За Нефрет расположился верховный страж царства, преданный соратник Пазаира, нубиец Кем. Кему отрезали нос, осудив за воровство, которого он не совершал. Вместо носа у него был деревянный окрашенный протез. Поступив на службу, Кем подружился с молодым судьей, влюбленным в справедливость, в которую Кем больше не верил. После многих испытаний нубиец по просьбе Пазаира встал во главе государственной службы поддержания порядка. Поэтому сейчас он не без гордости сжимал символы своей должности – жезл из слоновой кости с изображением руки и амулет, украшенный широко раскрытым глазом, выслеживающим зло, и мордой льва, напоминавшей о бдительности. Рядом с ним на поводке сидел огромный павиан по кличке Убийца. Крупная обезьяна, наделенная неимоверной силой, только что получила «повышение» за свои подвиги. Ее главная «задача» состояла в охране Пазаира, чья жизнь неоднократно оказывалась под угрозой.
На приличном расстоянии от них стоял бывший визирь Баги. Высокого роста с суровым бледным лицом, большую часть которого занимал внушительных размеров нос, бывший визирь имел репутацию несгибаемого и опасного человека. Теперь он наслаждался заслуженным отдыхом, помогая своему молодому преемнику советами.
За колонной супруга Бел-Трана Силкет расточала улыбки соседям. Одержимая желанием похудеть, она прибегла к услугам хирурга, чтобы продолжать нравиться мужу. Любительница поесть, особенно сладкого, она страдала от частых мигреней, но не решалась обратиться за помощью к Нефрет с тех пор, как Бел-Тран объявил визирю войну. Силкет натерла виски мазью, приготовленной из можжевельника, сосновой смолы и ягод лавра, украсила грудь голубым фаянсовым ожерельем и надела на запястья изящные браслеты в форме распустившихся цветов лотоса.
Бел-Тран, несмотря на то, что одевался у лучшего портного Мемфиса, казалось, всегда был либо затянут в слишком узкие платья, либо облачен в чересчур широкую набедренную повязку. В этот час волнующей строгости он забыл об элегантности и с беспокойством ждал прихода визиря. Никто не знал, по какому поводу Пазаир решил всех собрать и кому собирался вынести торжественный приговор.
Как только вошел визирь, разговоры прекратились. Одежда, сшитая из суровой материи, закрывала все его тело, за исключением плеч. Подчеркивая строгость и простоту одеяния, он надел короткий парик на старинный манер.
Пазаир подвесил фигурку богини Маат на золотую цепочку. Это означало, что процесс начался.
– Отделим истину от лжи и защитим слабых от сильных! – произнес визирь ритуальную фразу, которая для любого судьи являлась правилом всей жизни.
Обычно сорок писцов образовывали живую стену по обе стороны коридора, по которому проводили обвиняемых, истцов и свидетелей. На сей раз перед визирем, сидевшим на стуле с низкой спинкой, были выставлены сорок досок с заветами.
– Египет подвергается страшным опасностям, – провозгласил Пазаир. – Страну пытаются наводнить темные силы. Я должен свершить правосудие, чтобы наказать выявленных преступников.
Силкет сжала руку мужа. Осмелится ли визирь нанести прямой удар всемогущему Бел-Трану, против которого нет ни одной улики?
– Пятеро заслуженных воинов из почетного караула у сфинкса в Гизе были убиты, – продолжал Пазаир. – Это страшное деяние есть результат заговора, в котором участвовали зубной врач Кадаш, химик Чечи и судовладелец Денес. За совершенные ими преступления, доказанные следствием, они приговариваются к смертной казни.
Один из писцов попросил слова и робко произнес:
– Но ведь они... мертвы.
– Разумеется, но они не были осуждены. Участь, постигшая их, не исключает необходимости предстать перед судом. Смерть не может позволить преступнику избежать правосудия.
Несмотря на удивление, присутствующие не могли не признать, что визирь соблюдал закон. Был зачитан обвинительный приговор. В нем перечислялись злодеяния троих сообщников Бел-Трана, чье имя не было упомянуто. Никто не подверг сомнению приведенные факты, ни один голос не возвысился в защиту осужденных.
– В царстве мертвых огонь великой кобры поглотит виновных, – провозгласил визирь. – Они не будут преданы земле в некрополе; они будут лишены погребальных обрядов, жертвоприношений и возлияний; их предадут мечам палачей у врат подземного царства; они вновь умрут там, погибнут от голода и жажды.
Силкет поежилась, Бел-Тран оставался по-прежнему невозмутим. Взволнованной Нефрет казалось, что произнесенные слова обретают силу реальности.
– Всякий фараон, всякий глава страны, осмелившийся помиловать осужденных, утратит корону и власть! – Этими словами, предписанными древним обычаем, Пазаир заключил свою речь.
3
Уже час, как взошло солнце. Пазаир подошел к воротам дворца фараона. Стражи низко ему поклонились. Визирь ступил в коридор, украшенный тонкой росписью с изображениями цветов лотоса, папируса и мака, прошел сквозь колонный зал с бассейном, в котором плавали рыбы, и оказался в покоях Рамсеса Великого.
Старший распорядитель царских покоев приветствовал Пазаира:
– Повелитель ждет вас.
Как обычно по утрам, визирь должен был отчитаться в своих действиях перед повелителем двух царств – Верхнего и Нижнего Египта.
Просторная светлая комната выходила окнами на Нил и сады, пол покрывали фаянсовые плитки, расписанные цветами голубого лотоса, на золоченых подставках стояли букеты цветов. На низком столике лежали развернутый папирус и приборы для письма.
Обратив свой взор на восток, царь пребывал в задумчивости. Среднего роста, коренастый, с русыми, почти рыжими, волосами, широким лбом и орлиным носом, Рамсес Великий всем своим видом олицетворял силу и могущество. Приближенный к трону в юном возрасте величайшим из фараонов Сети I, воздвигшим храмы в Карнаке и Абидосе, он пошел по пути мира с хеттами и привел свой народ к процветанию, которому завидовали многие страны.
– Пазаир, наконец-то! Ну, как прошел суд?
– Мертвые преступники осуждены.
– А Бел-Тран?
– Взволнован, напряжен, но не подает вида. Мне хотелось бы сказать сейчас привычные слова: «Все в порядке, дела в царстве идут хорошо», но я не в праве лгать вам.
Рамсес забеспокоился:
– Твое заключение, Пазаир?
– Что касается убийства моего учителя Беранира, то у меня нет никакой определенности, но я рассчитываю проверить с помощью Кема несколько версий.
– А госпожа Силкет?
– Супруга Бел-Трана среди первых подозреваемых.
– Эта женщина была среди участников заговора.
– Я помню об этом, мой повелитель. Трое из них мертвы. Остается выявить их сообщников.
– Бел-Тран и Силкет, это же очевидно!
– Вполне вероятно, но мне не хватает улик.
– Бел-Тран не раскрыл себя?
– Раскрыл, но у него мощная поддержка.
– Что ты обнаружил?
– День и ночь я работаю с руководителями самых разных управлений. Десятки чиновников посылают мне письменные отчеты. Я выслушиваю высокопоставленных писцов, начальников и мелких служащих. Итог более мрачный, чем я предполагал.
– Что ты имеешь в виду?
– Бел-Тран подкупил многих. Шантаж, угрозы, обещания, ложь... Он не гнушается любой низости. Бел-Тран и его сообщники хотят прибрать к рукам экономику страны и уничтожить наши ценности унаследованные от предков.
– Каким способом?
– Этого я еще не знаю. Арест Бел-Трана может оказаться стратегической ошибкой, так как я не уверен, что срублены все головы чудовища и выявлены все расставленные им ловушки.
– В день Нового года, когда над горизонтом взойдет звезда Сотис, возвещая начало подъема вод Нила, я должен показать народу Завещание богов. Если я не смогу этого сделать, я вынужден буду отречься от престола и передать его Бел-Трану. Хватит ли тебе времени, ведь его осталось так мало, чтобы лишить его силы?
– Только бог смог бы ответить на ваш вопрос.
– Но ведь именно бог создал царскую власть, Пазаир, чтобы возводились памятники в его честь, чтобы люди были счастливы и исчезла зависть. Он дал нам ценнейшее из богатств – свет, который я храню и должен распространять вокруг себя. Люди не равны, поэтому фараоны обязаны защищать слабых. Пока египтяне возводят храмы, хранящие устои страны, земля Египта будет цвести, дороги будут надежны, ребенок будет спокойно спать на руках у матери, вдовы будут защищены, каналы ухожены, справедливость воздана. Наши жизни не имеют никакого значения, сохранять же нужно именно эту гармонию.
– Моя жизнь принадлежит вам, мой повелитель.
Рамсес улыбнулся и положил руки на плечи Пазаира:
– Мне кажется, я правильно выбрал себе визиря, хотя его миссия крайне тяжела. Ты стал моим единственным другом. Знаешь, что написал один из моих предшественников? «Не делай различия между человеком благородного происхождения и простолюдином. Приближай к себе человека за дела его».
– Разве не сказано в тексте о том, что фараон, сумевший правильно выбрать себе окружение, способен сохранить собственное величие и величие Египта?
– Ты хорошо знаешь слова мудрецов! Но я не обогатил тебя, визирь, а взвалил на тебя груз, от которого отказался бы любой разумный человек. Имей в виду, что Бел-Тран опаснее песчаной эфы. Он сумел усыпить бдительность моих близких, втерся к ним в доверие и пробрался в высшие круги власти, как червь в дерево. Бел-Тран притворится и твоим другом, чтобы задушить тебя наверняка. Отныне его ненависть будет расти, он не оставит тебя в покое и нападет там, где ты не ожидаешь, под покровом тьмы. Его оружием станут предатели и лжесвидетели. Ты принимаешь этот бой?
– Я не беру назад данного однажды слова.
– Если мы проиграем, закон Бел-Трана будет беспощаден к тебе и твоей Нефрет.
– Пощада – удел трусов; мы станем сражаться до конца.
Рамсес Великий сел на золоченое деревянное кресло лицом к восходящему солнцу.
– Каков твой план? – спросил он.
– Выждать.
Царь не смог скрыть своего удивления:
– Время работает против нас!
– Бел-Тран решит, что я сдался, и начнет наступать по захваченной местности; он сплетет новые узелки сети, и я отвечу на это соответствующим образом Я дам ему понять, что пошел по ложному пути, тем временем сосредоточив усилия на второстепенном направлении.
– Опасная тактика.
– Она не была бы такой опасной, будь у меня еще один союзник.
– О ком ты говоришь?
– О моем друге Сути. Он был приговорен к году заключения в нубийской крепости за супружескую неверность. Приговор вынесен по закону.
– Ни ты, ни я не можем его нарушить.
– А если бы Сути бежал, нашим солдатам не следовало бы более позаботиться о защите границы, чем преследовать беглеца?
– Иначе говоря, они получат приказ, предписывающий не покидать стены крепости, так как предполагается атака нубийских племен. – Рамсес Великий понял ход мыслей своего визиря.
– Люди по своей природе непостоянны, мой повелитель, особенно кочевники. Ваша мудрость подсказывает вам, что готовится восстание.
– Но его не будет...
– Нубийцы откажутся от нападения, поняв, что наш гарнизон в боевой готовности.
– Визирь Пазаир, подготовь приказ, но никоим образом не способствуй бегству друга.
– На все воля провидения.
4
Пантера, белокурая ливийка, спряталась в хижине пастуха. Вот уже два часа ее преследовал пузатый, вымазанный в грязи человек – сборщик папируса. Большую часть дня он стоял в мутной воде, извлекая оттуда ценный материал. Он увидел ливийку, когда та купалась обнаженной, и ползком подобрался к ней.
Всегда настороженной, юной прекрасной девушке удалось убежать от него, но при этом она потеряла шаль, и ей нечем было укрыться от ночного холода.
Пантеру изгнали из Египта за любовную связь с Сути, молодым человеком, женатым на госпоже Тапени. Но девушка не желала мириться с судьбой, твердо решив не оставлять любовника. Опасаясь его неверности, она собиралась добраться до Нубии, чтобы вытащить Сути из тюрьмы и вновь оказаться с ним рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45