О максимальном - можно только догадываться...
У весов послышался недовольный шум. Парень поправил очки,
насторожился:
- Кажется, прикрывает зверь-баба лавку с товаром. Всегда так:
час-другой поработает и - шабаш. Надо с ней разобраться...
Вскинув на плечо рюкзак, он направился к весам. Бирюков тоже подошел
поближе. Парень, вытянувшись на цыпочках, через головы впередистоящих
крикнул:
- Ну, в чем дело, мамаша?!
- В шляпе, сынок! - зычно ответила Харочкива.
- Не надо хамить.
Людмилу Егоровну словно укололи. Она разгневанно уставилась иа парня:
- Врэжу гирькой по очкам - будешь знать, кто хамит!
- А если гирька назад отскочит?..
Стараясь угодить приемщице, на парня со всех сторон осуждающе
закричали, однако Людмила Егоровна, несмотря на оказанную ей солидарность,
громко объявила:
- Талоны кончились, не базарьте!
Парень досадливо повернулся к Бирюкову:
- Вот тебе наглядный пример. Уже распродала зверь-баба талончики.
Запоздал я сегодня на аукцион, придется разворачивать лыжи к дому.
Сдатчики макулатуры стали понуро расходиться. В переулке зафырчали
моторы разъезжающихся автомашин. Нахмуренная Людмила Егоровна замкнула
дверь "Пункта" большущим навесным замком. Бирюков подошел к ней и, показав
удостоверение, представился. Полное лицо Харочкиной побагровело, С таким
же прононсом, как у Анжелики, она сердито выпалила:
- Очкарик пэрвым меня оскорбил!
- Я пришел насчет вашего заявления в прокуратуру, - сказал Антон.
- А что заявление?.. - Харочкипа вроде бы растерялась. - Что вы с
этим заявлением, как черти за грешную душу, ухватились?
- Но ны ведь сами писали в прокурору...
- Погорячилась, конечно, - на глазах Харочкпной как-то не
естестиенно, словно она поднатужилась, выступили слезники. - А подлецов
таких, как Зоркальцев, надо расстреливать.
- Он вернул вам деньги за репетиторство?
- Нээ-эт.
- Почему?
- Потому что сбежал.
- Когда вы с ним виделись последний раз?
- В прокуратуре, когда следовательница вызывала.
- А по телефону когда ему звонили?
- Через день после того. Хочет замылить четыре сотни за свою
халтурную работу. Не на ту нарвался! Свои кровные из горла вырву у хапуги!
- Чем вы угрожали Зоркальцеву при телефонном разговоре?
- Что-о-о?.. - будто удивилась Харочкина. - Не бери на испуг,
уважаемый гражданин! Как бы извиняться не пришлось за такие приемчики.
- Я, Людмила Егороана, запрещенных приемов не применяю, - спокойно
сказал Антон. - Напрасно повышаете голос. С чего это мы такие нервные?
- На моем месте любая мать занервничает. У дочери свадьба на носу, а
прокуратура рогатки строит... - Харочкина попыталась улыбнуться. -
Посодействуйте договориться со следовательницей - формалисткой - в долгу
не останусь.
- В таких делах я не содействую, - сухо ответил Бирюков. - Как вы
сами расцениваете поведение своей дочери?
На лице Харочкиной появилось такое выражение, словно она хотела
крикнуть: "Врэжу гирькой - будэшь знать!" Однако Людмила Егоронпа не
крикнула, а лишь покривила уголки пухлых губ:
- Девочка как девочка.
- Не рано ли ей замуж?
- Почему рано? В ее возрасте любую только пальцем помани... В старых
девах засиживаться теперь никто не хочет.
- Так ведь Анжелике еще и восемнадцати не исполнилось...
- Ну и что? Мы, родители, не возражаем против брака. Получим в
горисполкоме разрешение, все будет по закону. Жених - не не шаромыжник, а
вполне серьезный обеспеченный мужчина.
- Милосердов?..
- Ну, Владимир Милосердов. Он вам не нравится?
Антон улыбнулся:
- Я за него замуж не собираюсь.
- Почему же спросили о нем?
- Работа такая - спрашивать. Скажите, Анжелика в открытую курит?
- Она ничего от матери не скрывает. Что удивительного - теперь
девушки поголовно сигаретам дымят.
- И это вас ничуть не тревожит?
- Нет. Никотином Анжелика сгоняет полноту.
- Спиртным - тоже?.
- Что-о-о?,. - вроде как не поняла Людмила Егоровна.
- Говорят, спиртным увлекается ваша дочь.
- Это, так и знай, соседи вам натрепали. Завистники! Если девочка
раз-другой не рассчитала своих сил, так сразу и в пьяницы надо ее
зачислять? С кем по молодости такого не бывает?..
Бирюкову часто приходилось беседовать с родителями провинившихся
подростков. Встречались среди них и такие, кто всяческими путями старался
уменьшить вину своего ребенка, показать его в более приглядном свете. Все
они при этом, как замечал Антон, чувствовали неловкость и стыдливо уводили
глаза в сторону. Людмила Егоровна, выгораживая Анжелику, неловкости и тем
более стыда не чувствовала. О перепившей несовершеннолетней дочери
Харочкина говорила так спокойно, будто ребенок переел мороженого. В планы
Бирюкова не входило переубеждение неразумной родительницы, поэтому он
перевел разговор к тому, ради чего встретился с этой агрессивно
настроенной женщиной:
- Зачем Зоркальцев приезжал к вам домой утром одиннадцагого июня?
Людмила Егоровна надула и без того полные щеки:
- Кто вам сказал?
- Свидетели.
- Вранье! Одиннадцатого числа я полный день была на работе и
прохвоста-репетитора не видала!
- Сегодня что-то рано закончили работу...
- К адвокату надо. Буду писать жалобу на следовательницу.
- Вы разве в частной лавочке работаете? Когда хотите - тогда и
бросаете работу, куда хотите - туда идете?
- Что-о-о?.. Я постоянно перевыполняю план. Можете спросить у моего
начальства!
- Нет, - Антон отрицательно повел головой, - у вашего начальства я
спрашивать не буду. Я попрошу сотрудников ОБХСС, чтобы они немедленно
занялись вами.
- У меня талоны кончились.
- ОБХСС разберется, куда вы их сплавили, не проработав и полдня.
Харочкина мгновенно сникла:
- Чего разбираться... Открою пункт...
Через полчаса после неприятного разговора с Людмилой Егоровной
Бирюков уже беседовал с ее дочерью. Квартира Харочкиных была богато
обставлена дорогой мебелью, но на удивление не прибрана. В том же длинном
халате, который вчерашним вечером демонстрировала перед Лелей Кудряшкиной,
Анжелика сидела, небрежно откинувшись на спинку дивана. Толстым
указательным пальцем она стряхивала пепел с сигареты "Кэмэл" прямо на пол
и, закатывая глаза к потолку, где красовалась огромная чешская люстра со
множеством переливающихся хрустальных висюлек, равнодушно отвечала на
вопросы. Собственно, ответы ее вряд ли можно было назвать ответами; "Нэ
помню, была в трансе", "Кажется, нет, а вроде бы - да". Анжелика даже
"забыла", кто привез бутылку коньяка на дачу: то ли Зоркальцев, то ли она
сама.
- Ты уже тогда была нетрезвой? - спросил Антон.
- Кажется, нет.
- Что значит, кажется?..
- Не помню.
- Почему же при допросе и на очной ставке с Зоркальцевым утверждала,
будто коньяк купил он?
Анжелика, уставясь томными глазами на люстру, дернула уголками
пухлых, как у мамы, губ:
- Так мне тогда казалось.
- Теперь кажется по-иному?
- А-а... Надоела вся канитель.
- Ты хотя бы сама себе даешь отчет, что наговорила на Зоркальцева? -
сделав ударение на слове "что", спросил Бирюков.
- А чего мне перед собой отчитываться... Геннадий Митрофанович не
мальчик, выкрутится.
- Вдруг тебе придется "выкручиваться", а не Зоркальцеву?..
- Это почему же?
- Если ты наговорила на допросе заведомую ложь, тебя могут привлечь к
судебной ответственности за клевету.
Анжелика придавила окурок к спичечному коробку:
- Ну уж... Не пугайте, я несовершеннолетняя. Меня мама научила, как
говорить.
- Значит, привлекут маму. Ты этого хочешь?
- Нет, конечно. Маме надо свадьбу готовить. Милосердов сказал, если
прокуратура прикроет дело Зоркальцева, мы сразу подадим заявление в загс.
- Где ты познакомилась с Милосердовым?
- В ресторане "Орбита", он там работает.
- А встречались где?
- У Мишки-Империалиста.
- В квартире которого Кудряшкина живет?
- Ну.
- Чем же вы с ним занимались при встречах?
- Ничем.
- Сидели и молчали?
Анжелика лениво усмехнулась:
- Что уж мы, совсем дураки?.. Про любовь говорили, анекдоты
рассказывали.
- Еще?..
- Еще Вольдэмар учил меня целоваться.
- Научил?
- Что уж я, круглая дура?.. Я до него умела.
"Ее умственный инфантилизм граничит со слабоумием", - подумал Бирюков
и вновь спросил:
- Как ты в школе училась?
- Нормально.
- А поточкее?
- Посредственно.
- Почему так слабо?
- Желания не было. Хотела после восьмого класса бросить. Мама
настояла, чтобы до десяти училась. Теперь в торговый институт поступать
заставляет.
- Как же ты с посредственными знаниями туда поступишь?
- Поступлю. Теперь за книжные талоны куда хочешь можно поступить.
- А сразу нельзя обменять талоны на вузовский диплом? - иронично
спросил Антон.
Словно прощая неудачную шутку, Анжелика снисходительно усмехнулась:
- Ну уж... рассмешили...
- Когда ты видела Зоркальцева последний раз?
Анжелика щелчком вытолкнула из пачки сигарету:
- Да ну его на фиг...
С горем пополам Бирюкову все-таки удалось выяснить, что Зоркальцев
последний раз приезжал к Харочкиным утром 11 июня. Заявился, как всегда, с
черным "дипломатом". Хотел вернуть деньги за репетиторство, но родителей
не было дома. Потом очень серьезно допытывался у Анжелики насчет ее
свадьбы с Милосердовым. Почему Геннадия Митрофановича интересовала именно
свадьба, Анжелика не поняла, но ответила Зоркальцеву, что все планируется,
как надо, а мама на днях заберет из прокуратуры свое заявление. Геннадий
Митрофанович сразу повеселел и через несколько минут уехал. Куда - не
сказал.
Из квартиры Харочкиных Бирюков вышел с таким облегчением, как будто
вырвался на чистый воздух из затхлого подвала. По плану, намеченному на
сегодняшний день, еще предстояло встретиться с официантом Милосердовым.
Антон посмотрел на часы. Обеденное время кончалось, и он решил совместить
приятное с полезным.
Расположенный в старинном здании небольшой ресторанчик "Орбита" был
почти пустым. На удивление быстро подошла жизнерадостная молоденькая
официантка с серебристым, в звездочках кокошником, прикрывающим спереди
волнистые светлые волосы. Из кармана накрахмаленного кружевного передника
она достала крохотный блокнотик, уставила в него карандаш и выжидательно
замерла. Антон, заглянув в меню, сделал заказ. Девушка тут же удалилась на
кухню, а Бирюков обвел взглядом ресторанный зал. Мужчины - официанта не
заметил. Когда жизнерадостная официантка принесла обед и стала
переставлять тарелки с подноса на стол, Бирюков как бы между прочим
сказал:
- Что-то Милосердова сегодня не видно...
- Володя на два месяца ушел в отпуск, - приветливо ответила девушка.
- У вас такие длинные отпуска?
- На капитальный ремонт закрываемся. Поэтому к очередному отпуску
Милосердову приплюсовали месяц без сохранения зарплаты. Лето - пора
отпусков. Володя - мужик богатый. Сейчас, наверное, под южным солнцем
загорает.
- Как он здесь работает?
- Образцово-показательно. По вечерам своих клиентов имеет,
обслуживание - люкс.
- Чаевые не берет?
- Рожденный брать не брать не может.
Антон улыбнулся:
- Любопытный афоризм.
- Шутка официантов и таксистов. Все берут.
- И вы - тоже?
- Я недавно работаю, еще не привыкла.
- Со временем надеетесь привыкнуть?
- Клиенты приучат. Вчера одному представительному дяде положила на
стол пятьдесят копеек сдачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20