Что заставило меня усомниться в логичности только что сделанного вывода. Во всяком случае, на мой взгляд, человек с проломленным черепом никак не может быть отнесен к категории “деликатных вопросов”. К тому же, принимая во внимание людей, беззаботно разгуливающих нагишом по округе, у меня возникло такое чувство, что вечеринка должна была бы закончиться по крайней мере полчаса назад. Но Холстед сказал, что будет ждать меня в своем кабинете и там все подробно объяснит, а потому все свои предположения я оставил при себе.
Подойдя к дому с обратной стороны и следуя указаниям Холстеда, я направился в самый конец дорожки, минуя выложенный кирпичом внутренний дворик, и попал в дом через заднюю дверь. Слева от меня находилась лестница, ведущая наверх, и я поднялся по ней, останавливаясь перед закрытой дверью на втором этаже. Постучал, подождал ответа, снова постучал и затем вошел.
Похоже, это и был кабинет: просторная комната, выдержанная в строгом мужском стиле, где стояли два небольших книжных шкафа, потолок был отделан темным дубом, а стены облицованы кедровыми панелями и украшены несколькими охотничьими фотографиями и одной безвкусной гравюрой с изображением подстреленных уток. Ворсистый коричневый ковер на полу; низенький диван и несколько кресел — все громоздкое, неуклюжее, тяжелое. В углу стоял письменный стол, на котором лежали какие-то бумаги, а со стены таращился экран телевизора. И все. Ни Холстеда, ни кого-либо еще.
Я снова спустился вниз, вышел через заднюю дверь и остановился, задумываясь о своем недавнем предположении. Прошло несколько секунд, когда где-то позади меня послышался мягкий топот босых ног. Я обернулся в тот самый момент, когда дверь распахнулась, и на пороге возникла уже знакомая мне обнаженная прелестница. Та самая, что одиноко нежилась в бассейне.
— Ого-го! — сказал я.
Она ела большое, красное и, судя по всему, сочное яблоко.
— И все-таки я не знаю, что вы этим хотите сказать, — заметила она.
— Ну, — промямлил я, — эээ… гм…
— Хотите откусить?
— А вы, стало быть, не возражаете.
Она протянула мне яблоко, которое я тут же возвратил ей.
— Нет, спасибо.
— Но вы же сказали…
— Я передумал. Мне показалось, что это помидор.
— Вы что, сами не знаете, чего хотите?
— Я бы так не сказал. А где мистер Холстед?
Девица вскинула брови и задумчиво закатила глаза.
— Не знаю, — ответила она в конце концов. — Последнее время его что-то не было видно.
— Последнее время — это сколько?
— С час или около того.
— А как насчет миссис Холстед? Вы, случайно, не знаете, где бы я мог её найти?
Она обернулась и указующе вытянула руку, державшую яблоко.
— Вон туда, прямо по коридору. Вторая дверь направо, — объявила мне миссис Спорк — или, как я предпочитал мысленно называть её про себя, Сибилла — и затем добавила. — По крайней мере, я видела, как она недавно туда входила.
Затем она снова с хрустом откусила от яблока и прошла мимо меня. Я глядел ей вслед, видел, как она дошла до бассейна и прыгнула в воду, не выпуская из рук яблока. Мне вдруг вспомнилось, что врачи не рекомендуют лезть в воду на полный желудок. Но похоже, собравшиеся здесь делали много всего такого, чего нормальные люди делать не должны.
Раздумывая над этим, я прошел по коридору до второй двери. Не заперто. Комната за дверью оказалась спальней, и поначалу мне показалось, что в ней тоже никого нет. Но затем заметил по крайней мере одного человека: женщину — предположительно, миссис Холстед — лежавшую в кровати. Я подошел поближе.
Она спала обнаженной, укрывшись розовой простыней и покрывалом, которые то ли сами сползли, то ли были нарочно откинуты с груди. Блондинка примерно лет тридцати с миловидным личиком и хорошей фигурой — по крайней мере, той её частью, которую мне удалось разглядеть.
Это было замечательное зрелище, но не станете же вы просто стоять рядом и таращиться на спящих красоток, имеющих обыкновение во сне сбрасывать с себя покрывала. Долго-то все равно не устоите. К тому же было бы нечестно с моей стороны не дать ей знать о своем присутствии — особенно, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства.
Поэтому я вежливо кашлянул. Не слишком громко. Вообще-то, я и сам этого не слышал, и, наверное, именно поэтому она и не проснулась.
Тогда я снова тихонько покашлял, потом попробовал негромко напеть какую-то простенькую джазовую мелодию. Никакого толку. И тогда, протянув руку, я легонько потряс её за плечо.
Она открыла глаза и сонно заморгала.
— Привет, — весело сказал я. — Это вы миссис Холстед?
Она пробормотала в ответ что-то невнятное типа: “Гламмбл”, — и её веки медленно опускались и поднимались раз восемь или девять, а в самый последний раз они то ли вовсе замерли или же поднимались так медленно, что мне не удалось заметить вообще никакого движения.
Но зато теперь она знала о моем присутствии. К тому же я снова попробовал потормошить её.
— Эй, — приговаривал я. — Эй. Тут такие дела творятся. Вам об этом нужно знать. Эй.
Она снова разлепила глаза.
— Так это вы миссис Холстед? — повторил я свой вопрос. — Лучше бы вы ей были. А то меня надолго не хватит. И тогда я пошлю все к черту и отправлюсь поплавать или же вообще займусь чем-нибудь поинтереснее.
— Вы кто? — сладостно пролепетала она.
— Я Шелл Скотт.
— А я миссис Холстед.
— Как поживаете?
Она сделала слабую попытку прикрыться. Просто потянула за розовую простыню, но как-то не очень настойчиво.
— А у вас в саду лежит мертвец, — продолжал я, взмахом руки обозначая нужное направление.
— Что?
— Мертвец. В саду, рядом с дорожкой. Под кустом гортензии.
— Чего?
— Гортензии.
— Нет… чего там такого?
— Мертвец. Мне показалось, что вам следует знать об этом.
По какой-то причине я начал считать секунды, пока она лежала, уставившись на меня широко распахнутыми — наконец-то! — глазами. Сами, небось, знаете, как отсчитывают секунды; именно так я это и делал: Раз-два-три-четыре; два-два-три-четыре; три-два-три-четыре; четыре-два-три… и все.
По моим подсчетам, прошло три целых и три четверти секунды, потом… вот это да! Не успел я и глазом моргнуть, но только она уже стояла, опасливо пригнувшись, футах в четырнадцати от кровати — где-то позади меня — и пронзительно верещала на все лады:
— Мертвец? МЕРТВЕЦ? Мертвец?
Не уверен, что мне удалось заметить это стремительное движение. Вот только что я сверху вниз глядел на нее, тряс за плечо, а в следующее мгновение она уже оказалась у меня за спиной и подняла невообразимый шум.
— Вы бы хоть шорты надели, что ли, — заметил я. — Не знаю, что у вас тут происходит, но мне это определенно нравится.
Она рассеянно взглянула на себя.
Раз-два-три-четыре; два-два… время!
Ага, опрометью обратно в постель. Натянула покрывало до подбородка. Еще парочка таких упражнений, и она, похоже, проснется окончательно. Или перепрыгнет через вершину холма и выскочит на середину соседней долины. Никогда не видел, чтобы женщина так резво двигалась.
— Кто умер? — спросила она.
— Понятия не имею. Я только что подошел. Примерно полчаса назад ваш муж позвонил мне и попросил приехать сюда к вам. Но я что-то уже начинаю сомневаться…
— Джордж звонил вам?
— Именно так. А вы разве не в курсе?
Она покачала головой.
— А зачем Джорджу понадобилось вам звонить? Тем более сегодня… — она позволила себе многозначительно замолчать. Вид у неё был мученический. Прошло ещё несколько секунд, прежде, чем она заговорила снова: — Вы… видели ещё кого-нибудь на улице? Или в доме? Каких-нибудь людей?
— Кое-кого.
— А что… эээ… ну и как они выглядят?
— Голыми. Это лучшее и самое лаконичное описание из пришедших мне на ум. Полагаю, вы именно это имеете в виду. Кроме того, они, как мне кажется, выглядели… да, можно сказать, счастливыми.
Она снова заморгала глазами, на этот раз довольно часто. А затем сказала:
— Так кто, говорите, вы такой?
— Шелл Скотт.
— А почему мой муж позвонил вам?
— Этого он мне не объяснил. Собирался посвятить меня в подробности на месте. Видите ли, я частный сыщик, и он лишь…
— Вы детектив? — я утвердительно кивнул, и она воскликнула: — Боже мой, что же Джорджу могло понадобиться от детектива?
Я пожал плечами. Теперь миссис Холстед проснулась окончательно, и, очевидно, пыталась думать о трех или четырех вещах сразу.
— Мертвец… Вы это серьезно? Кто-то умер?
— Да, я серьезно.
— А разве мы не должны теперь что-то делать?
— Конечно, должны. Вот почему я пришел сюда и растормошил вас.
— Растормошил?
— Я могу отвернуться, если вы хотите накинуть на себя халат или ещё что-нибудь. Конечно, если вам на это наплевать…
Ей было не наплевать. Я отвернулся, и всего через каких-нибудь полминуты миссис Холстед, облаченная в розовый купальный халат, уже следовала за мной по дорожке сада.
— Вот он, — сказал я.
Она сошла с дорожки, раздвинула кустарник и взглянула на мертвеца.
Затем развернулась и отступила назад.
— Это Джордж, — проговорила она. — Это мой муж.
Это было сказано тихо, ровным, хорошо поставленным голосом. Ее лицо не было искажено страдальческой гримасой ужаса или потрясения. Но я все же выждал несколько секунд, прежде, чем сказать что-либо. А затем уже и не понадобилось ничего говорить.
Она слегка приоткрыла рот, переводя дух. Голова её запрокинулась на сторону. А затем она вдруг начала безвольно оседать на землю, лишившись чувств.
Но я как будто предчувствовал заранее, что с ней может случиться такое, и сумел вовремя её подхватить. Интуиция меня не подвела, и, похоже, оба мои предположения оказались верными.
Я отнес миссис Холстед в дом, осторожно уложил её на кровать и стал дожидаться, когда она снова придет в себя.
Глава 3
В течение следующих двадцати минут миссис Холстед не только практически окончательно пришла в нормальное состояние, но также успела стать моей клиенткой.
Она заявила, что ей необходимо во что бы то ни стало узнать, зачем её муж звонил мне — если, выражаясь её словами, он и в самом деле мне звонил, что навело меня на некоторые размышления — а также, естественно, она хотела, чтобы я сделал все от меня зависящее и выяснил, кто его убил и почему. Я сказал, что, пожалуй, вряд ли управлюсь с этим делом раньше полицейских, но тут же пообещал ей приложить к этому все усилия.
К тому времени я уже вызвал полицию, и они были в пути, направляясь к нам из отделения в Голливуде, но с этим звонком мне все-таки пришлось немного повременить из уважения к пожеланиям своего клиента.
Едва-едва оправившись и снова обретя дар осмысленной речи, миссис Холстед первым делом принялась умолять меня, пожалуйста, воздержаться от приглашения в дом всяких там полицейских хотя бы до тех пор, пока она не устроит так, чтобы все её гости были бы одеты.
Просьба представлялась вполне разумной, поэтому я сказал ей:
— Ладно, но мне все равно придется открыть полиции кое-какие… эээ… скрытые подробности.
— Нет!
— У меня нет другого выхода.
— Вы не посмете!
— Слушайте, миссис Холстед, начнем с того, что я рассказал бы им в любом случае. Если же вам это кажется предательством, то можете меня уволить. А, во-вторых, полиция и сама до всего докопается, не зависимо от того скажу я им или нет — так что для всех заинтересованных сторон будет лучше, если полицейские узнают об этом от меня.
— Я не понимаю.
— Когда полиция прибудет сюда и застанет всех наряженными по самой последней моде, кроме… жертвы, то это даст им определенную пищу для размышлений. Они станут допрашивать гостей — и вас тоже — на предмет столь необычных обстоятельств. И в конце концов, выяснят решительно все о том, что здесь творилось — хотите верьте, хотите нет. Вопреки бытующему кое-где мнению, полицейские отнюдь не глупее всех остальных людей — а подчас даже превосходят их по сообразительности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37