А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

неужели ко всему прочему здесь завелся еще и говорящий мяч?
Внимательно присмотревшись, я заметил, однако, что у мяча имелось поразительное сходство с попкой Седеет Кэмпбелл; меня смущал, пожалуй, лишь тот неоспоримый факт, что ни одно человеческое тело не способно выдержать подобного издевательства над собой. Я подошел еще ближе и остановился в шести, а может, меньше дюймах от нее и должен был признать, что ближайший ко мне сектор мяча был точной копией маленьких, но очаровательно округлых ягодиц Селест. Я нежно похлопал рукой по мячу, а он как-то спазматически дернулся, от чего подкатился ко мне еще ближе.
С грустью отметил я про себя, что здесь что-то не так и мой нервный срыв вот-вот выплеснется наружу с полной силой. Можно ли представить, чтобы женский рот и пара перепуганных глаз находились всего в нескольких дюймах от крестца? Было страшно даже подумать о подобном. Пока глаза продолжали злобно пялиться на меня, рот широко раскрылся.
– Перестаньте забавляться с моей задницей, – зашипел убийственной ядовитости голос. – Разве вы не видите, что я застряла?
– Вижу, слышу, но не собираюсь верить, – решительно ответил я. – Вы – всего лишь плод моего воображения. И вот что я вам скажу: я не помешанный.
– Бросьте валять дурака! – Голос чуть не задохнулся от еле сдерживаемого гнева. – Я делала новое упражнение на спинке кушетки и потеряла равновесие – поэтому, ради Христа, распутайте меня. Я чувствую, что мои кости начинают гнуться и уже на пределе.
– Конечно, Селест, о чем речь, – радостно согласился я. – С чего мне начать?
– Черт, пустите в ход свое воображение, – разгневанно выкрикнула она. – Начинайте с чего хотите.
– О'кей, тогда поехали, – сказал я и приступил к работе.
– Ой-ой-ой! – воскликнула она. – Не отсюда, вы, извращенец! Это место я не имела в виду.
– Фу, – досадовал я. – Извините. Я примусь сызнова.
Со второй попытки мне удалось ухватиться за предплечье и сделать решительный рывок. Все это занятие напоминало запутанную головоломку, где одно крошечное звено цепи становилось ключом к решению. Я резко дернул. Селест завопила, а потом вдруг распуталась и обрела нормальную форму.
– Ну и как? – спросил я, по-детски радуясь своему успеху.
Она медленно села, потирая себя руками, будто проявляла нежную заботу ко всем согнувшимся косточкам, постепенно распрямилась и вдруг пристально посмотрела на меня.
– Почему вы не могли извлечь меня сразу?.. – обиженно спросила она. – Когда вы положили туда руку – это было нечестно.
– Ладно, если такова ваша благодарность за то" что я спас вам жизнь. – Я встал с уязвленным выражением на лице и гордо направился к двери.
– Эй!
– Что? – гаркнул я, даже не потрудившись обернуться.
– Как вас зовут?
– Эл.
– О'кей, Эл, – воркотнула она, в ее голосе чувствовалось потепление. – Можете звать меня Селест. Не вижу никаких причин для возражений – теперь у меня практически не осталось от вас секретов.
– Эй! – Я оторопело замолчал, пронзенный очевидным пониманием того, что она сказала. Потом развернулся и галопом помчался к ней.
– Уберите это выражение из своих глаз, – дразнила она. – Мне известно, о чем вы думаете, и предупреждаю: можете сразу забыть. В настоящий момент у меня хватает проблем с бедными ноющими косточками.
– Может, мне удастся отыскать линимент, – осторожно предложил я, – и тогда я вас хорошенько разотру.
– Нет, не пойдет, – отпарировала она. – Пожалуйста, просто оставьте меня на время в покое. Вы будете в курсе, как у меня обстоят дела со здоровьем… Я начну выпускать бюллетени.
– Ну что ж, – неохотно согласился я. – Только на время бросьте заниматься своими упражнениями, договорились?
– Не беспокойтесь. – Она осторожно массировала свои бедра. – Теперь я в любое время могу стать танцовщицей.
Я пробрался через занавеску в коридор как раз в тот момент, когда в дом вошел Поп Ливви.
– Привет, лейтенант. – Его поблекшие глаза тепло улыбались. – Я заметил на улице вашу машину и немедленно вернулся. Не возражаете, я проведу вас в вашу комнату? – Он поднял мою сумку и быстро пошел по коридору. Мне приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ним.
Моя комната была пятой по коридору от гостиной, но я еще раз пересчитал по порядку все двери, решив для себя, что не стоит испытывать судьбу и лучше предпочесть смерть мукам, которые мне предстоят, если по ошибке попаду к Тарзанше.
Поп положил мою сумку на уютную кровать и снова радушно улыбнулся.
– Я догадываюсь, почему вы оказались здесь, – небрежно заметил он. – Но пока вы будете жить в этом доме, я расскажу вам о наших правилах. Каждый раз, когда вы услышите, как кто-то бьет железной вилкой по жестяной кастрюле, бегите прямо в столовую: это значит, что обед готов. В общем, не волнуйтесь, мы едим обычную еду. Бар разумно заполнен в любое время, когда захотите, можете приготовить себе выпить.
– Звучит великолепно, – сказал я, – большое спасибо, Поп.
– О да. – Он задумчиво покачал головой. – Я чуть не забыл о самом главном правиле нашего дома – это единственное правило, которого мы все придерживаемся неукоснительно. Каждый волен делать то, что хочет, в любое угодное для него время. Единственное, чего нельзя делать, – жаловаться друг на друга.
– Я рад это слышать, Поп. Теперь я могу расслабиться и быть противным, каков я и есть на самом деле.
Откуда-то справа за моей спиной вдруг послышался дикий крик джунглей, от которого стынет кровь в жилах, а в моих костях загустел костный мозг. Невероятным усилием воли мне удалось повернуть голову и увидеть, что комната как-то сжалась, уменьшившись до карликовых размеров, а надо мной склонилась разбушевавшаяся громила.
– Привет, Антония! – пропищал я испуганным противным фальцетом. – Опять бегала по деревьям, да?
Теперь она нарядилась совсем иначе, чем накануне.
На ней был раздельный купальный костюм, и на обычной стройной девушке он выглядел бы потрясающе. Но на Антонии все смотрелось просто ужасно. Ее купальнику едва удавалось удерживать массу здорового женского тела в нужном положении, и мне стало страшно при мысли, что в любую секунду вздутая пухлая масса вывалится наружу, обрушится на меня, и я навсегда окажусь погребенным в теплых, удушливых складках.
– Где он? – Ее глаза опасно вспыхнули, когда она наклонилась и заглянула мне в лицо. – Что ты сделал с ним, с моим маленьким коротышкой?
Я почувствовал, что мои барабанные перепонки вот-вот начнут лопаться от ударной волны вибрирующего баса.
– Ты говоришь о Полнике? – спросил я, удивляясь, что из моего горла исходит какое-то слабое бульканье.
– О ком же еще? – взволнованно выдохнула гигантша. – О моей любимой обезьяне!
Она подчеркнула свои чувства глубоким вздохом, потом, чтобы восстановить потерю воздуха, сделала глубокий вдох, запрокидывая при этом голову далеко назад. И опять у меня возникло ощущение, что на меня неотвратимо идет лавина. Я беспомощно наблюдал, как две округлые, огромные, выходящие за всякие разумные пределы горы надвигаются на меня. И столкновения не избежать.
При ударе я неожиданно почувствовал что-то определенно приятно-мягкое и ошибочно подумал, что самое худшее уже позади. Затем Антония сделала еще один глубокий вдох, ее массивные груди придавили меня с сокрушительной силой опрокинувшегося вагона-, и в следующее мгновение я оказался беспомощно пригвожденным к стене, не успев даже пикнуть.
– Антония, дорогая, – послышался издалека голос Попа Ливви. – Тебе не кажется, что ты слегка прижала лейтенанта?
– Он мне не говорит, что он сделал с моим коротышкой, – гневно отозвалась она.
– Может, он не говорит потому, что ты не даешь ему дышать, – резонно заметил Поп. – Отступи немного назад Я уверен, он все тебе расскажет.
Слава Богу, наконец-то давление спало с моей груди.
Несколько раз я жадно поймал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание, а мои грудные мышцы выражали безмолвную благодарность за временное облегчение.
– Сержант заболел и находится дома, – объяснял я осипшим голосом. – Серьезный ушиб ребер. Завтра, думаю, с ним все будет в порядке.
– Бедняжка, – взволнованно закаркала она, а я тем временем зачарованно пялил глаза на ее дрожащее тело. – Я возьму его с собой на ферму в долине, что по ту сторону горы. Он сможет сидеть и отдыхать в тени и наблюдать, пока я буду бороться с быком.
– Я уверен, что ему это понравится, – с живостью согласился я.
– Для моего маленького коротышки это будет день любви, – продолжала она страстно. – Скажи ему, пусть приходит пораньше. – С этими словами она выплыла в коридор, и комната сразу показалась больше, приняв прежние размеры.
Я поковылял в угол и тяжело опустился на кровать.
Пошарив и нащупав сигарету в пачке, я уже собирался зажечь спичку, когда под моими подошвами прогремело шесть оглушительных выстрелов. Завопив от испуга, я отшатнулся назад, инстинктивно оторвав ноги от пола.
– Черт побери! – завопил я. – Что это значит?
Поп Ливви откашлялся, как бы извиняясь.
– Ничего страшного, всего лишь Себастьян стреляет в подвале, – объяснил он. – Вы скоро к этому привыкните.
Чувствуя себя полным идиотом, я опустил ноги и вопросительно посмотрел на Попа.
– Поп, – начал я слабым голосом, – вы не возражаете, если я задам вам один вопрос?
– Валяйте, – ответил он. – Задавать прямые вопросы – такова ваша работа, разве не так?
– Что это за место, которым вы здесь управляете? – Похоже, я несколько переусердствовал, стараясь придать своему голосу нарочитое спокойствие.
Он тихонько щелкнул языком.
– Должно быть, когда вы в первый раз попали сюда, вам это место показалось сумасшедшим домом! Понимаю, лейтенант, и если вы обладаете терпением и готовы слушать, то у меня достаточно времени, чтобы все вам рассказать.
– Начинайте, – сказал я и закурил сигарету, довольный тем, что все обошлось без очередного мощного эмоционального всплеска.
Поп Ливви удобно взгромоздился на край кровати; несколько секунд он смотрел на меня и как бы сквозь меня. Когда он заговорил, я заметил, что в его глазах появился теплый блеск затаенной боли.
– История началась давно, сразу после войны. Я был танцором, и у меня появилась заветная мечта. Представляете, я намеревался стать вторым Фредом Астером, еще одним Джином Келли. Все, что мне нужно было, – верный шанс. Человек, который заметил бы меня в нужное время, в нужном месте. Я обладал талантом, у меня было много работы – в шоу, на Бродвее, – вы понимаете, что это такое. Не буду обременять вас подробностями, лейтенант, – продолжал он. – Но во время одного из таких шоу я встретил певицу из хора – и влюбился. Она казалась мне настолько прекрасной, что я ничего не мог с собой поделать. Я влюбился, как юнец, с первого взгляда. Ах, Гвен Лизандер, с огромными темными глазами и мягкими черными волосами, что ореолом обрамляли ее голову, будто облако! Мне кажется, она чувствовала то же самое по отношению ко мне с самой первой встречи. Как бы там ни было, но мы сразу же поженились – союз, который вскорости стал профессиональным.
Вот так мы начинали, – продолжил он после короткой паузы. – "Ливви и Лизандер" – мы стали довольно известными: сцена, кино, Бродвей, со временем люди узнали о нас, и если мы не попали в высшую лигу, то, по крайней мере, были от нее недалеко. Мы гастролировали по всей стране, а когда миновало уже почти два года, после свадьбы получили прекрасное приглашение поехать в Англию и принять участие в королевской программе. Можно без ложной скромности сказать, что за короткое время мы добились хороших успехов.
Он помолчал.
– Недели за две до того, как нам предстояло лететь в Англию, жена получила письмо, в котором сообщалось о том, что ее мать серьезно больна, и, естественно, Гвен решила немедленно ехать к ней. Родной город Гвен находится на Среднем Западе, далеко от Нью-Йорка, а нам нужно было еще многое сделать, прежде чем отправиться в Лондон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16