— Что же вы свою племянницу не догоняете? — насмешливо осведомилась веснушчатая девица. — Или не узнали? Сильно изменилась?
— Как-нибудь сама разберусь, — отмахнулась Надежда и под руку с Ниной вошла в здание академии.
Вики в холле уже не было. Зато прямо против двери красовался портрет мужчины из «мерседеса», под которым крупными буквами было написано:
«Депутат Законодательного собрания Павел Павлович Ямщиков встречается с избирателями по четным вторникам в восемнадцать часов».
— Со своей избирательницей Викой Топоровой он, судя по всему, встречается гораздо чаще, — проговорила Надежда.
Она огляделась по сторонам и решительно направилась к мраморной лестнице, плавной дугой взбегавшей на второй этаж здания.
Идея оказалась продуктивной, потому что в коридоре второго этажа перед ними мелькнул знакомый девичий силуэт.
— За ней! — возбужденно воскликнула Надежда и чуть не бегом устремилась вперед.
Вика скрылась за дверью с незамысловатым изображением женской фигуры. Надежда и Нина переглянулись и следом за девушкой вошли в туалет.
Вика стояла перед зеркалом и тщательно подводила помадой контуры губ.
Надежда Николаевна подошла к ней сзади и вполголоса проговорила:
— Здравствуй, Вика. Тебе привет от Ирины Горностаевой.
Если она хотела применить фактор внезапности и тем самым прорвать оборону девушки, то она в этом преуспела. Пожалуй, даже слишком преуспела.
Вика завизжала, как ошпаренная, повернулась на сто восемьдесят градусов, оттолкнула Надежду и стремглав бросилась к двери. Однако возле выхода она налетела на Нину. Нина вскрикнула, покачнулась, однако устояла на ногах, и легкая Вика отлетела от нее, как теннисный мячик от твердого покрытия. Сзади ее уже поджидала очухавшаяся Надежда Николаевна. Она обхватила девушку за плечи и крикнула:
— Да не сходи ты с ума! Мы хотим только задать тебе несколько вопросов!
Вика уставилась на незнакомую женщину в ужасе. Зубы у нее стучали, руки тряслись. Кое-как справившись с голосом, она почти прошептала:
— Кто.., кто вы такие? Чего вы от меня хотите?
Переведя взгляд на машину, она добавила:
— А вас я знаю… Вы были тогда на даче… Ой!
— Ну вот и славно. — Надежда переглянулась с приятельницей. — Что же ты так нервничаешь?
— Ничего себе! — Вика, кажется, пришла в себя. — Подкрались сзади, напугали… Да чего вам надо-то?
— Поговорить про ту ночь, когда умерла Ирина.
— С какой стати я должна с вами разговаривать? Ирина умерла от естественных причин, это даже милиция признала!
— Ты, конечно, можешь молчать, — ответила ей Надежда, — только не много ли смертей? Сначала — Ирина, потом — Илья Константинович, теперь — Витя… Ты не боишься стать следующей?
— Витька? — удивленно переспросила девушка. — Что с ним? Он действительно умер?
Вы не шутите?
— Какие уж тут шутки! — Надежда выпустила Вику, почувствовав, что та больше не собирается убегать. — Витю утопили в ванне. Думаю, из-за того, что он что-то знал о смерти Горностаевой.
— Эту Горностаеву мало было убить! — выпалила Вика в сердцах, но тут же закрыла ладошкой рот, сообразив, что сказала лишнее, и тихо закончила:
— Только не подумайте, что я это действительно сделала… Конечно, если бы можно было убить взглядом…
— А тебе-то чем покойница насолила? — удивленно спросила Надежда Николаевна. — Вы что, были с ней знакомы до той встречи на даче?
— Еще как знакомы! — Девушка криво усмехнулась. — В свое время она мне так подгадила…
— До чего же способная была покойница! — восхитилась Надежда. — Кажется, не было ни одного человека, с кем ее столкнула судьба и кому она не попортила бы крови! А все-таки, что у тебя с ней было?
Вика настороженно посмотрела на странную женщину и спросила:
— Я так и не знаю, кто вы такая. С какой стати я должна вам что-то рассказывать?
— Это Маргарита Михайловна, — представила приятельницу Нина, — жена.., то есть вдова Ильи Константиновича.
Надежда благодарно взглянула на нее: сама того не зная, Нина избавила ее от необходимости лишний раз врать.
— Хороший был дядька… — проговорила Вика, — жалко его… Такая нелепая смерть…
Ладно, я вам расскажу про то, как познакомилась с этой стервой. Только не здесь же нам разговаривать!
— Конечно, — Надежда огляделась, — туалет — не лучшее место для доверительной беседы… Есть здесь поблизости какое-нибудь кафе?
— У нас на первом этаже есть кафетерий.
Не бог весть что, но посидеть можно.
Спускаясь по лестнице рядом с Викой, Надежда подумала: откуда, собственно, девушка знает о «нелепой смерти» Ильи Константиновича?
* * *
Кафетерий на первом этаже академии оказался скромным, но чистым и малолюдным. За стойкой, возле сверкающей хромом кофеварки, царила крупная миловидная блондинка в белоснежном крахмальном фартуке.
— Здравствуй, Лида, — поздоровалась Вика с буфетчицей, — нам три маленьких двойных.
Блондинка приветливо улыбнулась, при этом на щеках у нее появились очаровательные ямочки.
Поставив чашечки на самый дальний от стойки стол, Вика уселась, обвела взглядом своих собеседниц и начала:
— Горностаева, как и я, родом из славного города Заборска.
Надежда кивнула: это ей уже было известно.
— Никогда там не бывали? — Вика пригубила кофе. — Немного потеряли! Потрясающая дыра! Двадцать тысяч жителей, завод железобетонных изделий, масложировой комбинат, пекарня и консервная фабрика. Осенью чуть свернешь с главной улицы — запросто можешь утонуть в грязи. Перед домом культуры — главная местная достопримечательность: памятник какому-то неизвестному революционеру Пестрякову, выкрашенный серебряной краской.
Кто такой этот Пестряков — никто не знает, но он родился у нас в Заборске, за что и удостоился монумента. Во время перестройки хотели было снести этот памятник, да передумали.
В доме культуры по субботам дискотека. Вот и вся культурная жизнь. Правда, есть еще газетка — «Заборские новости». Согласитесь, название не впечатляет.
Вика допила остывший кофе и продолжила:
— В эту-то газетку и пошла работать Ира Выхухолева, закончив среднюю школу номер четыре. Устроилась секретаршей, поскольку не имела специального образования, но время от времени печатала в газете заметочки…
— Постой, — прервала девушку Надежда Николаевна, — как ты сказала? Выхухолева?
— Ну да, — Вика криво усмехнулась, — настоящая ее фамилия — Выхухолева, но согласитесь — это не звучит, так что свои статейки она подписывала звучной фамилией Горностаева. Заметки, сами понимаете, на волнующие темы: кража баяна в доме культуры, драка на дискотеке, благородный поступок третьеклассника Пузикова, нашедшего на улице кошелек с двенадцатью рублями и вернувшего владельцу… На таких материалах имя себе не сделаешь!
Вика откинулась на спинку стула, перевела дыхание и продолжила:
— Я училась в той же школе, только тремя классами позже. Семья у меня была, по заборским понятиям, самая обыкновенная: мать работала тестоделом в пекарне, отчим — слесарем на консервной фабрике. Ну пил, конечно, так у нас в Заборске все пьют. Ну козел, конечно, редкостный, как у нас в Заборске это — не особая примета. Жили мы в отдельном домике. Две комнаты, кухня, удобства во дворе — в общем, как у всех. Мама тянулась за прогрессом, телевизор корейский купила — тоже как у всех. Домик старый, проводка никудышная, отчим, когда не на работе, — дрыхнет пьяный. Ну мама полезла сама на чердак проводку чинить, а то ведь, и до пожара недалеко. Пробки, конечно, вывернула. А отчим, козел проклятый, проснулся, в доме — темно, он спьяну напугался, сунулся — пробки вывернуты, и ввернул их обратно…
Вика замолчала, тяжело вздохнула, опустила взгляд.
— В общем, убило маму током. Участковый пришел, повздыхал, написал — несчастный случай. Меня тетка к себе взяла, мамина сестра. Я последний год в школе доучивалась.
А тут Ирина, сволочь недорезанная, узнала про эту историю. Как же! В нашем болоте да вдруг такое событие! И решила она из этого случая все, что можно, выжать.
— Что тут выжмешь? — удивилась Надежда.
— Вот, — лицо Вики болезненно скривилось, — и вам кажется, что ничего. А она — смогла! Проявила, как говорится, настоящую журналистскую хватку! Уж больно, видать, хотелось ей из нашей дыры выбраться, из тени памятника революционеру Пестрякову. Как говорится, за ценой не постоим. Особенно если не самой платить. Если ничего не было — значит, надо выдумать… Повертелась она вокруг нашего дома, соседок досужих порасспрашивала. Были ли у мамы с отчимом скандалы?
А как же! Да у кого же их не было! А из-за чего скандалили? Понятно, из-за чего: из-за водки, все ведь из-за нее, проклятой! Ну водка — это неинтересно, это скучно как-то, это как у всех. А еще из-за чего скандалили? Ну еще из-за девчонки. Это из-за меня, значит.
А почему из-за меня скандалили? Мама отчима упрекала, что по дому пьяный да расхристанный шляется, а тут девочка растет, я то есть. Опять же деньги, что заработает, то и пропьет, а девочку одеть надо… А он ей, конечно, в ответ — что чужую кровь кормить не нанимался… В общем, душевно так, по-родственному.
Вика снова замолчала. Надежда не торопила ее, понимая, что рассказ нелегко дается девушке.
— А она вот как это повернула… — Вика подняла глаза на Надежду. В глубине зрачков горела ненависть. — Что будто отчим мать убил, поскольку состоял со мной в интимной связи.
Надежда ахнула: такой поворот событий ее ошарашил.
— И накатала она такую статью, что хоть сейчас кино снимай. Будто это я по дому в неприличном виде расхаживала, чтобы мужика соблазнить, и чуть ли не сама его подбила с матерью расправиться!
Лицо девушки от волнения пошло пятнами.
— Вы понимаете, что такое — маленький городок? — продолжила она. — Все друг друга знают! Я после той статьи на улицу выйти боялась, а уж в школе. — вовсе страшно вспомнить! Буквально проходу мне не давали, каких только слов в спину не кричали! Тетрадку на уроке раскрою, а там — красным написано:
«Шлюха! Родную мать убила!». Главное, в той статье вроде бы прямо ничего не говорится, все только туманные намеки да недомолвки…
«По словам соседки, которая просила не называть своего имени…» «По имеющимся у нас сведениям…» Попробуй придраться! Тетка моя к редактору пришла, хотела правды добиться, а тот ей ответил, что прямых обвинений в статье не содержится, так что не о чем говорить…
И вообще, говорит, хотите с нами судиться — флаг, как говорится, в руки! Потом, правда, дал маленькую заметочку с извинениями, да только кто же ее читал? А эту статью в центре заметили, добилась стерва наша, создала себе имя! «Ах, это Горностаева? Как же, читали, читали!» Помелькала еще немножко наша звезда на провинциальном небосклоне и нашла работу в большом городе.
В общем, и мне после той статьи в Заборске оставаться никак нельзя было. Кое-как аттестат получила да и уехала в Питер. Тут у меня родственница есть, хорошо, пустила к себе жить, да только тоже не сахар…
Надежда сочувственно кивнула: она видела убогий угол за шкафом у Раисы Облаевой.
— Что же тебе спонсор твой квартирку-то не купит? — ехидно вступила в разговор молчавшая до этого Нина. — Или не заслужила еще?
Вика перевела на нее взгляд, но сразу не ответила.
— Думаешь, не видели, на каком «мерседесе» ты в институт приехала? — продолжила Нина.
— Я не содержанка и не собираюсь ею становиться! — зло бросила Вика. — Павел Павлович обещал мне с работой помочь — это другое дело, а квартиру я от него не приняла бы, и он это знает! Мне хорошая работа важнее, не век же в продавщицах оставаться и у Раисы за печкой жить…
— Не ссорьтесь! — остановила разгорающуюся распрю Надежда. — Нам делить нечего, мы здесь собрались, чтобы с общей бедой разобраться! А ты молодец, — повернулась она к Вике, — главное — образование и хорошая работа, остальное приложится…
— Вам легко говорить, — вспылила девушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35