— Я его не убивал, — упрямо повторил Джонни.
— Да, да, знаю. Это ты так говоришь, верно?
— Да. Именно.
— И все же... — замялся Цветок. Было видно, что он колеблется. — Что думаешь, Барт?
— Не знаю. А ты?
— Если я чего и не люблю, так это когда копы тянут к кому-то из наших свои грязные лапы. Все равно к кому. Ты меня понял?
— Не суй нос не в свое дело, — посоветовал Барт. — Тебе-то что? Это его головная боль!
— Да, конечно. Разве я с тобой спорю? И все же... ух, как я ненавижу легавых! А ты? Если можно им напакостить, уж я бы...
— А я нет, — перебил его Барт. — На черта искать неприятностей на свою голову?!
— Послушай, но ведь парнишка клянется, что этого не делал! — возмутился Цветок.
— Все они клянутся, — лениво протянул Барт. — Господи, да получай я по центу каждый раз, когда сам это говорил, сейчас был бы Крезом!
— Говорю вам — не убивал я этого парня, — упрямо стоял на своем Джонни.
— Да, да, знаю. Парень сам пустил себе пулю в лоб, верно? А гадкие копы подумали на тебя!
— Ладно, ребята, идите в комнату, — вмешался Барни, — а я сам с ним разберусь.
— Нет, погоди, — запротестовал Цветок. — Что думаешь, Барт?
— Кажется, я уже сказал тебе, что думаю. От парня воняет паленым. Мне такие не нужны — того и гляди, сгоришь с ним на пару.
— Послушай-ка, Джонни, — это снова был Барни. — Почему бы тебе не уйти? Неужели не видишь — с тобой одни хлопоты.
— Да нам самим и делать ничего не придется, — гнул свое Цветок. — Позовем своих ребят, они сделают что надо, а мы в стороне. Видеть не видели, слышать не слышали!
— Ага, это когда во всем районе только и говорят, что об убийстве! — саркастически хмыкнул Барт. — А мы, дескать, будем изображать парочку глухих, так, что ли? Да тут же все шито белыми нитками, Цветок! Оставь это, прошу тебя! От этого дела дурно пахнет! Пусть парень уходит, и дело с концом.
— Нет, — задумчиво покачал головой Цветок. — Я не согласен.
— Цветок, послушай, я сейчас разберусь, — вмешался Барни, — только...
— Заткнись, Барни! — отмахнулся от него Цветок. — Где тут у тебя телефон?
— В гостиной, — промямлил Барни. — Ты... ты думаешь, мы можем ему помочь?
— Мы не занимаемся благотворительностью, — буркнул тот, — и советую тебе запомнить это навсегда! И парня этого мы в глаза не видели, понял? Просто собираемся позвонить, вот и все. — Отвернувшись от растерявшегося Барни, он грузно зашагал в гостиную.
— Сумасшедший ублюдок! — покачал головой Барт. И с упреком взглянул на Джонни. — Слушай, Барни, скажи своему дружку, пусть следующий раз сам расхлебывает кашу!
— Я, что ли, виноват, что он пришел? — с досадой огрызнулся Барни. — Дьявольщина, я же дал ему пальто, да еще и пятерку в придачу! Неужто этого мало? Можно подумать, я велел ему зайти попозже?!
Они вернулись в гостиную как раз в тот момент, когда Цветок крутил телефонный диск. Набрав номер, он поднес трубку к уху и принялся ждать, пока ему ответят. Наконец трубку взяли.
— Это Цветок, — проворчал он. — Есть там кто-нибудь?
Ему что-то ответили, и он снова заговорил:
— Послушай, мне нужна машина и двое ребят... Что?.. Нет, недалеко... Нет, ничего подобного... Послушай, говорю же тебе — обычная поездка, так что не психуй. Ладно, хорошо. Нет, они нужны мне прямо сейчас... Что?.. Прямо сейчас — значит, прямо сейчас... Какого дьявола ты валяешь дурака? Что тут непонятного?.. Да, через пять минут. Ладно, погоди. — Он прикрыл трубку ладонью и обернулся к Барни. — Скажи адрес, старина.
— Они хотят приехать прямо сюда?!
— Какой у тебя адрес?
Барни скороговоркой пробормотал адрес, и Цветок продиктовал его в трубку.
— Ну, записал?.. Пусть позвонят в дверь... Что?.. Сейчас, минутку. — Он снова прижал ладонью трубку. — Скажи, какой у тебя номер квартиры.
— Три-С, — ответил Барни.
— Три-С, — повторил в трубку Цветок. — Да, надеюсь, что они будут минут через пять... Да, да, все в порядке... Да, прекрасно... пусть приезжают. Это все. — Он резко бросил трубку. — Сейчас приедут. Будут минут через пять, — буркнул он.
— Спасибо, — кивнул Джонни.
— Хочешь сыграть, пока их нет? — предложил Цветок. — А то ведь ждать или догонять хуже нет! — Он расхохотался.
Все остальные хранили гробовое молчание.
Звонок в дверь раздался ровно через семь минут. Один из посланных остался сидеть за рулем черного «бьюика». Второй, поднявшись на крыльцо, позвонил и, чуть только дверь распахнулась, быстро вошел. Цветок поспешно объяснил, куда ехать. Громила, который был за главного, молча кивнул и ушел, прихватив с собой Джонни.
Пока они ехали, ни один из них не проронил ни слова.
Джонни наконец не выдержал.
— Куда едем? — взволнованно спросил он, но оба, не сговариваясь, пожали плечами. Зажатый с двух сторон, он чувствовал себя на редкость неуютно, гадая, что имел в виду Цветок, когда говорил, что хочет ему помочь. Джонни время от времени поглядывал в окно. Вдруг ему показалось, что он узнает район. — Эй, так мы едем к реке? — удивился он.
Водитель кивнул.
— А я и не понял, — протянул Джонни.
— Катер, — односложно буркнул водитель.
Наконец они подъехали к реке Гарлем. Выключив фары, сидевший за рулем осторожно сполз по берегу к тому месту, где были пришвартованы старые нефтяные баржи и вплоть до самой воды тянулись брошенные мусорные баки. Ночь была безлунной, и Джонни, сколько ни таращил глаза, так ничего и не увидел, пока они не оказались прямо рядом с катером.
— Это он и есть? — удивился Джонни.
— Угу, — проворчал второй.
— А копы не сунутся сюда?
— Какого черта? Эта посудина стоит тут чуть ли не сто лет. Там в корме у нее пробоина, — объяснил другой, — забирайся на нос и спи сколько влезет. И не переживай из-за легавых, тут они тебя не найдут.
— Ну, не знаю, — с сомнением в голосе протянул Джонни. — А если...
Парень за рулем коротко хохотнул.
— Если тебе чего и бояться, так только крыс!
— Крыс?!
— Угу. Тут их полно. Такие твари, будь я проклят! С кошку величиной. — Он снова расхохотался. — Давай, парень, полезай. Нам пора.
Они помогли Джонни заползти в полузатопленный катер и ушли. Джонни следил, как они карабкаются по берегу, направляясь к машине. Ему было тоскливо, и он так и стоял, пока не хлопнули дверцы. Заурчал мотор. Почему-то он обратил внимание, что они так и не зажгли фары, пока не отъехали на несколько сот метров.
Катер был небольшим. Корма его приткнулась к самому берегу, и Джонни слышал, как шуршат волны, облизывая борта и изредка с журчанием просачиваясь через дыру внутрь. Над рекой поднимался холодный туман. Он поднял воротник и поплотнее запахнул пальто, стараясь не дышать носом — со стороны мусорных баков струилось зловоние. На носу было что-то вроде небольшой каюты. Джонни пробрался туда и принялся устраиваться поудобнее. Окна каюты были закрыты. А сам катер, честно говоря, выглядел так, словно готов был пойти ко дну в любую минуту, причем предварительно развалившись на части. Ну что ж, устало подумал Джонни, по крайней мере, есть надежда, что на эту посудину копам не придет в голову сунуть нос, а значит, он в относительной безопасности.
Если бы только легавые не остались следить за квартирой Синди! Будь все проклято, и почему все сегодня против него?!
И самое обидное, что вся эта каша заварилась по вине какой-то паршивой крысы Луиса. Крысы... Берегись крыс, так, кажется, они сказали?
Единственное, чего здесь нужно бояться, — это крыс.
Господи, как же он ненавидел этих тварей! Ненавидел всю жизнь, еще с тех пор, как ему исполнилось семь. Это случилось вскоре после того, как умерла мать. На каминной полке в их квартире стояла большая ваза, в которую Молли обычно кидала мелкие монетки — пять, десять центов. Как-то вечером ему смертельно захотелось мороженого, а Молли, как на грех, не было дома. Джонни придвинул к полке стул, вскарабкался на него и сунул руку в вазу, надеясь выудить монетку. Он до сих пор не забыл тот ужас, который пережил, когда острые зубы впились ему в палец. Завопив от ужаса, Джонни выдернул руку и отчаянно затряс ею. Вцепившись ему в палец, в воздухе болталась мышь. Перепугавшись ничуть не меньше его, она мгновенно разжала зубы, шлепнулась на пол и серым клубочком закатилась в какую-то щель.
Но пережитый страх настолько глубоко засел в душе Джонни, что он до сих пор иногда явственно чувствовал боль от крохотных острых зубов, впившихся в его тело, и сердце его превращалось в ледяной комок. Он всегда был с ним, этот страх. Джонни до сих пор не мог без содрогания даже думать об этих тварях. Стоило ему только представить одну из них, и кожа его покрывалась мурашками.
И вот сейчас, вспомнив слова тех, кто привез его сюда, он почувствовал знакомую с детства дрожь. Будто чьи-то ледяные пальцы скользнули у него по спине, и Джонни поймал себя на том, что невольно озирается по сторонам. Руки его тряслись.
Он уселся, прижавшись спиной к стене каюты. Вода тихо плескалась в борт катера, и Джонни понемногу успокоился. Было что-то удивительно мирное и в тихом шорохе волн, и в мерном поскрипывании старой палубы, и в смутном рокоте, который доносился издалека, из города, где кипела ночная жизнь. И все же на душе Джонни было тревожно. Он то и дело испуганно вздрагивал, всматриваясь в темноту широко раскрытыми глазами.
Один раз ему показалось, он услышал крысиный писк. Джонни ракетой взвился в воздух и успокоился, только когда понял, что это просто кусок веревки шуршит под дверью каюты.
В эту ночь он так и не смог уснуть.
Глава 9
В Гарлеме наступило утро — миновал уже целый день с тех пор, как кому-то пришло в голову пустить пулю в Луиса Ортегу. Серый туман цеплялся за острые крыши домов, оставляя на них неопрятные клочья, простирал свои влажные от утренней росы крылья над угрюмыми кубами домов, а потом ужом обматывался вокруг телевизионных антенн и, наконец успокоившись, стекал вниз, на землю, и сворачивался пушистым клубком где-нибудь на заднем дворе.
Что же до Джонни, так он совсем приуныл. Этот серый туман, вмиг поглотивший и реку вместе с катером, на котором он скрывался, и сам город, словно бы символизировал всю безысходность положения, в котором он оказался. И ни единого просвета впереди. И где-то там, в этом тумане, бродит человек, убивший Луиса Ортегу. Там же и копы — рыщут небось по всему городу. Да только разыскивают они не этого ублюдка, не настоящего убийцу, а его, Джонни. Господи, будь оно все проклято! Он не спал до рассвета, и сейчас все тело у него одеревенело, а воспаленные, покрасневшие глаза щипало, будто в них насыпали соли. Веки закрывались будто сами собой. Ему страшно не хотелось уходить, но Джонни понимал, что оставаться опасно — днем полузатопленный катер может броситься кому-то в глаза. Ему надо уйти, но как? Джонни страшно ослаб, голова у него кружилась, перед глазами все плыло. А ему придется до вечера кружить по улицам. Скорее всего, через пару часов он попросту грохнется в обморок. Копы будут счастливы — как же, никаких забот!
Голод снова принялся мучить его. К тому же, как на грех, разболелась рука. Тупая ноющая боль отдавала в локоть. Джонни до зарезу нужна была помощь. Но не мог же он снова вернуться к Барни Ноулсу, особенно после всех неприятностей, которые прошлым вечером он навлек на его голову. Но и на улицу соваться было опасно — Джонни догадывался, что долго не продержится.
Домой возвращаться ему не хотелось. Он был готов руку дать на отсечение, что там сейчас полным-полно легавых, а втягивать Молли в неприятности он не мог. Будь я проклят, разозлился вдруг Джонни, если подложу такую свинью собственной сестре, тем более той, которая меня вырастила!
Наверняка в этом проклятом городе есть еще немало мест, куда можно пойти, подумал он. В конце концов, я не первый и не последний, за кем охотятся копы. И раз им удается где-то укрыться, так удастся и мне. Вот если бы только знать, куда идти. А места такие есть, и немало, укромные местечки, где тебя сам черт не сыщет, не то что какой-нибудь коп!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33