А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Они казались нежными, как шелк. Они струились вокруг человеческих фигур, обтекая их со всех сторон, и были почти совершенно невесомы. Ян нашел, что прикасаться к ним приятно, а идти сквозь них легко — как сквозь туман. Можно даже бежать — нити совсем не задерживают движения, хотя плотность их такова, что они целиком заполняют собой пространство.
Пространство в промежутке между зеркальным колодцем и внешней бахромой.
В колодец Яна и его спутников мягко втолкнули упругие нити внешнего слоя. А может быть, не втолкнули, а втянули, и не внешние, а внутренние. Все произошло быстро, и трудно было разобраться в деталях. Но всем троим показалось, что расстояние от поверхности до колодца невелико.
Ян надеялся, что расстояние от колодца до поверхности будет таким же небольшим и что на выходе не будет никакой преграды. И его надежда оправдалась на сто процентов.
Через несколько шагов бахрома расступилась, и на Яна хлынул яркий, но приятный и привычный солнечный свет.
Сергей и Пашка не заставили себя ждать. Отбросив последние нити бахромы руками, они вышли на свежий воздух и застыли в нерешительности.
Их глазам открылась впечатляющая картина. Она казалась закономерным продолжением зеркального колодца. Только там был замок Снежной Королевы, а здесь — ее владения. Белая пустыня без конца и края, а слева от нее — океан, купающийся в солнечном свете.
«Арктика или Антарктида?» — подумал Ян, но тут же отбросил эту мысль — главным образом потому, что температура воздуха явно зашкаливала за тридцать градусов тепла, а солнце стояло почти в зените.
Ян сделал несколько шагов вперед и зачерпнул горсть снега. После чего удивился еще больше.
Он мог поклясться, что это снег. Пушистый и мягкий, удивительно приятный наощупь, не имеющий ничего общего с песком или пылью. Если приглядеться, можно было различить отдельные снежинки — точно такие, какими им положено быть.
Но этот снег не обжигал рук, не источал холода и не таял. Его температура не отличалась от температуры воздуха, и он не прилипал к рукам и одежде.
Пашка Голенищев тоже набрал полную горсть этого странного снега и, опять же не задумываясь о последствиях, лизнул его языком.
— Вкусный, — сказал он минуту спустя.
Ян тоже попробовал и окончательно понял, что это все-таки не снег. На языке он тоже не таял, а как бы впитывал слюну и разбухал, превращаясь в некое подобие попкорна.
— Скорее, безвкусный, — отметил Ян, прожевав эту массу.
— А мне нравится, — буркнул Пашка и отправил в рот полную горсть.
— А это еще что такое?! — раздался у них за спиной голос Сереги Медведева.
Ян и Пашка резко обернулись и увидели, что Сергей показывает пальцем на подножие медузы.
Из-под бахромы тонкой струйкой выползала какая-то вязкая серебристая жидкость. Ян, припав на одно колено, склонился к ней и заметил, что она как будто растворяет в себе снежинки на своем пути.
Пару минут спустя Ян обнаружил, что эта жидкость может течь — или, вернее, ползти — вверх, преодолевая неровности почвы. При этом струйка как будто расширялась, а потом, сжимаясь с боков, выдавливала все новые порции жидкости вперед и вверх.
И еще эта жидкость быстро твердела, превращаясь в прочную белую нить, которая постепенно меняла свой цвет на зеленый. Вблизи от медузы она была зеленой, дальше — белой, а потом плавно перетекала в ползущую полужидкую струйку.
Скорость ее продвижения не превышала двух сантиметров в секунду и за полчаса нить достигла тридцатиметровой длины.
И тут началось самое интересное. Прямо на глазах у Яна и его спутников (которые тоже смотрели на эту картину во все глаза) на нити завязался первый узелок. От него в стороны поползли новые тоненькие ниточки с серебристыми капельками на конце. Одни ползли по поверхности, другие же зарывались в землю, я Ян понял, что это корни.
А потом появился росток. Он выглядел как маленькая желтоватая шишечка, покрытая смолой. Вскоре под шишечкой образовался деревянистый стебелек, покрытый наростами, похожими на застывшие сгустки пузырящейся смолы. Он вырастал почти на сантиметр в минуту, и уже через четверть часа выбросил первый зеленый побег с маленьким листочком, липким и пахучим, как у тополя.
Прошло еще некоторое время, и Ян убедился, что это действительно тополь. Цвет, запах почек и форма листьев не оставляли никаких сомнений. Странными казались только шишка на верхушке и пузырчатые наросты на коре. Они были липкими и постепенно врастали в кору, уступая место новым.
Ян быстро прокручивал в голове все, что ему было известно из географии и биологии, и вывод получался совершенно однозначный — на Земле нет и не может быть места, где лежал бы теплый снег со вкусом попкорна, а тополя росли бы со скоростью полтора сантиметра в минуту.
Он обвел глазами белую пустыню и море, пристально поглядел на медузу, из-под которой уже появилось несколько новых нитей, ползущих во все стороны, еще раз сопоставил факты и произнес с некоторой долей торжественности:
— Это не Земля.
4
— Это не земной аппарат, — со всей решительностью заявили инженеры военно-воздушных сил, срочно доставленные к медузе с ближайшего аэродрома.
То же самое сказали и более опытные специалисты, доставленные из Москвы часа через два.
— Это не аэростат, не дирижабль и не летательный аппарат тяжелее воздуха. Я не могу представить себе технологию, по которой такая махина может быть изготовлена на Земле, — заявил один из них, отвечающий в ФСБ за то, чтобы российские власти узнавали обо всех новинках в мировой авиационно-космической технике раньше, чем журналисты и обыватели.
— Вообще, это больше похоже на живое существо, — заметил кто-то из инженеров. — Слишком естественные движения. Не уверен, что их можно смоделировать на земной технике.
Но в эти же часы к медузе были доставлены биологи — эксперты из ФСБ и МЧС. И они тоже заявили совершенно однозначно:
— Это не биологический организм. Сказки про медуз-мутантов и летающих осьминогов оставьте для бульварных газет. Ни одно земное животное или растение ни под каким видом не может превратиться в нечто подобное.
— А если это внеземное животное?
— Тогда его строение противоречит основным принципам земной биологии. Но гораздо вероятнее, что это все-таки искусственный объект.
Особую точку зрения на сей счет имели военные. Они с самого начала охарактеризовали медузу, как «потенциально опасный неопознанный объект» и настаивали на том, что его необходимо срочно уничтожить любыми средствами.
Однако против этого резко возражали специалисты МЧС.
— Представьте себе, что это действительно летающая тарелка. В этом случае у нее должна быть защита от любых неожиданностей и опасностей. Допустим, вы кидаете бомбу — и что дальше? В лучшем случае это не принесет объекту никакого вреда. А в худшем — спровоцирует объект на ответный удар, после которого от города останутся одни головешки.
— Против ядерного заряда никакая тарелка не устоит, — отвечали на это военные, но не очень уверенно, потому что заранее знали контрдоводы.
— Вы намерены взорвать атомную бомбу в центре Питера?! Интересно, как на это посмотрит ООН, ЮНЕСКО и мировая общественность, не говоря уже о российской. И куда вы собираетесь эвакуировать пятимиллионный город? Слава Богу, наш президент не сумасшедший, а без его приказа вам это дело не провернуть.
Однако военных этот довод не убеждал. Их учили мыслить фронтовыми понятиями: когда идут военные действия, ни жизнь и здоровье мирных жителей, ни сохранность памятников культуры в расчет не берется. При этом генералы считали, что медуза объявила России войну самим фактом своего несанкционированного приземления на нашей территории.
Но у гражданской обороны были и другие доводы. Например, такой:
— Против атомного заряда не устоит ни одно земное сооружение. Но откуда вы знаете возможности внеземной техники. А если они умеют гасить ядерные взрывы? Или перенаправлять их энергию вовне. Что, если ваша бомба уничтожит город, но даже не затронет медузу?
Этот спор продолжался до позднего утра, когда в Петербург прибыл премьер-министр и все силовые министры в полном составе.
Их подняли с постели еще ночью, и часа в четыре в Москве началось совещание, к которому после пяти присоединился президент. В шесть утра глава МЧС уже садился в самолет, а через полтора часа он уже летал на вертолете над Парком Победы.
К восьми часам сведений накопилось достаточно, чтобы понять — ситуация сверхчрезвычайная. В Петербурге приземлился объект внеземного происхождения, и никто не может предсказать, что этот объект сделает в следующую минуту. Опасность реальна и настолько велика, что одно министерство по чрезвычайным ситуациям вряд ли с нею справится. Поэтому силовые министры должны немедленно отправиться в Петербург, чтобы увидеть все своими глазами и принять решение на месте. А премьер полетит с ними, чтобы координировать действия и затем доложить президенту об оценке ситуации и принятых мерах.
Они прибыли в Питер еще до полудня, когда спор на тему «Что делать» достиг наивысшего накала. Но премьер быстро поставил в этом споре если не точку, то как минимум троеточие, объявив, что о применении оружия против медузы не может быть и речи — во всяком случае, пока не станет ясно, что представляет собой этот объект, как он защищен и на что способен.
Об эвакуации города речь также не шла — главным образом потому, что на это не было денег. Не хотелось без крайней необходимости эвакуировать даже жителей тех домов, которые непосредственно прилегают к Парку Победы. Какие там к черту пять миллионов, когда некуда переселить даже жалкие пять сотен.
На совещании под председательством премьера было решено ввести в парк войска, создать более надежное оцепление и резерв на случай, если медуза или ее обитатели все-таки проявят агрессивные намерения. Кроме того, премьер, силовые министры и командующий Ленинградским военным округом постановили привести в повышенную готовность части и соединения ЛенВО и Балтийского флота.
Участники совещания не очень верили в то, что в медузе сидит готовый к бою инопланетный десант, но они не были готовы исключить и такую возможность.
Помимо этого на совещании встал вопрос о пропавших без вести. До сих пор х существование скрывали. Считалось, что все очевидцы, оказавшиеся вблизи медузы в полночь, задержаны для допроса и медицинского обследования. Была надежда, что до утра их не хватятся — все-таки ночь после выпускного, до рассвета положено гулять, и мамы не должны волноваться. А потом что-нибудь придумается.
Но рассвет давно наступил — и ничего не придумалось. Дело дошло до самого премьер-министра, и ему лично пришлось решать — то ли отпустить задержанных и дать им возможность рассказать всем встречным и поперечным о трех пропавших, то ли официально сообщить родителям исчезнувших юношей о происшествии.
Выбрали все-таки второе, и разговаривать с родителями ради такого случая поручили министру внутренних дел. Перед ним положили папку с установочными данными на пропавших, и министр, вздохнув, взял со стола сотовую трубку и стал набирать номер первого по алфавиту мальчика.
Во время разговора он заметно изменился в лице, а нажав кнопку сброса, удивленно хмыкнул и набрал следующий номер.
Остальные участники совещания слышали только то, что говорил министр, но к концу третьего разговора они уже знали, что он им сообщит.
— Медведев и Голенищев крепко спят у себя дома. Борецкий ответил мне сам. Он утверждает, что не только не видел медузы, но даже не слышал о ее существовании.
5
Они лежали на берегу моря на теплом «снегу» и обсыхали после купания. Ян руками выкопал яму и обнаружил, что «снежный» слой не так уж велик — сантиметров двадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31