И слово это было:
“П Р Е Д А Т Е Л Ь".

ЧАСТЬ II
БЕГЛЕЦЫ
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Часы на приборном щитке перевалили за отметку двенадцать. Внезапно налетел ветер, принеся с собой прохладу и облегчение, сдернув покрывало жары с разомлевшей сонной земли. Он играл листьями деревьев, травой, гнал облака, то и дело заворачивая в них ухмыляющийся мертвым оскалом белый серп месяца.
Серая лента шоссе торопливо убегала под колеса «шевроле», накручивая все новые цифры на барабане спидометра. В свете фар мелькали дорожные столбики, отмечая пройденный путь. Изредка «шевроле» обгоняли попутные машины. Они возникали из темноты, несколько секунд мчались рядом, а затем уходили вперед, постепенно растворяясь во мраке.
Широкий, выкрашенный голубой флюоресцентной краской щит вынырнул из ночи в двадцати футах перед машиной. Белые буквы гласили: «Добро пожаловать в Аризону, самый приветливый штат США».
Следом за ним черный плотный мрак исторг из себя еще одну табличку, предупреждавшую о возможном патрулировании полицейских вертолетов. Где-то в стороне мелькнули огоньки окон. Видимо, это была небольшая деревня.
Джи-эр'44 предпочел не останавливаться, объехать ее стороной. Обдумывая новый приказ:
– СПАСТИ НЕВИНОВНОГО! – он просчитывал степень опасности, величину риска и процентное соотношение двух возможностей: отрыва от преследования и гибели.
Он знал, что их станут искать. Но 44-й был унисолом, существом, созданным для ведения боевых действий. В любых условиях. Сейчас солдат выбирал из нескольких вариантов, нащупывая компромисс между наибольшей безопасностью и наименьшими физическими и временными затратами.
Джи-эр'44 умел уходить от преследования, и, если бы его не стесняла девушка, сделал бы это без малейшего труда.
Сжимая баранку руля, он изучал местность, дорожные указатели и рекламные объявления. Ему нужно было найти какое-нибудь заведение, по возможности многолюдное, где легко было бы затеряться среди шумной разномастной толпы. Его костюм будет слишком бросаться в глаза. Нужно сменить комбинезон на любую «гражданскую» одежду. Унисол понимал это и старался отыскать вывеску, рекламирующую что-нибудь увеселительное, шумное и не слишком яркое.
Несколько раз он видел цветные огни придорожных мотелей и различных забегаловок. Солдат притормаживал, внимательно изучал подъездные пути, оценивал сооружение с точки зрения охотника и жертвы. К сожалению, почти все время первые оказывались в более выгодном положении. Лишь один раз ему попался мотель, отвечающий всем запросам жертвы. Подходящий беглецам во всех отношениях.
Солдат уже собирался свернуть к нему, но вовремя заметил приткнувшийся к обочине полицейский «кадилак».
Патрульные могли караулить кого-то другого, но могли поджидать и их. Лица обоих сидящих в машине копов скрывала тень. Что за выражение сейчас отпечаталось на них? Напряжение или скука?
44-й не знал, сообщили ли их приметы полиции, а если сообщили, то касается ли это Аризоны. Хотя в любом случае зеленый «шевроле»-пикап с белой надписью на дверцах: «Вооруженные силы США» был бы немедленно замечен. И полицейские, естественно, поинтересовались бы, "что делают здесь странные ребята, разъезжающие на военной тачке с невадскими номерами, посреди ночи?”
Скорее всего машину арестовали бы и сообщили бы об этом в часть. И такой вариант подходил унисолу меньше всего, поэтому «шевроле» проехал мимо, провожаемый равнодушными взглядами копов.
И снова яркие разноцветные неоновые огни вывесок сменились полуночной темнотой. «Шевроле» уносил своих пассажиров все дальше на восток. От плотины, от Хендерсона, от страшного аэродрома. От преследователей. Вперед по серой пыльной ленте шоссе, связывающей прошлое, будущее и подминаемое колесами настоящее.
В ту самую секунду, когда беглецы миновали мотель с торчащей в тени полицейской машиной, на аэродроме царило мрачное затишье. Поднятый по тревоге взвод «зеленых беретов» перекрыл дорогу и оцепил грузовик-трайлер, «джипы» и серебристую сигару «Локхида». Автоматчики внимательно вслушивались в шорохи ветреной ночи. Им был дан четкий однозначный приказ: «При появлении незнакомых – стрелять».
В лаборатории собрались все, кто имел хоть какое-то отношение к программе «Унисол».
Полковник Перри хмуро поглядывал через толстое стекло на лежащего в своем кресле Джи-эр'13, сжимая в крепких пальцах толстую сигару. Те, кто общался с полковником достаточно долго, знали: если Перри закурил, значит, он крайне взволнован.
За спиной военного сидели Гарп и еще двое специалистов-операторов. У входа, положив руку на кобуру, застыл молодой лейтенант, помощник Перри. Вудворт мерил шагами коридор, время от времени поглядывая на широкую камуфлированную спину полковника, размышляя о сегодняшнем дне.
Похоже, все гораздо страшнее и опаснее, чем ему казалось. У 44-го опять всплыли воспоминания – да, да, что бы там ни твердил Перри, он теперь уверен, что это не просто сбой, а воспоминания, – 13-й пристрелил репортера. Кстати, тоже скорее всего из-за воспоминаний. Только своих. Кто будет следующим? И что станет делать этот «следующий», когда очухается от действия препарата? Перестреляет их? Или пойдет дальше – возьмет автомат и будет стрелять по всем, кто попадется на глаза?
– Если кого-нибудь здесь интересует мое мнение, – хмуро объявил он, –то лично я считаю, что программу нужно остановить. Хотя бы на какое-то время. Провести полное обследование и перепрограммацию всех унисолов. А этого, – кивок в сторону 13-го, – лучше отключить совсем. Мы должны это сделать, если не хотим новых неприятностей. Я даже настаиваю. ОН УБИЛ ЧЕЛОВЕКА!
Перри криво ухмыльнулся, глядя на свое отражение в оконном стекле. Он настаивает. Дерьмовый лекаришка. Легко сказать: «Я настаиваю». А что делать ему? Бросить двадцать пять лет жизни в мусорное ведро? И все из-за того, что какой-то пронырливой сучке приспичило сделать фотографию унисола!!! Да еще этот спятивший ублюдок 44-й удрал. В конце концов, мертвый парень вполне увязывается с его планами. Одной проблемой меньше. А что делать с девкой? Не было бы при ней унисола, он бы сообщил в полицию, и ее поймали бы в течение суток. Дерьмовая проблема заключается в 44-м. Если он попадет в руки копов, вся история выплывет наружу, тут уж не отвертишься. Значит… Да. Скорее всего с ними придется поступить так же, как обошлись с приятелем этой сучки. Да, унисола придется убрать. А 13-й… То, что он пристрелил репортеришку, еще не доказывает, что у него сбой. Возможно, ему просто показалось, будто парень лезет за оружием. А всей группе известно: унисол защищает себя! Так приказывает ему программа.
Перри закусил кончик сигары и сильно сжал ее зубами, пытаясь погасить возникшее в нем раздражение. Крошки табачных листьев налипли на язык, и это разозлило его еще больше.
Дерьмо. Этот чертов доктор даже не сможет доказать, что Джи-эр'13 опасен. Не может, потому что не уверен в этом. Пусть докажет – убедительно докажет, – что это неполадка, и он тут же прикажет отключить унисола. Но ладно, представим на секунду, что это сбой. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, НАСТОЯЩИЙ сбой. И что дальше? «Тринадцатый» не делает попыток скрыться, наоборот, отлично подчиняется приказам. В конце концов, в окружении восьми других «приятелей» он менее опасен, чем «сорок четвертый», разгуливающий на свободе. Менее. В любой момент можно отдать приказ, и эти восемь скрутят «тринадцатого». А вот с «сорок четвертым» сложнее. Им понадобятся унисолы, чтобы обезвредить его. Все. Каждый универсальный солдат будет на вес золота… Полковник затянулся, чувствуя, как все новые и новые крошки налипают на язык, небо, щеки. Он сплюнул коричневатую массу, выдохнув при этом целое облако голубоватого ароматного дыма.
– Не говорите мне, что делать, Вудворт, – чуть подрагивающим от напряжения голосом процедил Перри. – Нам сейчас понадобятся все солдаты, чтобы захватить эту парочку.
Он даже не взглянул на доктора, продолжая изучать собственное отражение. Мужественное лицо, широкие – в меру – скулы. Только вот глаза подкачали. Слишком холодные, темные. Собеседники не любят, когда он смотрит им в лицо.
– Полковник Уильям Перри, – твердо обратился к нему Вудворт. – Вы убили не в чем не виновного человека.
Теперь Перри ухмыльнулся. Он повернулся так, чтобы оказаться лицом к доктору. Полковник не торопясь сделал еще одну глубокую затяжку. Чувствуя, как тяжелый терпкий дым ворвался в легкие, заполнил их и растекся по телу успокаивающей волной, он опустил глаза и несколько секунд изучал огрызок сигары. Затем выпустил пахучую голубую струю в лицо врачу и насмешливо спросил:
– Да ну? И что же нам теперь делать? А, Вудворт? Может, давай отпустим эту журналистку вместе с унисолом. Как? Нравится такая мысль? –улыбка начала медленно сползать с его губ. – Или еще лучше, позовем по репортеру от каждой газеты, пусть снимают здесь все, что захотят, а? И на прощание вручим каждому унисола. Представляешь?
Лицо Вудворта пошло красными пятнами.
– Но мы не можем скрывать это!!! У нас есть моральные обязательства!
– горячо начал он. – Мы должны сказать правду!!! Мы хотя бы дол…
– А я-то думал, ты умнее, Вудворт, – совершенно серьезно и спокойно вздохнул Перри. Он смотрел на врача с какой-то жалостью. Так обычно смотрят на не совсем здоровых в умственном отношении людей. Полковник помолчал секунду и пояснил: – Вся эта программа проводится без разрешения высшего командования. Ну, ну, ну. – Он зло усмехнулся, глядя, как вытягиваются лица медиков. – Только не надо делать вид, будто никто из вас не догадывался об этом. Неужели ты, Вудворт, думаешь, что эти кретины из Пентагона позволили бы воскрешать мертвых солдат? Американских солдат!
– Так, – доктор растерянно оглянулся на Гарпа. – Я не могу участвовать дальше в этом экспери…
– Брось, Вудворт, – оборвал его Перри. – Если сейчас вся эта история выплывет, мы все сядем. Все. Тебе ясно? – он увидел, как сник Вудворт, оглядел остальных.
Гарп уставился в пол. Мысок черной модельной туфли нервно подрагивал.
Ему было не по себе. Негр пытался понять, блефует Перри, или все, что он говорит, имеет под собой почву. В конце концов Гарп решил: даже если их не посадят, неприятностей будет столько, будь здоров. Газеты поднимут такую вонь – от Фриско до Нью-Йорка ни одно приличное заведение не возьмет его на работу.
Один из сидящих рядом медиков – Брайан Спилберд – достал сигарету и принялся разминать ее в пальцах.
Жесткое лицо Перри перекосила мрачная ухмылка.
В трайлере повисла напряженная тишина. Было слышно, как насосы с шипением нагнетают в холодильную камеру ледяной воздух. Словно какое-то могучее животное дышало, выпуская едкое зловоние через пупырчатые ноздри.
Перри ухмыльнулся еще шире. Будто лопнуло небольшое зеркало. Он первым нарушил затянувшееся молчание.
– Ну, я вижу, вы все правильно поняли, джентльмены. И если ни у кого нет возражений, прошу вернуться на свои места.
Вудворт остался стоять у стены. Гарп и двое медиков повернулись в крутящихся креслах к пульту управления.
Полковник еще раз затянулся и неторопливо спросил у начальника лаборатории:
– Скажите, Вудворт, какое время Джи-эр'44 сможет продержаться без охлаждения?
Доктор вздрогнул и посмотрел на Перри.
– Ммм… Думаю… Часа три-четыре, не больше. А может быть, даже меньше, учитывая физические нагрузки… Вудворт пожал плечами. Он думал о том, как же ему неприятен этот человек. Но понимал: Перри прав. Унисола нужно задержать. И не потому, что это может повлечь за собой крупные неприятности, а потому, что находящийся на свободе, среди людей, он очень опасен. Чрезвычайно опасен. И его нужно задержать во что бы то ни стало. Нельзя позволить универсальному солдату вот так, запросто, разгуливать по улицам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47