Еще меньше света, чем вчера, никакого впечатления, что здесь что-то происходит. Я толкнул низенькие вращающиеся дверцы и вошел в салун — но ало-черное его пространство было погружено во мрак и пустоту и только собирало пыль.
Я попробовал сунуться в ресторан, по другую сторону от холла, но и там никого не оказалось. Оставались только подвалы, и я зашагал по коридору, мимо двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен», к служебным помещениям. Вообще-то подвалы в строгом смысле таковыми не являлись, а представляли собой две прохладные смежные кладовые без окон, вход в которые открывался из маленького холла между обеденным залом и комнатой, служившей офисом Ларри Тренту. Была тут и еще одна дверь, выходившая на задний двор и снабженная многочисленными запорами и замками. Правда, теперь она была распахнута настежь и проливала свет (в физическом смысле этого слова) на одиноко бродившую фигуру сержанта Риджера.
Пальто с поясом сменил плащ, с той же военной аккуратностью застегнутый на все пуговицы, каждый волосок короткой прически ежиком был на своем месте. Да и резкие бесцеремонные манеры остались при нем.
— Что вы здесь делаете? — едва завидев меня, грубо осведомился он.
— Просто проезжал мимо.
Он окинул меня подозрительно-строгим взглядом, однако не выгнал, и я остался.
— Что здесь вчера было? — спросил он, указывая на распахнутые в кладовые двери. — От помощника управляющего никакого толку. Но вы были здесь вчера и видели. Вы приходили сюда за вином, верно? Вы помните, что здесь стояло? — Слово «сэр» из обращения исчезло, заметил я. Возможно, за этот день я в его глазах вырос до звания «эксперта полиции».
— О, много чего… — задумчиво протянул я. — Но к чему гадать? Должен быть список вин. Перечень хранившихся здесь напитков.
— Мы не нашли никаких списков. Очевидно, они исчезли вместе с вином.
Я удивился.
— Вы уверены?
— Ну, во всяком случае, мы ничего не нашли, — повторил он. — Так что я вынужден просить вас составить этот список.
Я согласился, сказал, что попытаюсь, он проводил меня в кабинет Ларри Трента. Обилие плюша располагало скорее к неге, нежели к труду, пол покрывал цветастый ковер, мягкие кресла, на стенах фотографии в рамочках. Снимки, насколько я успел заметить, были сделаны на скачках и фиксировали моменты финиша, во всяком случае, на большинстве из них на первом плане красовался финишный столб.
Ларри Трент знал толк в лошадях, говорила Флора. Ларри Трент был прирожденным игроком… но удача в конце концов отвернулась от него.
Я уселся в его кресло, придвинутое к столу красного дерева, и начал писать на листке бумаги, вырванном из блокнота Риджера. Сам Риджер остался стоять, словно подчеркивая, что не имеет прав на эту комнату, словно дух покойного все еще присутствовал здесь, и я, заметив это, вдруг подумал, что и сам чувствую себя чужаком, незаконно вторгшимся на территорию и в частную жизнь Ларри Трента.
Слишком уж пуст и аккуратно убран был его стол, особенно если учесть масштабы бизнеса, проворачиваемого в подобном заведении. Ни счетов, ни писем, ни бланков накладных. Ни одного официального бланка, ни приходно-расходной книги, ни картотеки, ни пишущей машинки, ни маленького ручного калькулятора… Совсем не похоже на рабочее помещение, подумал я. Скорее — на убежище.
Я записал все, что помнил, все, что видел в закромах. Указал также приблизительное количество, а затем сказал, что, пожалуй, смогу расширить список, если схожу в кладовые, где был вчера, и освежу таким образом память. И вот мы с Риджером перешли в первое из помещений, где хранились вина, и я, взирая на пустые полки, добавил к моему списку еще пару названий.
Оттуда мы через раздвижную внутреннюю дверь перебрались в соседнюю кладовую, где прежде хранились запасы крепких спиртных напитков, а также ликеров, баночного пива и готовых коктейлей. Пиво и коктейли остались; бренди, джин, водка, виски, ром и ликеры исчезли.
— Неплохо поработали, — строча по бумаге, заметил я.
Риджер усмехнулся.
— Да они даже тележку с напитками в обеденном зале умудрились обчистить.
— А бар?
— Бар тоже.
— Аккуратисты, — буркнул я. — В этой их головной конторе, должно быть, с ума сходят. И что теперь скажет ваш друг, мистер Пол Янг?
Риджер мрачно покосился на меня, затем перевел взгляд на листок бумаги, который я все еще держал в руке.
— К слову о птичках, — нехотя выдавил он. — По тому номеру телефона, что он записал, его нет. Я дал распоряжение проверить.
Я растерянно заморгал.
— Но ведь он сам записал.
— Да, знаю, — он слегка поджал губы. — Иногда, знаете ли, люди делают ошибки.
От комментариев, которые я собирался сделать, Риджера спасло появление в дверях молодого человека в афганской куртке, который оказался детективом в штатском. Войдя, он доложил, что только что закончил обход дворовых строений вместе с помощником управляющего и что там вроде бы ничего не пропало. Помощник управляющего, добавил он, будет находиться в кабинете управляющего, на тот случай, если понадобится.
— А где это? — спросил Риджер.
— Рядом с входной дверью. Там еще табличка «Посторонним вход воспрещен».
— А там вы смотрели? — строго осведомился Риджер.
— Нет, сержант, еще нет.
— Так пойдите и посмотрите, — раздраженно бросил Риджер. Констебль в штатском, не изменившись в лице, развернулся и вышел вон.
Тут вдруг в кармане плаща Риджера запищал радиотелефон, и он, достав его, выдвинул антенну. Металлический голос, доносившийся из него, отчетливо прозвучал в тишине подвала. Произнес он следующее: «В ответ на ваш запрос, сделанный в 10.14, сообщаем, что такого номера телефона не существует и никогда не существовало. Более того, и продиктованный вами адрес тоже не существует. Такой улицы просто нет. Ответ на запрос отправлен в 10.48. Прошу подтвердить прием. Конец связи».
— Принято, — мрачно буркнул в трубку Риджер, затем убрал антенну и спросил: — Полагаю, вы слышали?
— Да.
— Вот дерьмо! — выразительно заметил он.
— Полностью с вами согласен, — с сочувствием произнес я, за что был вознагражден рассеянным взглядом. Я протянул ему список того, что, по всей видимости, являлось уже не просто арифметическим перечислением урона, нанесенного неким абстрактным взломщиком, но свидетельством тщательно спланированной и организованной операции. Впрочем, то были его проблемы, не мои.
— Если понадоблюсь, всегда к вашим услугам, — сказал я. — Найдете меня в лавке. Буду рад помочь.
— Очень хорошо, сэр, — рассеянно произнес он, затем, словно очнувшись, добавил: — Спасибо. Если что, я вас найду.
Я кивнул и через дверь вышел обратно в холл, мельком взглянув на неприметную дверцу с табличкой «Посторонним вход воспрещен» — цвет ее по-хамелеонски сливался со стенами. И пока я стоял и размышлял о том, что управляющий, должно быть, просто не в силах вынести претензий объятых горем завсегдатаев, а потому предпочел укрыться здесь, как вдруг дверь отворилась и в образовавшуюся щель, пятясь, вылетел помощник помощника управляющего, не отрывая глаз от некоего зрелища, которое осталось недоступным моему взору, поскольку он тут же эту самую дверь захлопнул.
Растерянный и слабовольный вчера, сейчас он пребывал в состоянии полного раздрызга, хватал губами воздух и, похоже, собирался хлопнуться в обморок. Я метнулся к нему через холл, устланный ковром, и успел подхватить прежде, чем он осел на пол.
— Что такое? — спросил я.
Он тихонько застонал, глаза его закатились, и всей тяжестью обвис у меня на руках. Я позволил ему опуститься на ковер, где он и распростерся, совершенно неподвижный. Склонившись, я секунду или две пытался ослабить ему узел галстука. Затем, поднявшись и чувствуя, как стучит сердце и участилось дыхание, отворил дверь в кабинет управляющего и вошел.
И тут же понял: вот оно, то место, где делаются настоящие дела. Именно здесь, в этом офисе, обставленном функционально и строго, находились все бланки, счета и досье, громоздились целые кипы бумаг, столь очевидно миновавшие убежище Ларри Трента. Здесь стоял металлический письменный стол, старый и исцарапанный, с пластиковым стулом за ним, стаканчиками с карандашами и ручками и прочими канцелярскими принадлежностями на столешнице.
А вокруг рядами высились коробки с разного рода запасами: электролампочками, пепельницами, рулонами туалетной бумаги, кусками мыла в обертках. Высоченный, от пола до потолка, шкаф, дверцы его распахнуты, содержимое вылезает наружу. Из единственного окна открывался вид на автостоянку, и я увидел свой фургончик и машину Ридже-ра. Имелся тут и довольно надежный с виду сейф размерами с небольшой сундучок — дверцы настежь, внутри пусто, а на линолеумном полу сидел, привалившись спиной к стене, констебль в штатском — колени приподняты, голова свисает между колен.
И ничего такого, по крайней мере, на первый взгляд, от чего нормальный и здоровый мужчина мог бы хлопнуться в обморок. Ничего, если только не обойти стол и не посмотреть на пол. Проделав это, я ощутил, как во рту тут же пересохло, а сердце, точно птица, заколотилось о ребра, и стало трудно дышать. Нет, крови не было. Но зрелище оказалось куда страшней и чудовищней вчерашней сцены под тентом.
На полу лежал на спине мужчина в серых брюках и ярко-синем пиджаке на подкладке. «Молния» на брюках, как я заметил, аккуратно застегнута. Я вообще с какой-то болезненной ясностью отмечал все детали. На рукаве пиджака вышит герб, на ногах коричневые туфли и серые носки. Шея над краем воротничка розово-красная, сухожилия напряжены, а руки скрещены и аккуратно сложены на груди — классическая поза покойника.
Он был мертв. Должен был быть мертв. Ибо вместо головы над раздутой напряженной шеей виднелся большой белый шар, лишенный каких-либо черт, напоминавший гигантский гриб-дождевик. И лишь поборов приступ тошноты и присмотревшись, я понял, что, начиная от горла и выше, он был заключен в толстый и гладкий непроницаемый слой гипса.
Глава 7
На подгибающихся ногах я, пятясь задом, вышел из кабинета, испытывая самое искреннее сочувствие к констеблю и помощнику помощника, и, привалившись спиной к стене, старался побороть дрожь в коленках.
Как можно быть таким варваром, в некотором оцепенении размышлял я. Как человек может совершить такое, кому только в голову могло прийти нечто подобное?..
В коридор вышел сержант Риджер и прямиком направился ко мне, искоса поглядывая на все еще безжизненно распростертое на полу тело помощника управляющего. Во взгляде его читалось скорее раздражение, нежели озабоченность.
— Что это с ним? — осведомился он в своей обычной грубой и напористой манере.
Я не ответил. Он всмотрелся мне в лицо и уже более нормальным тоном спросил:
— Что случилось?
— Покойник, — ответил я. — Там, в комнате.
Он окинул меня взором, в котором читались жалость и чувство превосходства, и решительно шагнул в кабинет. А когда вышел оттуда, лицо его было белым как полотно, однако в целом держался он с достойным восхищения самообладанием и ни на дюйм не отступил от положенного для сержанта-детектива образа действий.
— Вы там к чему-нибудь прикасались? — резко спросил он. — Трогали что-нибудь? Там могли остаться ваши отпечатки?
— Нет, — ответил я.
— Уверены?
— Уверен.
— Хорошо, — он выудил из кармана радиотелефон, выдвинул антенну и сказал, что ему нужно срочно подкрепление в лице специальной техслуж-бы, поскольку речь идет о смерти при очень подозрительных обстоятельствах. Смерти пока не опознанного мужчины.
В ответ глухой потусторонний голос уведомил его, что информация принята к сведению в 10.57 и что соответствующие меры будут приняты. Риджер воткнул антенну в аппарат, затем заглянул в кабинет и самым жестким тоном приказал констеблю встать и немедленно выйти оттуда, не прикасаясь ни к каким предметам, и пойти подышать свежим воздухом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Я попробовал сунуться в ресторан, по другую сторону от холла, но и там никого не оказалось. Оставались только подвалы, и я зашагал по коридору, мимо двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен», к служебным помещениям. Вообще-то подвалы в строгом смысле таковыми не являлись, а представляли собой две прохладные смежные кладовые без окон, вход в которые открывался из маленького холла между обеденным залом и комнатой, служившей офисом Ларри Тренту. Была тут и еще одна дверь, выходившая на задний двор и снабженная многочисленными запорами и замками. Правда, теперь она была распахнута настежь и проливала свет (в физическом смысле этого слова) на одиноко бродившую фигуру сержанта Риджера.
Пальто с поясом сменил плащ, с той же военной аккуратностью застегнутый на все пуговицы, каждый волосок короткой прически ежиком был на своем месте. Да и резкие бесцеремонные манеры остались при нем.
— Что вы здесь делаете? — едва завидев меня, грубо осведомился он.
— Просто проезжал мимо.
Он окинул меня подозрительно-строгим взглядом, однако не выгнал, и я остался.
— Что здесь вчера было? — спросил он, указывая на распахнутые в кладовые двери. — От помощника управляющего никакого толку. Но вы были здесь вчера и видели. Вы приходили сюда за вином, верно? Вы помните, что здесь стояло? — Слово «сэр» из обращения исчезло, заметил я. Возможно, за этот день я в его глазах вырос до звания «эксперта полиции».
— О, много чего… — задумчиво протянул я. — Но к чему гадать? Должен быть список вин. Перечень хранившихся здесь напитков.
— Мы не нашли никаких списков. Очевидно, они исчезли вместе с вином.
Я удивился.
— Вы уверены?
— Ну, во всяком случае, мы ничего не нашли, — повторил он. — Так что я вынужден просить вас составить этот список.
Я согласился, сказал, что попытаюсь, он проводил меня в кабинет Ларри Трента. Обилие плюша располагало скорее к неге, нежели к труду, пол покрывал цветастый ковер, мягкие кресла, на стенах фотографии в рамочках. Снимки, насколько я успел заметить, были сделаны на скачках и фиксировали моменты финиша, во всяком случае, на большинстве из них на первом плане красовался финишный столб.
Ларри Трент знал толк в лошадях, говорила Флора. Ларри Трент был прирожденным игроком… но удача в конце концов отвернулась от него.
Я уселся в его кресло, придвинутое к столу красного дерева, и начал писать на листке бумаги, вырванном из блокнота Риджера. Сам Риджер остался стоять, словно подчеркивая, что не имеет прав на эту комнату, словно дух покойного все еще присутствовал здесь, и я, заметив это, вдруг подумал, что и сам чувствую себя чужаком, незаконно вторгшимся на территорию и в частную жизнь Ларри Трента.
Слишком уж пуст и аккуратно убран был его стол, особенно если учесть масштабы бизнеса, проворачиваемого в подобном заведении. Ни счетов, ни писем, ни бланков накладных. Ни одного официального бланка, ни приходно-расходной книги, ни картотеки, ни пишущей машинки, ни маленького ручного калькулятора… Совсем не похоже на рабочее помещение, подумал я. Скорее — на убежище.
Я записал все, что помнил, все, что видел в закромах. Указал также приблизительное количество, а затем сказал, что, пожалуй, смогу расширить список, если схожу в кладовые, где был вчера, и освежу таким образом память. И вот мы с Риджером перешли в первое из помещений, где хранились вина, и я, взирая на пустые полки, добавил к моему списку еще пару названий.
Оттуда мы через раздвижную внутреннюю дверь перебрались в соседнюю кладовую, где прежде хранились запасы крепких спиртных напитков, а также ликеров, баночного пива и готовых коктейлей. Пиво и коктейли остались; бренди, джин, водка, виски, ром и ликеры исчезли.
— Неплохо поработали, — строча по бумаге, заметил я.
Риджер усмехнулся.
— Да они даже тележку с напитками в обеденном зале умудрились обчистить.
— А бар?
— Бар тоже.
— Аккуратисты, — буркнул я. — В этой их головной конторе, должно быть, с ума сходят. И что теперь скажет ваш друг, мистер Пол Янг?
Риджер мрачно покосился на меня, затем перевел взгляд на листок бумаги, который я все еще держал в руке.
— К слову о птичках, — нехотя выдавил он. — По тому номеру телефона, что он записал, его нет. Я дал распоряжение проверить.
Я растерянно заморгал.
— Но ведь он сам записал.
— Да, знаю, — он слегка поджал губы. — Иногда, знаете ли, люди делают ошибки.
От комментариев, которые я собирался сделать, Риджера спасло появление в дверях молодого человека в афганской куртке, который оказался детективом в штатском. Войдя, он доложил, что только что закончил обход дворовых строений вместе с помощником управляющего и что там вроде бы ничего не пропало. Помощник управляющего, добавил он, будет находиться в кабинете управляющего, на тот случай, если понадобится.
— А где это? — спросил Риджер.
— Рядом с входной дверью. Там еще табличка «Посторонним вход воспрещен».
— А там вы смотрели? — строго осведомился Риджер.
— Нет, сержант, еще нет.
— Так пойдите и посмотрите, — раздраженно бросил Риджер. Констебль в штатском, не изменившись в лице, развернулся и вышел вон.
Тут вдруг в кармане плаща Риджера запищал радиотелефон, и он, достав его, выдвинул антенну. Металлический голос, доносившийся из него, отчетливо прозвучал в тишине подвала. Произнес он следующее: «В ответ на ваш запрос, сделанный в 10.14, сообщаем, что такого номера телефона не существует и никогда не существовало. Более того, и продиктованный вами адрес тоже не существует. Такой улицы просто нет. Ответ на запрос отправлен в 10.48. Прошу подтвердить прием. Конец связи».
— Принято, — мрачно буркнул в трубку Риджер, затем убрал антенну и спросил: — Полагаю, вы слышали?
— Да.
— Вот дерьмо! — выразительно заметил он.
— Полностью с вами согласен, — с сочувствием произнес я, за что был вознагражден рассеянным взглядом. Я протянул ему список того, что, по всей видимости, являлось уже не просто арифметическим перечислением урона, нанесенного неким абстрактным взломщиком, но свидетельством тщательно спланированной и организованной операции. Впрочем, то были его проблемы, не мои.
— Если понадоблюсь, всегда к вашим услугам, — сказал я. — Найдете меня в лавке. Буду рад помочь.
— Очень хорошо, сэр, — рассеянно произнес он, затем, словно очнувшись, добавил: — Спасибо. Если что, я вас найду.
Я кивнул и через дверь вышел обратно в холл, мельком взглянув на неприметную дверцу с табличкой «Посторонним вход воспрещен» — цвет ее по-хамелеонски сливался со стенами. И пока я стоял и размышлял о том, что управляющий, должно быть, просто не в силах вынести претензий объятых горем завсегдатаев, а потому предпочел укрыться здесь, как вдруг дверь отворилась и в образовавшуюся щель, пятясь, вылетел помощник помощника управляющего, не отрывая глаз от некоего зрелища, которое осталось недоступным моему взору, поскольку он тут же эту самую дверь захлопнул.
Растерянный и слабовольный вчера, сейчас он пребывал в состоянии полного раздрызга, хватал губами воздух и, похоже, собирался хлопнуться в обморок. Я метнулся к нему через холл, устланный ковром, и успел подхватить прежде, чем он осел на пол.
— Что такое? — спросил я.
Он тихонько застонал, глаза его закатились, и всей тяжестью обвис у меня на руках. Я позволил ему опуститься на ковер, где он и распростерся, совершенно неподвижный. Склонившись, я секунду или две пытался ослабить ему узел галстука. Затем, поднявшись и чувствуя, как стучит сердце и участилось дыхание, отворил дверь в кабинет управляющего и вошел.
И тут же понял: вот оно, то место, где делаются настоящие дела. Именно здесь, в этом офисе, обставленном функционально и строго, находились все бланки, счета и досье, громоздились целые кипы бумаг, столь очевидно миновавшие убежище Ларри Трента. Здесь стоял металлический письменный стол, старый и исцарапанный, с пластиковым стулом за ним, стаканчиками с карандашами и ручками и прочими канцелярскими принадлежностями на столешнице.
А вокруг рядами высились коробки с разного рода запасами: электролампочками, пепельницами, рулонами туалетной бумаги, кусками мыла в обертках. Высоченный, от пола до потолка, шкаф, дверцы его распахнуты, содержимое вылезает наружу. Из единственного окна открывался вид на автостоянку, и я увидел свой фургончик и машину Ридже-ра. Имелся тут и довольно надежный с виду сейф размерами с небольшой сундучок — дверцы настежь, внутри пусто, а на линолеумном полу сидел, привалившись спиной к стене, констебль в штатском — колени приподняты, голова свисает между колен.
И ничего такого, по крайней мере, на первый взгляд, от чего нормальный и здоровый мужчина мог бы хлопнуться в обморок. Ничего, если только не обойти стол и не посмотреть на пол. Проделав это, я ощутил, как во рту тут же пересохло, а сердце, точно птица, заколотилось о ребра, и стало трудно дышать. Нет, крови не было. Но зрелище оказалось куда страшней и чудовищней вчерашней сцены под тентом.
На полу лежал на спине мужчина в серых брюках и ярко-синем пиджаке на подкладке. «Молния» на брюках, как я заметил, аккуратно застегнута. Я вообще с какой-то болезненной ясностью отмечал все детали. На рукаве пиджака вышит герб, на ногах коричневые туфли и серые носки. Шея над краем воротничка розово-красная, сухожилия напряжены, а руки скрещены и аккуратно сложены на груди — классическая поза покойника.
Он был мертв. Должен был быть мертв. Ибо вместо головы над раздутой напряженной шеей виднелся большой белый шар, лишенный каких-либо черт, напоминавший гигантский гриб-дождевик. И лишь поборов приступ тошноты и присмотревшись, я понял, что, начиная от горла и выше, он был заключен в толстый и гладкий непроницаемый слой гипса.
Глава 7
На подгибающихся ногах я, пятясь задом, вышел из кабинета, испытывая самое искреннее сочувствие к констеблю и помощнику помощника, и, привалившись спиной к стене, старался побороть дрожь в коленках.
Как можно быть таким варваром, в некотором оцепенении размышлял я. Как человек может совершить такое, кому только в голову могло прийти нечто подобное?..
В коридор вышел сержант Риджер и прямиком направился ко мне, искоса поглядывая на все еще безжизненно распростертое на полу тело помощника управляющего. Во взгляде его читалось скорее раздражение, нежели озабоченность.
— Что это с ним? — осведомился он в своей обычной грубой и напористой манере.
Я не ответил. Он всмотрелся мне в лицо и уже более нормальным тоном спросил:
— Что случилось?
— Покойник, — ответил я. — Там, в комнате.
Он окинул меня взором, в котором читались жалость и чувство превосходства, и решительно шагнул в кабинет. А когда вышел оттуда, лицо его было белым как полотно, однако в целом держался он с достойным восхищения самообладанием и ни на дюйм не отступил от положенного для сержанта-детектива образа действий.
— Вы там к чему-нибудь прикасались? — резко спросил он. — Трогали что-нибудь? Там могли остаться ваши отпечатки?
— Нет, — ответил я.
— Уверены?
— Уверен.
— Хорошо, — он выудил из кармана радиотелефон, выдвинул антенну и сказал, что ему нужно срочно подкрепление в лице специальной техслуж-бы, поскольку речь идет о смерти при очень подозрительных обстоятельствах. Смерти пока не опознанного мужчины.
В ответ глухой потусторонний голос уведомил его, что информация принята к сведению в 10.57 и что соответствующие меры будут приняты. Риджер воткнул антенну в аппарат, затем заглянул в кабинет и самым жестким тоном приказал констеблю встать и немедленно выйти оттуда, не прикасаясь ни к каким предметам, и пойти подышать свежим воздухом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50