– Ну, чего орешь?
И рассмотрел странную тварь как следует. Печальная ушастая мордочка, в общем, не отмечена печатью порочных наклонностей, как писали в старинных романах (которые станут старинными много тысячелетий спустя, а пока что и не написаны), и больше всего походит на кошачью. Зубы скорее человеческие. Одежды нет, но на шее висит цепочка с каким-то продолговатым предметом.
– Хозяин, забери меня! - взмолилась тварюшка так жалобно, что Сварогу стало не по себе. - Забери, отдам джинна! - Оно сдернуло с шеи цепочку и отчаянно замахало предметом. - Забирай все, в замке много кладов спрятано! Все умерли, вся страна пустая, одна нечисть, а идти некуда…
– Спокойно, - сказал Сварог. - Ты, значит, вроде домового? (Существо энергично закивало.) А что умеешь?
Что домовой - существо не опасное, Сварог уже успел убедиться. Там, за облаками, в небесном замке графа Гэйра тоже обитал свой домовой. И в голове окрепла веселая бесшабашная идея: возьму зверушку, пусть удачу принесет.
– Беречь дом, прибирать дом, распознавать нечисть, петь колыбельные, чистить лошадей, чесать собак…
– А хозяева где? - спросил Сварог, стараясь не выдать голосом радость: нот и нашлось, кому за лошадьми ухаживать.
А, кроме того, правильно он в заброшенном домике не прибегнул к колдовству.
Если этот котенок умеет распознавать нечисть, значит, есть и такие зверьки, которые чуют магию. Вроде того, как крысы чуют, что кораблю скоро каюк. И, наверное, есть люди, держащие подобных зверьков на поводках.
Серого прямо-таки передернуло:
– Сюда пришли токереты, с хозяевами у них были счеты…
– Тогда, конечно… - с видом знатока сказал Сварог, понятия не имевший, что такое токереты, и с большой буквы это пишется или с маленькой. - Тогда уж, верно, ничего не поделаешь…
– Милорд лар, хозяин, забери меня отсюда!
– Ты меня еще милым дедушкой назови, - сказал Сварог, и тут до него дошло. - Та-ак, а с чего ты взял, что я лар?
– Я же умею узнавать.
– Та-ак… - повторил Сварог. - Ладно, лезь на лошадку.
Сварогу стало смешно. Он пыжился, думал, что ведет очень хитрую беседу и ничем не выдает свои намерения. А котенок, оказывается, банально подыгрывал. Эдакий подхалим. Зачет.
Мохнатое создание с невероятной быстротой соскользнуло по иссеченной осколками стене, ухватилось за протянутую Сварогом плетку, в мгновение ока вскарабкалось в седло за его спиной. Конь ничуть не беспокоился. Создание протянуло цепочку с непонятным предметом:
– Возьми джинна, хозяин.
– Тебе, может, самому нужен? - великодушно спросил Сварог.
– Зачем?
– Вот именно, зачем? - пробурчал Сварог, повертел черный цилиндрический сосудик из непонятного металла, покрытый мелкими выпуклыми иероглифами. - А мне он зачем, скажи на милость? Я тут слышал краем уха, что такие бутылочки откупоривать - себе дороже выйдет…
– Этот - честный джинн. Выполнит три желания. Если хочешь, пойдем в замок, там много всего спрятано…
Теперь котенок вел себя как хлебосольный хозяин. Или нет, как пенсионер - коллекционер марок, которого семья не понимает.
А тут приходит соседский мальчишка и спрашивает, нет ли старых конвертов, с которых можно марки отпарить…
– Некогда, - сказал Сварог, трогая коня. - Три желания, говоришь? Слушай, а может твой джинн перенести нас в Харлан?
– Может. Только не стоит. Сейчас не старые времена, люди испугаются. Будет гром, блеск, вихрь…
– Понятно, - сказал Сварог.
Черт бы побрал это колдовство. Куда ни ткнись - ограничения, строго оговоренные условия, регламенты и запреты… Пожалуй, не стоит появляться в Харлане среди грома, блеска и вихря. Скромнее нужно жить… Джинн просидел в бутылке чертову уйму времени, подождет еще пару деньков. Прибережем до лучших времен.
– А кто их рассадил по бутылкам, джиннов? - спросил Сварог. - Случайно, не Сулейман ибн Дауд, мир с ними обоими?
Оказалось, что укупоркой увлекался некий король-маг Шелорис, правивший неизвестно где в незапамятные времена. Из-за чего-то крупно повздорив с джиннами, обитавшими тогда во множестве, злопамятный король принялся их уничтожать, а некоторое количество, должно быть про запас, запечатал в сосуды. Иные, как Сварог уже знал от моряков, обнаруживаются по сию пору, хотя редкость это несказанная.
Подробностей домовой не знал. У его древнего, почти начисто вымершего народца письменности не имелось и летописей не велось, а визиты и обмен новостями становились все реже. Серый оказался мужского пола, имел имя - Карах - и, похоже, был в этих краях чуть ли не последним представителем сгинувшего племени. Насколько Сварог понял, племя это, не лишенное разума, телепатических способностей и зачатков магии, состояло в крайне дальнем и весьма запутанном родстве с гномами и свой расцвет пережило во времена невероятно древние, когда подобные Сварогу люди еще не поселились на Таларе, именовавшемся тогда Грауванн, и здесь обитали какие-то «другие». Карах настаивал, что в старые времена здесь жили именно «другие», не чуравшиеся магии и неизвестно куда сгинувшие под напором пришельцев. Со временем, покинув прежние места обитания (должно быть, и здесь не обошлось без напора пришельцев), соплеменники Караха перешли на положение домовых, в каковом и оставались многие тысячелетия, пережив даже Шторм (который Карах именовал Великой Тряской). Люди о них, в общем, знали, но особо не притесняли, стараясь даже по мере возможности использовать по хозяйству. Даже в замках хозяев Ямурлака, вовсю баловавшихся черной магией, можно было прожить, если не мозолить глаза. Но постепенно Ямурлак обезлюдел, замки и города один за другим гибли под ударами не жаловавших черной магии соседей, этот держался дольше всех, в основном благодаря тому, что соседи перестали устраивать сюда лихие набеги, но лет пятьдесят назад нагрянули сводить счеты с хозяевами некие токереты, разнеся все вдребезги. И Карах остался в полном одиночестве - одни родственники и соплеменники умерли, другие подались искать лучшей доли. Карах, как понял Сварог, относился скорее к консерваторам, свято чтившим древние обычаи, и потому остался здесь. Со временем он, похоже, убедился, что с консерватизмом чуточку перебрал, но переигрывать оказалось поздно - двинуться в большой мир в одиночку он не решился, а редкие проезжающие, как правило, с большим азартом начинали на него охотиться, и мысли у них были самые гнусные - Карах без труда проникал в них и убеждался, что в лучшем случае его запихнут в клетку в качестве экзотического украшения, а в худшем - запытают до смерти, не веря, что выдал все клады.
Сварог слушал болтовню нежданного спутника, не переставая следить за небом и окрестностями: гарпии были бы очень некстати. И погоня была бы некстати. Пусть лошади и отдохнули, но ездок из Сварога все же был не ахти какой. Но время шло, а никто не бросался на него ни с неба, ни с земли, и сзади не объявлялось никакой погони. Да и Карах не чувствовал никаких злобных сил ни спереди, ни сзади, ни по бокам, ни сверху. А вот чтобы предсказать приближающуюся непогоду, магических навыков не требовалось. Небо затянуто низкими грязными, растрепанными тучами. Траву, медленно обживающую лишенную жизни дорогу, то и дело трепал холодный, пронизывающий до костей ветерок, рвал в клочья сухие облачка бурой пыли, поднятой копытами. Что гораздо печальнее - Карах клялся, будто никто сегодня по этой дороге до Сварога не проезжал. Сварог часто оглядывался, долго смотрел назад, когда менял коней, временами вынимал подзорную трубу - нет, ни следа капитана Зо и его людей…
Когда их атаковали, капитан Зо приказал всем, не оглядываясь друг на друга, прорываться в Фир Норт… Но, может быть, таким образом Зо хотел на время избавиться от невольного соглядатая в лице Сварога? Действительно, поверил бы на месте капитана Сварог незнакомцу, заявившемуся на борт «Божьего любимчика» и утверждающему, что он вроде как граф Гэйр, а вроде бы и нет, и что прибыл он на Талар с другой планеты? Бред сивой кобылы… А ведь Зо не просто под парусом гулял, он шел выполнять секретное задание - смертельно опасное, потому что по другую сторону баррикад находятся прихвостни самого Князя Тьмы.
Однако капитан поверил. Или сделал вид, что поверил. И даже предложил участие в этой тайной экспедиции. Почему - гадать без толку.
Как бы поступил Сварог дальше на месте капитана? На месте капитана Сварог в первой же стычке попытался бы проверить новобранца в деле, а заодно и повязать «пролитой кровью». Все так и было! Только кровь, пролитая Сварогом, оказалась кровью никчемных людишек, статистов, и отринуть последние сомнения в искренности намерений новоиспеченного графа Гэйра не могла.
Тогда Сварог, доведись ему командовать отрядом вместо капитана Зо, убедился бы, что новичок имеет равные с остальными шансы на выживание (равные? Большие! Он же лар!), и попытался бы тихонько в конце концов от новичка отделаться. Не из подлости душевной, а потому, что не имеет права излишне рисковать.
Так поступил бы Сварог. А капитан Зо? Здоровенный мужик с красной рожей, всегда, даже в походе чисто выбритый, с роскошными бакенбардами. С замысловатой ухарской серьгой в ухе. Любитель ношения кафтанов на голое тело. При всей опереточности внешности и манер капитан был совсем не дурак. И, вполне вероятно, он принял именно такое решение, какое выбрал бы и Сварог на его месте.
А это значит, что в данный момент уцелевшие моряки могут двигаться куда угодно. И коль Фея Смерти поцеловала только Борна и Чабу, есть надежда, что остальные сейчас пребывают в добром здравии.
Борн, Борн…
Сварог помотал головой, вспомнив последние минуты, проведенные с бежавшим из-под небес ларом. И понял, что все его догадки о замыслах капитана были шиты белыми нитками. Сварогу доверяли. Он был принят в отряд капитана Зо на равных. И теперь, когда он, вероятно, остался один из всего отряда, он должен донести полученную информацию о навьях, оживших мертвецах, до заинтересованных, как говорится, лиц.
Так размышлял Сварог, в меру своего умения направляя коней и кутаясь в не слишком теплый плащ. Проходил час за часом, нависшие над дорогой скалы и урочища сменялись перелесками, а те - долинами… И одинокий (если не считать мирно посапывающего домового) всадник в глубине души подозревал, что из всех отправившихся в экспедицию вояк уцелел только он. Как ни гнал от себя подобные невеселые мысли…
Уже смеркалось, когда они миновали покосившегося каменного истукана с полустершимися письменами на груди, отмечавшего границу Ямурлака. Моросил мелкий противный дождик, Сварог накинул плащ, а Карах забрался к нему на плечо, под капюшон. Кони шли рысцой, их не надо было подгонять, они сами спешили привезти всадника хоть к какому-нибудь пристанищу. Становилось все темнее. Карах, изнуренный долгим молчанием и одиночеством, что-то тихо болтал - на сей раз про Морских Королей.
– Черт! - сказал Сварог, резко натянув поводья. Карах от неожиданности качнулся у него на плече, впечатался в щеку пушистой мордой.
– Что случилось, хозяин?
Сварог ругался сквозь зубы. Некого винить, кроме себя самого.
Он расслабился за спокойные часы без погони и встречных опасностей, не подумал о простой вещи: следовало остановиться на ночлег, пока не стемнело и различима была полузаросшая дорога. Он ведь прекрасно знал, что не успеет засветло добраться до Фиортена, но ехал и ехал в сгущавшихся сумерках, целиком положившись на коня. А конь, бессловесный и нерассуждающий, трусил себе рысцой, пока они не очутились в открытом поле, продуваемом ветром, и уже основательно промокшие под мерзким, мелким дождем.
Карах, видевший в темноте как кошка, не мог ничего углядеть. Этих мест он не знал и в проводники никак не годился.
– Положеньице… - сказал Сварог. - Коней давно бы пора напоить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32