— Этот человек работает с нами, и к тому же он сотрудник американского посольства. Как его дела? Внимательно посмотрев на него, врач наконец сказал:
— Никаких шансов. Кожный покров обгорел на восемьдесят процентов. Несколько часов он, может быть, с нашей помощью и продержится, но боли будут невыносимые. Если сердце выдержит...
— Куда вы его повезете?
— В военный госпиталь. Там есть все для тяжелых ожоговых больных.
— Я поеду с вами.
Он сел в машину, и та с воем тут же сорвалась с места. За оцеплением ее встретили двое полицейских на мотоциклах, которые понеслись впереди, освобождая дорогу.
Берт Глюкенхауз по-прежнему был в сознании. Ферди наклонился над ним.
— Все будет в порядке, — произнес он сдавленным голосом. — Все будет в порядке.
Американец был в слишком глубоком шоке, чтобы заметить его волнение, и лишь слабо улыбнулся в ответ. Ферди никак не мог поверить, что тот вскоре умрет: таким спокойным Берт казался.
Внезапно Глюкенхауз встревоженно посмотрел на своего южноафриканского коллегу и сказал:
— Эта женщина... Ее надо найти.
— Вы мне поможете. Как только вас поставят на ноги. Вы легко отделались.
Отодвинув его, врач прислонил стетоскоп к груди раненого, и вновь в машине воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками сирены. «Скорая» неслась на север по уже опустевшим улицам Претории. Ферди закрыл глаза и начал молиться.
Он всегда был глубоко религиозным человеком.
Поворот, еще поворот... Машина то замедляла, то ускоряла ход... И вот врач поднял голову, и глаза его встретились с глазами Ферди. Берт Глюкенхауз лежал спокойно, но еще спокойнее, чем раньше.
Глава 2
Свернув на Шубарт-стрит, машина въехала затем в узкий проход между двумя зданиями и покатила по наклонной в подземный гараж. Два солдата в форме цвета хаки, с автоматами «узи» на плечах, которых Малко заметил у входа, выглядели необычно в этом торговом квартале в центре Претории. Офицер, встречавший его в Йоханнесбурге, в аэропорту Яна Смита, предъявил удостоверение, и один из солдат открыл металлическую решетку. Еще несколько солдат находились в гараже, предназначенном для обитателей тридцать третьего этажа, где располагалась южноафриканская контрразведка. Остальные этажи здания занимали «нормальные» учреждения: банки и частные фирмы. На тридцать третьем этаже огромная решетка перегораживала служебный вход. Провожатый Малко вставил магнитную карточку в щель, и дверь бесшумно открылась. На стенах висели плакаты, несколько наивно призывавшие к бдительности. Дежурный проводил их в большую комнату, где стоял диапроектор. В комнате находились еще два человека.
Одного из них Малко узнал сразу: человек с резко выступающим кадыком был Джон Бартер, новый резидент ЦРУ в Претории. Рукопожатие американца было дружеским до боли в пальцах.
— Добрались нормально?
— Отлично, — ответил Малко.
Во время полета на самолете южноафриканской компании он не раз вспомнил комфорт и кухню «Эр Франс».
Поставив свой атташе-кейс, Малко повернулся к другому мужчине, плотно сложенному, с серыми глазами и красноватым пятном на подбородке.
— Полковник Фердинанд Костер, — представил его Джон Бартер. — Наш коллега... Известен как просто Ферди... Он занимался тем самым делом, которое привело вас сюда...
Ферди пожал руку Малко и кивнул головой, в то время как дежурный принес чай, на поверку оказавшийся абсолютным пойлом. Открылась дверь, и вошла молодая женщина, чье лицо с задорно вздернутым носиком обрамляли коротко остриженные черные волосы. Роскошные ноги в серых чулках и грудь, подчеркнутая пуловером из тонкой шерсти, были достойны фигурировать в журнале «Плейбой». Однако благодаря очкам и туфлям без каблука она имела серьезный и даже строгий вид. Расплывшись в улыбке, Ферди сказал:
— Мисс Йоханна Питердорф — моя лучшая сотрудница. Она курирует все дела, связанные с АНК.
Йоханна Питердорф села, положив ногу на ногу. Ее серые глаза рассматривали Малко холодным взором энтомолога. Ферди повернулся к нему.
— Фотографии у вас с собой?
— Здесь, — сказал Малко.
Он вынул из своего дипломата несколько слайдов, которые южноафриканский полковник тут же передал своей сотруднице. Та включила проектор. На экране показалось лицо молодой, довольно симпатичной женщины. В комнате повисла глубокая тишина. Наконец Ферди разочарованно бросил:
— Это не она!
— Тем лучше, — сказал Малко, — потому что эта женщина в данный момент находится в римской тюрьме.
Вновь экран стал белым. Новое фото. На этот раз снимок сделан издалека, с помощью телеобъектива. Подойдя к экрану, Ферди тщательно осмотрел фотографию со всех сторон и отрицательно покачал головой.
— По-моему, нет, — сказал он, — но не уверен.
— Можете быть уверены, — заметил Малко, — эту убили израильтяне два месяца тому назад во время одного из палестинских налетов в Южном Ливане. Следующую.
Кадр сменился: очень крупный план миловидной женщины с темными волосами, спадающими на плечи.
На этот раз не прошло и трех секунд, как Ферди вскричал:
— Это она! Это она!
— Вы уверены? — больше для проформы спросил Малко.
— Абсолютно! Эту шлюху я запомнил на всю жизнь, — с яростью сказал Ферди.
— Ее настоящее имя Гудрун Тиндорф. Немка, лесбиянка, была членом «Движения 2-го июня», террористической группы, разгромленной в 1968 году службой безопасности ФРГ. Гудрун прошла военную подготовку в одном из чешских тренировочных лагерей. Немцы считают ее одной из самых опасных террористок. Она, кстати, единственная, кто выскользнул из их рук.
— А чем она занимается сейчас?
Йоханна зажгла свет. Ферди впился глазами в Малко.
— Убивает, — ответил тот. — По заданию тех, кто ей хорошо платит. В течение последних десяти лет она работала на несколько террористических группировок в Европе и Южной Америке. Ее пребывание в «Движении 2-го июня» позволило ей установить многочисленные контакты среди террористов, где она пользуется доверием. Но теперь она работает на себя. Это наемница, она занимается этим только ради денег. Может быть, еще ради своего женского самолюбия. Она профессионал высшего класса. Мы с трудом идентифицировали ее с помощью вашего фоторобота...
Компьютеры ЦРУ нажили на этом головную боль. Не говоря уже о многих и многих информаторах. Женщина, взорвавшая бомбу на Чёрч-стрит, неизбежно должна была быть известной в террористических кругах, а проявленное ею хладнокровие свидетельствовало о том, что она отнюдь не новичок. Исходя из этих скудных предпосылок, ЦРУ сообщило ее приметы различным европейским спецслужбам и получило около двадцати имен. Причем цвет волос и даже глаз в расчет не принимались. Как известно, с помощью контактных линз его легко изменить. Затем, в результате рутинных операций, были выявлены наиболее вероятные «кандидатки». Гудрун Тиндорф была «лучшей» из них. И последний довод в ее пользу: в ее досье было записано, что она говорит по-голландски. Так же как и южноафриканцы.
— А больше у вас ничего на нее нет? — спросил Ферди.
— Ничего, — признался Малко. — Она использует массу псевдонимов и может достать фальшивые документы наивысшего качества.
— Мы все-таки прокрутим ее вместе со службой иммиграции, — заметил Ферди.
— На мой взгляд, — предположил Малко, — ее давно уже нет в стране. Это не тот человек, что любит понапрасну рисковать.
— С момента взрыва мы следим за аэропортом и за всеми пограничными пунктами, — возразил южноафриканский полковник.
Но можно ведь переправиться и морем, и подпольными каналами...
Некоторое время полковник молчал, как будто размышляя, сказать или не сказать. Наконец, вынув листок из кармана, он протянул его Малко.
— Вот что мы получили два дня тому назад. Не исключено, что Гудрун Тиндорф еще здесь.
Взяв листок, Малко прочитал несколько строк, напечатанных на машинке на английском языке: «Если Нельсон Мандела и Уолтер Сизулу не будут освобождены до конца недели, ждите новых взрывов. Умкхонто Ве Сизвек».
— Что означает эта подпись и кто эти люди? — спросил Малко.
— Двое руководителей АНК, — пояснил Ферди. — Получили по двадцать лет за участие в террористических актах. А подпись на языке зулу означает «Копье нации». Это вооруженная секция АНК. Вы когда-нибудь слышали о некоем Джозефе Гродно?
— Никогда.
— Жаль. Джозеф или, если хотите, Джо Гродно — наш заклятый враг. Он участвовал в создании Южно-Африканской коммунистической партии, а теперь является одним из руководителей АНК. По национальности литовец. Сейчас он находится в Замбии, в Лусаке, и оттуда направляет все террористические акции против нас. Это бывший коминтерновец, очень опасный человек. А нас он ненавидит.
Малко знал, кто такой Джо Гродно, но предпочел прикинуться простачком. Южноафриканцам ни разу не удалось его поймать, но жена его погибла при довольно странных обстоятельствах, вскрыв письмо с миной-ловушкой. И кто знает, не были ли причастны к этому южноафриканские спецслужбы?
Малко вернул листок своему коллеге.
— Вы считаете, что эта угроза серьезна?
— И даже очень, — ответил тот. — Джо Гродно предупредил, что нам следует в скором времени ожидать заминированных машин. И вот — Чёрч-стрит. Мы имеем дело с крупным заговором с целью оказать давление на правительство. Если последуют новые взрывы, общественное мнение будет за освобождение этих двух террористов.
— А у вас есть какие-нибудь шансы разыскать эту Гудрун Тиндорф?
Полковник Костер покачал головой.
— Нет. Мы разослали фоторобот, прочесали отели, аэропорты, сообщили ее приметы прессе. Никто ее не видел.
— Она наверняка скрывается у кого-нибудь из этих поганых святош, — зло прервала его Йоханна.
Натолкнувшись на взгляд Малко, ее глаза потеплели.
— Надеюсь, я вас не шокировала...
Церковь была против апартеида, Всемирный экуменический совет церквей помогал почти всем террористическим движениям в мире. Тем не менее Малко плохо представлял себе Гудрун Тиндорф скрывающейся у священников. Американцы знали, что южноафриканская служба безопасности, не слишком знакомая с городским терроризмом, буксовала на месте в деле о взрыве на Чёрч-стрит. Именно поэтому Малко и оказался в Южной Африке.
В ЦРУ были потрясены жуткой смертью двух своих сотрудников, погибших при выполнении задания, не представлявшего теоретически никакого риска. Получив это известие, начальник оперативного управления Компании пришел в ярость. По его мнению, вся ответственность за гибель Берта Глюкенхауза и Стива Орбача лежала на южноафриканцах. Только вот дело было в том, что отомстить за них можно было лишь в сотрудничестве с этой самой южноафриканской службой безопасности. Командировка Малко в Южную Африку и была решением этой непростой дилеммы. Поскольку тот не был штатным сотрудником Компании, никто не мог заподозрить ЦРУ в сотрудничестве с «дьяволами» из Претории вопреки анафеме, провозглашенной ООН.
В комнате вновь воцарилась тишина.
— Где же прячется эта шлюха? — пробормотал Ферди про себя. — Голову ей оторву, когда найду...
— Ну, а какие-нибудь версии у вас есть? — спросил Малко. — Машина этих двух террористов...
— Она была угнана за неделю до взрыва из пригорода Йоханнесбурга, — сказал Ферди. — Принадлежала белому. Мы все проверили. Тут все ясно.
— А где они ее прятали?
— В том же гараже, где была взрывчатка. Там хозяйничает какая-то банда... Они занимаются угоном машин и их перепродажей... Мелкота. Жажда наживы и расовая ненависть — вот их главные стимулы.
— А если потрясти их? Им что-нибудь известно?
Ферди горько улыбнулся.
— Оба их главаря были в «галанте»... Все, что от них осталось, поместится в коробке из-под обуви... и еще место останется. А они были единственными, кто имел дело с действительными организаторами. Как они рассказывали своим товарищам, те представились как члены АНК.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35