– Пока суть да дело, хотя бы автоответчик купили. А то, когда нас нет, даже на звонок ответить некому. Как будто у нас телефон отключили за неуплату. Перед людьми стыдно.
– – Это верно, – легко согласился Житков. – Вот ты его и купи, пока нас не будет. Я не думаю, что ты тут будешь задыхаться от наплыва посетителей.
– Инициатива наказуема, – насмешливо вставил Хохлов.
– Деньги давай, – сердито буркнул Крылов.
– Купи пока на свои. Хватит?
– Хватит.
– Я приеду – отдам. Счет не забудь выписать.
– Что я, маленький? – обиделся Крылов.
Глава 2
До прохода оставалось пройти каких-нибудь пять шагов, когда справа, из тени каштана, раздался негромкий ленивый окрик:
– Эй, ты! Подойди-ка сюда.
Валентин остановился, напряженно вглядываясь в темноту. Однако тень каштана была настолько густой, что ничего разглядеть не удалось.
– Тебе надо, ты и подойди, – резонно предложил Валентин невидимому собеседнику.
Кое-что в голосе неизвестного подсказывало ему, что это не был уличный грабитель. Для грабителя и хулигана голос был слишком ленив и самоуверен.
– Ты посмотри, да он, кажется, крутой, – удивленно-насмешливо отметил голос из темноты.
Гораздо важнее смысла слов, произнесенных этим голосом, было для Валентина осознание того факта, что это был другой голос. А это, в свою очередь, означало, что под каштаном стояло как минимум двое.
– Я, конечно, подойду, – покладисто согласился первый голос, – только как бы тебе от этого хуже не стало.
Это уже была прямая угроза. Валентин внутренне подобрался:
– Только не надо меня пугать. – А то я с перепугу могу кое-кому и нос расквасить.
– Это кому ты, салабон, собираешься в нос бить? – удивился первый голос, надвигаясь из темноты. – Милиции?
Действительно, фуражка с блеснувшей в лунном свете кокардой и милицейская дубинка в правой руке не оставляли сомнений в том, что к Валентину медленно приближался официальный представитель государственной власти. Он был несколько повыше ростом и примерно одного возраста с Валентином, что, по мнению последнего, делало обращение «салабон» совершенно неуместным и даже оскорбительным. Тем не менее вступать в конфликт из-за таких пустяков он не считал нужным.
– Откуда же мне знать, что вы милиция, если вы в темноте стоите? – миролюбиво спросил Валентин.
– Нюхом должен чуять, – сердито буркнул второй милиционер, следом за первым вышедший из тени каштана. Он был пониже ростом и лет на восемь постарше. Солидное брюшко отчетливо вырисовывалось под его форменной рубашкой.
– Документы есть? – отрывисто бросил первый, вплотную приблизившись к Валентину.
– Нет.
– Куда направляемся?
– Домой. Куда же еще?
– А вот мы сейчас и выясним куда. И зачем.
– И как же вы собираетесь это выяснять? – с легкой иронией в голосе спросил Валентин.
Молодой милиционер в чине младшего сержанта, как это выяснилось при его приближении, не нашелся, что ответить. Зато его напарник, старший сержант, хмуро поинтересовался, встав чуть поодаль и в стороне:
– Зачем к гаражам идешь?
– Здесь к дому ближе.
– А может быть, хочешь кого-нибудь там подкараулить в укромном местечке? – язвительно спросил младший по возрасту и званию милиционер, кивнув головой в сторону темнеющего провала гаражного проезда.
Смысл, а главное оскорбительный тон вопроса возмутили Валентина, однако он опять сдержался, презрительно сжав губы и демонстративно повернувшись к старшему сержанту.
Этим он как бы давал понять, что не намерен препираться с второстепенным и плохо воспитанным участником беседы.
– Где живешь? – несколько помедлив, спросил старший.
Валентин назвал улицу и номер дома. Тот кивнул головой и замолчал, посмотрев в сторону гаражей.
– А ну покажи, что у тебя в сумке, – грубо потребовал младший.
– Чего это ради я тебе должен ее показывать? – вспылил Валентин.
– А чего это ты мне тыкаешь? – угрожающе понизив голос, поинтересовался младший.
– А ты чего мне тыкаешь? – не остался в долгу Валентин.
– Ну так что? – вступил в разговор старший. – Ты отказываешься показать, что у тебя в пакете?
– Я не отказываюсь, – спокойно ответил Валентин. – Я только интересуюсь, обязан я показывать вам свой пакет или имею право отказаться это сделать?
– Смотри, какой грамотный салабон нам попался! – радостно удивился младший, похлопывая дубинкой по ладони левой руки.
– Имеешь, – угрюмо, но равнодушно пояснил старший. – Но в таком случае мы можем задержать тебя для выяснения личности.
Как показалось Валентину, он был чем-то сильно обеспокоен. И источником этой тревоги была отнюдь не его, Валентина, скромная персона. Чего никак нельзя было сказать о его более молодом напарнике. Тот буквально кипел от злости. И то обстоятельство, что, игнорируя его присутствие, Валентин подошел к стоявшему дальше от него старшему сержанту и молча раскрыл перед ним свой пакет, никак не способствовало его умиротворению.
– Студент? – лаконично уточнил старший, посветив в пакет фонариком.
– Студент, – подтвердил Валентин.
– Я же говорил, шибко грамотный, – удовлетворенно воскликнул подошедший и также сунувший нос в пакет младший.
По его тону можно было заключить, что он, проявив неслыханную прозорливость, уличил Валентина в серьезном преступлении.
– Постой, постой, – радостно протянул он, по-собачьи поведя носом, – да от тебя, кажется, спиртным попахивает.
– Пил? – коротко спросил старший, с интересом посмотрев на Валентина.
– А что, пива выпить нельзя? – огрызнулся Валентин.
– Можно, можно, – равнодушно бросил старший и, дернув за рукав напарника, сказал:
– Отойдем-ка в сторонку. А ты постой здесь, – добавил он, глянув в сторону Валентина.
Милиционеры отошли в сторонку шагов на шесть-семь и стали о чем-то шепотом совещаться. Напрягшему слух Валентину удалось уловить обрывки беседы. Он услышал, как младший сказал:
– ..много времени потеряли…
А в ответе старшего прозвучала фраза:
– ..сейчас пока нельзя, нужно дождаться…
Чего нужно было им дождаться, Валентин не расслышал, как ни старался. Старший наклонился к самому уху напарника и максимально понизил голос. Тот утвердительно кивнул.
У Валентина возникло сильное желание рвануть изо всех сил в темнеющий за его спиной провал гаражного проезда. Если бы он мог предвидеть, как будут развиваться события в ближайшее время, он, несомненно, так бы и поступил. Но сознание того, что он не сделал ничего не только преступного, но даже предосудительного, удержало его. Хотя именно по этой же причине происходящее начинало все сильнее его раздражать.
Наконец пришедшие к согласию милиционеры опять подошли к смирно стоявшему на своем месте Валентину.
В это время из проезда между гаражными боксами выехала машина, осветив их светом своих два раза мигнувших фар. Проехав мимо, машина повернула направо, и вскоре ее красные огни исчезли за поворотом.
Проводив машину взглядом, милиционеры переглянулись, и старший, подняв висевшую на ремне рацию, вызвал машину спецмедслужбы, а проще говоря, вытрезвителя.
Глава 3
– Да вы что? С ума сошли? – в отчаянии воскликнул Валентин, внезапно ощутив свою беспомощность перед безжалостной милицейской машиной и двумя ее представителями. – Я ведь не пьяный!
– Не вздумай дергаться, студент, – наставительно произнес старший, – а то браслетики надену.
Младший в это время начал медленно заходить за спину Валентина, еле слышно приговаривая:
– Был трезвый, станешь пьяный.
Луна светила прямо в спину Валентина.
И как ни слаб был ее неверный свет, он увидел тень младшего, отбрасываемую им на пыльную дорогу. Тень остановилась, и внезапно что-то резко изменилось в ней. Шестым чувством Валентин понял, что младший у него за спиной замахнулся дубинкой. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, куда именно этой дубинке предстояло опуститься. Валентин попытался уклониться от удара, но было слишком поздно. Единственное, чего ему удалось достичь, так это того, что удар пришелся не в темя, как это планировалось, а в плечо. А точнее, в основание шеи. От резкой боли Валентин почти потерял возможность здраво оценивать окружающую обстановку и в дальнейшем все делал почти автоматически.
Справедливости ради следует отметить, что начиная с момента, когда младший поднял свою дубинку, Валентин был лишен возможности выбора. Все его действия носили характер единственно возможного ответа в данной ситуации.
Благо, почти свободное от сковывающего контроля разума тело послушно и безупречно реализовало навыки рукопашного боя, приобретенные многочасовыми тренировками в полку морской пехоты. Его наставники, имей они возможность наблюдать за Валентином в этот момент, могли бы им только гордиться.
Выпустив из правой руки пакет, Валентин, резко развернувшись вправо, не глядя нанес удар ребром правой ладони, стараясь попасть снизу в основание носа ненавистного младшего сержанта. Такой удар, попади он куда надо, должен был надолго, если не навсегда, вывести того из железного строя бесстрашных бойцов Министерства внутренних дел. Валентин почувствовал, что куда-то попал. Уточнять, куда именно, у него не было времени. Ошеломленный в первый момент происшедшим, старший сержант быстро опомнился и уже готовился привести в действие свою собственную дубинку. Опоздал он совсем ненамного. Мощный удар ногой в грудь отбросил его метра на два. Валентин увидел, что тот упал спиной прямо на бордюрный камень и его лицо исказила гримаса боли. Что ж, теперь им всем было больно. И не он первый это начал.
Повернувшись в сторону младшего сержанта, Валентин обнаружил его стоявшим на коленях. Под носом сержанта чернел треугольник, покрывавший всю нижнюю часть его лица. Это была кровь, обильно хлеставшая из сломанного носа.
Таким образом, слова Валентина, произнесенные им в начале встречи, оказались пророческими.
Отплевываясь черными сгустками и пошатываясь даже на коленях, младший сержант плохо слушающимися руками, с упорством, достойным лучшего применения, пытался передернуть затвор своего пистолета. Это ему удалось сделать в тот момент, когда в прыжке, которому мог бы позавидовать Лев Яшин, Валентин правой рукой вцепился ему в запястье, успев отвести его в сторону. Выстрел оглушительно прогремел над самым ухом Валентина, а вылетевшая теплая гильза больно ударила его в правый висок. Лежа на животе, Валентин с хрустом вывернул запястье младшего сержанта, и пистолет с глухим лязгом упал на выщербленный асфальт.
Этот звук почти слился с другим, более звонким, донесшимся со стороны старшего сержанта. Слишком мало времени прошло с тех пор, как он слышал точно такой же, чтобы спутать его с чем-то другим. Это был лязг передернутого затвора пистолета Макарова. Старший сержант тоже выходил на тропу войны.
Валентин схватил лежащий на асфальте пистолет младшего сержанта и, перекатываясь с живота на спину, попытался направить его в сторону своего противника. К несчастью для одних и к счастью для других, пистолет был пристегнут ремешком к кобуре, висевшей на ремне младшего сержанта, по-прежнему с трудом стоявшего на коленях и не пытавшегося уже принять активное участие в событиях. Увы, пассивное участие тоже не привело его ни к чему хорошему.
Ремешок был слишком короток, чтобы Валентин смог беспрепятственно выполнить задуманный маневр. Резкий рывок остановил его руку, держащую пистолет, задолго до того, как Валентину удалось направить его в нужную сторону. Однако этот же рывок вывел из неустойчивого равновесия младшего сержанта, находящегося в полушоковом состоянии от боли после удара по носу и вывихнутого запястья. Младший сержант безвольно повалился, упав головой прямо на живот Валентина. В этот момент прозвучал выстрел старшего сержанта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17