Если он бежит, следы отстают друг от друга дюймов на сорок. Расстояние в тридцать пять дюймов соответствует быстрой ходьбе.
– А что в нашем случае?
– Тридцать два дюйма. Он шел довольно быстро, но и не особенно спешил. Цепочка следов прямая и без изломов.
– Что это означает?
– Ну, представь себе линию следов, оставленную нашим подозреваемым. Как правило, эта линия проходит вдоль внутреннего края отпечатков каблуков. Толстяки и беременные женщины чаще всего оставляют неровную линию, потому что обычно ходят, слегка расставляя ноги... чтобы было легче удерживать равновесие.
– Но эта линия была нормальной? – спросил Мейер.
– Совершенно верно, – подтвердил Дэвис.
– Значит, наш клиент – ни толстяк, ни беременная.
– Совершенно очевидно, что это мужчина. Размер и фасон обуви, то, как он ставит ногу... в общем, это не вызывает сомнений.
– О'кей, спасибо, – сказал Мейер. Честно говоря, он не был склонен считать информацию Дэвиса ценной или важной. Они и так с самого начала пришли к выводу, что женщина вряд ли будет взламывать квартиры. Более того, в докладной Кареллы говорилось, что, судя по размерам следов, оставленных в раковине, они явно принадлежали мужчине. Если только на территории 87-го участка не появилась новая взломщица откуда-нибудь из России. Мейер зевнул.
– Так или иначе, но мы не считали эти сведения ценными или какими-то крайне важными, пока не обработали всю информацию целиком, – сказал Дэвис.
– И что у вас получилось?
– Окно в спальне было разбито, и детективы из отдела убийств...
– Моноган и Монро?
– Да. У них возникло предположение, что преступник мог выпрыгнуть из окна в переулок. Я подумал, что стоит туда спуститься и посмотреть. Вдруг найдутся еще какие-нибудь следы.
– Ну и как, нашел?
– Да, у меня есть несколько фотографий того места, где он приземлился. Мне удалось проследить, куда он затем направился. Следы ведут к двери в подвал. Однако это еще не самое главное.
– А что же самое главное? – терпеливо спросил Мейер.
– Он повредил ногу. И, на мой взгляд, довольно основательно.
– С чего ты взял?
– Его походка после падения резко изменилась по сравнению с той, которую мы наблюдали на кухне. Разумеется, следы те же самые, нет никаких сомнений, что их оставил один и тот же человек. Но по тому, как он передвигался, видно, что основная нагрузка приходилась на левую ногу и приволакивалась правая. Точнее, четких следов правой ноги вообще не осталось, только царапины на земле там, где край подошвы волокли по земле. Я бы посоветовал тому, кто расследует это дело, разослать предупреждения всем городским врачам. Если этот тип не сломал ногу, то я готов съесть все фотографии.
* * *
Когда Карелла и Клинг в сопровождении краснолицего патрульного (к тому времени раскрасневшегося еще больше) поднялись из подвала в вестибюль и направились к выходу, их кто-то окликнул. Обернувшись, они увидели высокую темноволосую девушку, которая стояла, прислонившись к стене и глубоко засунув руки в карманы зеленого пальто.
– Простите, вы детективы? – нерешительно спросила она.
– Да, – кивнул Карелла.
– Слушайте, ребята, вы уж меня извините, – смущенно сказал патрульный. – Меня только недавно перевели в этот участок, и я еще не знаю всех в лицо...
– Да брось ты, все в порядке, – успокоил его Клинг.
– Управляющий сказал мне, что в доме полиция, – продолжала девушка, переводя карие глаза с одного детектива на другого, как бы спрашивая, кто из них отзовется первым.
– Чем мы можем вам помочь, мисс? – улыбнулся Карелла.
– Вчера вечером я видела в подвале человека в окровавленной одежде.
Карелла быстро посмотрел на Клинга, потом снова на девушку.
– В котором часу?
– Примерно без четверти одиннадцать.
– А что вы делали в подвале?
– Стирала, – с удивлением ответила она. – Там стоят стиральные машины. Да, простите, я не представилась – меня зовут Нора Симонов. Я живу в этом доме.
– Ну ладно, ребята, пока, – уже от двери сказал патрульный. – Извините, если что не так, о'кей?
– О'кей, о'кей. – Клинг помахал ему рукой.
– Я живу на пятом этаже, – добавила Нора. – Квартира 5"А".
– Расскажите, что вы видели, – попросил Карелла.
– Я сидела у стиральной машины и смотрела, как одежда крутится в барабане. Знаете, порой это просто завораживает. – Она быстро улыбнулась. – И тут вдруг дверь, выходящая на задний двор, распахнулась. Та, что выходит в переулок. Понимаете, какую дверь я имею в виду?
Карелла кивнул.
– Этот человек спустился по лестнице. По-моему, он меня даже не заметил. Дело в том, что стиральные машины стоят чуть в стороне. Он направился прямо к лестнице в дальнем конце подвала, которая выходит на улицу. В подвале две лестницы: одна ведет в вестибюль, другая – на улицу. Он поднялся по той, что выходит на улицу.
– Вы узнали его?
– То есть?
– Он живет в вашем доме? Или где-нибудь по соседству?
– Нет. До вчерашнего вечера я его ни разу не видела.
– Вы сможете его описать?
– Конечно. На вид ему двадцать один – двадцать два года, высокий, примерно вашего роста и телосложения... ну, может быть, чуть пониже – пять футов десять-одиннадцать дюймов. Каштановые волосы...
Клинг уже торопливо строчил в своем блокноте.
– Вы не заметили, какого цвета у него глаза? – спросил он.
– К сожалению, нет.
– А цвет кожи?
– Белый.
– Как он был одет?
– В темные брюки, высокие кроссовки и поплиновую куртку-ветровку. Передняя часть куртки и рукав были в крови.
– Какой рукав?
– Правый.
– На нем была шапка?
– Нет.
– А в руках у него ничего не было?
– Была, маленькая красная сумка, похожая на те, что дают авиапассажирам.
– Не заметили каких-нибудь шрамов, татуировок, родимых пятен?
– Точно сказать не могу, он был слишком далеко. И, несмотря ни на что, он шел довольно быстро.
– Что значит «несмотря ни на что»? – быстро спросил Карелла.
– Он хромал на правую ногу. Мне показалось, что он сильно ранен.
– Вы бы узнали его, если бы увидели еще раз?
– В ту же минуту, – не задумываясь, ответила Нора.
* * *
Разумеется, первое, что им пришло в голову, это опознание по фотографии. Кроме того, не исключалась возможность того, что бюро идентификации даст положительный ответ по поводу отпечатков пальцев преступника, посланных туда из участка. Все они очень надеялись, что, может быть, хотя бы на этот раз дело окажется простым и легким – из бюро идентификации пришлют копию досье на известного рецидивиста, они без помех его арестуют, приведут в участок, организуют опознание, и Нора Симонов сразу же подтвердит, что именно этого человека она и видела вчера в 22.45 в подвале своего дома в перепачканной кровью одежде.
Но, увы, из Бюро пришел ответ, из которого явствовало, что отпечатков пальцев, соответствующих найденным в квартире Флетчера, в картотеке не имеется.
Повздыхав, Карелла и Клинг пришли к выводу, что им опять попалось трудное дело (что за жизнь – что ни дело, так обязательно трудное, подумали они, испытывая к себе глубокое чувство жалости), и поступили так, как им советовал Маршалл Дэвис. Они разослали всем городским врачам бюллетень с просьбой сообщить о пациенте, обратившемся к кому-нибудь из них по поводу перелома ноги или растяжения связок и отвечающем следующему описанию: белый, чуть старше двадцати, ростом 5 футов 10-11 дюймов, весом около 180 фунтов, каштановые волосы, одет в темные брюки, высокие кроссовки и поплиновую куртку-ветровку, передняя часть и правый рукав которой испачканы кровью.
И словно в доказательство того, что полицейские, как и все остальные, тоже могут ошибаться, вышло так, что дело и вправду оказалось простым и легким.
* * *
В 16.37 того же дня, когда Карелла уже собирался домой, в участок позвонил врач из Риверхеда.
– Это доктор Мендельсон. Я только что получил ваш бюллетень и хочу сообщить, что оказывал медицинскую помощь человеку, который подходит под ваше описание.
– Где находится ваш кабинет, доктор Мендельсон? – поспешно спросил Карелла.
– В Риверхеде. Довер-Плейнс-авеню, 3461.
– Когда вы оказывали помощь этому человеку?
– Сегодня рано утром. По понедельникам я принимаю с утра, так как днем дежурю в больнице.
– Что установил ваш осмотр?
– Сильное растяжение лодыжки.
– Но не перелом?
– Нет. У него сильно распухла нога. Сначала я думал, что у него действительно перелом, но потом мы сделали рентген, и оказалось, что это только сильное растяжение. Я наложил тугую повязку и посоветовал этому пациенту какое-то время оставаться в постели.
– Он назвал свое имя?
– Да. Могу вам продиктовать.
– Будьте любезны, сэр.
– Его зовут Ральф Корвин.
– А адрес?
– Вудсайд, 894.
– Это в Риверхеде?
– Да.
– Спасибо, доктор, – сказал Карелла.
– Не за что, – ответил тот и положил трубку.
Из верхнего ящика стола Карелла достал телефонную книгу Риверхеда и быстро нашел нужный раздел. Он не надеялся найти там имя Ральфа Корвина. Нужно быть полным идиотом, чтобы залезть в чужую квартиру без перчаток, зарезать женщину, а потом назвать свое имя врачу, который лечил травму, полученную во время бегства с места преступления.
Однако, судя по всему, Ральф Корвин был как раз из таких.
Его имя и адрес значились в телефонной книге и совпадали с теми, что он назвал доктору.
* * *
Они высадили дверь без стука и с револьверами на изготовку ворвались в квартиру.
На кровати лежал человек в нижнем белье с повязкой на правой ноге. Простыни и одеяло были испачканы. В тесной жаркой комнате стоял невыносимый запах рвоты.
– Ральф Корвин? – спросил Карелла.
– Да, – прохрипел человек на кровати. Лицо его было искажено от боли, глаза остекленели.
– Полиция.
– Что вам от меня нужно?
– Мы хотим вас кое о чем спросить. Одевайтесь, Корвин.
– Нечего тут спрашивать, – пробормотал Корвин и уткнулся лицом в подушку. – Я убил ее.
Глава 3
Ральф Корвин сделал свое признание в присутствии двух детективов из 87-го участка, полицейского стенографиста, помощника районного прокурора и адвоката, предоставленного ему городскими властями. Допрос вел представитель прокуратуры.
В: Назовите, пожалуйста, ваше имя.
О: Ральф Корвин.
В: Где вы живете, мистер Корвин?
О: Вудсайд-авеню, 894. Это в Риверхеде.
В: Расскажите о событиях, имевших место в воскресенье вечером двенадцатого декабря. Короче говоря, мистер Корвин, что вы делали прошлым вечером?
О: С чего мне начать?
В: Вы заходили в дом 721 по Сильверман-Овал? О: Да. В: Как вы проникли в дом?
О: Сначала я с улицы спустился в подвал. С той стороны, где стоят мусорные баки. Через подвал прошел в другой конец здания и вышел на задний двор. А потом вскарабкался по пожарной лестнице.
В: В котором часу это было?
О: Приблизительно в десять вечера.
В: Значит, в десять?
О: Да, в десять.
В: Что вы дальше делали?
О: Залез в квартиру.
В: В какую квартиру?
О: В ту, что на втором этаже. Ее окна выходят на задний двор.
В: С какой целью вы проникли в эту квартиру?
О: Чтобы обчистить ее.
В: Ограбить?
О: Ну да.
В: А до этого вы когда-нибудь были в этом доме?
О: Нет. До этого я ни разу не делал ничего подобного. Ни-ког-да. Да, я наркоман, но до этого я за всю свою жизнь ни у кого ничего не украл. И никому не причинил зла. Я бы и сейчас не пошел воровать, если бы моя девушка меня не бросила. Я был в абсолютно безвыходном положении. Обычно она давала мне деньги. Сколько было нужно, столько и давала. Но в пятницу она меня бросила. Взяла и ушла.
В: Как зовут вашу девушку?
О: Зачем ее втягивать в это дело? Она здесь совершенно ни при чем. Она не сделала мне ничего плохого, и я не держу на нее зла... хотя она ушла от меня. Она всегда хорошо ко мне относилась. Я не хочу называть ее имя, она не имеет к этому никакого отношения.
В: Вы сказали, что до этого никогда не бывали в этом доме?
О: Никогда.
В: Почему тогда вы выбрали именно эту квартиру?
О:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– А что в нашем случае?
– Тридцать два дюйма. Он шел довольно быстро, но и не особенно спешил. Цепочка следов прямая и без изломов.
– Что это означает?
– Ну, представь себе линию следов, оставленную нашим подозреваемым. Как правило, эта линия проходит вдоль внутреннего края отпечатков каблуков. Толстяки и беременные женщины чаще всего оставляют неровную линию, потому что обычно ходят, слегка расставляя ноги... чтобы было легче удерживать равновесие.
– Но эта линия была нормальной? – спросил Мейер.
– Совершенно верно, – подтвердил Дэвис.
– Значит, наш клиент – ни толстяк, ни беременная.
– Совершенно очевидно, что это мужчина. Размер и фасон обуви, то, как он ставит ногу... в общем, это не вызывает сомнений.
– О'кей, спасибо, – сказал Мейер. Честно говоря, он не был склонен считать информацию Дэвиса ценной или важной. Они и так с самого начала пришли к выводу, что женщина вряд ли будет взламывать квартиры. Более того, в докладной Кареллы говорилось, что, судя по размерам следов, оставленных в раковине, они явно принадлежали мужчине. Если только на территории 87-го участка не появилась новая взломщица откуда-нибудь из России. Мейер зевнул.
– Так или иначе, но мы не считали эти сведения ценными или какими-то крайне важными, пока не обработали всю информацию целиком, – сказал Дэвис.
– И что у вас получилось?
– Окно в спальне было разбито, и детективы из отдела убийств...
– Моноган и Монро?
– Да. У них возникло предположение, что преступник мог выпрыгнуть из окна в переулок. Я подумал, что стоит туда спуститься и посмотреть. Вдруг найдутся еще какие-нибудь следы.
– Ну и как, нашел?
– Да, у меня есть несколько фотографий того места, где он приземлился. Мне удалось проследить, куда он затем направился. Следы ведут к двери в подвал. Однако это еще не самое главное.
– А что же самое главное? – терпеливо спросил Мейер.
– Он повредил ногу. И, на мой взгляд, довольно основательно.
– С чего ты взял?
– Его походка после падения резко изменилась по сравнению с той, которую мы наблюдали на кухне. Разумеется, следы те же самые, нет никаких сомнений, что их оставил один и тот же человек. Но по тому, как он передвигался, видно, что основная нагрузка приходилась на левую ногу и приволакивалась правая. Точнее, четких следов правой ноги вообще не осталось, только царапины на земле там, где край подошвы волокли по земле. Я бы посоветовал тому, кто расследует это дело, разослать предупреждения всем городским врачам. Если этот тип не сломал ногу, то я готов съесть все фотографии.
* * *
Когда Карелла и Клинг в сопровождении краснолицего патрульного (к тому времени раскрасневшегося еще больше) поднялись из подвала в вестибюль и направились к выходу, их кто-то окликнул. Обернувшись, они увидели высокую темноволосую девушку, которая стояла, прислонившись к стене и глубоко засунув руки в карманы зеленого пальто.
– Простите, вы детективы? – нерешительно спросила она.
– Да, – кивнул Карелла.
– Слушайте, ребята, вы уж меня извините, – смущенно сказал патрульный. – Меня только недавно перевели в этот участок, и я еще не знаю всех в лицо...
– Да брось ты, все в порядке, – успокоил его Клинг.
– Управляющий сказал мне, что в доме полиция, – продолжала девушка, переводя карие глаза с одного детектива на другого, как бы спрашивая, кто из них отзовется первым.
– Чем мы можем вам помочь, мисс? – улыбнулся Карелла.
– Вчера вечером я видела в подвале человека в окровавленной одежде.
Карелла быстро посмотрел на Клинга, потом снова на девушку.
– В котором часу?
– Примерно без четверти одиннадцать.
– А что вы делали в подвале?
– Стирала, – с удивлением ответила она. – Там стоят стиральные машины. Да, простите, я не представилась – меня зовут Нора Симонов. Я живу в этом доме.
– Ну ладно, ребята, пока, – уже от двери сказал патрульный. – Извините, если что не так, о'кей?
– О'кей, о'кей. – Клинг помахал ему рукой.
– Я живу на пятом этаже, – добавила Нора. – Квартира 5"А".
– Расскажите, что вы видели, – попросил Карелла.
– Я сидела у стиральной машины и смотрела, как одежда крутится в барабане. Знаете, порой это просто завораживает. – Она быстро улыбнулась. – И тут вдруг дверь, выходящая на задний двор, распахнулась. Та, что выходит в переулок. Понимаете, какую дверь я имею в виду?
Карелла кивнул.
– Этот человек спустился по лестнице. По-моему, он меня даже не заметил. Дело в том, что стиральные машины стоят чуть в стороне. Он направился прямо к лестнице в дальнем конце подвала, которая выходит на улицу. В подвале две лестницы: одна ведет в вестибюль, другая – на улицу. Он поднялся по той, что выходит на улицу.
– Вы узнали его?
– То есть?
– Он живет в вашем доме? Или где-нибудь по соседству?
– Нет. До вчерашнего вечера я его ни разу не видела.
– Вы сможете его описать?
– Конечно. На вид ему двадцать один – двадцать два года, высокий, примерно вашего роста и телосложения... ну, может быть, чуть пониже – пять футов десять-одиннадцать дюймов. Каштановые волосы...
Клинг уже торопливо строчил в своем блокноте.
– Вы не заметили, какого цвета у него глаза? – спросил он.
– К сожалению, нет.
– А цвет кожи?
– Белый.
– Как он был одет?
– В темные брюки, высокие кроссовки и поплиновую куртку-ветровку. Передняя часть куртки и рукав были в крови.
– Какой рукав?
– Правый.
– На нем была шапка?
– Нет.
– А в руках у него ничего не было?
– Была, маленькая красная сумка, похожая на те, что дают авиапассажирам.
– Не заметили каких-нибудь шрамов, татуировок, родимых пятен?
– Точно сказать не могу, он был слишком далеко. И, несмотря ни на что, он шел довольно быстро.
– Что значит «несмотря ни на что»? – быстро спросил Карелла.
– Он хромал на правую ногу. Мне показалось, что он сильно ранен.
– Вы бы узнали его, если бы увидели еще раз?
– В ту же минуту, – не задумываясь, ответила Нора.
* * *
Разумеется, первое, что им пришло в голову, это опознание по фотографии. Кроме того, не исключалась возможность того, что бюро идентификации даст положительный ответ по поводу отпечатков пальцев преступника, посланных туда из участка. Все они очень надеялись, что, может быть, хотя бы на этот раз дело окажется простым и легким – из бюро идентификации пришлют копию досье на известного рецидивиста, они без помех его арестуют, приведут в участок, организуют опознание, и Нора Симонов сразу же подтвердит, что именно этого человека она и видела вчера в 22.45 в подвале своего дома в перепачканной кровью одежде.
Но, увы, из Бюро пришел ответ, из которого явствовало, что отпечатков пальцев, соответствующих найденным в квартире Флетчера, в картотеке не имеется.
Повздыхав, Карелла и Клинг пришли к выводу, что им опять попалось трудное дело (что за жизнь – что ни дело, так обязательно трудное, подумали они, испытывая к себе глубокое чувство жалости), и поступили так, как им советовал Маршалл Дэвис. Они разослали всем городским врачам бюллетень с просьбой сообщить о пациенте, обратившемся к кому-нибудь из них по поводу перелома ноги или растяжения связок и отвечающем следующему описанию: белый, чуть старше двадцати, ростом 5 футов 10-11 дюймов, весом около 180 фунтов, каштановые волосы, одет в темные брюки, высокие кроссовки и поплиновую куртку-ветровку, передняя часть и правый рукав которой испачканы кровью.
И словно в доказательство того, что полицейские, как и все остальные, тоже могут ошибаться, вышло так, что дело и вправду оказалось простым и легким.
* * *
В 16.37 того же дня, когда Карелла уже собирался домой, в участок позвонил врач из Риверхеда.
– Это доктор Мендельсон. Я только что получил ваш бюллетень и хочу сообщить, что оказывал медицинскую помощь человеку, который подходит под ваше описание.
– Где находится ваш кабинет, доктор Мендельсон? – поспешно спросил Карелла.
– В Риверхеде. Довер-Плейнс-авеню, 3461.
– Когда вы оказывали помощь этому человеку?
– Сегодня рано утром. По понедельникам я принимаю с утра, так как днем дежурю в больнице.
– Что установил ваш осмотр?
– Сильное растяжение лодыжки.
– Но не перелом?
– Нет. У него сильно распухла нога. Сначала я думал, что у него действительно перелом, но потом мы сделали рентген, и оказалось, что это только сильное растяжение. Я наложил тугую повязку и посоветовал этому пациенту какое-то время оставаться в постели.
– Он назвал свое имя?
– Да. Могу вам продиктовать.
– Будьте любезны, сэр.
– Его зовут Ральф Корвин.
– А адрес?
– Вудсайд, 894.
– Это в Риверхеде?
– Да.
– Спасибо, доктор, – сказал Карелла.
– Не за что, – ответил тот и положил трубку.
Из верхнего ящика стола Карелла достал телефонную книгу Риверхеда и быстро нашел нужный раздел. Он не надеялся найти там имя Ральфа Корвина. Нужно быть полным идиотом, чтобы залезть в чужую квартиру без перчаток, зарезать женщину, а потом назвать свое имя врачу, который лечил травму, полученную во время бегства с места преступления.
Однако, судя по всему, Ральф Корвин был как раз из таких.
Его имя и адрес значились в телефонной книге и совпадали с теми, что он назвал доктору.
* * *
Они высадили дверь без стука и с револьверами на изготовку ворвались в квартиру.
На кровати лежал человек в нижнем белье с повязкой на правой ноге. Простыни и одеяло были испачканы. В тесной жаркой комнате стоял невыносимый запах рвоты.
– Ральф Корвин? – спросил Карелла.
– Да, – прохрипел человек на кровати. Лицо его было искажено от боли, глаза остекленели.
– Полиция.
– Что вам от меня нужно?
– Мы хотим вас кое о чем спросить. Одевайтесь, Корвин.
– Нечего тут спрашивать, – пробормотал Корвин и уткнулся лицом в подушку. – Я убил ее.
Глава 3
Ральф Корвин сделал свое признание в присутствии двух детективов из 87-го участка, полицейского стенографиста, помощника районного прокурора и адвоката, предоставленного ему городскими властями. Допрос вел представитель прокуратуры.
В: Назовите, пожалуйста, ваше имя.
О: Ральф Корвин.
В: Где вы живете, мистер Корвин?
О: Вудсайд-авеню, 894. Это в Риверхеде.
В: Расскажите о событиях, имевших место в воскресенье вечером двенадцатого декабря. Короче говоря, мистер Корвин, что вы делали прошлым вечером?
О: С чего мне начать?
В: Вы заходили в дом 721 по Сильверман-Овал? О: Да. В: Как вы проникли в дом?
О: Сначала я с улицы спустился в подвал. С той стороны, где стоят мусорные баки. Через подвал прошел в другой конец здания и вышел на задний двор. А потом вскарабкался по пожарной лестнице.
В: В котором часу это было?
О: Приблизительно в десять вечера.
В: Значит, в десять?
О: Да, в десять.
В: Что вы дальше делали?
О: Залез в квартиру.
В: В какую квартиру?
О: В ту, что на втором этаже. Ее окна выходят на задний двор.
В: С какой целью вы проникли в эту квартиру?
О: Чтобы обчистить ее.
В: Ограбить?
О: Ну да.
В: А до этого вы когда-нибудь были в этом доме?
О: Нет. До этого я ни разу не делал ничего подобного. Ни-ког-да. Да, я наркоман, но до этого я за всю свою жизнь ни у кого ничего не украл. И никому не причинил зла. Я бы и сейчас не пошел воровать, если бы моя девушка меня не бросила. Я был в абсолютно безвыходном положении. Обычно она давала мне деньги. Сколько было нужно, столько и давала. Но в пятницу она меня бросила. Взяла и ушла.
В: Как зовут вашу девушку?
О: Зачем ее втягивать в это дело? Она здесь совершенно ни при чем. Она не сделала мне ничего плохого, и я не держу на нее зла... хотя она ушла от меня. Она всегда хорошо ко мне относилась. Я не хочу называть ее имя, она не имеет к этому никакого отношения.
В: Вы сказали, что до этого никогда не бывали в этом доме?
О: Никогда.
В: Почему тогда вы выбрали именно эту квартиру?
О:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24