Скорее изворотливый, нежели умный, Эстебан всегда жил в варварском мире, созданном им по его собственному образу и подобию.
— Я голодна… — пожаловалась Нина около часу дня.
— Ну и что?
— Если хотите, можно приготовить еду — в холодильнике полным-полно продуктов.
Чем он рискует? Достаточно не отходить от Нины ни на шаг. А кроме того, он бы и сам с удовольствием перекусил. Пока Нина готовила, Эстебан с невольным восхищением наблюдал за ее спокойными и ловкими движениями. Нина, казалось, нисколько не думает об уготованной ей судьбе. Может, надеется его растрогать? Гомес презрительно хмыкнул — у всех женщин куриные мозги. Да и эта не лучше других, раз могла изменить Виллару с мелким жуликом, который питался бы ее же подачками.
Они пообедали вдвоем, и поглядев со стороны, никто бы не подумал, что еще до наступления вечера один из сотрапезников погибнет от руки другого. Сначала они не разговаривали, но постепенно очарование Нины начало действовать, и Гомес немного оттаял. Наконец они разговорились, словно давние друзья, и Эстебан полюбопытствовал, что заставило молодую женщину пожертвовать обеспеченным положением подле Виллара ради сомнительной интрижки с Пако. Нина рассмеялась, и андалусиец чуть было снова не пришел в ярость. Но тут она заговорила о молодости Пако и о старости дона Игнасио, который к тому же обращается с ней далеко не лучшим образом. Нина объяснила, что такой девушке, как она, нужно кое-что большее, нежели просто обеспеченное существование, не говоря уж о том, что она никогда не доверяла Виллару, зная, что ради выгоды он пожертвует кем и чем угодно. Гомес возразил, но без особой уверенности, поскольку так и не смог забыть, какая метаморфоза произошла с его патроном, когда инспектор Люхи пришел в кабаре. В сущности, Эстебан стал спорить лишь из принципа. Нина спокойно его выслушала.
— Что ж, сами увидите, — только и сказала она.
Молодая женщина снова устроилась в кресле и закурила. Подобное безразличие поразило Гомеса.
— Что увижу?
Нина не ответила, и это лишь еще больше взбудоражило андалусийца.
— Ну, так что? Скажите же, что я увижу!
— Вы действительно верите, будто дон Игнасио возьмет вас с собой в Португалию? — медовым голосом спросила Нина.
Парень на мгновение растерялся, но быстро пришел в себя.
— Разумеется, возьмет!
— А почему?
— Как так почему? Он же мне обещал!
Нина лишь улыбнулась, и эта улыбка окончательно взвинтила нервы Гомеса. В душу его стала закрадываться смутная тревога. Да, верно, в конце концов, у него нет ничего, кроме обещания дона Игнасио. Меж тем Нина негромко, словно разговаривая сама с собой, продолжала:
— Виллару вовсе незачем вас кормить. К тому же, когда придется начинать жизнь заново, вы станете для него не столько помощником, сколько помехой. Право, не понимаю, чего ради Виллару таскать вас с собой, если только он вдруг не превратился в филантропа…
Гомес никогда не был силен в дискуссиях, а потому чувствовал себя совершенно сбитым с толку.
— Я никогда не изменял дону Игнасио… Я оказал ему важные услуги…
— Вот именно… А теперь можете только скомпрометировать… И кроме того, в глубине души Виллар не так уж уверен, что это не вы прикончили Миралеса, Риберу и Пуига…
— Нет, уж это-то он знает!
— Или пытается себя убедить, но я готова спорить, что некоторые сомнения остались… Я хорошо знаю подозрительность дона Игнасио, и вряд ли он прихватит с собой человека, который, быть может, попытается его зарезать.
Эстебан при всем желании не мог найти никаких возражений. Ему не следовало ввязываться в разговор, но теперь слишком поздно. Слова Нины уже въелись в сознание, и Гомес чувствовал, что не сможет отделаться от опасений. Не ожидая ответа, молодая женщина продолжала рассуждать вслух, а он не посмел заткнуть ей рот. Андалусиец и боялся услышать, что она еще скажет, и хотел этого.
— Убийство Пако Вольса было ошибкой, но Виллар не мог предугадать, что смерть этого парня так расшевелит всю уголовную полицию Барселоны. И тогда он испугался. Друзья превратились во врагов, поскольку могли бы указать на него, как на организатора убийства. Сначала умер Рибера, потом Миралес, а за ними — и Пуиг. Теперь в курсе только мы с вами, Гомес, а потому опасны для дона Игнасио. Меня он уже приказал вам уничтожить. И тогда останетесь вы один. Так почему вы решили, что он вас помилует, если ваше исчезновение избавит его от преследований и позволит спокойно остаться в Барселоне? В возрасте Виллара не очень-то любят эмигрировать…
А ведь то, что болтает эта девица, запросто может оказаться правдой! Гомесу еще никто ничего не делал даром, и он понимал, что было бы чистым безумием воображать, будто Виллар станет тревожиться о его судьбе. И однако предположение, что дон Игнасио мог неожиданно превратиться в убийцу, не укладывалось в голове.
— Только что вы намекали, будто дон Игнасио не доверяет мне, подозревая, что это я ухлопал остальных, а теперь, похоже, толкуете, что он сам…
— Да нет же, я отлично знаю, что Виллар не способен убить кого бы то ни было, и доказательством тому — что покончить со мной он поручил вам. И тем не менее в последнее время вокруг него все мрут, как мухи. Можете вы доказать, что таинственный убийца действует не по приказу дона Игнасио? Я думаю, ради самозащиты Виллар на все способен.
В наступившей тишине Эстебан лихорадочно соображал. В конце концов, от этого зависит его жизнь… Насчет убийства Пако никто не сможет дать против него ни малейших показаний. А вот убить Нину де лас Ньевес — уже совсем другое дело. «Звезда» кабаре слишком знаменита, и ее смерть, как пить дать, не пройдет незамеченной. Полиция тут же начнет искать в непосредственном окружении Виллара, а в этом окружении остался только он, Гомес. И что, если дону Игнасио расхочется уезжать? У самого Эстебана слишком мало денег, чтобы смыться. А кроме того, бегство было бы равнозначно признанию вины. Но Гомес так привык подчиняться приказу, что никак не мог решиться на что-либо определенное.
— Гомес… А вы подумали, что в случае чего я одна могу обеспечить вам алиби на ту ночь, когда убили Пако?
— Как так?
— Ну, допустим, полиция загонит вас в угол… Так кто помешает мне сказать, будто вы провели эту ночь со мной?
— И вы бы на это пошли?
— Чтобы спасти свою жизнь и отомстить дону Игнасио, я еще и не на то способна…
Теперь ей оставалось лишь ждать решения андалусийца. Все прояснится в ближайшие несколько минут. Не желая показывать, что нервничает, Нина снова закурила. Сквозь дым она наблюдала за выражением лица Эстебана и угадывала его внутреннюю борьбу. Наконец парень встал и подошел к Нине.
— И что, по-вашему, нам надо делать?
Атмосфера офиса всегда успокаивала нервы дона Игнасио. Здесь он по-прежнему чувствовал себя хозяином, а потому вновь обретал хладнокровие и судил о положении вещей более трезво. На самом деле ему незачем срочно удирать из Барселоны. Не разумнее ли подготовить деловую поездку в Южную Америку и потом больше не возвращаться? Это займет всего несколько дней и ни у кого не возбудит подозрений. Избавившись от Нины (Виллар решил пустить слух, что у «звезды» нервная депрессия, и ей необходимо отдохнуть), они останутся вдвоем с Гомесом. Но андалусийцу он прикажет хорошенько спрятаться до отъезда. Досадная помеха этот Гомес, и чертовски не хочется таскать его с собой. Но, подумав, что неизвестный убийца, возможно, избавит его от Эстебана, Виллар улыбнулся. Правда, тот может сначала напасть на него самого… По спине дона Игнасио пробежала неприятная дрожь. Однако, вспомнив, что до сих пор преследователь строго соблюдал некое подобие иерархии, Виллар немного успокоился. Для пущей безопасности он больше не пойдет в «баррио чино», а из конторы сразу поедет на виллу. И потом, кто знает? Возможно, в конце концов полиция доберется-таки до виновника стольких преступлений? В таком случае он, Виллар, сможет остаться в любимом городе и не отказываться от множества дорогих сердцу привычек…
Как только достаточно стемнело, дон Игнасио позвонил Гомесу и приказал выполнить поручение, а потом возвращаться домой, поскольку их отъезд немного откладывается. Повесив трубку, Виллар несколько удивился, что Эстебан не стал ни возражать, ни требовать объяснений, но, должно быть, парень слишком привык доверять патрону… Что ж, в конечном счете не исключено, что Гомес будет не такой уж обузой, как он опасался. Подумав о Нине, дон Игнасио ощутил легкий укол в сердце — но, что ж, она сама виновата! А кроме того, Виллар всегда считал жалость очень опасным пороком. Прощай, Нина!
Дежурство Мигеля получилось на редкость скучным. Время от времени звонили агенты, наблюдавшие за конторой Виллара, но и они сообщали, что ничего интересного там не происходит. Подчиняясь приказу шефа, Люхи послал за Хуанитой, чтобы выяснить, чем она занималась в ту ночь, когда убили Пуига. Девушка заявила, что не выходила из дому. А мысль о том, что ее могли заподозрить в преступлении, так напугала Хуаниту, что инспектор окончательно убедился в ее невиновности. Впрочем, он и раньше не испытывал особых сомнений на этот счет… Мигель отпустил девушку домой, уверив, что полиция вот-вот арестует убийцу Пако.
Когда комиссар Мартин наконец пришел сменить своего помощника, Люхи с облегчением перевел дух и осведомился, каковы дальнейшие планы дона Альфонсо.
— А чего бы ты от меня хотел? У нас по-прежнему нет никаких веских улик против Игнасио, так что адвокаты вызволили бы его прежде, чем мы успели бы предъявить обвинение в чем бы то ни было. Придется подождать, пока Виллар сделает какую-нибудь ошибку. Поэтому-то за ним и установлено круглосуточное наблюдение.
— Но в конце концов он это наверняка заметит.
— И что с того? Возможно, такое навязчивое внимание выведет Виллара из себя, и он натворит глупостей. Во всяком случае, как только удастся разыскать Гомеса, я не отстану от него, пока не заставлю выложить все начистоту.
— За домом следят?
— Нет, я не хочу настораживать парня, но домовладелица кормится из нашего бюджета и сообщит нам, когда появится жилец. Кстати, она пока не звонила?
— Нет.
— Тогда мы можем лишь надеяться на лучшее. Возвращайся домой и попробуй отдохнуть, завтра тебе самому предстоит ночное дежурство в этом кабинете.
Около девяти часов Виллар еще сидел у себя в конторе. Служащие давно разошлись по домам, и дон Игнасио решил, что ему тоже пора возвращаться-на виллу «Тибидабо». По его расчетам, Гомес уже избавился от Нины. Виллар погасил свет, собираясь уходить, как вдруг его осенила неприятная мысль: разве сама логика не требует отправиться в «баррио чино» проверить, как справляется со своими обязанностями преемник Пуига и, главное, выразить недовольство отсутствием «звезды»? Нельзя же пренебрегать алиби! Поразмыслив, дон Игнасио вернулся в кабинет и вдруг увидел в окно двух полицейских — те, очевидно, не понимая, почему Виллар не выходит, хотя свет в окнах погас, приблизились к машине каида. Дон Игнасио хотел было возмутиться, но тут же расплылся в улыбке: сам о том не догадываясь, комиссар Мартин обеспечил ему лучшее из алиби, да еще подкрепленное свидетельством полицейских. Он нарочито шумно открыл дверь, чтобы наблюдатели успели спрятаться, а потом медленно сел в машину. Поглядев в зеркальце и убедившись, что за ним по-прежнему следят, Виллар облегченно вздохнул.
В четверть одиннадцатого донья Мерседес по телефону сообщила мужу, что звонила какая-то молодая женщина и спрашивала «сеньора комиссара». Она не пожелала назвать свои имя, но, узнав, что Мартин в управлении, сказала, что немедленно едет туда. Донья Мерседес со смехом пообещала подвергнуть мужа самым страшным карам, если когда-нибудь выяснит, что он назначает ночные свидания в управлении полиции всяким прекрасным незнакомкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Я голодна… — пожаловалась Нина около часу дня.
— Ну и что?
— Если хотите, можно приготовить еду — в холодильнике полным-полно продуктов.
Чем он рискует? Достаточно не отходить от Нины ни на шаг. А кроме того, он бы и сам с удовольствием перекусил. Пока Нина готовила, Эстебан с невольным восхищением наблюдал за ее спокойными и ловкими движениями. Нина, казалось, нисколько не думает об уготованной ей судьбе. Может, надеется его растрогать? Гомес презрительно хмыкнул — у всех женщин куриные мозги. Да и эта не лучше других, раз могла изменить Виллару с мелким жуликом, который питался бы ее же подачками.
Они пообедали вдвоем, и поглядев со стороны, никто бы не подумал, что еще до наступления вечера один из сотрапезников погибнет от руки другого. Сначала они не разговаривали, но постепенно очарование Нины начало действовать, и Гомес немного оттаял. Наконец они разговорились, словно давние друзья, и Эстебан полюбопытствовал, что заставило молодую женщину пожертвовать обеспеченным положением подле Виллара ради сомнительной интрижки с Пако. Нина рассмеялась, и андалусиец чуть было снова не пришел в ярость. Но тут она заговорила о молодости Пако и о старости дона Игнасио, который к тому же обращается с ней далеко не лучшим образом. Нина объяснила, что такой девушке, как она, нужно кое-что большее, нежели просто обеспеченное существование, не говоря уж о том, что она никогда не доверяла Виллару, зная, что ради выгоды он пожертвует кем и чем угодно. Гомес возразил, но без особой уверенности, поскольку так и не смог забыть, какая метаморфоза произошла с его патроном, когда инспектор Люхи пришел в кабаре. В сущности, Эстебан стал спорить лишь из принципа. Нина спокойно его выслушала.
— Что ж, сами увидите, — только и сказала она.
Молодая женщина снова устроилась в кресле и закурила. Подобное безразличие поразило Гомеса.
— Что увижу?
Нина не ответила, и это лишь еще больше взбудоражило андалусийца.
— Ну, так что? Скажите же, что я увижу!
— Вы действительно верите, будто дон Игнасио возьмет вас с собой в Португалию? — медовым голосом спросила Нина.
Парень на мгновение растерялся, но быстро пришел в себя.
— Разумеется, возьмет!
— А почему?
— Как так почему? Он же мне обещал!
Нина лишь улыбнулась, и эта улыбка окончательно взвинтила нервы Гомеса. В душу его стала закрадываться смутная тревога. Да, верно, в конце концов, у него нет ничего, кроме обещания дона Игнасио. Меж тем Нина негромко, словно разговаривая сама с собой, продолжала:
— Виллару вовсе незачем вас кормить. К тому же, когда придется начинать жизнь заново, вы станете для него не столько помощником, сколько помехой. Право, не понимаю, чего ради Виллару таскать вас с собой, если только он вдруг не превратился в филантропа…
Гомес никогда не был силен в дискуссиях, а потому чувствовал себя совершенно сбитым с толку.
— Я никогда не изменял дону Игнасио… Я оказал ему важные услуги…
— Вот именно… А теперь можете только скомпрометировать… И кроме того, в глубине души Виллар не так уж уверен, что это не вы прикончили Миралеса, Риберу и Пуига…
— Нет, уж это-то он знает!
— Или пытается себя убедить, но я готова спорить, что некоторые сомнения остались… Я хорошо знаю подозрительность дона Игнасио, и вряд ли он прихватит с собой человека, который, быть может, попытается его зарезать.
Эстебан при всем желании не мог найти никаких возражений. Ему не следовало ввязываться в разговор, но теперь слишком поздно. Слова Нины уже въелись в сознание, и Гомес чувствовал, что не сможет отделаться от опасений. Не ожидая ответа, молодая женщина продолжала рассуждать вслух, а он не посмел заткнуть ей рот. Андалусиец и боялся услышать, что она еще скажет, и хотел этого.
— Убийство Пако Вольса было ошибкой, но Виллар не мог предугадать, что смерть этого парня так расшевелит всю уголовную полицию Барселоны. И тогда он испугался. Друзья превратились во врагов, поскольку могли бы указать на него, как на организатора убийства. Сначала умер Рибера, потом Миралес, а за ними — и Пуиг. Теперь в курсе только мы с вами, Гомес, а потому опасны для дона Игнасио. Меня он уже приказал вам уничтожить. И тогда останетесь вы один. Так почему вы решили, что он вас помилует, если ваше исчезновение избавит его от преследований и позволит спокойно остаться в Барселоне? В возрасте Виллара не очень-то любят эмигрировать…
А ведь то, что болтает эта девица, запросто может оказаться правдой! Гомесу еще никто ничего не делал даром, и он понимал, что было бы чистым безумием воображать, будто Виллар станет тревожиться о его судьбе. И однако предположение, что дон Игнасио мог неожиданно превратиться в убийцу, не укладывалось в голове.
— Только что вы намекали, будто дон Игнасио не доверяет мне, подозревая, что это я ухлопал остальных, а теперь, похоже, толкуете, что он сам…
— Да нет же, я отлично знаю, что Виллар не способен убить кого бы то ни было, и доказательством тому — что покончить со мной он поручил вам. И тем не менее в последнее время вокруг него все мрут, как мухи. Можете вы доказать, что таинственный убийца действует не по приказу дона Игнасио? Я думаю, ради самозащиты Виллар на все способен.
В наступившей тишине Эстебан лихорадочно соображал. В конце концов, от этого зависит его жизнь… Насчет убийства Пако никто не сможет дать против него ни малейших показаний. А вот убить Нину де лас Ньевес — уже совсем другое дело. «Звезда» кабаре слишком знаменита, и ее смерть, как пить дать, не пройдет незамеченной. Полиция тут же начнет искать в непосредственном окружении Виллара, а в этом окружении остался только он, Гомес. И что, если дону Игнасио расхочется уезжать? У самого Эстебана слишком мало денег, чтобы смыться. А кроме того, бегство было бы равнозначно признанию вины. Но Гомес так привык подчиняться приказу, что никак не мог решиться на что-либо определенное.
— Гомес… А вы подумали, что в случае чего я одна могу обеспечить вам алиби на ту ночь, когда убили Пако?
— Как так?
— Ну, допустим, полиция загонит вас в угол… Так кто помешает мне сказать, будто вы провели эту ночь со мной?
— И вы бы на это пошли?
— Чтобы спасти свою жизнь и отомстить дону Игнасио, я еще и не на то способна…
Теперь ей оставалось лишь ждать решения андалусийца. Все прояснится в ближайшие несколько минут. Не желая показывать, что нервничает, Нина снова закурила. Сквозь дым она наблюдала за выражением лица Эстебана и угадывала его внутреннюю борьбу. Наконец парень встал и подошел к Нине.
— И что, по-вашему, нам надо делать?
Атмосфера офиса всегда успокаивала нервы дона Игнасио. Здесь он по-прежнему чувствовал себя хозяином, а потому вновь обретал хладнокровие и судил о положении вещей более трезво. На самом деле ему незачем срочно удирать из Барселоны. Не разумнее ли подготовить деловую поездку в Южную Америку и потом больше не возвращаться? Это займет всего несколько дней и ни у кого не возбудит подозрений. Избавившись от Нины (Виллар решил пустить слух, что у «звезды» нервная депрессия, и ей необходимо отдохнуть), они останутся вдвоем с Гомесом. Но андалусийцу он прикажет хорошенько спрятаться до отъезда. Досадная помеха этот Гомес, и чертовски не хочется таскать его с собой. Но, подумав, что неизвестный убийца, возможно, избавит его от Эстебана, Виллар улыбнулся. Правда, тот может сначала напасть на него самого… По спине дона Игнасио пробежала неприятная дрожь. Однако, вспомнив, что до сих пор преследователь строго соблюдал некое подобие иерархии, Виллар немного успокоился. Для пущей безопасности он больше не пойдет в «баррио чино», а из конторы сразу поедет на виллу. И потом, кто знает? Возможно, в конце концов полиция доберется-таки до виновника стольких преступлений? В таком случае он, Виллар, сможет остаться в любимом городе и не отказываться от множества дорогих сердцу привычек…
Как только достаточно стемнело, дон Игнасио позвонил Гомесу и приказал выполнить поручение, а потом возвращаться домой, поскольку их отъезд немного откладывается. Повесив трубку, Виллар несколько удивился, что Эстебан не стал ни возражать, ни требовать объяснений, но, должно быть, парень слишком привык доверять патрону… Что ж, в конечном счете не исключено, что Гомес будет не такой уж обузой, как он опасался. Подумав о Нине, дон Игнасио ощутил легкий укол в сердце — но, что ж, она сама виновата! А кроме того, Виллар всегда считал жалость очень опасным пороком. Прощай, Нина!
Дежурство Мигеля получилось на редкость скучным. Время от времени звонили агенты, наблюдавшие за конторой Виллара, но и они сообщали, что ничего интересного там не происходит. Подчиняясь приказу шефа, Люхи послал за Хуанитой, чтобы выяснить, чем она занималась в ту ночь, когда убили Пуига. Девушка заявила, что не выходила из дому. А мысль о том, что ее могли заподозрить в преступлении, так напугала Хуаниту, что инспектор окончательно убедился в ее невиновности. Впрочем, он и раньше не испытывал особых сомнений на этот счет… Мигель отпустил девушку домой, уверив, что полиция вот-вот арестует убийцу Пако.
Когда комиссар Мартин наконец пришел сменить своего помощника, Люхи с облегчением перевел дух и осведомился, каковы дальнейшие планы дона Альфонсо.
— А чего бы ты от меня хотел? У нас по-прежнему нет никаких веских улик против Игнасио, так что адвокаты вызволили бы его прежде, чем мы успели бы предъявить обвинение в чем бы то ни было. Придется подождать, пока Виллар сделает какую-нибудь ошибку. Поэтому-то за ним и установлено круглосуточное наблюдение.
— Но в конце концов он это наверняка заметит.
— И что с того? Возможно, такое навязчивое внимание выведет Виллара из себя, и он натворит глупостей. Во всяком случае, как только удастся разыскать Гомеса, я не отстану от него, пока не заставлю выложить все начистоту.
— За домом следят?
— Нет, я не хочу настораживать парня, но домовладелица кормится из нашего бюджета и сообщит нам, когда появится жилец. Кстати, она пока не звонила?
— Нет.
— Тогда мы можем лишь надеяться на лучшее. Возвращайся домой и попробуй отдохнуть, завтра тебе самому предстоит ночное дежурство в этом кабинете.
Около девяти часов Виллар еще сидел у себя в конторе. Служащие давно разошлись по домам, и дон Игнасио решил, что ему тоже пора возвращаться-на виллу «Тибидабо». По его расчетам, Гомес уже избавился от Нины. Виллар погасил свет, собираясь уходить, как вдруг его осенила неприятная мысль: разве сама логика не требует отправиться в «баррио чино» проверить, как справляется со своими обязанностями преемник Пуига и, главное, выразить недовольство отсутствием «звезды»? Нельзя же пренебрегать алиби! Поразмыслив, дон Игнасио вернулся в кабинет и вдруг увидел в окно двух полицейских — те, очевидно, не понимая, почему Виллар не выходит, хотя свет в окнах погас, приблизились к машине каида. Дон Игнасио хотел было возмутиться, но тут же расплылся в улыбке: сам о том не догадываясь, комиссар Мартин обеспечил ему лучшее из алиби, да еще подкрепленное свидетельством полицейских. Он нарочито шумно открыл дверь, чтобы наблюдатели успели спрятаться, а потом медленно сел в машину. Поглядев в зеркальце и убедившись, что за ним по-прежнему следят, Виллар облегченно вздохнул.
В четверть одиннадцатого донья Мерседес по телефону сообщила мужу, что звонила какая-то молодая женщина и спрашивала «сеньора комиссара». Она не пожелала назвать свои имя, но, узнав, что Мартин в управлении, сказала, что немедленно едет туда. Донья Мерседес со смехом пообещала подвергнуть мужа самым страшным карам, если когда-нибудь выяснит, что он назначает ночные свидания в управлении полиции всяким прекрасным незнакомкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27