Все вздрогнули от ужаса: только что они представили себе, что в дужке — человеческая голова.
— Положите-ка молоток, — сказал профессор, коснувшись дрожащими пальцами его руки.
— Сейчас, сейчас… — ответил Вулмер и швырнул молоток так, как швыряют молот. Тот пролетел над садом, угодил прямо в статую, а Вулмер расхохотался и убежал в дом.
Диана все больше бледнела и все сильнее хмурилась. Прочие неловко молчали; потом заговорил майор Брюс.
— Место такое, — сказал он. — Нездоровое.
В саду было тихо, светло и весело, и Диана, не понимая его слов, оглядела пестрые клумбы и газоны, позлащенные предвечерним солнцем.
— А может, это мне тут плохо… — рассуждал майор. — Что-то со мной неладно. При моей болезни трудно в таких домах…
— Что вы хотите сказать? — быстро спросила Диана.
Майор немного помолчал, потом бесстрастно ответил:
— Я нормален.
Диана посмотрела на теплый, залитый солнцем сад и задрожала от холода. Она вспомнила сотни мелких событий, случившихся в этот день, и поняла, почему ей тут не нравилось. Она поняла, что только в одном месте люди сообщают о своей нормальности.
Когда невысокий человечек с длинным черепом ровно, как автомат, направился к дому, Диана обернулась и увидела, что Гейла нет. Жуткая пустота разверзлась перед ней, невыносимая пустота кошмара. В ту минуту она поняла многое, о чем прежде не думала в полную силу, и ничто не было для нее так важно, как ушедший в пустоту человек. Ей показалось, что она сошла с ума, потом — что она одна нормальна, и тут она увидела в просвет изгороди странное шествие. Старый профессор двигался нетвердо, но быстро, словно бежал на цыпочках, болтая руками, как ластами, и встряхивая рыжей бахромой бородки. За ним, незаметно для него, мягко и ловко крался Гэбриел Гейл. Диана ничего не понимала, только глядела. Между нею и ними пестрели клумбы, пылали дорогие цветы за стеклами оранжерей, серела разбитая статуя; и ей показалось, что здесь, в саду, очень уместно безголовое божество.
В эту минуту на тропинке показался Гейл. Он шел к ней, улыбаясь, залитый солнечным светом, но остановился и помрачнел, увидев, как она бледна.
— Вы знаете, где мы? — спросила она тихо. — Это сумасшедший дом.
— Убежать отсюда нетрудно, — отвечал Гейл. — Вот, профессор убежал. Он постоянно убегает, по средам и субботам.
— Сейчас не до шуток! — закричала она. — Мы в сумасшедшем доме!
— Ничего, мы скоро выйдем, — спокойно сказал он. — Придется вам узнать: как ни жаль, это — не сумасшедший дом.
— Расскажите мне все, — попросила она. — Расскажите все, что вы знаете об этом страшном месте.
— Для меня это место всегда будет священным, — сказал он. — Вон там, под аркою, вы возникли из бездны моей памяти. Да и вообще, сад красивый, мне жаль отсюда уходить. И дом красивый; нам было бы тут неплохо, если бы только в нем обитали сумасшедшие…
Он печально вздохнул, помолчал и заговорил снова:
— Я сказал бы вам то, что скажу, в добром старом невинном приюте для безумцев, но не здесь, не в таком месте. Тут надо делать дело. Вот — те, кто его сделает.
Ничего не понимая, она увидела, что к ним идут по дорожке какие-то люди. Первого из них, рыжеватого, с умным лицом, она где-то встречала. За ним два полисмена в штатском вели профессора в наручниках.
— Дом поджигал, — быстро проговорил чем-то знакомый ей человек. — Хотел уничтожить важные бумаги.
Позже, в тот же немыслимый день, Гейл и Гарт присели у стола, чтобы все ей объяснить.
— Вы помните доктора Гарта? — спросил поэт. — Он мне и помог раскрыть это странное дело. Полиция давно подозревала, что здесь что-то неладно. Это не сумасшедший дом, а убежище для преступников. Они признаны невменяемыми, им ничего не грозит, разве что врача упрекнут за то, что он их плохо сторожил. Я понял все это, когда, по счастью, угадал, откуда пришла эта мысль. Кстати, не этот ли человек нанял вас секретаршей?
Юркий человечек шел прямо к ним по траве. Его жесткая бородка торчала клочьями, как у терьера.
— Да, — сказала Диана. — Это доктор Уилсон.
Доктор остановился перед ними, покрутил головой, как терьер, и, прищурившись, вгляделся в Гейла.
— Ах, это доктор Уилсон! — вежливо воскликнул Гейл. — Здравствуйте, доктор Старки!
Полицейские шагнули к нему, а Гейл задумчиво прибавил:
— Я знал, что вы не упустите такую мысль.
Квартала за два от удивительного убежища был садик, не больше огорода, украшенный кустами и тропинками оазис для кочевниц-нянь. Там стояли красивые скамейки, а на одной из них сидели мужчина и женщина в черном. Времени прошло немного, еще не стемнело, последние лучи освещали тихий садик, оглашаемый лишь звонкими, но слабыми выкликами заигравшихся детей.
Здесь и рассказал Гэбриел Диане странную повесть, от увитого плющом навеса на берегу реки до корнуоллского кладбища.
— Одного я не пойму, — сказала она. — Почему вы решили, что я именно в этом доме? Как вы догадались, что есть такой дом?
— Я не хвастался, — ответил он, немного растерянно глядя на усыпанную гравием дорожку, — когда говорил Старки, что знаю таких, как он. Люди такого типа не упустят хорошей идеи, особенно — чужой.
Бедный Джимми Харрел сказал, что ему ничего не будет, потому что он сумасшедший, и я понял, что это семя прорастет у Старки в мозгу. Пока Харрел был жив, он знал, что я буду молчать; когда тот умер, он решил убить меня. Он очень торопился. У него ум как молния — быстрый, но не прямой. Он послал одного из своих подопечных, чтобы тот свалил мне на голову камень, когда я шел к вам. Он как-то сумел прочитать мою телеграмму и вызвал вас, пока я вам всего не рассказал. Но это не важно. Важно другое: что вы скажете о моей повести?
— Вы опрометчиво дали обет, — сказала она. — Все эти годы вы могли писать картины, видеть людей… Нет, нельзя, чтобы хороший человек связывал себя с сумасшедшим неосторожными словами!
Он выпрямился.
— Ради Бога, не говорите так! — воскликнул он. — Что хотите, что угодно, только не это! Какая дурацкая мысль!
— Почему? — спросила она.
— Я хочу, — ответил он, — чтобы вы связали себя с сумасшедшим неосторожными словами.
Диана помолчала, потом улыбнулась и взяла его за руку.
— Какой вы сумасшедший! — сказала она. — Вы просто глупый. Но я любила вас и тогда, когда считала сумасшедшим… ну, когда вы встали на голову. А слова… не такие уж они опрометчивые… Господи, что это вы?
— Что же мне сейчас делать? — спокойно спросил он. Дети, игравшие в садике, с восторгом смотрели на человека в черном, стоявшего на голове.
Примечания
Корнуолл — графство на юго-западе Великобритании.
1 2 3
— Положите-ка молоток, — сказал профессор, коснувшись дрожащими пальцами его руки.
— Сейчас, сейчас… — ответил Вулмер и швырнул молоток так, как швыряют молот. Тот пролетел над садом, угодил прямо в статую, а Вулмер расхохотался и убежал в дом.
Диана все больше бледнела и все сильнее хмурилась. Прочие неловко молчали; потом заговорил майор Брюс.
— Место такое, — сказал он. — Нездоровое.
В саду было тихо, светло и весело, и Диана, не понимая его слов, оглядела пестрые клумбы и газоны, позлащенные предвечерним солнцем.
— А может, это мне тут плохо… — рассуждал майор. — Что-то со мной неладно. При моей болезни трудно в таких домах…
— Что вы хотите сказать? — быстро спросила Диана.
Майор немного помолчал, потом бесстрастно ответил:
— Я нормален.
Диана посмотрела на теплый, залитый солнцем сад и задрожала от холода. Она вспомнила сотни мелких событий, случившихся в этот день, и поняла, почему ей тут не нравилось. Она поняла, что только в одном месте люди сообщают о своей нормальности.
Когда невысокий человечек с длинным черепом ровно, как автомат, направился к дому, Диана обернулась и увидела, что Гейла нет. Жуткая пустота разверзлась перед ней, невыносимая пустота кошмара. В ту минуту она поняла многое, о чем прежде не думала в полную силу, и ничто не было для нее так важно, как ушедший в пустоту человек. Ей показалось, что она сошла с ума, потом — что она одна нормальна, и тут она увидела в просвет изгороди странное шествие. Старый профессор двигался нетвердо, но быстро, словно бежал на цыпочках, болтая руками, как ластами, и встряхивая рыжей бахромой бородки. За ним, незаметно для него, мягко и ловко крался Гэбриел Гейл. Диана ничего не понимала, только глядела. Между нею и ними пестрели клумбы, пылали дорогие цветы за стеклами оранжерей, серела разбитая статуя; и ей показалось, что здесь, в саду, очень уместно безголовое божество.
В эту минуту на тропинке показался Гейл. Он шел к ней, улыбаясь, залитый солнечным светом, но остановился и помрачнел, увидев, как она бледна.
— Вы знаете, где мы? — спросила она тихо. — Это сумасшедший дом.
— Убежать отсюда нетрудно, — отвечал Гейл. — Вот, профессор убежал. Он постоянно убегает, по средам и субботам.
— Сейчас не до шуток! — закричала она. — Мы в сумасшедшем доме!
— Ничего, мы скоро выйдем, — спокойно сказал он. — Придется вам узнать: как ни жаль, это — не сумасшедший дом.
— Расскажите мне все, — попросила она. — Расскажите все, что вы знаете об этом страшном месте.
— Для меня это место всегда будет священным, — сказал он. — Вон там, под аркою, вы возникли из бездны моей памяти. Да и вообще, сад красивый, мне жаль отсюда уходить. И дом красивый; нам было бы тут неплохо, если бы только в нем обитали сумасшедшие…
Он печально вздохнул, помолчал и заговорил снова:
— Я сказал бы вам то, что скажу, в добром старом невинном приюте для безумцев, но не здесь, не в таком месте. Тут надо делать дело. Вот — те, кто его сделает.
Ничего не понимая, она увидела, что к ним идут по дорожке какие-то люди. Первого из них, рыжеватого, с умным лицом, она где-то встречала. За ним два полисмена в штатском вели профессора в наручниках.
— Дом поджигал, — быстро проговорил чем-то знакомый ей человек. — Хотел уничтожить важные бумаги.
Позже, в тот же немыслимый день, Гейл и Гарт присели у стола, чтобы все ей объяснить.
— Вы помните доктора Гарта? — спросил поэт. — Он мне и помог раскрыть это странное дело. Полиция давно подозревала, что здесь что-то неладно. Это не сумасшедший дом, а убежище для преступников. Они признаны невменяемыми, им ничего не грозит, разве что врача упрекнут за то, что он их плохо сторожил. Я понял все это, когда, по счастью, угадал, откуда пришла эта мысль. Кстати, не этот ли человек нанял вас секретаршей?
Юркий человечек шел прямо к ним по траве. Его жесткая бородка торчала клочьями, как у терьера.
— Да, — сказала Диана. — Это доктор Уилсон.
Доктор остановился перед ними, покрутил головой, как терьер, и, прищурившись, вгляделся в Гейла.
— Ах, это доктор Уилсон! — вежливо воскликнул Гейл. — Здравствуйте, доктор Старки!
Полицейские шагнули к нему, а Гейл задумчиво прибавил:
— Я знал, что вы не упустите такую мысль.
Квартала за два от удивительного убежища был садик, не больше огорода, украшенный кустами и тропинками оазис для кочевниц-нянь. Там стояли красивые скамейки, а на одной из них сидели мужчина и женщина в черном. Времени прошло немного, еще не стемнело, последние лучи освещали тихий садик, оглашаемый лишь звонкими, но слабыми выкликами заигравшихся детей.
Здесь и рассказал Гэбриел Диане странную повесть, от увитого плющом навеса на берегу реки до корнуоллского кладбища.
— Одного я не пойму, — сказала она. — Почему вы решили, что я именно в этом доме? Как вы догадались, что есть такой дом?
— Я не хвастался, — ответил он, немного растерянно глядя на усыпанную гравием дорожку, — когда говорил Старки, что знаю таких, как он. Люди такого типа не упустят хорошей идеи, особенно — чужой.
Бедный Джимми Харрел сказал, что ему ничего не будет, потому что он сумасшедший, и я понял, что это семя прорастет у Старки в мозгу. Пока Харрел был жив, он знал, что я буду молчать; когда тот умер, он решил убить меня. Он очень торопился. У него ум как молния — быстрый, но не прямой. Он послал одного из своих подопечных, чтобы тот свалил мне на голову камень, когда я шел к вам. Он как-то сумел прочитать мою телеграмму и вызвал вас, пока я вам всего не рассказал. Но это не важно. Важно другое: что вы скажете о моей повести?
— Вы опрометчиво дали обет, — сказала она. — Все эти годы вы могли писать картины, видеть людей… Нет, нельзя, чтобы хороший человек связывал себя с сумасшедшим неосторожными словами!
Он выпрямился.
— Ради Бога, не говорите так! — воскликнул он. — Что хотите, что угодно, только не это! Какая дурацкая мысль!
— Почему? — спросила она.
— Я хочу, — ответил он, — чтобы вы связали себя с сумасшедшим неосторожными словами.
Диана помолчала, потом улыбнулась и взяла его за руку.
— Какой вы сумасшедший! — сказала она. — Вы просто глупый. Но я любила вас и тогда, когда считала сумасшедшим… ну, когда вы встали на голову. А слова… не такие уж они опрометчивые… Господи, что это вы?
— Что же мне сейчас делать? — спокойно спросил он. Дети, игравшие в садике, с восторгом смотрели на человека в черном, стоявшего на голове.
Примечания
Корнуолл — графство на юго-западе Великобритании.
1 2 3