Его дилер.
– С какой стати она будет нам помогать?
– Почему нет? Нужна цепочка поставок, святой брат. Дилеру унций нужен дилер граммов. Эта женщина соединяет нас с некоторыми потребителями, мы покупаем у нее наш товар, и все счастливы.
– Мне кажется, ты размечталась.
– Разве опасно просто спросить? – сказала Эмма.
– Она скажет, чтобы мы шли куда подальше.
– Кто знает! В любом случае давай начнем с начала. Прежде всего надо дать ей знать, что мы приняли дело после Лопеса и хотим продолжать его с ней. Это прежде всего.
– Это прежде всего, конечно.
– Так что, я думаю, тебе надо сделать следующее, – сказала Эмма. – Одеться и нанести Салли Андерсон небольшой визит.
– Позже, – сказал брат Антоний и обнял ее.
– Мм... – промычала Эмма, прижалась к нему и облизнула губы.
* * *
Эйлин Берк вошла в комнату детективов, пока Клинг еще разговаривал по телефону с дивизионом связи. Браун попросил ее обождать и затем положил записку на стол Клинга, что детектив Берк на шестой линии. Клинг кивнул. Он не сразу сообразил, кто такой Берк.
– У меня в руках распечатка, – сказал инспектор в комнате курьеров. – Это относится к двадцать восьмому июля, двадцать часов ноль две минуты, 621, Норт-Гринфилд, комната 207. Донесение принял Адам Кар в двадцать часов двенадцать минут.
– Что нашли?
– Передали по радио «Ю-20». Это означает: «произошло ограбление».
Клинг знал, что означает «10-20».
– Какой это был участок?
– Мидтаун-Ист, – сказал инспектор.
– Вы знаете, кто тогда занялся этим делом?
– Этого нет в распечатке.
– Хорошо, спасибо, – сказал Клинг и нажал светящуюся кнопку "б" у основания аппарата. – Клинг слушает, – сказал он.
– Берт, это Эйлин.
– Я пока не искал сережку, – сказал он.
– В комнате детективов ее не находили?
– Ну, у нас там есть ящик для находок, но он пуст.
– Как насчет машины?
– Я еще не искал в машине, – сказал он. – На этой машине я не ездил с субботы.
– Но если будет возможность...
– Конечно, – сказал он.
– Просто... эти серьги словно приносят удачу. Это «счастливые» сережки.
Клинг промолчал.
– Без них я как голая.
Он опять промолчал.
– Не могу же я носить только одну серьгу на счастье! – сказала она.
– Понимаю, – сказал он.
– Тогда мне выпадет лишь половинка счастья.
– Да, – сказал он.
– Как там погода? – спросила она.
– Холод.
– Здесь тоже холодно, – сказала она. – Ну хорошо, дай мне знать, если найдешь, ладно?
– Непременно.
– Спасибо, – сказала она и повесила трубку.
На том же клочке бумаги, который Браун положил ему на стол, Клинг накарябал: «Серьга Эйлин» - и сунул листок в карман пиджака. Он пролистал полицейский телефонный справочник, нашел номер участка Мидтаун-Ист, набрал, объяснил дежурному сержанту цель звонка, тот соединил его с детективом по имени Гарридо, в голосе которого звучал испанский выговор и который сразу вспомнил это дело: он сам находился в засаде в ломбарде на Гринфилд-стрит, когда вошел вооруженный грабитель, желавший заложить все, что похитил у Эдельмана два дня назад по соседству, через три двери.
– Все по списку похищенного, без исключения, – сказал Гарридо. – Взяли тепленьким.
– И что было дальше? – спросил Клинг.
– Угадай, кто у нас был судьей? – спросил Гарридо.
– Кто? – спросил Клинг.
– Харрис.
Клинг знал достопочтенного Уилбора Харриса. Достопочтенный Уилбор Харрис получил прозвище Певца свободы. Он имел обыкновение отпускать преступников прямо из зала суда.
– Что было дальше? – спросил Клинг.
– Ну, парнишка тот был наркоманом. Это было его первым преступлением. Он чуть не плакал в зале суда. И Харрис отпустил его «условно».
– Даже при том, что ты взял его с награбленным?
– Да. С полным списком. Какой был смысл?
– Как звали парнишку?
– Эндрю. Фамилию не помню. Найти досье?
– Если не трудно.
– Сейчас, – сказал Гарридо. – Одну минуту.
Пять минут спустя он назвал фамилию и последний известный адрес семнадцатилетнего паренька, который ограбил Марвина Эдельмана летом прошлого года.
* * *
Квартира, про которую Алан Картер сказал, что это «одна из тех больших старых квартир у парка», и в самом деле была у парка и, несомненно, была старой, но большой она могла представиться разве гному. Лонни Купер, одна из двух черных танцовщиц в «Жирной заднице», была почти такого же высокого роста, как и два детектива, которых она впустила к себе поздним утром во вторник. От присутствия трех человек высокого роста крохотная квартирка стала похожей на платяной шкаф. К тому же мисс Купер до того набила свое жилище мебелью, безделушками, скульптурами и картинами, что практически нельзя было найти свободную часть стены или пола. Мейеру с Кареллой представилось, что они попали в контору по продаже краденых вещей.
– Люблю загроможденные помещения, – объяснила танцовщица. – Большинство танцоров не любят, а я люблю. На сцене я летаю. А дома мне приятно складывать крылышки.
Она была еще краше, чем Карелла помнил ее на сцене. Гибкая, с кожей цвета пробки, с высокими скулами, профилем Нефертити, большим ртом и ослепительной улыбкой. На ней был красный мужской свитер поверх черного трико и черных колготок. Она была без туфель на ногах, но в полосатых гетрах. Она спросила у детективов, не желают ли они кофе или что-нибудь еще, и, когда они отказались, предложила им устраиваться поудобнее. Карелла и Мейер сели на диван, заваленный подушками. Лонни Купер села напротив в мягкое кресло с противомоскитными сетками, пришпиленными к подлокотникам и к спинке. Кофейный столик между ними заполняли стеклянные пресс-папье, крохотные куколки, ножи для бумаги, значки с эмблемами кандидатов на выборах и сувенирная пепельница с Всемирной ярмарки в Нью-Йорке 1939 года. Перехватив взгляд Кареллы, она объяснила:
– Я коллекционирую вещи.
– Мисс Купер, – начал он, – я хотел...
– Лонни, – перебила она.
– Хорошо, – сказал он. – Лонни, я...
– А вас как зовут? – спросила она.
– Стив, – сказал он.
– А вас? – спросила она Мейера.
– Мейер, – ответил он.
– Я думала, это ваша фамилия.
– Да. А также имя.
– Класс! – воскликнула она.
Мейер пожал плечами. Он не считал свое имя «классным». Правда, однажды одна писательница использовала его имя в качестве названия для своего романа про профессора колледжа. Он позвонил окружному прокурору Ролли Шабриеру с вопросом, может ли он направить иск. Шабриер сказал, что он должен чувствовать себя польщенным. Мейер и в самом деле чувствовал себя слегка польщенным. Но все-таки он остался немного недоволен тем, что кто-то воспользовался именем реального человека в качестве имени обыкновенного героя в выдуманном произведении.
Даже если такой герой был на уровне профессора колледжа.
– Вы уверены, что не хотите кофе? – спросила Лонни.
– Абсолютно, спасибо, – поблагодарил Карелла.
– Мы перепили кофе, – сказал Мейер. – Из-за этой погоды.
– И вы тоже считаете, что пьете слишком много кофе? – спросила Лонни.
– Да, – сказал Мейер.
– И я тоже, – вздохнула она.
Чем-то она похожа на совсем молоденькую девушку, подумал Карелла. На вид ей было двадцать шесть или двадцать семь, но движения ее, мимика и высокий голос напоминали девушку семнадцати лет. Она устроилась в мягком кресле, подложив под себя ноги – так могла сидеть его дочь Эйприл.
– Надеюсь, вы понимаете, что мы пришли по поводу Салли Андерсон, – попытался перейти к делу Карелла.
– Да, конечно, – сказала она, и на ее лице появилось выражение, как у ребенка, который хочет разобраться в проблемах взрослых.
– Мисс Купер...
– Лонни, – сказала она.
– Лонни...
– Да, Стив?
Карелла прочистил горло.
– Лонни, мы знаем, что у вас здесь была вечеринка неделю назад, в воскресенье, седьмого февраля. Вы помните эту вечеринку?
– Да, – вздохнула она, – это была классная вечеринка!
– Салли Андерсон присутствовала?
– Да, конечно.
– И Тина Вонг?
– Да.
– Алан Картер?
– Да, было много народу, – сказала Лонни.
– А как насчет Майка Ролдана и Тони Асенсио? – спросил Мейер.
– Я погляжу, вы взялись за свою домашнюю работу? – сказала Лонни.
Мейер никогда не думал о своей работе как о «домашней». Он слабо улыбнулся.
– Они здесь тоже были, Мейер. – Лонни ослепительно улыбнулась в ответ.
– Нам удалось прийти к заключению, – сказал Карелла, – что эта вечеринка у вас не обошлась без кокаина.
– Да? – сказала она, и улыбка слетела с ее губ.
– Так был кокаин?
– Кто вам сказал?
– Несколько человек.
– Кто?
– Это не важно, мисс Купер.
– Это важно для меня, Стив. И, пожалуйста, называйте меня Лонни.
– Мы узнали об этом из трех различных источников, – сказал Мейер.
– Из каких?
Он посмотрел на Кареллу. Карелла кивнул.
– От Тины Вонг, Майка Ролдана и Тони Асенсио.
– О Господи! – сказала Лонни и покачала головой.
– Это правда? – спросил Карелла.
– Послушайте, зачем мне спорить с ними? – сказала Лонни, пожала плечами, скорчила рожицу и переменила положение в кресле. – Но я думала, вас интересует Салли.
– Это так.
– Или это превращается в расследование по поводу кокаина?
– Это уже кокаиновое расследование, – сказал Мейер. – Мы знаем, что Салли употребляла кокаин в тот вечер, и мы также знаем...
– Вы говорите про прошлое воскресенье?
– Да, про прошлое воскресенье, неделю назад. Вы ведь помните, что Салли употребляла кокаин?
– Ну да. Теперь, когда вы напомнили.
– И еще кое-кто тоже употреблял.
– Ну, и еще другие.
– Хорошо. Откуда появился порошок?
– Откуда мне знать?
– Мисс Купер...
– Лонни.
– Лонни, мы не ищем наркотики. Салли Андерсон была убита, и мы пытаемся выяснить, почему. Если кокаин имеет отношение к ее смерти...
– Не понимаю, каким образом?
– Почему вы так считаете?
– Потому что именно она приносила кокаин.
– Мы знаем об этом. Но где она брала его, не знаете?
– Где-то на окраине.
– Где именно?
– Понятия не имею.
– Как далеко? За парком или...
– Я действительно не знаю.
– Как часто она приносила порошок?
– Обыкновенно раз в неделю. В понедельник вечером, перед шоу. У нас по воскресеньям нет спектаклей. Поэтому она обычно добывала порошок в воскресенье, как я себе представляю, ездила за ним на окраину в воскресенье или ей доставляли его как-то иначе. Я не знаю, как было на самом деле. Во всяком случае, в понедельник вечером она приносила порошок в театр.
– И распространяла в труппе.
– Да, отдавала тем, кто хотел.
– И сколько было таких?
– Полдюжины... Семеро... Примерно так.
– Сколько денег было в обороте, по-вашему?
– Вы ведь не думаете, что она делала это из-за денег?
– Почему она это делала?
– Она оказывала нам любезность, вот и все. То есть зачем дублировать усилия и идти на двойную трату? Если у вас хороший контакт и он доставляет хороший порошок, почему не делать одну большую покупку каждую неделю вместо шести-семи мелких покупок у дилеров, которым не особенно доверяешь? Это называется разумный подход.
– Угу, – сказал Карелла.
– Разве нет?
– Так о чем мы здесь говорим? – сказал Мейер. – Если речь идет о шести-семи граммах...
– Ну, иногда больше. Но она брала с нас только то, что платила сама. Уж поверьте. Я знаю уличные цены, и больше она не получала.
– Ничего за свой труд, когда ездила на окраину города?
– Да какой труд! Все равно она бы ездила туда, разве нет? А может быть, ей приносили. Как знать! Вы и в самом деле выбрали ошибочный путь, если думаете, что именно так Салли...
Она вдруг осеклась.
– Что Салли именно так? – тотчас спросил Карелла.
– Как она... гм...
Лонни скорчила рожицу, пожала плечами, словно совершенно запуталась и не знала, как закончить фразу.
– Да? – спросил Карелла. – Что она именно так?
– Зарабатывала себе на жизнь, – сказала Лонни и улыбнулась.
– Ладно, мы знаем, как она зарабатывала себе на жизнь, разве нет? – сказал Мейер. – Она была танцовщицей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46