А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Факты были изложены довольно верно, но тон статьи был тенденциозным.
Максима представили неким сатиром, женившимся на молодой девушке, меньше чем через год после гибели первой жены, и дававшим бал в ее честь как раз накануне обнаружения лодки с телом погибшей жены.
Я засунула газеты под подушки, чтобы они не попались на глаза Максиму, который уже пошел наверх одеваться к обеду.
Фритс заглянул в комнату и задержался на минутку, как будто ожидая, что я что-нибудь ему скажу.
– Какая ужасная история, Фритс, – обратилась я к нему.
– Да, мы все очень расстроены. Так тяжело для мистера де Винтера завтра снова все это пережить. Ведь ему придется опять опознавать тело, как это было уже год назад. Говорят, что теперь уже нет никаких сомнений, что найдено тело именно миссис де Винтер.
– Да, никаких сомнений.
– Нам всем кажется странным, что она позволила поймать себя, как в мышеловку. Она ведь была очень опытна в управлении парусником.
– Да, Фритс, конечно. Но несчастные случаи все же иногда бывают, а как это произошло – никто и никогда не узнает.
– Ужасная неприятность, мадам. И как раз после нашего великолепного бала. Будет судебное разбирательство?
– Да, Фритс, это необходимая формальность.
– Скажите, мадам, будут ли вызывать кого-нибудь из нас в качестве свидетелей?
– Думаю, что нет.
– Я был бы рад принести какую-нибудь пользу семье. Мистер де Винтер знает это.
– Да, Фритс, безусловно, знает.
– Я приказал слугам не обсуждать происшествие, но разве девушек можно заставить молчать! Для миссис Дэнверс, вероятно, это было ужасным ударом. Она ушла к себе после ленча и больше не появилась внизу. Алиса недавно отнесла ей чай и газеты и сказала, что миссис Дэнверс выглядит тяжелобольной. Это, конечно, не телесная болезнь, а душевная. Она ведь была очень привязана к покойной миссис де Винтер.
– Да, знаю.
Фрэнк пришел после первого завтрака. Он выглядел бледным и усталым.
– Я дал распоряжение на телефонную станцию, чтобы все звонки на Мандерли переводили ко мне, в контору. Не хочу, чтобы вас зря беспокоили. Я прекрасно могу договориться с репортерами и со всеми другими тоже: «Миссис и мистер де Винтер очень благодарны вам за сочувствие, но в течение нескольких дней никого принимать не будут». Миссис Леси звонила в восемь утра и выразила желание приехать.
– О, боже мой, – воскликнул Максим.
– Все в порядке. Я сказал ей, что пока не следует приезжать, поскольку вы пока никого не хотите видеть, кроме миссис де Винтер. Она спросила, когда будет судебное заседание, но я ответил, то пока неизвестно. Правда, если она прочтет об этом в газетах, мы не сможем помешать ей приехать.
– О, эти проклятые репортеры! – произнес Максим.
– Понимаю вас, – сказал Фрэнк. – Мы с вами охотно переломали бы им шеи, но вместе с тем надо понять, что это их кусок хлеба, и если они не будут сообщать новости, их, вероятнее всего, лишат этого куска. Вам незачем беседовать с ними, Максим, я справлюсь и без вас. Вам нужно как следует продумать свои показания, которые давать на судебном разбирательстве.
– Я все уже обдумал, – отозвался Максим.
– Ну, конечно. Но не забывайте о том, что судить будет старый Хорридж, а он обожает копаться в деталях, чтобы доказать свою добросовестность, и может довести вас до белого каления.
– Чего ради я буду выходить из себя. Мне не из-за чего волноваться.
– К сожалению, ему часто удается доводить людей до того, что они становятся раздражительными и несдержанными.
– Фрэнк прав, – поддержала я его. – Чем корректнее и спокойнее ты будешь себя держать, тем легче и быстрее закончится все дело. А после этого и мы, и все остальные сможет навсегда забыть о нем.
– Да, конечно.
Я все еще избегала смотреть в глаза Фрэнку, но больше, чем когда-либо была убеждена в том, что он все знает. Я вспомнила наш первый ленч в Мандерли, когда приехали Беатриса и Жиль, и Би все время говорила о здоровье Максима, а Фрэнк всякий раз мягко и неназойливо старался отвести разговор от тем, раздражающих Максима.
Ленч был сплошным лицедейством: никто не мог ни есть, ни пить, и я обрадовалась, когда Максим вышел из-за стола и подвел свою машину к подъезду.
Мы сели с Максимом в его машину, а Фрэнк последовал за нами в своей. Всю дорогу я держала свою руку на колене Максима. Мы оба старались быть спокойными. Но это было похоже на то, как больного везут в больницу на операцию, исхода которого никто не знает.
Мы ехали в Ленион, маленькое торговое местечко, расположенное в шести милях от Керритса, где должно было слушаться дело Максима.
Когда мы приехали, машины доктора Филлипса и полковника Джулиена были уже здесь. Какой-то прохожий уставился на Максима, а затем указал на него своей спутнице.
– Я останусь в машине, мне не хочется идти в зал заседаний, – сказала я.
– Я все время был против этого, чтобы ты ехала со мной. Тебе следовало остаться в Мандерли.
– Нет, я посижу в машине.
– Думаю, миссис де Винтер права, – поддержал меня Фрэнк. – Зачем ей присутствовать при разбирательстве? Надеюсь, что оно будет очень коротким.
Они вошли в здание, а я сначала находилась в машине, а затем начала медленно прохаживаться по улице. Время тянулось бесконечно, и в конце концов, я не выдержала и подошла к зданию суда. Полицейский остановил меня.
– Что вам нужно?
– Ничего. Извините, – пробормотала я, удаляясь, но он догнал меня. – Простите, мадам, вы миссис де Винтер?
– Да, я.
– Ну, это совсем другое дело. Можете остаться здесь, а если желаете, я поставлю вам стул у самого входа в зал.
– Благодарю вас.
Через пять минут я не выдержала и спросила его:
– Как долго это будет продолжаться?
– Если вы хотите, я зайду и справлюсь.
Через минуту он вернулся и сказал:
– Видимо, скоро все закончится: почти все уже дали показания: мистер де Винтер, доктор Филлипс, полковник Джулиен. Остался только лодочный мастер из Керритса, мистер Тэбб.
Потом он спросил меня:
– Не хотите послушать последнего свидетеля; Как раз рядом с дверью свободный стул.
– Спасибо, – и я вошла в зал.
Максим уже закончил свое выступление, а остальные меня волновали мало. Я оказалась в очень небольшой комнате, где было невероятно душно.
Я видела Максима и Фрэнка на другом конце зала. Судья был пожилой и худой человек в пенсне. Я исподлобья оглядела зал и была неприятно удивлена, увидев миссис Дэнверс рядом с Джеком Фэвеллом.
Джеймс Тэбб стоял сейчас перед столом и отвечал на вопросы судьи.
– Да, сэр, а наблюдал за состоянием лодки миссис де Винтер. Это была обыкновенная французская рыбачья лодка, которую я, по ее просьбе, переделал в маленькую яхту.
– Была ли лодка пригодна для плавания по морю? – спросил судья.
– В апреле прошлого года, когда я выполнил свою работу, все было в полном порядке. В октябре миссис де Винтер обычно сдавала мне лодку в мастерскую для ремонта, а в марте я возвращал лодку ей. Миссис де Винтер уже четвертый сезон плавала на этом паруснике, когда случилось несчастье.
– Замечали ли вы когда-нибудь, что лодка была не слишком устойчива и легко опрокидывалась?
– Нет, сэр, этого никогда не было. Миссис де Винтер непременно сказала бы мне об этом.
– Управление лодкой требует большой сноровки и умения? – спросил судья.
– Да, безусловно. Но именно это судно было довольно устойчивым и легко слушалось управления в любую погоду. А в ту ночь, когда погибла миссис де Винтер, ветер был, правда, довольно сильный, но прерывистый, так что управлять лодкой было вовсе не трудно.
– Но все-таки, если миссис де Винтер сошла вниз в каюту по какому-то делу и оставила судно без присмотра, оно могло перевернуться? – снова задал вопрос судья.
Джеймс Тэбб с сомнением покачал головой:
– Не думаю… И все-таки это, вероятно, случилось.
– Уверен, что ни мистер де Винтер, ни кто-либо другой не могут упрекнуть вас за вашу работу. Однако случилось все именно как я говорю. Покойная миссис де Винтер отвлеклась от управления на одно мгновение и вследствие этого погибла. Подобный несчастный случай происходит не впервые. Повторяю, вас никто не осуждает.
– Извините, сэр, – сказал мастер, – но если вы разрешите, я бы хотел кое-что добавить к своим показаниям.
– Пожалуйста.
– Я получил вчера разрешение капитана Сирля осмотреть лодку после того, как ее подняли на сушу. И я убедился, что моя работа ни в чем не подвела владелицу лодки. Капитан Сирль сказал мне, что лодку подняли с песчаного грунта, и она не попала на скалы. Однако на днище я обнаружил три дыры, похожие на те, что проделывают ножом. А ближайшая скала находилась на расстоянии пяти футов от лодки, по крайней мере.
– Что вы этим хотите сказать? – спросил судья.
– В днище лодки ниже ватерлинии были пробиты три дыры, одна за другой; и это еще не все. Я обнаружил, что оба крана, подающие воду на судно, были отвернуты до отказа, и вода могла свободно поступать внутрь.
В зале было очень жарко, можно было просто задохнуться. Почему здесь не открывают окон?
– Этих дыр не было на днище, когда лодка вышла из моей мастерской, а при том, что они были пробиты, да еще при открытых кранах, лодка могла продержаться на воде не более десяти минут. Так вот, мое мнение, сэр: лодка вовсе не опрокинулась, а была сознательно затоплена.
Я должна встать и выйти из зала. В этом зале больше не было воздуха, и я не могла вздохнуть.
А судья обратился к Максиму:
– Мистер де Винтер, вы слышали показания мастера? Скажите, вы знаете что-нибудь относительно этих дыр в корпусе лодки?
– Абсолютно ничего.
– Можете ли вы догадаться, откуда они взялись?
– Нет, не могу.
– Вы впервые услышали о них?
– Да.
– Это было для вас новым ударом, не так ли?
– Для меня достаточно того, что я узнал о своей ошибке при опознании тела двенадцать месяцев назад. А теперь я еще узнаю, что кто-то сознательно погубил мою жену. Неужели вас не удивляет, что я сбит с ног этим новым показанием?
(О нет, Максим, нет. Не таким злым тоном. Держи себя спокойно и говори мягко. Боже, помоги ему сохранить самообладание!)
– Мистер де Винтер, прошу вас поверить, что я глубоко сочувствую вам, и именно поэтому стараюсь установить истину. Поверьте, что я провожу это расследование не для собственного удовольствия.
– Но это очень тяжело.
– Скажите, мистер де Винтер, вы не подвергаете сомнению показания Джеймса Тэбба?
– Безусловно, нет. Он мастер и хорошо знает свое дело.
– А кто обслуживал лодку миссис де Винтер у вас дома?
– Никто. Она все делала сама.
– И судно стояло на причале в бухте вашего имения? И никто из посторонних людей не бывал там? Мистер Тэбб сказал нам, что судно с такими повреждениями на могло бы продержаться на воде больше десяти-пятнадцати минут. Таким образом, ясно, что, когда миссис де Винтер вышла в море, лодка была еще совершенно целой.
– Без сомнения.
– Приходится сделать вывод, что открыть краны и сделать дыры в днище мог только тот, кто находился на лодке. Все это очень странно, мистер де Винтер. Мистер де Винтер, как мне ни жаль, но я вынужден задать вам очень интимный вопрос.
– Да?
– Были ли вы вполне счастливы в браке с миссис де Винтер?
– Вокруг меня все закружилось, и темные круги поплыли перед глазами. Сквозь туман отключающегося сознания я услышала громкий голос Максима:
– Пусть кто-нибудь выведет мою жену отсюда, она сейчас упадет в обморок.
23
Я снова оказалась в маленькой передней. Полицейский подошел ко мне и подал стакан воды. Чья-то рука поддерживала меня – это была рука Фрэнка.
– Мне так совестно, – сказала я. – Там слишком жарко, в этой комнате.
– Там действительно не хватает воздуха, – согласился полицейский, – люди теряли там сознание и до вас.
– Вам лучше, миссис де Винтер? – спросил Фрэнк.
– Да, много лучше. Все уже в порядке, не ждите меня.
Я отвезу вас назад, в Мандерли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35