— Она кивнула в сторону спальни.
Он оторвал от себя ее руки.
— Да, это сделали они. Но идея была не моя. Я себе не хозяин, у меня есть спонсоры. И тебе это известно. Ты когда-нибудь задумывалась, сколько денег вбухали в Зажжение? Забудь о фабриках, о сбыте, подумай хотя бы о рекламе и эфирном времени, о том, сколько понадобилось труда и средств, чтобы нас увидел каждый. Каждый! — Его глаза оставались тигриными. — Мы говорим о дикарях банту на Серенгете! О пастухах Монголии! О местах, где нам пришлось проложить дороги — иначе было не завести генераторы, — чтобы тамошние жители впервые в жизни посмотрели телевизор! Миллиарды долларов! Миллиарды! — Он перевел дух. — И те, кто за всем этим стоит, не желают зря рисковать.
— Энди, мир очень сильно изменился, но с каких это пор ангелы ведут шоу? Ты и продюсер, ты и актер, ты и…
Он хохотнул:
— Мама, мои ангелы — не ангелы. — Энди сглотнул. — Они бизнесмены. При всем своем альтруизме они очень упрямы, когда речь идет о защите капиталовложений. Послушай меня! Что случилось, то случилось. — Он шагнул к ней, блеснул тигриными глазами. — Как мне теперь быть? В машине меня действительно тошнило, я не притворялся. И никто никому не приказывал обставить все именно так, это Диана придумала. Она не в своем уме, шуточное ли дело — тридцать пять лет в гильдии театральных критиков? Для нее весь мир — театр. Из Крейга она веревки вьет, он гавкает, а остальные подчиняются.
— И все-таки главный приказ отдал ты, — сказала Розмари. — Это благодаря тебе они на такое способны. Точно так же, как Хэнк благодаря тебе способен ходить.
Он глубоко вздохнул. Кивнул;
— Не совсем так, но похоже. Да. Я один за все в ответе. Да. У меня не было выбора. — Энди подошел к кофейному столику, снова глубоко вздохнул и поглядел на рекламный листок и майолику. Сунул руки в карманы.
Розмари стояла, сложив руки на груди, смотрела на него.
— Я возвращаюсь в «Уолдорф». Он перевел на нее тигриный взор.
— О, мама…
— Здесь не останусь, — отрезала она. — Возьму в банке ссуду до раскрутки «Свежего взгляда» и переберусь. Уверена, с кредитом у меня сейчас проблем не будет.
— Лучше возьми ссуду и оставайся.
— Нет. Я не знаю, что будет, когда начнется следствие, что я скажу полицейским, если они захотят меня допросить. Даже думать об этом страшно. А еще, Энди, я хочу, чтобы между нами была дистанция.
Он наполнил легкие воздухом, медленно выдохнул, кивнул. Опустил голову.
— Я тоже не желаю подвергать риску Зажжение, хоть я и не такая фанатичка, как эти твои неангелы. Я не хочу, чтобы в оставшиеся дни нам задали слишком много неприятных вопросов. Сейчас это ни к чему, если учесть, как хорошо поработали ирландцы и какие высокие у нас рейтинги.
Энди поднял голову и посмотрел на мать в упор. Его глаза превращались в оленьи.
— Так что я подожду до следующей субботы, — сказала Розмари. — До первого января. Но прежде мне на глаза не попадайся. А там, глядишь, все как-нибудь само уладится.
— А мы… зажжем свечи вместе? — спросил Энди. Несколько секунд она молчала.
— В парке?
— Нет, — ответил он. — И не в церкви абиссинских баптистов или где-нибудь еще. Я не хочу никакой шумихи… Думаю, лучше всего будет подняться наверх, ко мне. И Джо там будет, я ведь знаю, ты иначе не согласишься. Оттуда, с высоты птичьего полета, увидим весь праздник. У меня большая телестудия — ты, должно быть, видела рекламу, — можно смотреть все каналы. Честно, это самый лучший способ увидеть все и вся.
Розмари глубоко вздохнула:
— Я тебе позвоню.
Он кивнул, повернулся и направился в прихожую.
— Забери майолику, — бросила вслед она.
— О, мама…
— Забери, Энди. Это ведь не ты покупал, а они. А мне такие подарки не нужны. Ни от них, ни от тебя.
Он подошел к кофейному столику, одной ладонью смахнул «Энди» на другую. Зажал под мышкой, как дешевую книжку, и вышел из номера, затворив за собой дверь.
Розмари выпустила воздух из легких и бессильно опустила руки.
Она наклонила кофейник из фальшивого серебра над чашкой и перестаралась — налила «с верхом». Тогда Розмари взяла с подноса чистую чашку и наполнила примерно на три четверти. Сливки и подсластитель решила не добавлять.
Медленно расхаживала взад-вперед между прихожей и столиком для скрэббла, держа чашку обеими руками, хмурилась и прихлебывала кофе…
Странно. Странно и подозрительно он смеялся, когда говорил о своих ангелах-неангелах. Конечно, никакие они не ангелы, эти плутократы, всегда готовые на убийство из благородных побуждений. Что ж, едва ли такая психология не имеет аналогов в истории человечества.
Но где «БД» нашли столько тупоголовых альтруистов, чтобы собрать миллиарды? Им что, тысячи меценатов отдали по миллиону? Или сотни — по десятку миллионов? Розмари никогда не пыталась хотя бы приблизительно оценить затраты на Зажжение, не говоря уже обо всех остальных проектах «БД».
Энди говорил с нею так, словно Зажжение будет одним-единственным, решающим и неповторимым. Впрочем, естественно, что сейчас, за неделю, ему это видится именно так…
Она глотала кофе и ходила…
Почему ей не довелось познакомиться ни с кем из основных спонсоров? Она встречалась с людьми, ежегодно отдававшими тысячи на благотворительные цели, — когда была в Нью-Йорке и Ирландии и у Майка ван Бурена в День Благодарения. Да, Христианский консорциум Роба Паттерсона — щедрый жертвователь, но чтобы десятки миллионов… Нет, у нее не возникло впечатление, что организация Паттерсона способна на такие траты. Ну, может быть, несколько миллионов в общей сложности за последние три года…
Кроме того, разве не захотел бы кто-нибудь из этих основных спонсоров познакомиться с ней? И Энди разве не захотел бы оказать им такую услугу? А может, тот пожилой француз в аэропорту, Рене, и его спутник?.. Рукопожатие и несколько слов — вот и весь ее контакт с неангельскими ангелами из «БД». Наверняка именно Рене так долго говорил с Энди по телефону в то утро, когда она без предупреждения вошла в его офис; судя по тону Энди, он хорошо научился успокаивать стариков…
Розмари остановилась посреди комнаты. Постояла несколько секунд неподвижно.
Закрыла глаза, прижала ладонь ко лбу.
Глубоко вздохнула и открыла глаза. Повернулась к кофейному столику, поставила на него дрожащую чашку, перевернула «Тайме» первой полосой к себе.
Постояла, глядя в газету.
Потерла лоб. Медленно подошла к столику для скрэббла.
Зазвонили церковные колокола.
Она поморщилась — сквозь шифон проникали усиленные снегом лучи солнца.
Розмари смотрела на стол, где лежали косточки скрэббла — лицевой стороной вверх.
Колокола зазвонили «О, город Вифлеем…».
Она уперла палец в косточку, выдвинула ее из стайки на край полированного стола. Опустила палец на другую косточку, передвинула и ее. Потом еще одну.
"БИОХИМИ».
Розмари вернулась к кофейному столику, взяла телефон, набрала номер. Поздоровалась.
— Немного лучше, Джо, — сказала она. — Давай встретимся, ладно? Где-нибудь, где можно поговорить, только не здесь, меня от башни уже мутит. Я приеду к тебе. Ничего, не бойся, что я, свинарников не видала?
Она глубоко вздохнула:
— Ну хорошо, где тот китайский ресторан?.. Да наплевать! Кормят там, кажется, сносно. Где он?
— Дыра, — резюмировал Джо.
Тусклый ресторанчик на двенадцать столиков, в стороне от Девятой авеню, с неподвижными лопастями вентиляторов на потолке и репродукциями картин Эдварда Хоппера на стенах. Занятых столиков было только два; за одним из них, в боковой кабинке, Розмари с Джо выпили за Рождество китайского пива и обменялись подарками.
Джо досталась большая книга в роскошном переплете, которую Розмари нашла в гостиничном бутике фирмы «Рицоли», — фотографии и чертежи классических итальянских автомобилен, в том числе и «альфа-ромео».
— Господи, какая красота! — восклицал Джо, переворачивая тяжелые страницы. — Я и не знал, что на свете есть эта книга! Bello! Belissimo!.
Он склонился над столом и поцеловал Розмари.
Розмари получила в подарок золотую брошку «Я люблю Энди» с рубиновым сердечком. «Ван Клиф и Арпельс».
Она глубоко вздохнула и со словами «напрасно ты это…» наклонилась и поцеловала его.
— Мне очень нравится, спасибо, Джо. Розмари приколола брошь к свитеру, а Джо тем временем помог официантке собрать обертку и, не заглядывая в меню, заказал на двоих.
— Ну, что тебя беспокоит? — спросил он, когда официантка отошла.
— Кое-что серьезное. И не хочется тревожить Энди.
— Опасность?
— Можно и так сказать. — Она посмотрела ему в глаза. — Джуди обронила несколько замечаний, которые меня заставили задуматься. Теперь я знаю, кем она была, а кроме того знаю, что случилось в Гамбурге, а потом и в Квебеке. И это навело меня на мысль, что ее шайка как-то вмешалась в процесс производства свечей. Какая-то диверсия. Или диверсию готовят их сообщники на Востоке.
Он привалился спиной к стене кабинки. Несколько раз моргнул, глядя на Розмари:
— Ты имеешь в виду Зажжение? Она кивнула.
— Те взрывы… Случайность. Кто-то раньше времени зажег рождественскую свечу. А может, случился пожар в магазине или жилом доме, где хранились свечи.
Джо не отрывал от нее глаз.
— Просто первые два случая, — произнес он. — Уже несколько месяцев свечи расходятся по всему миру, но впервые какие-то из них зажгли. Или они угодили в пожар.
— А может, в них вмонтирован некий таймер, — продолжала Розмари. — В биохимии я ничего не смыслю, но уверена: без нее тут не обошлось. Свеча из двух половин, верно? Из голубой и желтой. Может, на самом деле ее состав посложнее. Может, какое-то химическое вещество до поры до времени сдерживает реакцию, но часть свечей оказались бракованными. И несколько таких негодных свечек попало в Гамбург и Квебек…
Они глядели друг на друга. Потягивали пиво из стаканов.
Джо криво улыбнулся и сказал:
— А может, это всего лишь, что называется, мандраж перед премьерой? Не приходило в голову? Ты ведь Мама Энди, тебе нужно, чтобы все прошло без сучка без задоринки…
— Не исключено, — кивнула она. — Надеюсь, что так. Но вдруг за всем этим кроется нечто большее? Джо, надо проверить. Ты не подскажешь, кто бы мог этим заняться? Конечно, лаборатории уголовной полиции и ФБР отпадают. Нужно что-то частное, какой-нибудь судебный химик-консультант. С доступом к новейшему оборудованию.
— Джуди и в самом деле что-то сказала? — спросил Джо. — Или тебе было видение?
Она отвела взгляд, помолчала, снова посмотрела на него:
— И то, и другое. Понемногу.
Они прервали разговор, пока официантка расставляла тарелки на столе и двумя палочками скупо накладывала китайские пампушки.
Потом ели. Джо — с помощью палочек, Розмари — вилки.
— Ну что, неплохо? — спросил он.
— М-м-м, — промычала она с полным ртом.
— Сейчас самое неподходящее время для расследований. Особенно для таких сложных дел. Все в отпусках. Медфак Нью-йоркского университета закрыт, а именно там работает первый, кто приходит в голову, — профессор, между прочим, коллекционирует классические автомобили. Если он сам не возьмется, то хоть подскажет, кто нам способен помочь. Вот только он скорее всего в Аспене или другом горнолыжном курорте; и он, и его жена, и дети — заядлые лыжники. Впрочем, если ты настроена серьезно, можно обратиться в ФБР. Я знаю ребят в здешнем отделении, у них есть лаборатории в Арлингтоне. Все сделают качественно и быстро.
Она отрицательно покачала головой:
— Я не хочу вовлекать Энди в… целое расследование. — Розмари прикрыла рот ладонью, на глазах набухли слезы.
— Эй, эй… — Он протянул руку над столом, похлопал ее по плечу, погладил по щеке. — Энди останется в стороне. По крайней мере ничего плохого ему не будет. Я уверен, он бы первым…
— Я не хочу обращаться в ФБР, — повторила она. — Может, ты и прав, мне все мерещится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Он оторвал от себя ее руки.
— Да, это сделали они. Но идея была не моя. Я себе не хозяин, у меня есть спонсоры. И тебе это известно. Ты когда-нибудь задумывалась, сколько денег вбухали в Зажжение? Забудь о фабриках, о сбыте, подумай хотя бы о рекламе и эфирном времени, о том, сколько понадобилось труда и средств, чтобы нас увидел каждый. Каждый! — Его глаза оставались тигриными. — Мы говорим о дикарях банту на Серенгете! О пастухах Монголии! О местах, где нам пришлось проложить дороги — иначе было не завести генераторы, — чтобы тамошние жители впервые в жизни посмотрели телевизор! Миллиарды долларов! Миллиарды! — Он перевел дух. — И те, кто за всем этим стоит, не желают зря рисковать.
— Энди, мир очень сильно изменился, но с каких это пор ангелы ведут шоу? Ты и продюсер, ты и актер, ты и…
Он хохотнул:
— Мама, мои ангелы — не ангелы. — Энди сглотнул. — Они бизнесмены. При всем своем альтруизме они очень упрямы, когда речь идет о защите капиталовложений. Послушай меня! Что случилось, то случилось. — Он шагнул к ней, блеснул тигриными глазами. — Как мне теперь быть? В машине меня действительно тошнило, я не притворялся. И никто никому не приказывал обставить все именно так, это Диана придумала. Она не в своем уме, шуточное ли дело — тридцать пять лет в гильдии театральных критиков? Для нее весь мир — театр. Из Крейга она веревки вьет, он гавкает, а остальные подчиняются.
— И все-таки главный приказ отдал ты, — сказала Розмари. — Это благодаря тебе они на такое способны. Точно так же, как Хэнк благодаря тебе способен ходить.
Он глубоко вздохнул. Кивнул;
— Не совсем так, но похоже. Да. Я один за все в ответе. Да. У меня не было выбора. — Энди подошел к кофейному столику, снова глубоко вздохнул и поглядел на рекламный листок и майолику. Сунул руки в карманы.
Розмари стояла, сложив руки на груди, смотрела на него.
— Я возвращаюсь в «Уолдорф». Он перевел на нее тигриный взор.
— О, мама…
— Здесь не останусь, — отрезала она. — Возьму в банке ссуду до раскрутки «Свежего взгляда» и переберусь. Уверена, с кредитом у меня сейчас проблем не будет.
— Лучше возьми ссуду и оставайся.
— Нет. Я не знаю, что будет, когда начнется следствие, что я скажу полицейским, если они захотят меня допросить. Даже думать об этом страшно. А еще, Энди, я хочу, чтобы между нами была дистанция.
Он наполнил легкие воздухом, медленно выдохнул, кивнул. Опустил голову.
— Я тоже не желаю подвергать риску Зажжение, хоть я и не такая фанатичка, как эти твои неангелы. Я не хочу, чтобы в оставшиеся дни нам задали слишком много неприятных вопросов. Сейчас это ни к чему, если учесть, как хорошо поработали ирландцы и какие высокие у нас рейтинги.
Энди поднял голову и посмотрел на мать в упор. Его глаза превращались в оленьи.
— Так что я подожду до следующей субботы, — сказала Розмари. — До первого января. Но прежде мне на глаза не попадайся. А там, глядишь, все как-нибудь само уладится.
— А мы… зажжем свечи вместе? — спросил Энди. Несколько секунд она молчала.
— В парке?
— Нет, — ответил он. — И не в церкви абиссинских баптистов или где-нибудь еще. Я не хочу никакой шумихи… Думаю, лучше всего будет подняться наверх, ко мне. И Джо там будет, я ведь знаю, ты иначе не согласишься. Оттуда, с высоты птичьего полета, увидим весь праздник. У меня большая телестудия — ты, должно быть, видела рекламу, — можно смотреть все каналы. Честно, это самый лучший способ увидеть все и вся.
Розмари глубоко вздохнула:
— Я тебе позвоню.
Он кивнул, повернулся и направился в прихожую.
— Забери майолику, — бросила вслед она.
— О, мама…
— Забери, Энди. Это ведь не ты покупал, а они. А мне такие подарки не нужны. Ни от них, ни от тебя.
Он подошел к кофейному столику, одной ладонью смахнул «Энди» на другую. Зажал под мышкой, как дешевую книжку, и вышел из номера, затворив за собой дверь.
Розмари выпустила воздух из легких и бессильно опустила руки.
Она наклонила кофейник из фальшивого серебра над чашкой и перестаралась — налила «с верхом». Тогда Розмари взяла с подноса чистую чашку и наполнила примерно на три четверти. Сливки и подсластитель решила не добавлять.
Медленно расхаживала взад-вперед между прихожей и столиком для скрэббла, держа чашку обеими руками, хмурилась и прихлебывала кофе…
Странно. Странно и подозрительно он смеялся, когда говорил о своих ангелах-неангелах. Конечно, никакие они не ангелы, эти плутократы, всегда готовые на убийство из благородных побуждений. Что ж, едва ли такая психология не имеет аналогов в истории человечества.
Но где «БД» нашли столько тупоголовых альтруистов, чтобы собрать миллиарды? Им что, тысячи меценатов отдали по миллиону? Или сотни — по десятку миллионов? Розмари никогда не пыталась хотя бы приблизительно оценить затраты на Зажжение, не говоря уже обо всех остальных проектах «БД».
Энди говорил с нею так, словно Зажжение будет одним-единственным, решающим и неповторимым. Впрочем, естественно, что сейчас, за неделю, ему это видится именно так…
Она глотала кофе и ходила…
Почему ей не довелось познакомиться ни с кем из основных спонсоров? Она встречалась с людьми, ежегодно отдававшими тысячи на благотворительные цели, — когда была в Нью-Йорке и Ирландии и у Майка ван Бурена в День Благодарения. Да, Христианский консорциум Роба Паттерсона — щедрый жертвователь, но чтобы десятки миллионов… Нет, у нее не возникло впечатление, что организация Паттерсона способна на такие траты. Ну, может быть, несколько миллионов в общей сложности за последние три года…
Кроме того, разве не захотел бы кто-нибудь из этих основных спонсоров познакомиться с ней? И Энди разве не захотел бы оказать им такую услугу? А может, тот пожилой француз в аэропорту, Рене, и его спутник?.. Рукопожатие и несколько слов — вот и весь ее контакт с неангельскими ангелами из «БД». Наверняка именно Рене так долго говорил с Энди по телефону в то утро, когда она без предупреждения вошла в его офис; судя по тону Энди, он хорошо научился успокаивать стариков…
Розмари остановилась посреди комнаты. Постояла несколько секунд неподвижно.
Закрыла глаза, прижала ладонь ко лбу.
Глубоко вздохнула и открыла глаза. Повернулась к кофейному столику, поставила на него дрожащую чашку, перевернула «Тайме» первой полосой к себе.
Постояла, глядя в газету.
Потерла лоб. Медленно подошла к столику для скрэббла.
Зазвонили церковные колокола.
Она поморщилась — сквозь шифон проникали усиленные снегом лучи солнца.
Розмари смотрела на стол, где лежали косточки скрэббла — лицевой стороной вверх.
Колокола зазвонили «О, город Вифлеем…».
Она уперла палец в косточку, выдвинула ее из стайки на край полированного стола. Опустила палец на другую косточку, передвинула и ее. Потом еще одну.
"БИОХИМИ».
Розмари вернулась к кофейному столику, взяла телефон, набрала номер. Поздоровалась.
— Немного лучше, Джо, — сказала она. — Давай встретимся, ладно? Где-нибудь, где можно поговорить, только не здесь, меня от башни уже мутит. Я приеду к тебе. Ничего, не бойся, что я, свинарников не видала?
Она глубоко вздохнула:
— Ну хорошо, где тот китайский ресторан?.. Да наплевать! Кормят там, кажется, сносно. Где он?
— Дыра, — резюмировал Джо.
Тусклый ресторанчик на двенадцать столиков, в стороне от Девятой авеню, с неподвижными лопастями вентиляторов на потолке и репродукциями картин Эдварда Хоппера на стенах. Занятых столиков было только два; за одним из них, в боковой кабинке, Розмари с Джо выпили за Рождество китайского пива и обменялись подарками.
Джо досталась большая книга в роскошном переплете, которую Розмари нашла в гостиничном бутике фирмы «Рицоли», — фотографии и чертежи классических итальянских автомобилен, в том числе и «альфа-ромео».
— Господи, какая красота! — восклицал Джо, переворачивая тяжелые страницы. — Я и не знал, что на свете есть эта книга! Bello! Belissimo!.
Он склонился над столом и поцеловал Розмари.
Розмари получила в подарок золотую брошку «Я люблю Энди» с рубиновым сердечком. «Ван Клиф и Арпельс».
Она глубоко вздохнула и со словами «напрасно ты это…» наклонилась и поцеловала его.
— Мне очень нравится, спасибо, Джо. Розмари приколола брошь к свитеру, а Джо тем временем помог официантке собрать обертку и, не заглядывая в меню, заказал на двоих.
— Ну, что тебя беспокоит? — спросил он, когда официантка отошла.
— Кое-что серьезное. И не хочется тревожить Энди.
— Опасность?
— Можно и так сказать. — Она посмотрела ему в глаза. — Джуди обронила несколько замечаний, которые меня заставили задуматься. Теперь я знаю, кем она была, а кроме того знаю, что случилось в Гамбурге, а потом и в Квебеке. И это навело меня на мысль, что ее шайка как-то вмешалась в процесс производства свечей. Какая-то диверсия. Или диверсию готовят их сообщники на Востоке.
Он привалился спиной к стене кабинки. Несколько раз моргнул, глядя на Розмари:
— Ты имеешь в виду Зажжение? Она кивнула.
— Те взрывы… Случайность. Кто-то раньше времени зажег рождественскую свечу. А может, случился пожар в магазине или жилом доме, где хранились свечи.
Джо не отрывал от нее глаз.
— Просто первые два случая, — произнес он. — Уже несколько месяцев свечи расходятся по всему миру, но впервые какие-то из них зажгли. Или они угодили в пожар.
— А может, в них вмонтирован некий таймер, — продолжала Розмари. — В биохимии я ничего не смыслю, но уверена: без нее тут не обошлось. Свеча из двух половин, верно? Из голубой и желтой. Может, на самом деле ее состав посложнее. Может, какое-то химическое вещество до поры до времени сдерживает реакцию, но часть свечей оказались бракованными. И несколько таких негодных свечек попало в Гамбург и Квебек…
Они глядели друг на друга. Потягивали пиво из стаканов.
Джо криво улыбнулся и сказал:
— А может, это всего лишь, что называется, мандраж перед премьерой? Не приходило в голову? Ты ведь Мама Энди, тебе нужно, чтобы все прошло без сучка без задоринки…
— Не исключено, — кивнула она. — Надеюсь, что так. Но вдруг за всем этим кроется нечто большее? Джо, надо проверить. Ты не подскажешь, кто бы мог этим заняться? Конечно, лаборатории уголовной полиции и ФБР отпадают. Нужно что-то частное, какой-нибудь судебный химик-консультант. С доступом к новейшему оборудованию.
— Джуди и в самом деле что-то сказала? — спросил Джо. — Или тебе было видение?
Она отвела взгляд, помолчала, снова посмотрела на него:
— И то, и другое. Понемногу.
Они прервали разговор, пока официантка расставляла тарелки на столе и двумя палочками скупо накладывала китайские пампушки.
Потом ели. Джо — с помощью палочек, Розмари — вилки.
— Ну что, неплохо? — спросил он.
— М-м-м, — промычала она с полным ртом.
— Сейчас самое неподходящее время для расследований. Особенно для таких сложных дел. Все в отпусках. Медфак Нью-йоркского университета закрыт, а именно там работает первый, кто приходит в голову, — профессор, между прочим, коллекционирует классические автомобили. Если он сам не возьмется, то хоть подскажет, кто нам способен помочь. Вот только он скорее всего в Аспене или другом горнолыжном курорте; и он, и его жена, и дети — заядлые лыжники. Впрочем, если ты настроена серьезно, можно обратиться в ФБР. Я знаю ребят в здешнем отделении, у них есть лаборатории в Арлингтоне. Все сделают качественно и быстро.
Она отрицательно покачала головой:
— Я не хочу вовлекать Энди в… целое расследование. — Розмари прикрыла рот ладонью, на глазах набухли слезы.
— Эй, эй… — Он протянул руку над столом, похлопал ее по плечу, погладил по щеке. — Энди останется в стороне. По крайней мере ничего плохого ему не будет. Я уверен, он бы первым…
— Я не хочу обращаться в ФБР, — повторила она. — Может, ты и прав, мне все мерещится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31