Но Арик сдерживал себя. Он опасался, что такие большие траты привлекут внимание. И купил пока только фотоаппарат. Еще он каждый день покупал пачку газет. О нем писать уже перестали, но Арика интересовало не только это. Например, он любил просматривать рекламные объявления. Особенно манили Арика те из них, где указывались имена девушек без каких либо пояснений. Имя и телефонный номер. Он знал, что это такое. Элегантный способ обойти запрет на рекламу проституции.
Все знают, что обозначает такое объявление — но пусть какой-нибудь блюститель нравственности попробует доказать, что оно противозаконно. Девушек по вызову контролирует мафия. Это знает каждый ребенок. А Аристарх Чудновский захватил деньги мафии, и теперь его наверняка должны искать. Другой наверняка в этой ситуации держался бы подальше от девушек, продающих любовь. Слишком опасно. Но Арик, как мы уже имели шанс увидеть, не отличался благоразумием. А главное — ему не везло с женщинами. Может, был виноват маленький рост, а может — неумение вести себя в женском обществе — только Арик никак не мог найти себе партнершу. В девятнадцать лет он оставался девственником и очень из-за этого мучился. А тут такой шанс. Деньги, квартира — что еще нужно? А нужно только обезопасить себя. И это совсем нетрудно сделать.
25
— … А если мне захочется сфотографировать ее? Это можно?
— Это особый сервис, — равнодушно ответил женский голос в телефонной трубке. — За дополнительную плату.
— А могу ли я, например, связать ее, завязать глаза?
— Вы садист? — деловито поинтересовалась женщина.
— Ну… Не совсем. Я не собираюсь бить девушку.
— Вообще-то это дело ваше. Бить тоже можно. За особую плату. На самом деле Арик действительно не собирался никого бить. Он просто опасался, как бы девушка в порыве страсти не сдернула с него парик. Это было бы очень некстати. Девушка, которая позвонила в дверь совсем немного времени спустя, была одета странно — в короткую белую тунику с синими мальтийскими крестами. Ее сопровождал молодой человек в белом балахоне с такими же крестами и синим поясом. У девушки пояс был белый.
— Вы кто? — удивился Арик. — Святая инквизиция?
— Вы хотели девушку, — произнес молодой человек так проникновенно, словно собирался прочесть проповедь. — Вот она. Девушка была красива и загадочна. Особенно удивлял ее взгляд. Она смотрела прямо на Арика, а казалось, будто серые глаза глядят сквозь него, в пространство.
— Диспетчер сказала, что вы садист, — все таким же проникновенным голосом произнес парень в балахоне. — В этом случае вам могут пригодиться некоторые вещи, которые вы можете купить у меня. Это недорого. Арик купил наручники, моток веревки и широкую черную ленту. От плетки он отказался, сообщив доверительно.
— Я не садист. Я просто боюсь женщин и не люблю, когда они смотрят на меня раздетого и трогают руками. Наверное, это какой-то фрейдистский комплекс. Тем не менее спутник девушки взял дополнительную плату в соответствии с расценками на особые услуги и удалился со словами.
— Не буду вам мешать. Но помните — я рядом.
— Странно, — сказал Артур, оставшись с девушкой наедине.
— Что странно? — произнесла девушка отрешенно.
— Все. Он не похож на сутенера, ты не похожа на проститутку…
— Я не проститутка. Я невеста мира. Я не продаю свое тело, а распространяю благодать Сверхнового Завета.
— … И все-таки это бред, — сказал Арик через полтора часа, так и не прикоснувшись к девушке по имени Наташа. — Ничем не лучше моей теории насчет приемника молитв и церквей-ретрансляторов. Так что мы квиты. Поняв, что разговор о высших сферах закончен, Наташа без напоминаний сняла тунику, под которой ничего не оказалось. Аристарх Чудновский видел обнаженную женщину примерно третий раз в жизни. Первые два случая имели место на «полудиком» пляже в Белокаменске — не то чтобы нудистском, но таком, где некоторые особо смелые девушки загорали топлесс или даже вовсе без ничего. А теперь перед Ариком была его собственная девушка, приобретенная за деньги — вернее, арендованная на три часа, от которых осталось полтора. На то, чтобы лишиться невинности Арику даже в презервативе, снижающем чувствительность и продлевающем акт, с лихвой хватило получаса. Наташа лежала на паласе с завязанными глазами. Руки ее были привязаны веревкой к ножке дивана. Освободиться девушка не пыталась, хотя вела себя так, словно половой акт с Ариком Чудновским был величайшим удовольствием в ее жизни. Любой мужчина в такой ситуации почувствовал бы себя половым гигантом. И Арик — не исключение. Его самооценка за эти полчаса повысилась неизмеримо. А объяснялось все просто. Сектанток «Сверхнового Завета» специально учили распалять себя, убеждая, что это одна из форм священной медитации, слияния с божественным духом. И девушки учились если не достигать мощнейшего множественного оргазма, то хотя бы изображать его. А многие достигали высшей степени экстаза на самом деле — ведь главную роль играет в этом все-таки не тело, а мозг. И если девушка верит, что во время оргазма она сливается с божественным духом, то мозг реагирует соответственно, и девушке не приходится притворяться. Окончив акт, Арик еще долго целовал обессилевшую и расслабленную девушку в губы.
Не в пример многим другим дамам, продающим любовь, она не возражала. Потом Арик развязал веревку, сказав тихо.
— Повязку не снимай. Встань. Наташа послушно поднялась. Арик за руку провел ее в центр комнаты — два шага, но если делать это вслепую, можно споткнуться. В течение оставшегося часа Арик фотографировал девушку в разных ракурсах, с повязкой на глазах и без нее, связанную и свободную. И при этом зачем-то объяснял, откуда у него деньги — естественно, сочиняя на ходу.
— Я вообще-то фотограф. Работал все больше по мелочам, а тут хороший заказ.
Рекламная кампания. Но ты не бойся, там голых женщин не будет. Там в основном натюрморты — бутылки, рюмки, фрукты. А вообще-то я хочу сделать свой журнал.
Вроде «Плейбоя», только лучше. Арик придумал это от фонаря, без всякой задней мысли. и тут же пожалел об этом.
Ведь организация журнала, пусть даже и мифическая — это коммерческая активность, которая неизбежно должна привлечь внимание мафии. Поэтому, чтобы как-то завуалировать последние слова, он добавил.
— Денег, правда, мало. Больше чем раньше, но меньше чем надо. Но я что-нибудь придумаю. Но потом, уже перед тем, как в дверь позвонил охранник в белом балахоне, Арик вдруг подумал, что идея насчет журнала не так уж плоха. Наглость — лучшее оружие.
И лучший способ сбить всех охотников со следа — это «разбогатеть» у них на глазах. Ведь все, кто сейчас пытается найти Чудновского, знают или могут узнать о нем совсем немного. только то, что он псих, истерик, трус, тормоз и идиот. Последнее .
— в том смысле, что он совершенно не приспособлен к жизни. Какой уж тут к черту бизнес… Когда пришел охранник, Арик, еще не имея в голове четкой схемы дальнейших действий, спросил его.
— Скажите, а у вас можно нанять девушек только для фотографирования. Без всякого секса — просто обнаженная натура. Только так, чтобы это было дешевле. Парень в балахоне не знал. Вообще-то политика «сверхновых» заключалась в том, чтобы позволять клиентам делать с девушками все, что их душе угодно, но брать за извращения, изощрения и необычные услуги дополнительные деньги. Но Арик обмолвился, что он собирается зарабатывать на этих фотографиях, а в будущем, если позволят средства, намерен даже организовать собственное издание — и его собеседник не мог сразу ответить, поскольку не знал, как все это скажется на имидже секты. И он ограничился тем, что произнес благоговейно.
— Я спрошу у Его Божественной светлости.
26
Его Божественная светлость наисвятейший Патриарх всея Земли и Верховный Понтифик Востока и Запада посмотрел на молодого человека, пришедшего к нему с докладом, строгим взглядом, повергающим в ужас.
— И что ты ему сказал? — спросил он голосом, вызывающим трепет.
— Я сказал, что не знаю, дозволено ли это канонами Храма, но спрошу у Вашей Божественной светлости и дам ему ответ.
— Ты глуп, ученик. Ты не умеешь видеть алмазы среди угля и золото среди отбросов. Ты даже не понял, что этого человека посылает нам сам Бог, витающий посреди неба.
— Ты велик и мудр, учитель, — пробормотал сектант. — Только тебе дано видеть то, что скрыто от простых смертных. Шерстобитов снисходительно улыбнулся. Ему нравилась лесть. А новости были действительно хорошие. У «Храма Сверхнового Завета» существовали серьезные проблемы с пропагандой. Популярные издания не хотели иметь никаких дел с сектантами, а собственные издания секты были непопулярны и постоянно находились под угрозой закрытия из-за новой политики властей в религиозной сфере. А тут такая удача. Человек, который имеет начальный капитал и хочет создать журнал, популярность которого заранее гарантирована в силу выбора тематики. Но при этом начального капитала ему не хватает, и, следовательно, он скорее всего согласится оказывать некоторые услуги «Храму Сверхнового Завета», если тот подкинет ему деньжат, подыщет рекламодателей и обеспечит «крышу».
Последнее можно сделать с помощью Корня, который, похоже, очень заинтересован в дружбе с сектой. На днях, например, от Корня принесли интересную идейку: пусть Шерстобитов совращает в секту одиноких владельцев недвижимости, а недвижимость потом продается под контролем группировки Корня. Доходы пополам, плюс надежная «крыша» для Шерстобитова и всех его затей. Корень, разумеется, планировал в конечном итоге полностью подмять секту под себя, но Шерстобитов был умен и верил, что сможет перехитрить неотесанного бандита. А за свою безопасность «Верховный Понтифик» нисколько не беспокоился.
он прекрасно понимал, что без него секта будет для Корня бесполезна. Сектанты станут почитать мертвого Шерстобитова больше, чем живого, а о Корне забудут, словно и нет его. А если узнают, что в смерти Учителя виноват именно Корень, то и мстить начнут. и никакими угрозами, никакими карательными мерами Корень положение дел не изменит. Фанатики тем и отличаются от прочих людей, что не боятся никаких угроз и гонений, поскольку верят, что после смерти немедленно окажутся в раю. Шерстобитов, вступив в сговор с Корнем, больше выиграл, чем проиграл. Наоборот, это Корень оказался в проигрыше, но он об этом еще не подозревает. И надо ковать железо, пока оно горячо. Подумав так, Шерстобитов бросил взгляд на почтительно склонившегося сектанта и веско произнес.
— Я не хочу, чтобы этот фотограф раньше срока видел лица старших жрецов, не говоря уже о лицезрении моей особы. Я не хочу, чтобы он раньше срока становился одним из нас. Мы должны уметь использовать грехи непросветленных людей на благо мира праведности, но мы не должны ронять свое достоинство праведников, общаясь с этими сосудами греха.
— Да, учитель, — покорно произнес сектант, склоняясь еще ниже.
— Поэтому к нему пойдешь ты. Пойдешь и скажешь, что он сможет использовать наших девушек без всякой платы и даже получать плату от нас и покровительство наших друзей, без которого он не сможет начать никакого дела. Но для этого он должен согласиться на некоторые наши условия. Слушай и запоминай..
27
Несколько месяцев назад из Белокаменского изолятора временного содержания на свободу вышел некий Василий Михайлович Сухарев, 1960-го года рождения, убийца четырех человек и одновременно друг людей, имеющих власть и деньги.
История была препротивнейшая. Опера, вычислившие Сухарева и собравшие по крупицам всевозможные доказательства его вины, от души плевались и матерились, но ничего поделать не могли. На заключительной стадии следствия свидетели вдруг стали менять показания, всячески демонстрировать сомнение, и получилось так, что передавать это дело в суд не было никакого смысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Все знают, что обозначает такое объявление — но пусть какой-нибудь блюститель нравственности попробует доказать, что оно противозаконно. Девушек по вызову контролирует мафия. Это знает каждый ребенок. А Аристарх Чудновский захватил деньги мафии, и теперь его наверняка должны искать. Другой наверняка в этой ситуации держался бы подальше от девушек, продающих любовь. Слишком опасно. Но Арик, как мы уже имели шанс увидеть, не отличался благоразумием. А главное — ему не везло с женщинами. Может, был виноват маленький рост, а может — неумение вести себя в женском обществе — только Арик никак не мог найти себе партнершу. В девятнадцать лет он оставался девственником и очень из-за этого мучился. А тут такой шанс. Деньги, квартира — что еще нужно? А нужно только обезопасить себя. И это совсем нетрудно сделать.
25
— … А если мне захочется сфотографировать ее? Это можно?
— Это особый сервис, — равнодушно ответил женский голос в телефонной трубке. — За дополнительную плату.
— А могу ли я, например, связать ее, завязать глаза?
— Вы садист? — деловито поинтересовалась женщина.
— Ну… Не совсем. Я не собираюсь бить девушку.
— Вообще-то это дело ваше. Бить тоже можно. За особую плату. На самом деле Арик действительно не собирался никого бить. Он просто опасался, как бы девушка в порыве страсти не сдернула с него парик. Это было бы очень некстати. Девушка, которая позвонила в дверь совсем немного времени спустя, была одета странно — в короткую белую тунику с синими мальтийскими крестами. Ее сопровождал молодой человек в белом балахоне с такими же крестами и синим поясом. У девушки пояс был белый.
— Вы кто? — удивился Арик. — Святая инквизиция?
— Вы хотели девушку, — произнес молодой человек так проникновенно, словно собирался прочесть проповедь. — Вот она. Девушка была красива и загадочна. Особенно удивлял ее взгляд. Она смотрела прямо на Арика, а казалось, будто серые глаза глядят сквозь него, в пространство.
— Диспетчер сказала, что вы садист, — все таким же проникновенным голосом произнес парень в балахоне. — В этом случае вам могут пригодиться некоторые вещи, которые вы можете купить у меня. Это недорого. Арик купил наручники, моток веревки и широкую черную ленту. От плетки он отказался, сообщив доверительно.
— Я не садист. Я просто боюсь женщин и не люблю, когда они смотрят на меня раздетого и трогают руками. Наверное, это какой-то фрейдистский комплекс. Тем не менее спутник девушки взял дополнительную плату в соответствии с расценками на особые услуги и удалился со словами.
— Не буду вам мешать. Но помните — я рядом.
— Странно, — сказал Артур, оставшись с девушкой наедине.
— Что странно? — произнесла девушка отрешенно.
— Все. Он не похож на сутенера, ты не похожа на проститутку…
— Я не проститутка. Я невеста мира. Я не продаю свое тело, а распространяю благодать Сверхнового Завета.
— … И все-таки это бред, — сказал Арик через полтора часа, так и не прикоснувшись к девушке по имени Наташа. — Ничем не лучше моей теории насчет приемника молитв и церквей-ретрансляторов. Так что мы квиты. Поняв, что разговор о высших сферах закончен, Наташа без напоминаний сняла тунику, под которой ничего не оказалось. Аристарх Чудновский видел обнаженную женщину примерно третий раз в жизни. Первые два случая имели место на «полудиком» пляже в Белокаменске — не то чтобы нудистском, но таком, где некоторые особо смелые девушки загорали топлесс или даже вовсе без ничего. А теперь перед Ариком была его собственная девушка, приобретенная за деньги — вернее, арендованная на три часа, от которых осталось полтора. На то, чтобы лишиться невинности Арику даже в презервативе, снижающем чувствительность и продлевающем акт, с лихвой хватило получаса. Наташа лежала на паласе с завязанными глазами. Руки ее были привязаны веревкой к ножке дивана. Освободиться девушка не пыталась, хотя вела себя так, словно половой акт с Ариком Чудновским был величайшим удовольствием в ее жизни. Любой мужчина в такой ситуации почувствовал бы себя половым гигантом. И Арик — не исключение. Его самооценка за эти полчаса повысилась неизмеримо. А объяснялось все просто. Сектанток «Сверхнового Завета» специально учили распалять себя, убеждая, что это одна из форм священной медитации, слияния с божественным духом. И девушки учились если не достигать мощнейшего множественного оргазма, то хотя бы изображать его. А многие достигали высшей степени экстаза на самом деле — ведь главную роль играет в этом все-таки не тело, а мозг. И если девушка верит, что во время оргазма она сливается с божественным духом, то мозг реагирует соответственно, и девушке не приходится притворяться. Окончив акт, Арик еще долго целовал обессилевшую и расслабленную девушку в губы.
Не в пример многим другим дамам, продающим любовь, она не возражала. Потом Арик развязал веревку, сказав тихо.
— Повязку не снимай. Встань. Наташа послушно поднялась. Арик за руку провел ее в центр комнаты — два шага, но если делать это вслепую, можно споткнуться. В течение оставшегося часа Арик фотографировал девушку в разных ракурсах, с повязкой на глазах и без нее, связанную и свободную. И при этом зачем-то объяснял, откуда у него деньги — естественно, сочиняя на ходу.
— Я вообще-то фотограф. Работал все больше по мелочам, а тут хороший заказ.
Рекламная кампания. Но ты не бойся, там голых женщин не будет. Там в основном натюрморты — бутылки, рюмки, фрукты. А вообще-то я хочу сделать свой журнал.
Вроде «Плейбоя», только лучше. Арик придумал это от фонаря, без всякой задней мысли. и тут же пожалел об этом.
Ведь организация журнала, пусть даже и мифическая — это коммерческая активность, которая неизбежно должна привлечь внимание мафии. Поэтому, чтобы как-то завуалировать последние слова, он добавил.
— Денег, правда, мало. Больше чем раньше, но меньше чем надо. Но я что-нибудь придумаю. Но потом, уже перед тем, как в дверь позвонил охранник в белом балахоне, Арик вдруг подумал, что идея насчет журнала не так уж плоха. Наглость — лучшее оружие.
И лучший способ сбить всех охотников со следа — это «разбогатеть» у них на глазах. Ведь все, кто сейчас пытается найти Чудновского, знают или могут узнать о нем совсем немного. только то, что он псих, истерик, трус, тормоз и идиот. Последнее .
— в том смысле, что он совершенно не приспособлен к жизни. Какой уж тут к черту бизнес… Когда пришел охранник, Арик, еще не имея в голове четкой схемы дальнейших действий, спросил его.
— Скажите, а у вас можно нанять девушек только для фотографирования. Без всякого секса — просто обнаженная натура. Только так, чтобы это было дешевле. Парень в балахоне не знал. Вообще-то политика «сверхновых» заключалась в том, чтобы позволять клиентам делать с девушками все, что их душе угодно, но брать за извращения, изощрения и необычные услуги дополнительные деньги. Но Арик обмолвился, что он собирается зарабатывать на этих фотографиях, а в будущем, если позволят средства, намерен даже организовать собственное издание — и его собеседник не мог сразу ответить, поскольку не знал, как все это скажется на имидже секты. И он ограничился тем, что произнес благоговейно.
— Я спрошу у Его Божественной светлости.
26
Его Божественная светлость наисвятейший Патриарх всея Земли и Верховный Понтифик Востока и Запада посмотрел на молодого человека, пришедшего к нему с докладом, строгим взглядом, повергающим в ужас.
— И что ты ему сказал? — спросил он голосом, вызывающим трепет.
— Я сказал, что не знаю, дозволено ли это канонами Храма, но спрошу у Вашей Божественной светлости и дам ему ответ.
— Ты глуп, ученик. Ты не умеешь видеть алмазы среди угля и золото среди отбросов. Ты даже не понял, что этого человека посылает нам сам Бог, витающий посреди неба.
— Ты велик и мудр, учитель, — пробормотал сектант. — Только тебе дано видеть то, что скрыто от простых смертных. Шерстобитов снисходительно улыбнулся. Ему нравилась лесть. А новости были действительно хорошие. У «Храма Сверхнового Завета» существовали серьезные проблемы с пропагандой. Популярные издания не хотели иметь никаких дел с сектантами, а собственные издания секты были непопулярны и постоянно находились под угрозой закрытия из-за новой политики властей в религиозной сфере. А тут такая удача. Человек, который имеет начальный капитал и хочет создать журнал, популярность которого заранее гарантирована в силу выбора тематики. Но при этом начального капитала ему не хватает, и, следовательно, он скорее всего согласится оказывать некоторые услуги «Храму Сверхнового Завета», если тот подкинет ему деньжат, подыщет рекламодателей и обеспечит «крышу».
Последнее можно сделать с помощью Корня, который, похоже, очень заинтересован в дружбе с сектой. На днях, например, от Корня принесли интересную идейку: пусть Шерстобитов совращает в секту одиноких владельцев недвижимости, а недвижимость потом продается под контролем группировки Корня. Доходы пополам, плюс надежная «крыша» для Шерстобитова и всех его затей. Корень, разумеется, планировал в конечном итоге полностью подмять секту под себя, но Шерстобитов был умен и верил, что сможет перехитрить неотесанного бандита. А за свою безопасность «Верховный Понтифик» нисколько не беспокоился.
он прекрасно понимал, что без него секта будет для Корня бесполезна. Сектанты станут почитать мертвого Шерстобитова больше, чем живого, а о Корне забудут, словно и нет его. А если узнают, что в смерти Учителя виноват именно Корень, то и мстить начнут. и никакими угрозами, никакими карательными мерами Корень положение дел не изменит. Фанатики тем и отличаются от прочих людей, что не боятся никаких угроз и гонений, поскольку верят, что после смерти немедленно окажутся в раю. Шерстобитов, вступив в сговор с Корнем, больше выиграл, чем проиграл. Наоборот, это Корень оказался в проигрыше, но он об этом еще не подозревает. И надо ковать железо, пока оно горячо. Подумав так, Шерстобитов бросил взгляд на почтительно склонившегося сектанта и веско произнес.
— Я не хочу, чтобы этот фотограф раньше срока видел лица старших жрецов, не говоря уже о лицезрении моей особы. Я не хочу, чтобы он раньше срока становился одним из нас. Мы должны уметь использовать грехи непросветленных людей на благо мира праведности, но мы не должны ронять свое достоинство праведников, общаясь с этими сосудами греха.
— Да, учитель, — покорно произнес сектант, склоняясь еще ниже.
— Поэтому к нему пойдешь ты. Пойдешь и скажешь, что он сможет использовать наших девушек без всякой платы и даже получать плату от нас и покровительство наших друзей, без которого он не сможет начать никакого дела. Но для этого он должен согласиться на некоторые наши условия. Слушай и запоминай..
27
Несколько месяцев назад из Белокаменского изолятора временного содержания на свободу вышел некий Василий Михайлович Сухарев, 1960-го года рождения, убийца четырех человек и одновременно друг людей, имеющих власть и деньги.
История была препротивнейшая. Опера, вычислившие Сухарева и собравшие по крупицам всевозможные доказательства его вины, от души плевались и матерились, но ничего поделать не могли. На заключительной стадии следствия свидетели вдруг стали менять показания, всячески демонстрировать сомнение, и получилось так, что передавать это дело в суд не было никакого смысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26