– спросил Хохлов Самохвалова, чтобы разрядить возможное напряжение.
– Пошла проследить, чтобы вещи отнесли куда надо. Сейчас придет.., наверное… Она не очень-то любит это дело, – Самохвалов кивнул на свой уже пустой стакан.
– Она, видимо, считает, что только полный ее отказ от спиртного позволит удержать в вашей семье среднедушевое его употребление на уровне среднего по мужскому отделению медвытрезвителя Октябрьского района, – все так же флегматично вставил Солодовников.
– На что это ты намекаешь? – нахмурился Самохвалов.
– На то, что можно бы и повторить, – поспешил вмешаться Хохлов.
– А-а, это верно. Между первой и второй – промежуток небольшой… Шеф, повтори-ка на «бис»…
Как и предсказывал Солодовников, бармен в первую очередь налил именно Самохвалову.
* * *
Сразу после третьей в их полку прибыло.
В кают-компанию вошел небритый, лохматый, очень худой мужчина лет пятидесяти, среднего роста, в мятой рубашке, с мокрыми разводами под мышками. Оценив обстановку быстрым взглядом из-под кустистых черных бровей, он решительно направился к стойке бара.
– Кого я вижу! – несколько, как показалось Хохлову, язвительно воскликнул изрядно захмелевший Самохвалов. – Игорь, позволь тебя познакомить с моим заместителем.., можно сказать, с правой рукой.., с Борисом Абрамовичем.., с самим Гершковичем.., славным сыном свободолюбивого еврейского народа…
– Здрассти, – буркнул тот, садясь на высокий табурет рядом с Солодовниковым.
– Что будете пить? – вежливо поинтересовался бармен.
– Водки, – отрывисто бросил Гершкович, – сто пятьдесят.
– Сразу? – с сомнением переспросил бармен.
– А что? Сразу у тебя столько нет? – визгливо прокричал славный сын.
– У меня-то есть…
– Вот и наливай без разговоров!
– Вам какой? – с ледяным спокойствием попытался уточнить бармен.
– Какая ближе под рукой. Я думаю, явного дерьма тебе не подсунули. Уж в чем, в чем, а в этом наш директор разбирается. Да и начальник охраны тоже…
– Я, признаться.., э-э.., боялся, что вы, Борис Абрамыч, опоздаете… – заметил Самохвалов.
– Я сам, как вы изволили заметить, этого боялся. Но потом решил.., в общем, успел. Ваше здоровье.
Гершкович одним махом осушил стакан, закусил соленым орешком и достал из кармана мятую пачку сигарет.
– Черт знает что, – насмешливо произнес Самохвалов, – все смешалось в этом мире. Русские пьют коктейли в час по чайной ложке. Евреи хлещут водяру стаканами, практически без закуски… Куда мы катимся?
– Я так полагал, что мы собрались в Астрахань, – раздался у входа хриплый бас.
Дружно обернувшись, любители спиртных напитков увидели клуб табачного дыма, означавший, что где-то поблизости находится их капитан.
– Пятнадцать ноль-ноль, – доложил он из самой середины табачного облака. – Время истекло. Какие будут указания?
– Отваливаем, – откликнулся Самохвалов. – Ребята, пошли на палубу. Послушаем «Прощание славянки». Капитан, – он снова повернулся те дымовой завесе, – нам сбацают «Прощание славянки»?
– Обязательно и неоднократно, – уверенно отозвался капитан.
– Отлично. Воистину, флот силен традициями.
Самохвалов сполз с высокого табурета и неуверенной походкой направился к выходу на палубу. За ним последовали Солодовников и Хохлов.
Через несколько минут под громкие звуки марша, изливаемые мощными судовыми динамиками, «Пионер» отправился в путь.
Глава 5
По судовым громкоговорителям было объявлено, что праздничный ужин состоится в кают-компании в двадцать часов.
Часов в семь Хохлов начал одеваться. Справиться со смокингом ему помогло большое зеркало на внутренней стороне двери гардероба.
Приладив последнюю деталь своего туалета – галстук-бабочку, он внимательно осмотрел себя и, в общем, остался доволен увиденным. Тем не менее взгляд со стороны мог оказаться весьма полезным.
Немного подумав, он оторвал пуговицу от своей новой рубашки и нажал на кнопку вызова прислуги.
Через минуту раздался стук в дверь.
– Входите, незаперто, – откликнулся он.
На пороге появилась незнакомая Хохлову улыбчивая толстушка лет тридцати в такой же униформе, что была на Татьяне, только на пару размеров побольше.
– Здравствуйте, Игорь Сергеевич. Вызывали?
– Да, но я, признаться, ожидал, что придет Татьяна.
– Ее только что вызвали. Всем срочно понадобились нитки с иголками. Готовятся к банкету.., особенно женщины…
– А вас как зовут?
– Полина. Мы с Таней обычно друг друга подстраховываем…
– А у вас как?.. Разные сферы влияния?
– Да. Она обслуживает каюты правого борта, а я – левого…
– Так просто. А как вы узнаете, что вызывают вашу отсутствующую коллегу?.. Ну, я имею в виду, вы сидите обычно в одном помещении?
– Нет, но наши каюты расположены напротив в начале коридора. И когда Таня уходит, она оставляет дверь своей каюты открытой. И я тоже. Если у нее звенит звонок вызова, то я его слышу, захожу и смотрю, какая горит лампочка…
– Просто, как все гениальное… Ну, ладно… я что звонил-то.., у меня похожая проблема: пуговица вот оторвалась…
– Это мы мигом.
Полина отвернула на груди краешек передника и вытащила иголку с длинной белой ниткой.
– Рубашку снимать? – без особого энтузиазма спросил Хохлов.
– Не надо. Так пришью. Только язык прикусите.
– Это еще зачем?
– Примета такая. А то память пришью.
– К чему?
– Не знаю к чему. Просто говорят так.., в общем, чтобы память не отшибло.
– Этого мне только не хватало…
Хохлов послушно прикусил язык.
К счастью, Полина действовала весьма проворно. Через полминуты она, наклонившись к его животу, откусила нитку и бодро доложила:
– Готово.
– Спасибо, вы меня очень выручили.
– Не за что. Ну, я побежала?
– Конечно, еще раз спасибо. С меня причитается…
– Скажете тоже, – сконфузилась Полина. – Вот только если голова заболит, что-нибудь дадите?
– А что, у вас часто голова болит?
– Бывает.
– Давление мерили?
– Когда мне его мерить? И чем?
– Ладно, сейчас уже некогда, а завтра с утра зайдите ко мне. Договорились?
– Договорились.
Когда Полина вышла, Хохлов посмотрел на часы: до начала банкета оставалось четверть часа.
* * *
Хохлов вошел в кают-компанию без трех минут восемь. Она уже была полна народу. С большинством из присутствующих он был знаком.
Собственно говоря, только три женщины и были ему неизвестны: две помоложе – лет двадцати пяти – двадцати восьми и одна постарше – ей явно было существенно за сорок.
Кроме сотрудников фирмы «Биком», в кают-компании присутствовал кое-кто из обслуживающего персонала теплохода. Среди них он заметил обеих горничных – Татьяну и Полину. Они помогали сервировать большущий стол, прикрепленный винтами к полу посреди кают-компании. Его полированная поверхность уже была накрыта скатертью, на которой стояли столовые приборы немецкого фарфора.
Публика выглядела просто великолепно.
Оказывается, смокинг необычайно преображает человека. Даже Гершкович, который еще совсем недавно выглядел совершенно затрапезно, теперь побрился, причесался и отнюдь не портил общей картины. Он был совершенно трезв и, очевидно, по этой причине заметно грустен.
Впрочем, ни ему, ни другим ничто не мешало постепенно исправлять это положение. Бармен, как заметил Хохлов, трудился не покладая рук.
Женщины экипировались, руководствуясь собственными представлениями об элегантности, подчас понимаемой весьма своеобразно.
В этом смысле внимание Хохлова привлекла одна из незнакомых ему молодых дам. Скорее даже и не вся дама, как целое, а скорее ее невероятной отваги декольте. Еще миллиметра четыре, и ей спокойно можно будет выходить в этом платье на нудистский пляж без малейшего риска привлечь к себе внимание.
Народ стоял, разбившись на кучки по какому-то непонятному Хохлову принципу. Самую крупную фракцию возглавлял Самохвалов. Он что-то рассказывал, энергично жестикулируя левой рукой. В правой он держал наполовину заполненный какой-то янтарной жидкостью стакан. После того как он замолчал, члены его фракции разразились смехом. Очевидно, он рассказывал анекдот.
Самохвалов также выглядел совершенно трезвым. Складывалось впечатление, что в штат фирмы «Биком» зачислялись исключительно прямые потомки птицы Феникс.
Увидев стоявшего в дверях Хохлова, Самохвалов призывно махнул ему рукой:
– Игорь, иди сюда!
Все обернулись посмотреть на вошедшего.
Ему ничего другого не оставалось, как последовать этому энергичному призыву.
– Дамы и господа! – воскликнул Самохвалов, взяв подошедшего под локоть. – Тем, кто еще не успел познакомиться с нашим доктором, рекомендую: Игорь Сергеевич Хохлов, прошу любить и жаловать.
Первой отреагировала дама с большим декольте. Приблизившись к Хохлову, она раздвинула в улыбке тонкие губы и томно произнесла:
– Какой симпатичный доктор.
Потратив пару минут на бесцеремонное разглядывание доктора и оставшись, видимо, удовлетворенной результатами осмотра, она повернулась к Самохвалову:
– А он женат?
– Ира, я боюсь, что ты поняла мои рекомендации чересчур буквально, – терпеливо пояснил тот. – К тому же с таким декольте ты вправе рассчитывать на внимание и женатых мужчин тоже.
Эти слова, а скорее несколько сдавленных смешков, которыми отреагировали на них невольные слушатели, вызвали злой румянец на ее щеках.
Самохвалов невозмутимо продолжал:
– Для начала поупражняйся вон на Гершковиче. А то он, видишь, совсем приуныл без знаков твоего внимания. Думаешь, жену он почему дома оставил? А? Прикинь.
Это было уже слишком. Она гневно фыркнула и отошла в сторону. Гершкович и ухом не повел.
Знакомство с двумя другими дамами прошло менее драматично. Младшая из них – Екатерина – была личной секретаршей Самохвалова.
Старшая – Ольга Петровна – служила главным бухгалтером и была довольно полной женщиной, тут Крылов опять-таки как в воду глядел.
Едва завершился процесс знакомства, как все были приглашены к столу. Праздничный ужин начался.
Глава 6
Хохлов проснулся около десяти часов утра.
Голова почти не болела, однако сильно мучила жажда. Все-таки вчера он довольно много выпил.
В целом вчерашний банкет, несомненно, удался. Щедрое застолье плавно перешло в танцы.
Танцы сменило хоровое пение, репертуар которого диктовался обстановкой: «Из-за острова на стрежень», «Издалека долго течет река Волга», «Раскинулось море широко» и т.д. и т.п. Поскольку все это перемежалось обильной выпивкой, то гвоздем программы, естественно, стала старинная, но неувядающая народная песня «Шумел камыш, деревья гнулись».
Чтобы загладить неловкость, возникшую при знакомстве с Ириной из-за бестактных шуток Самохвалова, ему пришлось долго и как-то слишком близко с ней танцевать. Поначалу это не доставляло ему особого удовольствия, но по мере поглощения спиртного… Черт возьми, нужно было все-таки воспользоваться методом, предложенным Крыловым…
Поднявшись, он надел джинсы и глянул в иллюминатор. К его немалому удивлению, внезапно обнаружилось, что из каюты открывается прелестный вид на живописную лесную поляну.
Тут он обратил внимание на необычную для теплохода тишину. Стало ясно – машины не работали.
Он протянул руку к кнопке вызова прислуги, но в последний момент остановился. Сняв джинсы, он вошел в свой персональный совмещенный санузел с твердым намерением максимально использовать все возможности, предоставляемые посетителю этим заведением.
Минут через двадцать он вернулся, вытирая полотенцем мокрое после душа тело. Подойдя к зеркалу, он побрызгал одеколоном на свежевыбритое лицо, причесался и снова надел джинсы.
После этого он решительно нажал на кнопку.
Татьяна появилась через минуту.
– Доброе утро, Игорь Сергеевич, – поздоровалась она, остановившись у порога и загадочно улыбаясь.
– Привет.
– Что вы хотите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– Пошла проследить, чтобы вещи отнесли куда надо. Сейчас придет.., наверное… Она не очень-то любит это дело, – Самохвалов кивнул на свой уже пустой стакан.
– Она, видимо, считает, что только полный ее отказ от спиртного позволит удержать в вашей семье среднедушевое его употребление на уровне среднего по мужскому отделению медвытрезвителя Октябрьского района, – все так же флегматично вставил Солодовников.
– На что это ты намекаешь? – нахмурился Самохвалов.
– На то, что можно бы и повторить, – поспешил вмешаться Хохлов.
– А-а, это верно. Между первой и второй – промежуток небольшой… Шеф, повтори-ка на «бис»…
Как и предсказывал Солодовников, бармен в первую очередь налил именно Самохвалову.
* * *
Сразу после третьей в их полку прибыло.
В кают-компанию вошел небритый, лохматый, очень худой мужчина лет пятидесяти, среднего роста, в мятой рубашке, с мокрыми разводами под мышками. Оценив обстановку быстрым взглядом из-под кустистых черных бровей, он решительно направился к стойке бара.
– Кого я вижу! – несколько, как показалось Хохлову, язвительно воскликнул изрядно захмелевший Самохвалов. – Игорь, позволь тебя познакомить с моим заместителем.., можно сказать, с правой рукой.., с Борисом Абрамовичем.., с самим Гершковичем.., славным сыном свободолюбивого еврейского народа…
– Здрассти, – буркнул тот, садясь на высокий табурет рядом с Солодовниковым.
– Что будете пить? – вежливо поинтересовался бармен.
– Водки, – отрывисто бросил Гершкович, – сто пятьдесят.
– Сразу? – с сомнением переспросил бармен.
– А что? Сразу у тебя столько нет? – визгливо прокричал славный сын.
– У меня-то есть…
– Вот и наливай без разговоров!
– Вам какой? – с ледяным спокойствием попытался уточнить бармен.
– Какая ближе под рукой. Я думаю, явного дерьма тебе не подсунули. Уж в чем, в чем, а в этом наш директор разбирается. Да и начальник охраны тоже…
– Я, признаться.., э-э.., боялся, что вы, Борис Абрамыч, опоздаете… – заметил Самохвалов.
– Я сам, как вы изволили заметить, этого боялся. Но потом решил.., в общем, успел. Ваше здоровье.
Гершкович одним махом осушил стакан, закусил соленым орешком и достал из кармана мятую пачку сигарет.
– Черт знает что, – насмешливо произнес Самохвалов, – все смешалось в этом мире. Русские пьют коктейли в час по чайной ложке. Евреи хлещут водяру стаканами, практически без закуски… Куда мы катимся?
– Я так полагал, что мы собрались в Астрахань, – раздался у входа хриплый бас.
Дружно обернувшись, любители спиртных напитков увидели клуб табачного дыма, означавший, что где-то поблизости находится их капитан.
– Пятнадцать ноль-ноль, – доложил он из самой середины табачного облака. – Время истекло. Какие будут указания?
– Отваливаем, – откликнулся Самохвалов. – Ребята, пошли на палубу. Послушаем «Прощание славянки». Капитан, – он снова повернулся те дымовой завесе, – нам сбацают «Прощание славянки»?
– Обязательно и неоднократно, – уверенно отозвался капитан.
– Отлично. Воистину, флот силен традициями.
Самохвалов сполз с высокого табурета и неуверенной походкой направился к выходу на палубу. За ним последовали Солодовников и Хохлов.
Через несколько минут под громкие звуки марша, изливаемые мощными судовыми динамиками, «Пионер» отправился в путь.
Глава 5
По судовым громкоговорителям было объявлено, что праздничный ужин состоится в кают-компании в двадцать часов.
Часов в семь Хохлов начал одеваться. Справиться со смокингом ему помогло большое зеркало на внутренней стороне двери гардероба.
Приладив последнюю деталь своего туалета – галстук-бабочку, он внимательно осмотрел себя и, в общем, остался доволен увиденным. Тем не менее взгляд со стороны мог оказаться весьма полезным.
Немного подумав, он оторвал пуговицу от своей новой рубашки и нажал на кнопку вызова прислуги.
Через минуту раздался стук в дверь.
– Входите, незаперто, – откликнулся он.
На пороге появилась незнакомая Хохлову улыбчивая толстушка лет тридцати в такой же униформе, что была на Татьяне, только на пару размеров побольше.
– Здравствуйте, Игорь Сергеевич. Вызывали?
– Да, но я, признаться, ожидал, что придет Татьяна.
– Ее только что вызвали. Всем срочно понадобились нитки с иголками. Готовятся к банкету.., особенно женщины…
– А вас как зовут?
– Полина. Мы с Таней обычно друг друга подстраховываем…
– А у вас как?.. Разные сферы влияния?
– Да. Она обслуживает каюты правого борта, а я – левого…
– Так просто. А как вы узнаете, что вызывают вашу отсутствующую коллегу?.. Ну, я имею в виду, вы сидите обычно в одном помещении?
– Нет, но наши каюты расположены напротив в начале коридора. И когда Таня уходит, она оставляет дверь своей каюты открытой. И я тоже. Если у нее звенит звонок вызова, то я его слышу, захожу и смотрю, какая горит лампочка…
– Просто, как все гениальное… Ну, ладно… я что звонил-то.., у меня похожая проблема: пуговица вот оторвалась…
– Это мы мигом.
Полина отвернула на груди краешек передника и вытащила иголку с длинной белой ниткой.
– Рубашку снимать? – без особого энтузиазма спросил Хохлов.
– Не надо. Так пришью. Только язык прикусите.
– Это еще зачем?
– Примета такая. А то память пришью.
– К чему?
– Не знаю к чему. Просто говорят так.., в общем, чтобы память не отшибло.
– Этого мне только не хватало…
Хохлов послушно прикусил язык.
К счастью, Полина действовала весьма проворно. Через полминуты она, наклонившись к его животу, откусила нитку и бодро доложила:
– Готово.
– Спасибо, вы меня очень выручили.
– Не за что. Ну, я побежала?
– Конечно, еще раз спасибо. С меня причитается…
– Скажете тоже, – сконфузилась Полина. – Вот только если голова заболит, что-нибудь дадите?
– А что, у вас часто голова болит?
– Бывает.
– Давление мерили?
– Когда мне его мерить? И чем?
– Ладно, сейчас уже некогда, а завтра с утра зайдите ко мне. Договорились?
– Договорились.
Когда Полина вышла, Хохлов посмотрел на часы: до начала банкета оставалось четверть часа.
* * *
Хохлов вошел в кают-компанию без трех минут восемь. Она уже была полна народу. С большинством из присутствующих он был знаком.
Собственно говоря, только три женщины и были ему неизвестны: две помоложе – лет двадцати пяти – двадцати восьми и одна постарше – ей явно было существенно за сорок.
Кроме сотрудников фирмы «Биком», в кают-компании присутствовал кое-кто из обслуживающего персонала теплохода. Среди них он заметил обеих горничных – Татьяну и Полину. Они помогали сервировать большущий стол, прикрепленный винтами к полу посреди кают-компании. Его полированная поверхность уже была накрыта скатертью, на которой стояли столовые приборы немецкого фарфора.
Публика выглядела просто великолепно.
Оказывается, смокинг необычайно преображает человека. Даже Гершкович, который еще совсем недавно выглядел совершенно затрапезно, теперь побрился, причесался и отнюдь не портил общей картины. Он был совершенно трезв и, очевидно, по этой причине заметно грустен.
Впрочем, ни ему, ни другим ничто не мешало постепенно исправлять это положение. Бармен, как заметил Хохлов, трудился не покладая рук.
Женщины экипировались, руководствуясь собственными представлениями об элегантности, подчас понимаемой весьма своеобразно.
В этом смысле внимание Хохлова привлекла одна из незнакомых ему молодых дам. Скорее даже и не вся дама, как целое, а скорее ее невероятной отваги декольте. Еще миллиметра четыре, и ей спокойно можно будет выходить в этом платье на нудистский пляж без малейшего риска привлечь к себе внимание.
Народ стоял, разбившись на кучки по какому-то непонятному Хохлову принципу. Самую крупную фракцию возглавлял Самохвалов. Он что-то рассказывал, энергично жестикулируя левой рукой. В правой он держал наполовину заполненный какой-то янтарной жидкостью стакан. После того как он замолчал, члены его фракции разразились смехом. Очевидно, он рассказывал анекдот.
Самохвалов также выглядел совершенно трезвым. Складывалось впечатление, что в штат фирмы «Биком» зачислялись исключительно прямые потомки птицы Феникс.
Увидев стоявшего в дверях Хохлова, Самохвалов призывно махнул ему рукой:
– Игорь, иди сюда!
Все обернулись посмотреть на вошедшего.
Ему ничего другого не оставалось, как последовать этому энергичному призыву.
– Дамы и господа! – воскликнул Самохвалов, взяв подошедшего под локоть. – Тем, кто еще не успел познакомиться с нашим доктором, рекомендую: Игорь Сергеевич Хохлов, прошу любить и жаловать.
Первой отреагировала дама с большим декольте. Приблизившись к Хохлову, она раздвинула в улыбке тонкие губы и томно произнесла:
– Какой симпатичный доктор.
Потратив пару минут на бесцеремонное разглядывание доктора и оставшись, видимо, удовлетворенной результатами осмотра, она повернулась к Самохвалову:
– А он женат?
– Ира, я боюсь, что ты поняла мои рекомендации чересчур буквально, – терпеливо пояснил тот. – К тому же с таким декольте ты вправе рассчитывать на внимание и женатых мужчин тоже.
Эти слова, а скорее несколько сдавленных смешков, которыми отреагировали на них невольные слушатели, вызвали злой румянец на ее щеках.
Самохвалов невозмутимо продолжал:
– Для начала поупражняйся вон на Гершковиче. А то он, видишь, совсем приуныл без знаков твоего внимания. Думаешь, жену он почему дома оставил? А? Прикинь.
Это было уже слишком. Она гневно фыркнула и отошла в сторону. Гершкович и ухом не повел.
Знакомство с двумя другими дамами прошло менее драматично. Младшая из них – Екатерина – была личной секретаршей Самохвалова.
Старшая – Ольга Петровна – служила главным бухгалтером и была довольно полной женщиной, тут Крылов опять-таки как в воду глядел.
Едва завершился процесс знакомства, как все были приглашены к столу. Праздничный ужин начался.
Глава 6
Хохлов проснулся около десяти часов утра.
Голова почти не болела, однако сильно мучила жажда. Все-таки вчера он довольно много выпил.
В целом вчерашний банкет, несомненно, удался. Щедрое застолье плавно перешло в танцы.
Танцы сменило хоровое пение, репертуар которого диктовался обстановкой: «Из-за острова на стрежень», «Издалека долго течет река Волга», «Раскинулось море широко» и т.д. и т.п. Поскольку все это перемежалось обильной выпивкой, то гвоздем программы, естественно, стала старинная, но неувядающая народная песня «Шумел камыш, деревья гнулись».
Чтобы загладить неловкость, возникшую при знакомстве с Ириной из-за бестактных шуток Самохвалова, ему пришлось долго и как-то слишком близко с ней танцевать. Поначалу это не доставляло ему особого удовольствия, но по мере поглощения спиртного… Черт возьми, нужно было все-таки воспользоваться методом, предложенным Крыловым…
Поднявшись, он надел джинсы и глянул в иллюминатор. К его немалому удивлению, внезапно обнаружилось, что из каюты открывается прелестный вид на живописную лесную поляну.
Тут он обратил внимание на необычную для теплохода тишину. Стало ясно – машины не работали.
Он протянул руку к кнопке вызова прислуги, но в последний момент остановился. Сняв джинсы, он вошел в свой персональный совмещенный санузел с твердым намерением максимально использовать все возможности, предоставляемые посетителю этим заведением.
Минут через двадцать он вернулся, вытирая полотенцем мокрое после душа тело. Подойдя к зеркалу, он побрызгал одеколоном на свежевыбритое лицо, причесался и снова надел джинсы.
После этого он решительно нажал на кнопку.
Татьяна появилась через минуту.
– Доброе утро, Игорь Сергеевич, – поздоровалась она, остановившись у порога и загадочно улыбаясь.
– Привет.
– Что вы хотите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16