— Лолка, я опять миндальных пирожных купил, давай пить чай, пока твой волкодав до них не добрался!
Ответом ему была тишина.
Подумав, что Лола заснула, он заглянул в ее спальню, но кровать была аккуратно застелена, и в самой ее середине блаженствовал Пу И.
— Пу И, лежебока, где твоя хозяйка? — спросил Маркиз, но песик сделал вид, что не расслышал вопроса.
Вторым местом в квартире, где Лола могла проводить сколько угодно времени, была ванная комната, но оттуда не доносилось ни звука — ни журчания и плеска воды, ни жизнерадостного пения…
Тем не менее Леня заглянул в ванную и, разумеется, никого там не увидел — только Лолины нарядные розовые тапочки сиротливо стояли возле душевой кабинки.
Он собрался было позвонить подруге на мобильный, но потом передумал: раз она ушла, не предупредив его и не оставив записки, значит, у нее от него какие-то секреты, и телефонный звонок Лола воспримет как вмешательство в свою личную жизнь…
Леня поджарил себе отбивную.
На запах мяса туг же явились Аскольд и Пу И, Леня положил в их мисочки корм. В кухню влетел попугай и тоже потребовал питания, взгромоздившись на холодильник и хрипло выкрикивая:
— Жр-рать! Жр-рать!
В итоге Маркиз больше не чувствовал себя таким одиноким.
Однако его не оставляло какое-то смутное беспокойство.
Он, доел отбивную, вымыл тарелку, с удовольствием наблюдая, как ужинают Пу И и Аскольд. Кот, как настоящий джентльмен, ел не торопясь, спокойно и с чувством собственного достоинства, время от времени искоса поглядывая на песика и явно не одобряя его манеры. Пу И чуть не целиком залез в миску и перепачкался, как поросенок.
Когда Леня сварил себе кофе и снова сел за стол, резко и неожиданно зазвонил его мобильник.
В вечерней тишине его звонок показался особенно тревожным, и у Маркиза часто и беспокойно забилось сердце. Он схватил трубку, с удивлением заметив, что его пальцы мелко дрожат.
В трубке раздался голос Лолы, но как он звучал!
Тихий, измученный, он время от времени прерывался с трудом сдерживаемыми рыданиями.
— Ленечка.., меня похитили… — Лола на секунду замолчала, как будто ей не хватило дыхания, и Маркиз выкрикнул:
— Опять? Да что же это такое? — Правда, он тут же опомнился и закричал в трубку:
— Где ты? Куда тебя увезли?
— Я не.., только здесь… — снова донесся до него приглушенный голос подруги, и тут же послышался звук удара, Лола вскрикнула, и в трубке раздался другой голос, мужской, резкий и неприятный:
— Если хочешь получить ее целиком, а не по частям, приготовь ключи… Ты знаешь, какие!
— Но у меня их нет! — на всякий случай торопливо ответил Маркиз.
— Тем хуже для нее! — рявкнул похититель. — Короче, если не достанешь ключи, больше ее не увидишь! Даю тебе три часа! — И в трубке зазвучали гудки отбоя.
Леня сидел, сложив руки на коленях, и думал.
Понятно, что похитителю нужны не ключи, а брелок, точнее, его содержимое.
Так же понятно, что как только Леня отдаст ему брелок, Лолу наверняка убьют — она слишком много знает… Его тоже постараются уничтожить сразу после передачи ключей, но он сможет бороться за свою жизнь, а Лола находится в беспомощном положении и рассчитывать может только на него, Маркиза. Поэтому ясно, что нельзя соглашаться на условия похитителя, нельзя играть по его правилам и уступать ему инициативу. Нужно продолжать действовать по своему собственному плану, который сложился у Лени после беседы с Рудиком.
Тут Маркиз вспомнил, что утром посылал Лолу в фирму «Орион», чтобы установить там «жучки». Может быть, она все же успела это сделать?
Он бросился в свой кабинет и включил подслушивающую аппаратуру, замаскированную под обычный музыкальный центр.
Конечно, шансов на удачу было очень мало — вдруг Лола не смогла установить микрофоны, да и время было слишком позднее для того, чтобы кто-то еще находился в офисе «Ориона», но Леня крутил ручки настройки и напряженно вслушивался в тишину.
И его терпение было вознаграждено.
В динамике раздался сигнал вызова, и Маркиз услышал приятный мужской голос:
— Слушаю!
— Она не колется! — выкрикнул тот самый резкий и неприятный голос, голос похитителя. — Я звонил ее приятелю…
— Ты с ума сошел! — первый собеседник испуганно понизил голос. — Я тебе говорил — не звони сюда! И в конце концов, разберись с этим делом сам! Я плачу тебе большие деньги!
Разговор прервался. Но прежде чем в трубке зазвучали сигналы отбоя, Леня услышал еще один звук. Совершенно удивительный, непостижимый, неуместный звук.
Он услышал рычание какого-то огромного зверя — льва или тигра.
Леня в изумлении и растерянности вслушивался в доносящиеся из динамиков звуки, но там не было больше ничего, кроме шороха и потрескивания.
Откуда там зверь?
Может быть, работает телевизор, по которому передают какой-то фильм об Африке?
Нет, рычание звучало совершенно ни так, как по телевизору, — как-то слишком естественно, слишком по-настоящему. Казалось, что огромный зверь совсем рядом с человеком, разговаривающим по телефону, буквально в соседней комнате…
Маркиз не успел додумать до конца мелькнувшую у него мысль: он взглянул на часы и увидел, что пора выезжать из дома. Необходимо было довести до конца задуманную операцию.
Конечно, Лолин звонок, ее похищение смешали его карты, но Леня твердо знал, что в той сложной и запутанной игре, в которую он играет, самое опасное — это утратить инициативу, позволить противнику диктовать условия. Если он хочет спасти свою соратницу — нужно не делать то, чего ждет от тебя враг, то, чего он хочет, а продолжать действовать по собственному плану. Тем более что отпущенное похитителем время неумолимо уходило, утекало, как песок в песочных часах.
Леня быстро переоделся, сложил в сумку необходимое оборудование и спустился на улицу. Бросил сумку на заднее сиденье машины, включил зажигание и помчался по ночным улицам.
Сегодня ему не нужно было ни от кого таиться, не нужно было ни за кем следить, поэтому он ехал самым коротким путем, и уже через двадцать минут миновал площадь Победы и вылетел на Московское шоссе. Справа остался поворот на аэропорт Пулково-2, потом — на — Пулково-1, и вдали темной массой замаячили ангары таможенного склада.
Маркиз свернул на подъездное шоссе, остановился поближе к ограде и заглушил мотор.
Наступила удивительная, гулкая тишина, такая, какой никогда не бывает в городе. Там даже поздно ночью нет-нет да проедет случайная машина, или пройдет группа припозднившихся подростков, нарочито громко переговариваясь, чтобы доказать самим себе и друг другу собственную независимость и крутизну.
Леня взглянул на часы. Если он не ошибся в своих расчетах и правильно оценил ситуацию, можно отправляться на склад, чтобы довести до конца задуманное.
Он выбрался из машины, вскинул на плечо сумку и решительно зашагал к ограде.
Сегодня никто не готовил для него про, ход, поэтому ему пришлось воспользоваться своей аппаратурой. Леня быстро нашел пропущенный вдоль ограды провод сигнализации, подключил к нему блокирующее устройство. Теперь можно было спокойно карабкаться по ограде, не опасаясь, что на посту охраны замигают красные лампочки и завоет тревожная сирена. Маркиз легко взобрался по решетке и спрыгнул на другую сторону. Он внимательно огляделся по сторонам — не появятся ли собаки, но их не было, что вполне укладывалось в Ленину схему. Если его предположения верны, собак сегодня не должно быть…
Маркиз уверенно двинулся к нужному ангару.
Теперь он хорошо знал дорогу, вчерашней ночью у него была генеральная репетиция.
Дверь ангара запиралась на самый примитивный допотопный замок, и сигнализация на ней стояла — проще некуда. Маркиз справился в считанные минуты и проскользнул в огромное помещение. Снова, как накануне, перед ним тянулись бесконечные ряды ящиков и коробок, только сегодня у него была совершенно другая цель.
Леня свернул в проход между штабелями и зашагал, приглядываясь к нанесенным на ящики цифрам.
Вот и нужная ему секция. Громоздкие ящики с четкой маркировкой — «Россия. Санкт-Петербург. Фирма Орион»".
Леня остановился, сбросил на пол сумку с инструментами…
И тут же в спину ему ткнулось что-то холодное, металлическое.
— Только пикни, крыса, почку отстрелю! — выдохнул ему кто-то прямо в ухо.
Маркиз перевел дыхание.
Кажется, его план сработал.
Не делая резких движений, он медленно, осторожно поднял руки и вполголоса проговорил:
— Это не я крыса. Мне нужно поговорить с Дедом. Я знаю, кто крысятничает, и приведу вас к нему.
— Приведешь, приведешь! — прошипели ему в ухо. — Непременно приведешь! — И тут же резкий, сокрушительный удар обрушился на его почки.
Боль была такая, что несколько секунд Маркиз не мог дышать, а по лицу заструились ручейки холодного пота.
Справившись с дыханием, он повторил:
— Мне нужно поговорить с Дедом. С Толей Хабуловым. Я расскажу ему что-то очень важное. Но только ему.
— Расскажешь, расскажешь! — Голос за спиной еще больше наполнился ненавистью. — Кому надо, тому и расскажешь!
«Неужели я ошибся? — подумал Леня. — Неужели это не те люди?»
Больше ничего подумать он не успел. На этот раз удар обрушился на шею, и Маркиз потерял сознание.
Вокруг была темнота, темнота и боль.
В этой темноте не было никакого просвета, и Леня подумал, что он уже мертв. Точнее, это подумал не Леня, потому что у сгустка боли, в который он превратился, не было имени. Но потом он понял, что если есть боль — то это еще не смерть. «Если я чувствую боль — значит, я существую…» Кто из великих это сказал?
Хотя там, кажется, было не так, но так — правильнее, честнее…
Напряжение, потребовавшееся для этой мысли, немного отрезвило его, помогло собрать воедино расползающиеся части своего сознания. Леня вспомнил, кто он такой, вспомнил, что делал перед тем, как провалился в эту темноту, в темноту и боль, и испугался. Если он давно лежит без сознания — что сталось с Лолой? Ведь похититель давал ему только три часа…
От этой мысли Леня застонал.
— Кажется, очухался, — произнес совсем рядом незнакомый голос, резкий и раздражающий, как звук скрипнувшего по стеклу лезвия.
Леня снова застонал и открыл глаза.
Он лежал на металлическом полу. Пол слегка покачивался, и Маркиз понял, что его везут куда-то в закрытом микроавтобусе. Возле своего лица он увидел тяжелые ботинки на толстой ребристой подошве. Затем он увидел склонившееся к нему лицо — бледное, бескровное, с выступающими скулами и слегка скошенными к вискам серыми глазами.
— Ты Дед… — догадался Леня и произнес эту догадку вслух, превозмогая мучительную боль в голове и во всех остальных частях своего с трудом оживающего тела.
— Допустим, — проговорил бледный человек. — Ты хотел со мной поговорить?
— Да, — прохрипел Леня, — только твой парень погорячился, и мне худо.
— А чего ты, интересно, хотел? — бледное лицо скривилось, наверное, это должно было изображать улыбку. — Когда ловят крыс, их травят. Травят или бьют ногами.
— Я не крыса, — прохрипел полуживой пленник, — помоги мне сесть.
— Если ты не крыса, — бледное лицо склонилось еще ближе, — то что ты делал в ангаре?
Однако сильные руки подняли Маркиза с пола и усадили на жесткое сиденье.
Они действительно ехали куда-то в закрытом маленьком автобусе. На скамейках, расположенных вдоль бортов, сидело кроме них с Дедом еще четверо бойцов.
Леня попытался повернуть голову и невольно застонал — шею пронзила такая боль, как будто в нее забили раскаленный гвоздь.
Бледное лицо Деда снова скривилось — он улыбался. Его сильные руки схватили Маркиза за шею, жесткие пальцы пробежали по позвонкам, и боль мгновенно отступила, как отступает темнота под лучом мощного прожектора.
Дед отстегнул от ремня плоскую металлическую фляжку и поднес ее к Лениным губам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35