Почему – не говорил, а мы не спрашивали.
– Что Кеша говорит об Арсентии? – спросила Екатерина. Парень молча дернул плечами.
– Такого не может быть, – рассердилась она. – Ты, Костя с ним постоянно, и я уверена, он не станет молчать о своей неприязни к Арсентию.
Итак, что говорит Иннокентий?
– Да так, говорил, что не срастается у него с мужем сестренки. Тот строит из себя крутого, а на деле благодаря вашему отцу наверх пробился.
– А про Розову он что-нибудь говорил? – немного помолчав, задала следующий вопрос Екатерина.
– Что он говорил, – хмуро проговорил Костя, – то и сделал.
– Ты уверен, что с ней… – не договорив, опустила голову. – Но Арсентий не сказал о ней ни слова, – чуть слышно, скорее себе, пробормотала она.
– Может, еще не знает, – сказал Костя.
– Кеше плохо было?
– Он без сознания был, – напомнил ей Константин.
– Ты говорил, что вы были на «Жигулях», – сказала Екатерина. – Почему?
– Клин говорил, что для маскировки. Если кто номера и заметит, то будут искать…
– Тогда зачем он хотел догнать этот «КамАЗ», если был не на своей машине?
– Он говорил, что боится – водитель мог слышать имя или кличку, – ответил Константин.
«Спасибо, Кешка, за то, – мысленно поблагодарила брата Екатерина, – что помог мне сохранить семью. Впрочем, семьи не было с самого начала. Жаль, отец погиб – он бы все это решил давно. Но все равно, – благодарно вспомнила она брата, – спасибо. Я, впрочем, до последнего не верила. Уж слишком много и часто обещал Кешка что-то. А потом находил множество причин, почему не смог сделать обещанного. Но сейчас сделал. Впрочем, было бы гораздо лучше, – подумала Екатерина, – если бы он сумел убить Арсентия». Поражаясь этой неожиданно появившейся мысли, нахмурилась.
– С ним все в порядке будет, – по-своему понял выражение ее лица Константин.
– У тебя есть знакомые, которые могли бы… – Она, не договорив, испытующе всмотрелась в его лицо.
– У меня разные знакомые есть, – сказал парень.
– Поговорим потом, – решила Екатерина. Немного помолчав, спросила:
– Сколько вас было там?
– Восемь, – сказал Константин. – Кроме нас, еще четверо парней из Тулы.
Машину какой-то знакомый Клина дал. И обе машины его были.
– А парни из Тулы, – встревожилась она, – не проговорятся?
– Не должны, – усмехнулся Константин. Что-то в его голосе не понравилось женщине, и она вопросительно вскинула брови, но промолчала.
– Скоро приедем? – Екатерина дотронулась до плеча водителя.
– Через полчаса будем въезжать в Тулу, – ответил за него сидевший рядом с ним сутулый широкоплечий мужчина, в спортивной куртке. – Куда ехать, – спросил он, – сразу к клинике или в Хомяково?
3
– Даже не знаю, – игриво улыбаясь, посмотрела на стоявшего перед дверью подтянутого мужчину молодая женщина в коротком цветастом халате. – Он сразу же, как приехал, куда-то умотал. Вы чаю или кофе не желаете?
Мужчина оценивающе взглянул на нее.
– Ты смотришься, крошка, но, к сожалению, – он развел руками, – я на работе. Если не против, – оглянувшись на стоявшую у калитки «ауди», он понизил голос, – я загляну. Как?
– Конечно, – согласилась женщина, – зайди, не пожалеешь.
– Вечерком, – негромко пообещал мужчина и начал спускаться по ступенькам высокого крыльца, потом остановился и обернулся. – Передай Стахову – есть работа.
– Если увижу, – по-прежнему улыбаясь, отозвалась она, – обязательно передам. А к кому обратиться, он знает?
– Знает, – кивнул мужчина. – И передай ему совет: пусть примет предложение. К нему иск небольшой имеется, так что лучше отработать. До вечера, кошечка. – Помахав рукой, он быстро пошел к калитке. Усевшись рядом с водителем, снова помахал рукой и закрыл дверцу. «Ауди» тронулась.
Женщина проводила автомобиль взглядом, достала из кармана халата пачку сигарет, закурила и вошла в дом. Закрыв дверь на засов, она прошла в кухню.
– Ну, – выдыхая дым, спросила она. – Как я?
– Шлюха, – смеясь, кивнул стоявший у занавешенного марлей открытого окна рослый человек с короткими темными волосами. Виски были заметно посеребрены сединой.
– Слышал, что он говорил? – спросила женщина. Он кивнул. – Что это за иск?
– Да так, – отмахнулся он.
– Что будешь делать? – поинтересовалась женщина.
– Валить отсюда надо, – с сожалением проговорил он. – Думал погостить у тебя с недельку. Потом снова смотался бы куда-нибудь. Бабки сделал бы и…
– Значит, я тебе не больше чем на недельку нужна? – сухо поинтересовалась она.
– Брось, Валюша. – Шагнув к ней, он положил руки ей на плечи. – Ты баба видная. Но чтобы жить, бабки нужны. Не могу же я…
– И что, – перебила она его, – ты всю жизнь собираешься так прожить?
Украл, выпил, в тюрьму? – Валя повторила слова героя популярной комедии.
– Положим, насчет тюрьмы, – глухо проговорил он, – вязка. Я свое отсидел. Ну а украл… – Его губы тронула насмешливая улыбка. – Будет плохо лежать – не упущу. Пить… – Он пожал плечами. – Если есть место, время и возможность – пью. А так, – вздохнул он, – если только пиво.
– Олег, – сказала Валентина, – я уже говорила и повторю: я согласна терпеть все твои выверты, если только ты…
– Утешила, – засмеялся он. – Особенно насчет вывертов. Только сначала разжуй, что это такое?
– Твои отсутствия по неделе, а то и больше, – вздохнула она. – Думаешь, я не знаю, что ты на дела ездишь? Попадешься – напишешь, ждать буду. Но как подумаю, что ты по бабам гуляешь, убить готова.
– Знаешь, – серьезно сказал он, – я рад этому. Говорят, если женщина ревнует, значит, ты ей нужен не только как любовник. Но понимаешь, – он посмотрел ей в глаза, – не умею я, да и не хочу жить семейной жизнью. Я помню, – заметив, что она хочет что-то сказать, кивнул Олег, – мол, расписываться необязательно. Но, если два человека живут вместе, это уже семья. А вот этого я никогда не хотел. Может быть, когда перегорит во мне страсть к дорогам, жажда постоянного движения и риска… Но не сейчас, это точно. Так что, Валюша, извини. – Олег виновато улыбнулся. – Я понимаю, что неприятно слышать такое, но что поделаешь. Лучше сразу точки над i поставить.
– Ox ты и гад, Стахов! – гневно воскликнула Валентина. – Значит, приехал, переспал – и все?! А я-то дура… – Не договорив, махнула на дверь. – Убирайся! Чтоб глаза мои тебя больше не видели! Никогда даже близко не подходи!
Сволочь! Вали отсюда! И никогда, никогда даже близко не подходи ко мне! – И порывисто шагнула к ведущей в комнату двери.
– Нормально расстаемся, – одобрительно заметил Олег. – Без слез и горестных объятий. Таким манером и уходить гораздо легче. Вещички отдай! – громко попросил он. Из комнаты вылетел небольшой желтый рюкзак. Следом второй, светло-зеленый, туго набитый. – Термос! – в прыжке поймав большой рюкзак, крикнул Стахов. Нащупав в рюкзаке термос, усмехнулся и шагнул к выходу. Открыл дверь, остановился и сказал:
– Ты уж извини. Но не вздумай чего ляпнуть этому, который приходил. Он вечером обязательно нарисуется. Ты уж держись прежней версии, а то наживешь неприятностей.
– Сволочь! – крикнула Валентина, и из комнаты вылетела пустая бутылка.
– Уматывай!
– Узнаю Валюху. – Ногой пнув отколовшееся горлышко, Олег вышел.
Аккуратно прикрыв дверь, достал сигареты, закурил и пошел к калитке. – Так… – Выйдя на улицу и вздохнув, бросил быстрый взгляд на дом. – Теперь куда? – Посмотрел на часы, неторопливо пошел по асфальтированной улице. – Гобин, конечно, за прицеп получить хочет. Понятное дело. Вот скупердяй старый. А может, занырнуть к нему? – Стахов задумался. – А чего, если пошлет куда, вычтет за прицеп. Точно, – решил он. – Поеду к Гобину.
– Манька, – чуть слышно проговорила лежавшая на узкой деревянной кровати худая бледная старуха, – ты вовремя заявилася. Мне ужо помирать скоро.
Ежели доктора с больницы списали, значится, смертушка совсем рядом.
– Перестань. – Возле кровати села молодая симпатичная женщина с воспаленными от недосыпания глазами, в старом чистом халате. – Мы с тобой еще…
– Дом я на тебя оставила, – сказала старуха. – И все, что ни есть, твое. Светке, значится, ничего, окромя денег, не оставила. Ведь у ей все есть.
Но ты Светку все одно вызови. Похоронить поможет. И не серчай на нее, – со вздохом тихо попросила она. – Уж такая, видать, ейная доля. Я ведь, как только разузнала все, ей нагоняй дала. Но вы все едино сестры. Ты уж дай ей телеграмму. А то соседи судачить начнут. И так про тебя незнамо что мелют. – Мария осторожно сжала сухую ладонь матери, уткнулась в нее лицом и заплакала.
– Не нужно, дочка. – С трудом приподняв свободную руку, мать сумела погладить Марию по длинным светло-русым волосам. – Жизнь я неплохо прожила.
Сильно не грешна. Бывало, конечно, не все правильно. Но тяжких грехов не делала. Вас двоих на ноги поднять сумела. Ты вон санитаркой работаешь. Про Светку и говорить неча. Какими деньжищами ворочает! Ты уж помирилась бы с ней.
– Мама, – плача проговорила Мария, – я все сделаю, как ты хочешь. Ты только не умирай, мама! – Она умоляюще посмотрела на висящую в углу икону. – Господи, – прошептала она, – ну пожалуйста, не забирай маму. Я никогда тебя ни о чем не просила, сейчас умоляю. В монастырь пойду, всю жизнь о тебе молиться буду. Пусть мама живет. Господи. – Она опять прижалась лицом к материнской руке.
– Ты надолго? – войдя в комнату, спросила высокая, модно одетая женщина средних лет.
– Тебе-то что? – опустив на грудь книгу, недовольно спросил лежавший на диване плечистый мужчина.
– Я спрашиваю! – повысила она голос. – Надолго приехал?
– Завтра исчезну, – поднимаясь, бросил он. Выщелкнул из пачки сигарету, взял зажигалку. – Я бы еще вчера уехал, – добавил он. – Увидел бы Аленку и укатил. Ты сама…
– Дочь ты не увидишь, – сухо проговорила женщина, – ей этого не нужно.
Дочь стыдится такого папу. – Она насмешливо взглянула на мужчину. – Ты приперся одетый, как…
– Я в рейсе был! – раздраженно перебил он. – Тебе же деньги зарабатывал! А ты…
– Не мне, – спокойно поправила его женщина, – а дочери. Но видеть ее тебе совсем необязательно. Деньги ты должен ей привозить. Я не стала подавать на алименты. Поверила, что будешь сам присылать. Правда, те суммы, которые ты привозишь, деньгами можно назвать только условно. А так…
– Давай прекратим, – попросил он.
– Кури на балконе, – помахав перед лицом ладонью, – сказала она.
Подойдя к балконной двери, открыла ее.
Вздохнув, он прошлепал босыми ногами по полу и вышел на балкон.
– Тебя Гобин спрашивал, – вспомнила она.
– Ты сказала, что я здесь? – заволновался он.
– Я даже не сказала, что видела тебя.
– И на том спасибо.
– Что-то случилось? – испытующе взглянула на него женщина.
– Ничего особенного, – стараясь говорить безразлично, бросил он.
– Впрочем, я узнаю у Якова, – ответила женщина и вышла.
– Змея подколодная, – глядя ей вслед, с ненавистью прошептал он, – всю жизнь на обочину спустила. Ты-то мне, Элька, на хрен не упала. Аленку жалко.
Ведь сделает ее такой же стервозой. Но что делать-то? – безнадежно спросил он себя. – И Гобин этот… Сколько запросит?
– Значит, не видел ты их, Алик, – сказал толстый мужчина, обращаясь к тому человеку, который спрашивал у Валентины об Олеге. Вытерев потный лоб носовым платком, толстяк чертыхнулся. – Даже воздух горячий, – обреченно пробормотал он и посмотрел на тихо жужжащий в углу вентилятор.
– Яков Юрьевич, Валька рассказала, что не видела Олега, – проговорил Алик.
– И ты поверил? – усмехнулся Яков Юрьевич. – Ага, – кивнул тот. – Вела она себя так, что…
– Валька еще та стерва, – тяжело вздохнул Яков Юрьевич, платком провел по волосатой потной груди.
– Какая бы она ни была, – улыбнулся Алик, – в присутствии мужика, который спит с ней, она себя так не вела бы. К тому же вечером я точно узнаю, видела ли она Олега.
– В гости напросился?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83