Сталина панораму восстановили, ибо снимки и описание сохранились. Со всего Советского Союза собрали двадцать семь лучших художников-реалистов и объявили: вернутся домой лишь после того, как Севастопольская панорама обретёт свой первоначальный вид. Вернуться домой, по-видимому, художники хотели — постарались на совесть.
Панораму обходят вокруг по галерее. Скульптура, натюрморт и живопись сосуществуют в этом произведении, да так выразительно, что я некоторое время соображала, не живые ли лошади запряжены в повозку. Учитывая их неподвижность, пришлось смириться с мыслью — это картина.
В целом панорама — шедевр, от которого захватывает дух. Уцелевшие на двух крейсерах фрагменты помещены отдельно, в коридоре пониже. На одном изображена девушка, Дуня Украинка — лицо историческое, она известна со времён Крымской войны, — подаёт стоящему на коленях солдату воду в ушате. Два ушата на коромысле, она обращена к зрителю почти спиной, рукой подталкивает ушат, чтобы солдату было удобнее пить. На подлинном фрагменте видны часть спины, коромысло и плечи, затылок и часть щеки. И тем не менее можно отгадать все остальное: чувствуешь движение руки, совершенно очевидно, что рядом стоит на коленях пьющий воду человек! Разные я осматривала музеи, в искусстве, может, ничего не смыслю, но это — гениально!
К тому же ещё русские экскурсоводы!.. Что за страна — совмещать в себе такие ужасы и такие достижения! Экскурсоводы (сами произведение искусства) изъяснялись языком красивым и чистым. В увлечении глазела я на одного экскурсовода так, что в конце концов он начал обращаться ко мне. Спохватилась я не сразу и смутилась — не дай Бог ещё спросит меня о чем-нибудь, как я отвечу? Прикинуться глухонемой?.. Я спряталась за спины посетителей.
На обратном пути мы заехали пообедать. В чудесном месте, в горах, маленькая церквушка вся в лесах — отстраивается, руины сторожевой турецко-татарской башни и ресторан. Шоссе прекрасное, но средств сообщения никаких. Добраться можно только на машине или топать пешком. Я собственными глазами видела туристов с рюкзаками, марширующих к ресторану.
Ресторан опять-таки меня огорошил. Огромное полукруглое окно, из него вид до самого моря на горизонте, столы со столешницами из ствола диаметром почти в полтора метра, официант в чёрной паре и белой рубашке с салфеткой через руку, ну чем вам не Европа! — только бабочки на шее не хватало.
Подали баранину. Я скисла — не люблю баранину, а попробовав, обалдела: не баранина и вообще не мясо, а мечта. Во рту тает, ничего подобного я никогда не ела и уж никак не ожидала в стране рубленых костей и мяса для собак. Заказали мы ещё нечто вроде пирогов, треугольных, с начинкой. Не сумели доесть, больше половины взяли с собой домой, пили вино и фирменный напиток. За столом нас было пятеро: Елена, Игорь, Ирина и нас двое, и за все заплатили менее пятнадцати рублей. Матерь Божия, что за страна!..
А с другой стороны…
Нам в Крыму понравилось, решили остаться ещё на неделю. Естественно, надо что-то официально оформить — не то визы, не то разрешение на пребывание в Мисхоре. Сказать просто: нам понравилось, хотим задержаться — даже и думать нечего; всякие «нравится — не нравится» не аргумент. Мы придумывали причину, убедительную для властей: или я больна, или сломалась машина. Решились на машину, черт их знает, ещё придут проверить, лежу ли в постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44