- Задавлю урода!…
Шварц знал, что говорил. На тренировках в спортзале он единственный уверенно жал от груди сто килограммов, а на бицепс брал почти семьдесят. Во всяком случае, силенкой его природа не обидела, и Стас это немедленно ощутил на своей шее. В голове у него зашумело, мир в глазах закачался и поплыл. Между тем, к нему приближался Шнобель, и, разумеется, нескладный этот подросток также не собирался протягивать руку помощи.
Впрочем, помощь к Стасу все-таки пришла - пришла со стороны Алены. Вскочившая с земли девчушка с воплем вцепилась ногтями в лицо подростка, и этого оказалось достаточно, чтобы обратить его в бегство. Со Шварцем же Зимин поступил еще более просто. Разжать силовой капкан не всегда бывает возможно, а вот противопоставить силовому приему шок - дело очень даже несложное. А потому, не долго думая, Стас дотянулся рукой до подмышечной впадины крепыша и свирепо ущипнул. Даже у самого грубого мужчины можно обнаружить места с нежной уязвимой кожей, и даже легкий щипок способен отрезвить грозного буяна. Стас же щипал отнюдь не по-женски, позаимствовав методику щипка у премудрых китайцев. Те же в свою очередь равнялись целиком и полностью на природу - на тех же попугаев, что поворотом головы увеличивают разрушительную силу клюва, на крокодилов, что, вонзаясь в жертву зубами, стремительным вращением вырывают из нее огромные куски. Стас поступил менее жестко, однако Шварцу хватило и этой малости. Взвыв благим матом, он тотчас расцепил свои могучие руки. Зимин не стал препятствовать его освобождению, однако ударом в солнечное сплетение все же попотчевал. Минутой позже поле боя было очищено. Успевшая отряхнуть свои джинсики, Алена решительно приблизилась к Зимину.
- Спасибо! Вы нам помогли.
- Я? - Стас изобразил на лице удивление. - По-моему, наоборот - это вы меня выручили.
- Чего ты гонишь? - возмутился Игнат. - Мы что, по-твоему, совсем слепые? Ты же их, в натуре, урыл!
Стас нахмурился. Сказанное Игнатом ему крайне не понравилось. Конечно, его еще не раскрыли, но определенные подвижки в этом направлении все же наметились.
- Не знаю, кто там кого урыл, но живете вы тут весело.
- Еще как весело! - кисло отозвалась Алена. - Каждый день кого-нибудь бодают.
- Ага, - подтвердил Игнат. - Кого в дупло, а кого в ухо. У нас, в натуре, рамсы путать опасно.
- Это в каком смысле?
- А в самом прямом. За каждый косяк штрафуют - причем жестко. Либо баблом, либо натурой.
Зимин покачал головой.
- Мда… Язык у вас тоже замысловатый.
- А чего? Нормальный язык - как у всех россиян.
- Тогда, может, просветите на своем нормальном языке, в какие игры вы тут играете?
- Ха, чего захотел! - фыркнув, Игнат неспешно поднялся с земли. - Здесь все жить хотят, дураков нет.
- Боитесь, что ли?
- Может, и боимся. Не боятся только дураки!…
Покосившись на своего приятеля, Алена чуть пригнула голову, тихо проговорила:
- А ты приходи вечерком к старому колодцу, там и поговорим.
- Какому еще колодцу?
- Это за территорией лагеря, как раз на развилке дорог. Да тут это место все знают. Часикам к десяти, годится?
Стас не сразу кивнул.
- Але, кажется, шухер! - испуганно шикнул Игнат. Голова его поневоле втянулась в плечи, в глазах мелькнул ужас. Проследив за его взглядом, Зимин разглядел подходившую к ним женщину. Дамочка была обряжена в спортивные брюки и блузку, больше напоминающую спортивную майку. Она и шагала отнюдь не по-дамски, ступая решительно и тяжело, заметно покачивая плечами.
- Это что еще за краля? - поинтересовался он.
- Прикуси язык, это Любаша! - Алена торопливо отступила от Стаса. - И вообще будь с ней осторожнее, - та еще мегера.
- А мы пойдем, хорошо? - пробормотал Игнат.
- Конечно, идите… - с некоторым недоумением Стас пожал плечами. Отряхнув колени, подобрал упавшую доску, любовно огладил шероховатый бок. Как бы то ни было, но свое доброе дело эта деревяшка сделала. Возможно, падение и впрямь выглядело не слишком естественным, но предъявлять к нему какие-либо претензии было бы сложно…
- Ишь, припустили юродивые! Знать, чуют за собой грешки! - подошедшая «мегера» победно тряхнула головой. Коротенький темный ежик на голове женщины делал ее похожей на мальчишку, но вблизи это впечатление рассеивалось. Жизнь наложила на лицо Любаши явственный отпечаток, проложив возле губ напряженные складки, утяжелив веки и шею сеточкой отчетливых морщин. Даже кофейного цвета загар и чрезмерный макияж не могли скрыть явственных следов увядания, а ряд признаков отчетливо говорил о пристрастии Любаши к выпивке и табаку. Сочная помада и чрезмерно подведенные веки также не свидетельствовали в пользу вкуса женщины. Впрочем, с фигурой у Любаши наблюдался полный порядок: как это частенько бывает у дам, тело явно отставало от стареющего лица, оставаясь крепким и молодым. Она и одевалась соответствующим образом, намеренно подчеркивая все свои положительные качества: сильные ноги обтягивали легкие спортивные брючки, а дерзко выпирающая сквозь блузку грудь выдавала чувственную, падкую до плотских утех натуру.
- Может, они просто боятся вас? - предположил Зимин.
- Боятся? Да за что же меня можно бояться? - Любаша впилась в лицо Стаса своими черными глазищами, широко улыбнулась. На солнце тотчас блеснуло золото ее зубов. В давние довоенные времена, подобный оскал мог бы показаться шикарным, сейчас же он больше пугал, чем привлекал. Впрочем, сама Любаша об этом явно не догадывалась, как не догадывалась о том, что стоящий перед ней электрик знает о лагере значительно больше положенного. Зимин и о Любаше знал достаточно много, включая и то, что суровая эта дамочка, торгуя наркотики и покровительствуя уличным путанам, умудрялась в свою очередь дружить одновременно с несколькими влиятельными паханами. Самое удивительное, что, зная, ненасытную суть золотозубой дамочки, ее даже не пытались ревновать. В сущности, не с ней жили и спали, - это она выбирала себе кавалеров, предпочитая поддерживать дружеские отношения со всеми сильными мира сего. Общий срок девонька также успела намотать немалый. Собственно, и сейчас эта «мегера» должна была бы сидеть, но спасло вмешательство могущественных друзей. На УДО шаловливую мадам отправили раньше срока. Видно, и впрямь знала прозорливая Любаша кому и каким местом следует улыбаться.
- Ну, я не в курсе… Я ведь здесь человек новенький.
- Новенький-то новенький, а уже второй раз бузу затеваешь!
- Какая там буза, это детки у вас бедовые. Шагу мимо не ступишь, чтобы не разругаться. Толпой на одного кидаются.
- Видела я, как ты трепал эту толпу. С крыши-то небось нарочно сорвался?
- Я что, враг себе - с шести метров прыгать?
- Ну, не знаю… - Любаша покосилась вверх, измеряя глазами высоту крыши, и тут же шутливо ткнула Зимину кулачком в грудь. - Дураков на земле тоже много. Хотя… На дурака ты не слишком похож. Как звать-то тебя, красавчик?
- Я же передавал вам документы. Там все ясно сказано.
- Тебе что, лень лишний раз языком шевельнуть?
- Вообще-то Стасом зовут.
- А погоняло есть?
- Ну… - Зимин на секунду замялся. - Когда-то Капитаном величали.
- Капитаном? - брови Любаши изогнулись кокетливыми крылышками. - Чего ж так громко?
- Да так… Плавал одно время на сейнере.
- В документах этого не было, - она хитровато прищурилась. Ясно было, что с бумажками, отданными Сильвером, она все-таки успела ознакомиться. - Чего финтишь, дружок? Там у тебя только армия и ПТУ.
- Вот в армии я и плавал. Я же во флоте служил… Опять же море люблю.
- Одно только море?
- Почему, не только. Есть и другие хорошие вещи…
Она покачала своей стриженной головой, ощупывающим взором пробежалась по голой груди Стаса, по его мускулистым рукам, по изуродованным шрамами плечам, по и изуродованной спецназовской наколке.
- Где тебя так исполосовали-то? Во флоте любимом?
- Да нет, это уже потом - в дисбате. Место не сахарное, - вот и пытался бежать.
- Куда бежать-то?
- Да никуда. Просто погулять захотел. Да и планчик один был: как, значит, нагуляюсь, - в комитет солдатских матерей подаваться. Они там доверчивые, - глядишь, и отмазали бы.
- Я погляжу - ты хитрован!
- Да уж не дурак, соображаю.
- Чего ж тогда под пули полез, если не дурак?
- Так уж вышло. У них собаки были, - вот и обложили.
Любаша рукой коснулась пулевой отметины над его левым соском.
- Они что, - из автоматов по своим бьют?
- Там своих нет. Если бежал, да еще с оружием, значит, всё - вне закона. При задержании можно гасить.
- А ты, значит, с оружием бежал?
Стас скромно кивнул.
- Круто… - словно невзначай она шагнула ближе, почти надвинулась своей необъятной грудью. Зимину даже показалось, что ее проглядывающие сквозь ткань соски, заметно увеличились в размерах. И пахнуло неприкрытым женским желанием, заставившим Зимина поневоле отшатнуться.
Слов нет - перед ним стояла первостатейная хищница, с огромными несколько выпуклыми глазами, ярко накрашенными губами и черным, поблескивающим, словно воронье крыло, ежиком на голове. И все бы ничего, но дело осложнялось тем, что хищница по совместительству являлась еще и опытной уголовницей. Не зря так шарахнулись от нее подростки. Зимин не сомневался, что Любашу в лагере действительно боятся как огня.
- Хмм… А ты ничего, Капитанчик! И видно, что качался.
- Какое там! - баловался.
- Ну, а к нам в зал заглядывал, баловник?
- Да нет, пока не приглашали.
- Ну, так я приглашаю. Видишь тот домик с чешскими стеклами? Там у нас и сауна своя, и тренажерный зал, и даже небольшой бассейн с бильярдом.
- Круто устроились!
- А ты как думал! Не ты один капитанить любишь. Кто хочет жить хорошо, тот хорошо и живет.
- А кто живет плохо, тот, значит, жить хорошо не желает?
- Получается, что так. - Запрокинув голову, Любаша посмотрела на изготовленный Стасом флюгер. - Ты, я вижу, и мастерить умеешь. Это в тему. А то был тут у нас до тебя плотник один, так у него руки из задницы росли.
- Что же он тут делал?
- Да малолеток портил. Что ему еще делать? Вешалку прибить и ту не мог.
- Ну, с вешалкой я как-нибудь управлюсь.
- Я уже поняла. - Любаша приблизилась еще на десяток сантиметров, и грозные ее соски словно бы невзначай коснулись тела Зимина. Голос хозяйки лагеря съехал вниз на добрую октаву, став глухим и вязким. - Слушай, красавчик, может, ты и нам флюгерок сообразишь?
Долгие церемонии это дамочка явно не любила, и Стас грубовато взял Любашу за локоть, не позволяя ей совсем уж откровенно прижаться.
- А что бы ты хотела - еще одну ящерку?
- Я много чего хочу, Капитан… - Любаша зазывно улыбнулась. Крепость пальцев Зимина ее явно не смутила. С волками жить - по волчьи выть, а эту престарелую красотку любили исключительно волки. - Меня, к примеру, сумеешь изобразить?
- Тебя? - удивился Стас. - Это как же? В фас или профиль?
- А сам подумай. Если Капитан, значит, должен соображать. - Любаша вновь ткнула его в грудь кулаком, игриво похлопала по плечу - и даже не похлопала, а скорее погладила. Положительно, она заводилась с пол-оборота. У нее и в глазах заплясали масленые отблески - словно зажгли пару восковых свечек.
- Я подумаю, - пообещал Стас. - А ты поразмысли насчет своей прически.
- Что, что? - брови ее скакнули вверх.
- Я в том смысле, что зря ты стрижешься коротко.
- Это еще почему?
- Да потому что волосы у тебя красивые. Такие наоборот напоказ выставляют.
- Да?… - она невольно огладила собственную макушку. - А ты и впрямь симпатяшка.
- Спасибо.
-В зал-то приходи, поглядим, чего ты в деле стоишь. Прямо сегодня и забегай.
- Я подумаю.
- Ну, думай-думай. И о флюгере не забывай. Успеешь к завтрашнему вечеру?
- Чего ж не успеть, успею.
- Правильно отвечаешь, молодец! - посмотрев в дальний конец двора, она жестко усмехнулась. - А вон и твой пес цепной ковыляет. Сильвер гребанный! Пора, пожалуй, прощаться…
Обернувшись, Зимин разглядел приближающегося завхоза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52