лицо – месиво из крови и грязи. Двое мятежников подхватили его, понесли в машину. Один из них обернулся, выдернул предохранитель из гранаты, бросил под ноги уже мертвого шофера, прежде чем сесть в свой «лендровер». Машина тут же стала карабкаться по насыпи, щебень летел из-под колес во все стороны. Спастись от погони можно было, только добравшись до дороги на Назрет, проехав мимо казармы.
Переехав через пути, «лендровер» спустился по насыпи с другой стороны. Очнувшись, Малко взвыл от боли. Машина что есть духу мчалась по путям. Сара Массава сняла с лица платок, проверила зарядное устройство.
* * *
Услышав выстрелы, сержант Тачо вскочил. В Аддис-Абебе стреляли часто. Кто-то мог выпустить очередь случайно. Несмотря на это, он с беспокойством стал следить за поворотом, откуда должен был появиться «лендровер».
На это у него ушло не более тридцати секунд. Интуиция взяла верх над разумом. Он бегом вернулся в казарму.
Заорал, перекрывая гомон, отдал приказы. К счастью, три машины уже готовились отъехать для патрулирования города. Подгоняемые криками сержанта, солдаты кинулись к машинам. Пулеметчики на ходу вставляли ленты в орудия. В этот момент взрыв потряс казарму.
Тачо влетел в головную машину, плечом оттолкнул пулеметчика, сел на его место. Машина двинулась вдоль железнодорожных путей. Через сто метров головная машина резко остановилась перед «лендровером», объятым пламенем и черным дымом. Стоя в машине, Тачо заметил автомашину по другую сторону дороги. Он сразу все понял, заорал:
– Догнать их!
Из-за высоты откоса стрелять по уходящему «лендроверу» было бесполезно. К тому моменту, когда три «лендровера» пересекли железнодорожное полотно, машина, которую они преследовали, уже подъехала к переезду, к дороге на Назрет.
Напрасно Тачо орал и жестикулировал.
Когда он добрался до переезда, преследуемый «лендровер» уже въезжал на следующий перекресток, напротив агентства «Эр Франс», на пересечении улиц Рас Меконнен и Рас Деста. Мало этого. Ехавшие в «лендровере» разбрасывали листовки. Террористы делали свою пропагандистскую работу... Тачо не терял надежды: террористы поднимались к центру города, где движение было гораздо интенсивнее. Там у него было больше шансов догнать их.
– Включи сирену, – прорычал он в ухо водителю, – зажги фары.
Сам он укрылся в середине автомашины и судорожно сжимал обеими руками рукоятку пулемета. Он знал, что не сможет поработать так, как хотел бы. Ему нужно было схватить беглеца живым.
* * *
Гебачев Дилла регулировал движение с полудня, он стоял на пересечении улиц Рас Меконнен и Рас Деста. Ему хотелось, чтобы его дежурство скорее закончилось. И все из-за этой Назрет-авеню. Это был самый оживленный перекресток в городе. Он сдвинул фуражку на затылок и пронзительными свистками наводил порядок на перекрестке. Как большинство полицейских, он не желал менять свою фуражку «старого режима» на пилотку, предлагаемую ВВАС.
Когда раздались выстрелы, на Рас Деста скопилась длинная вереница машин, наиболее нетерпеливые сигналили, несмотря на невозмутимость, которой славятся эфиопы.
Гебачев Дилла вздрогнул и посмотрел в сторону железнодорожного переезда, пытаясь увидеть, что там происходит. Бесполезно. Он только что перекрыл движение на улице Рас Меконнен и ее продолжении – Назрет-авеню, когда услышал мощный взрыв со стороны Четвертой дивизии. Он вздрогнул, но не очень удивился. Подобное случалось в Аддис-Абебе, и никто никогда не мог объяснить, что происходит. Но сейчас взрыв был очень близко.
Он поднес свисток к губам. Со стороны железной дороги прямо на него несся «лендровер». Сначала он решил, что это – одна из машин ВВАС, но когда она поравнялась с ним, увидел женское лицо, мужчин в гражданском и листовки.
Члены ЭПРП!
Он их видел впервые. Как снаряд, машина пересекла перекресток и понеслась по Рас Меконнен. Едва она скрылась, на переезде появились еще три «лендровера». Тотчас же на головной машине завыла сирена.
На этот раз ВВАС!
Гебачев Дилла раздумывал долю секунды. Спокойно, словно он не слышал воя сирены, повернулся на каблуках, свистнул громко и уверенно, спустив свору машин, ожидавших на перекрестке. Когда первый «лендровер» с ревущей сиреной остановился у него за спиной, поток машин все шел и шел...
Сержант Тачо спрыгнул на землю, брызгая слюной от бешенства, попытался остановить машины. Полицейский с запоздалым рвением кинулся ему на помощь. Но никто не обращал внимания на его свистки. Машины мчались и мчались по перекрестку как разъяренное стадо бизонов.
– Остановите их! – орал сержант Тачо.
Гебачев Дилла кинулся на середину перекрестка, дуя в свисток так, что легкие готовы были лопнуть. Теперь это уже не имело значения: террористы были далеко.
Глава 11
– Malko, wake up, wake up, please!
Издалека до Малко доносился доверительный голос, говорящий по-английски. Он приоткрыл глаза, но ничего не увидел. Страшно болела спина, казалось, что все мышцы разорваны. В какую-то долю секунды он подумал, не ослеп ли он, но потом до него дошло, что уже наступила ночь. Рядом с ним появилась сверкающая точка: фонарь. Он стал различать расплывчатые силуэты, деревья. Малко лежал на земле, голова покоилась на свернутой одежде.
Сара Массава с тревожным выражением на лице склонилась над ним.
– Не двигайтесь.
Он был совершенно не способен на это. Понемногу к нему возвращалась память. «Лендровер», веревка, его падение. Затем он вспомнил, что его куда-то тащили, что ему было плохо. Как будто он просыпался после наркоза. Как он очутился здесь? Когда он потерял сознание, то был в руках Тачо.
– Где мы? – спросил он. – Что случилось?
– В парке французского посольства, – ответила эритрейка. – Мы перелезли через стену. Я знаю охранников на входе. Они нас не выдадут. Никто нас не найдет на пятидесяти гектарах.
Малко вспомнил, что в начале своего пребывания в городе он был поражен размерами посольств ведущих стран. Они все находились на окраине и были окружены огромными парками. Здания были переданы посольствам в прошлом веке императором Менеликом. Тогда он не знал, что это спасет ему жизнь... У него было впечатление, что его разбил паралич, – так он страдал. Лицо ужасно жгло. Запястья были перевязаны. Наручники исчезли. Распухшая челюсть мешала ему нормально говорить.
– Дайте мне зеркало, – попросил он.
Он боялся, что был обезображен. Сара вынула из кармана куртки маленькое зеркальце и протянула ему.
Малко принялся разглядывать себя. Всюду были ссадины, множество гематом на тех местах, куда его били. Он мог с трудом открыть рот, – настолько распухла челюсть. Но он по-прежнему сохранял человеческий вид.
– Я послала в «Меркато» за мазью, чтобы смазать ваши раны, – сказала Сара. – Она поможет.
– Как вы меня нашли? – спросил Малко слабым голосом.
Его зубы стучали. Одежда превратилась в лохмотья, и он был укрыт толстым пледом из грубой шерсти, которого явно было недостаточно, чтобы согреться. Место, где он находился, походило на чащу леса. В радиусе двадцати метров стояли несколько вооруженных людей. Никаких строений не было видно. Сара закурила.
– Вас спас Дик, – сказала она. – Он мне сказал, что вы знаете, где находится золото. Иначе я никогда бы не стала рисковать жизнью моих людей. У нас был один шанс из ста выйти оттуда живыми. Прежде чем мы попали сюда, нам нужно было пересечь весь город. Мы напали на «лендровер» на берегу реки Кешене. Двое из моих людей погибли. Было трудно, потому что мы не хотели уничтожать машину...
Она покачала головой.
– А теперь нужно переждать здесь какое-то время, пока страсти улягутся. Нас защищает дипломатический иммунитет...
– Золото, – медленно произнес Малко, – я еще не знаю, где оно находится. Но думаю, что скоро мы его найдем.
Он рассказал ей про поездку в Аваза. Глаза Сары заблестели. Она сжала его руку так сильно, что он закричал.
– Мы отправимся на поиски, – сказала она. – Как только сможем.
– Где Дик?
Сара покачала головой.
– Не знаю. Он должен к нам присоединиться. Принести вам одежду. Он тоже скрывается. Сержант Тачо сделает все, чтобы разыскать вас...
За деревьями послышался шум шагов. Сара схватилась за свой «Калашников», но тут же отставила его.
– Это для вас, – сказала она. – Лекарство.
Молодой человек с бородой вышел из-за деревьев и протянул ей пакет. Она его тут же открыла. В пластмассовой коробочке лежала коричневатая паста. В ноздри Малко ударил тошнотворный острый запах. Сара, присев рядом с ним на корточки, улыбнулась ему.
– Нужно растереть этим все тело. Через два часа вам будет гораздо лучше. Эта мазь сделана из растений галла. Мы пользуемся ими для обработки ран, потому что у нас не так много медикаментов...
– Но я не могу сам растереть себя, – запротестовал Малко.
– Ничего, страшного. Позвольте мне.
Присовокупив действия к словам, Сара Массава стала снимать с Малко то, что осталось от его рубашки. Ее крохотные руки пришли в движение, и вскоре на нем ничего не осталось. Несмотря на сумерки, он мог видеть гематомы, которыми было усыпано его тело. Нагота Малко не смущала эритрейку. Он чихнул и задрожал. Холод и нервное напряжение. Сара взяла в правую руку немного пасты и положила ее на торс Малко. Он тут же взвыл, и она быстро отдернула руку.
– Вам больно?
С перехваченным от боли дыханием Малко покачал головой. Наверное, у него ободран бок. Очень осторожно Сара принялась наносить коричневатую мазь, едва касаясь его. Он сжал зубы, чтобы не закричать, настолько были болезненны прикосновения к телу. Через полчаса он с ног до головы стал коричневым. Сара помогла перевернуться ему на живот. Новая пытка. Когда она дотронулась до его спины, Малко выругался как извозчик. Ему казалось, что все его мышцы разорваны. Она нежно разговаривала с ним все то время, пока втирала мазь. Ему было стыдно за свою слабость. Ведь эритрейка тоже устала. Он отрывал время от ее сна. Вокруг них спали мятежники. Ночь была очень светлой, и он ясно различал силуэт Сары.
Она перевернула его на спину и стала втирать мазь. Мало-помалу Малко почувствовал, как расслабляются его мышцы, а боль стихает. Но передышка оказалась короткой. Ему снова стало казаться, что тело загорается сантиметр за сантиметром!
Это было невыносимо. Сара все втирала и втирала мазь, уже не щадя его, переворачивая на живот, неутомимая, как профессиональная массажистка. Малко подумал, что он походил на птицу, которую крутят на вертеле.
– Хватит! – умолял он. – Я больше не могу, я весь горю.
Сара залилась радостным смехом. Впервые с тех пор, как он с ней познакомился.
– Это прекрасно! – возликовала она. – Но вам совсем не нужно простужаться.
Она схватила флягу и заставила его выпить. Жидкий огонь. Знаменитый катикала. Теперь пожар полыхал и внутри. Сара Массава смотрела с удовлетворением на плоды своей деятельности. Малко понятия не имел, который сейчас час. Все произошло очень быстро.
– А сейчас спать, – сказала Сара. – Я лягу рядом с вами. Я отдала вам свое одеяло...
Малко стало так жарко, что он вполне бы смог скакать голым в парке посольства. Но он согласился. Сара, не раздеваясь, улеглась рядом с ним, а «Калашников» положила рядом с собой.
– Мне холодно, – прошептала она.
Внезапно она прижалась к нему. Грудь была мягкой, и он почувствовал, что она не носит бюстгальтера. Но в таком поведении не было ничего сексуального, просто животная потребность в тепле.
* * *
Совсем рядом раздался лай собак, разбудивший Малко. Он выпрямился, постанывая от боли, заметил бегущее животное и замер. Сара не проснулась. Немного смутившись, Малко обнаружил, что растирание вызвало у него неистовое желание. Он лежал на спине, мышцы так болели, что ему совершенно необходимо было пошевелиться. Левый бок был изранен, поэтому он был вынужден повернуться на правый бок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Переехав через пути, «лендровер» спустился по насыпи с другой стороны. Очнувшись, Малко взвыл от боли. Машина что есть духу мчалась по путям. Сара Массава сняла с лица платок, проверила зарядное устройство.
* * *
Услышав выстрелы, сержант Тачо вскочил. В Аддис-Абебе стреляли часто. Кто-то мог выпустить очередь случайно. Несмотря на это, он с беспокойством стал следить за поворотом, откуда должен был появиться «лендровер».
На это у него ушло не более тридцати секунд. Интуиция взяла верх над разумом. Он бегом вернулся в казарму.
Заорал, перекрывая гомон, отдал приказы. К счастью, три машины уже готовились отъехать для патрулирования города. Подгоняемые криками сержанта, солдаты кинулись к машинам. Пулеметчики на ходу вставляли ленты в орудия. В этот момент взрыв потряс казарму.
Тачо влетел в головную машину, плечом оттолкнул пулеметчика, сел на его место. Машина двинулась вдоль железнодорожных путей. Через сто метров головная машина резко остановилась перед «лендровером», объятым пламенем и черным дымом. Стоя в машине, Тачо заметил автомашину по другую сторону дороги. Он сразу все понял, заорал:
– Догнать их!
Из-за высоты откоса стрелять по уходящему «лендроверу» было бесполезно. К тому моменту, когда три «лендровера» пересекли железнодорожное полотно, машина, которую они преследовали, уже подъехала к переезду, к дороге на Назрет.
Напрасно Тачо орал и жестикулировал.
Когда он добрался до переезда, преследуемый «лендровер» уже въезжал на следующий перекресток, напротив агентства «Эр Франс», на пересечении улиц Рас Меконнен и Рас Деста. Мало этого. Ехавшие в «лендровере» разбрасывали листовки. Террористы делали свою пропагандистскую работу... Тачо не терял надежды: террористы поднимались к центру города, где движение было гораздо интенсивнее. Там у него было больше шансов догнать их.
– Включи сирену, – прорычал он в ухо водителю, – зажги фары.
Сам он укрылся в середине автомашины и судорожно сжимал обеими руками рукоятку пулемета. Он знал, что не сможет поработать так, как хотел бы. Ему нужно было схватить беглеца живым.
* * *
Гебачев Дилла регулировал движение с полудня, он стоял на пересечении улиц Рас Меконнен и Рас Деста. Ему хотелось, чтобы его дежурство скорее закончилось. И все из-за этой Назрет-авеню. Это был самый оживленный перекресток в городе. Он сдвинул фуражку на затылок и пронзительными свистками наводил порядок на перекрестке. Как большинство полицейских, он не желал менять свою фуражку «старого режима» на пилотку, предлагаемую ВВАС.
Когда раздались выстрелы, на Рас Деста скопилась длинная вереница машин, наиболее нетерпеливые сигналили, несмотря на невозмутимость, которой славятся эфиопы.
Гебачев Дилла вздрогнул и посмотрел в сторону железнодорожного переезда, пытаясь увидеть, что там происходит. Бесполезно. Он только что перекрыл движение на улице Рас Меконнен и ее продолжении – Назрет-авеню, когда услышал мощный взрыв со стороны Четвертой дивизии. Он вздрогнул, но не очень удивился. Подобное случалось в Аддис-Абебе, и никто никогда не мог объяснить, что происходит. Но сейчас взрыв был очень близко.
Он поднес свисток к губам. Со стороны железной дороги прямо на него несся «лендровер». Сначала он решил, что это – одна из машин ВВАС, но когда она поравнялась с ним, увидел женское лицо, мужчин в гражданском и листовки.
Члены ЭПРП!
Он их видел впервые. Как снаряд, машина пересекла перекресток и понеслась по Рас Меконнен. Едва она скрылась, на переезде появились еще три «лендровера». Тотчас же на головной машине завыла сирена.
На этот раз ВВАС!
Гебачев Дилла раздумывал долю секунды. Спокойно, словно он не слышал воя сирены, повернулся на каблуках, свистнул громко и уверенно, спустив свору машин, ожидавших на перекрестке. Когда первый «лендровер» с ревущей сиреной остановился у него за спиной, поток машин все шел и шел...
Сержант Тачо спрыгнул на землю, брызгая слюной от бешенства, попытался остановить машины. Полицейский с запоздалым рвением кинулся ему на помощь. Но никто не обращал внимания на его свистки. Машины мчались и мчались по перекрестку как разъяренное стадо бизонов.
– Остановите их! – орал сержант Тачо.
Гебачев Дилла кинулся на середину перекрестка, дуя в свисток так, что легкие готовы были лопнуть. Теперь это уже не имело значения: террористы были далеко.
Глава 11
– Malko, wake up, wake up, please!
Издалека до Малко доносился доверительный голос, говорящий по-английски. Он приоткрыл глаза, но ничего не увидел. Страшно болела спина, казалось, что все мышцы разорваны. В какую-то долю секунды он подумал, не ослеп ли он, но потом до него дошло, что уже наступила ночь. Рядом с ним появилась сверкающая точка: фонарь. Он стал различать расплывчатые силуэты, деревья. Малко лежал на земле, голова покоилась на свернутой одежде.
Сара Массава с тревожным выражением на лице склонилась над ним.
– Не двигайтесь.
Он был совершенно не способен на это. Понемногу к нему возвращалась память. «Лендровер», веревка, его падение. Затем он вспомнил, что его куда-то тащили, что ему было плохо. Как будто он просыпался после наркоза. Как он очутился здесь? Когда он потерял сознание, то был в руках Тачо.
– Где мы? – спросил он. – Что случилось?
– В парке французского посольства, – ответила эритрейка. – Мы перелезли через стену. Я знаю охранников на входе. Они нас не выдадут. Никто нас не найдет на пятидесяти гектарах.
Малко вспомнил, что в начале своего пребывания в городе он был поражен размерами посольств ведущих стран. Они все находились на окраине и были окружены огромными парками. Здания были переданы посольствам в прошлом веке императором Менеликом. Тогда он не знал, что это спасет ему жизнь... У него было впечатление, что его разбил паралич, – так он страдал. Лицо ужасно жгло. Запястья были перевязаны. Наручники исчезли. Распухшая челюсть мешала ему нормально говорить.
– Дайте мне зеркало, – попросил он.
Он боялся, что был обезображен. Сара вынула из кармана куртки маленькое зеркальце и протянула ему.
Малко принялся разглядывать себя. Всюду были ссадины, множество гематом на тех местах, куда его били. Он мог с трудом открыть рот, – настолько распухла челюсть. Но он по-прежнему сохранял человеческий вид.
– Я послала в «Меркато» за мазью, чтобы смазать ваши раны, – сказала Сара. – Она поможет.
– Как вы меня нашли? – спросил Малко слабым голосом.
Его зубы стучали. Одежда превратилась в лохмотья, и он был укрыт толстым пледом из грубой шерсти, которого явно было недостаточно, чтобы согреться. Место, где он находился, походило на чащу леса. В радиусе двадцати метров стояли несколько вооруженных людей. Никаких строений не было видно. Сара закурила.
– Вас спас Дик, – сказала она. – Он мне сказал, что вы знаете, где находится золото. Иначе я никогда бы не стала рисковать жизнью моих людей. У нас был один шанс из ста выйти оттуда живыми. Прежде чем мы попали сюда, нам нужно было пересечь весь город. Мы напали на «лендровер» на берегу реки Кешене. Двое из моих людей погибли. Было трудно, потому что мы не хотели уничтожать машину...
Она покачала головой.
– А теперь нужно переждать здесь какое-то время, пока страсти улягутся. Нас защищает дипломатический иммунитет...
– Золото, – медленно произнес Малко, – я еще не знаю, где оно находится. Но думаю, что скоро мы его найдем.
Он рассказал ей про поездку в Аваза. Глаза Сары заблестели. Она сжала его руку так сильно, что он закричал.
– Мы отправимся на поиски, – сказала она. – Как только сможем.
– Где Дик?
Сара покачала головой.
– Не знаю. Он должен к нам присоединиться. Принести вам одежду. Он тоже скрывается. Сержант Тачо сделает все, чтобы разыскать вас...
За деревьями послышался шум шагов. Сара схватилась за свой «Калашников», но тут же отставила его.
– Это для вас, – сказала она. – Лекарство.
Молодой человек с бородой вышел из-за деревьев и протянул ей пакет. Она его тут же открыла. В пластмассовой коробочке лежала коричневатая паста. В ноздри Малко ударил тошнотворный острый запах. Сара, присев рядом с ним на корточки, улыбнулась ему.
– Нужно растереть этим все тело. Через два часа вам будет гораздо лучше. Эта мазь сделана из растений галла. Мы пользуемся ими для обработки ран, потому что у нас не так много медикаментов...
– Но я не могу сам растереть себя, – запротестовал Малко.
– Ничего, страшного. Позвольте мне.
Присовокупив действия к словам, Сара Массава стала снимать с Малко то, что осталось от его рубашки. Ее крохотные руки пришли в движение, и вскоре на нем ничего не осталось. Несмотря на сумерки, он мог видеть гематомы, которыми было усыпано его тело. Нагота Малко не смущала эритрейку. Он чихнул и задрожал. Холод и нервное напряжение. Сара взяла в правую руку немного пасты и положила ее на торс Малко. Он тут же взвыл, и она быстро отдернула руку.
– Вам больно?
С перехваченным от боли дыханием Малко покачал головой. Наверное, у него ободран бок. Очень осторожно Сара принялась наносить коричневатую мазь, едва касаясь его. Он сжал зубы, чтобы не закричать, настолько были болезненны прикосновения к телу. Через полчаса он с ног до головы стал коричневым. Сара помогла перевернуться ему на живот. Новая пытка. Когда она дотронулась до его спины, Малко выругался как извозчик. Ему казалось, что все его мышцы разорваны. Она нежно разговаривала с ним все то время, пока втирала мазь. Ему было стыдно за свою слабость. Ведь эритрейка тоже устала. Он отрывал время от ее сна. Вокруг них спали мятежники. Ночь была очень светлой, и он ясно различал силуэт Сары.
Она перевернула его на спину и стала втирать мазь. Мало-помалу Малко почувствовал, как расслабляются его мышцы, а боль стихает. Но передышка оказалась короткой. Ему снова стало казаться, что тело загорается сантиметр за сантиметром!
Это было невыносимо. Сара все втирала и втирала мазь, уже не щадя его, переворачивая на живот, неутомимая, как профессиональная массажистка. Малко подумал, что он походил на птицу, которую крутят на вертеле.
– Хватит! – умолял он. – Я больше не могу, я весь горю.
Сара залилась радостным смехом. Впервые с тех пор, как он с ней познакомился.
– Это прекрасно! – возликовала она. – Но вам совсем не нужно простужаться.
Она схватила флягу и заставила его выпить. Жидкий огонь. Знаменитый катикала. Теперь пожар полыхал и внутри. Сара Массава смотрела с удовлетворением на плоды своей деятельности. Малко понятия не имел, который сейчас час. Все произошло очень быстро.
– А сейчас спать, – сказала Сара. – Я лягу рядом с вами. Я отдала вам свое одеяло...
Малко стало так жарко, что он вполне бы смог скакать голым в парке посольства. Но он согласился. Сара, не раздеваясь, улеглась рядом с ним, а «Калашников» положила рядом с собой.
– Мне холодно, – прошептала она.
Внезапно она прижалась к нему. Грудь была мягкой, и он почувствовал, что она не носит бюстгальтера. Но в таком поведении не было ничего сексуального, просто животная потребность в тепле.
* * *
Совсем рядом раздался лай собак, разбудивший Малко. Он выпрямился, постанывая от боли, заметил бегущее животное и замер. Сара не проснулась. Немного смутившись, Малко обнаружил, что растирание вызвало у него неистовое желание. Он лежал на спине, мышцы так болели, что ему совершенно необходимо было пошевелиться. Левый бок был изранен, поэтому он был вынужден повернуться на правый бок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30