— вставил маркиз.
— Намекаешь, что я назойлива? — невозмутимо осведомилась его сестра. — И нечего испепелять меня взглядом! Я знаю Серену очень хорошо, и мне не нужно разводить с ней всякие церемонии.
— Ну, конечно, вы знаете меня хорошо, — улыбнулась Серена. — Вы должны опровергнуть все эти сплетни, в них нет ни слова правды.
— О, то же самое говорил мне и Ротерхэм. Я рада, что это всего лишь сплетни. Нет, не потому, что ты не нравишься мне, дорогая. Просто из этого ничего бы не вышло. У тебя слишком сильный характер для моего брата. Как раз несколько минут назад мы с леди Спенборо сошлись в том, что ему подойдет только скромная серая мышка.
— Я так благодарен вам обеим! — воскликнул маркиз.
— О, нет! — торопливо сказала Фанни, зардевшись от смущения, — Я так не говорила… То есть это говорила леди Силчестер…
К счастью, ее сбивчивые объяснения были прерваны появлением слуги. Фанни поспешила подняться:
— Леди Силчестер, вы позавтракаете вместе с нами? Может, мы перейдем в столовую?
Когда бесцеремонную гостью вывели из гостиной, Серена от души расхохоталась:
— Я бы обиделась на мышку!
— Я тоже, — грустно улыбнулся Ротерхэм. — Августа просто несносна.
Они тоже направились в столовую, где на столе стояло холодное мясо и фрукты. Но не успели все усесться, как на улице раздался скрип колес. Через несколько минут дворецкий известил Фанни, что леди и мисс Лейлхэм ожидают ее в гостиной. Вдова была вынуждена извиниться перед гостями. Ее удивило, что Либстер, обычно такой надежный, на этот раз не выпроводил гостей, и, когда тот закрыл за ней дверь, мягко пожурила дворецкого. Но оказалось, что он пытался сделать все возможное, чтобы выдворить незваных посетителей, убеждая их, что миледи сейчас очень занята. Те сумели уломать дворецкого — леди Лейлхэм попросила передать, что она задержит миледи не более чем на минуту. С замиранием сердца Фанни вышла в гостиную.
Все произошло так, как она и предвидела. Леди Лейлхэм, привлекательная, модно одетая женщина, с хорошими манерами и изрядной самоуверенностью, отнюдь не намеревалась ограничиться кратким визитом. Она поднялась навстречу хозяйке дома со множеством извинений и протестующих восклицаний, Она ведь обещала еще две недели назад передать домоправительнице леди Спенборо рецепт маринования груш. О, ей даже представить трудно, что могла леди Спенборо подумать о ней. «Не знаю, почему это вылетело у меня из головы… Мне кажется, вы хотели получить рецепт сразу же, и я сейчас просто сгораю от стыда. Я привезла его с собой, но считала своим долгом сначала объясниться с вами».
Фанни не могла припомнить, что когда-либо выражала желание узнать, как маринуют груши, однако приняла рецепт, вежливо поблагодарив леди Лейлхэм.
— Я сама не люблю людей, которые сначала дают обещания, а потом нарушают их. Но я не должна вас задерживать. Я поняла, что у вас гости. Кажется, я видела в вашем дворе карету Ротерхэма?
Фанни ничего не оставалось, как согласиться с ней и пригласить обеих женщин в столовую. Немного поупиравшись для вида, леди Лейлхэм позволила себя уговорить. Фанни была уверена, что именно в этом и состояла цель ее приезда.
Апломб леди Лейлхэм превзошел все мыслимые границы. Фанни даже не пришлось представлять ее.
— Я ведь знакома с леди Силчестер. Как вы поживаете? Кажется, последний раз мы встречались с вами на балу у Ормсби? Там была такая давка, не так ли? А, лорд Ротерхэм! О, не беспокойтесь, умоляю вас. Ужасно так бессовестно нарушать ваш завтрак, но леди Спенборо очень настаивала на этом! Сказать по правде, очень кстати, что я застала вас здесь, так как мне давно нужно было переговорит с вами.
— Да неужели? — В его голосе звучало подчеркнутое удивление.
— Да, да! Дело в том, что мой старший сын сообщил, что Джерард Монксли — его лучший друг, и они оба проведут Рождество у вас. Я должна устроить для этих легкомысленных молодых людей небольшой прием. Мне бы так хотелось, чтобы миссис Монксли привезла на него своих дочерей, но не знаю, как это сделать — ведь я не имею чести быть знакомой с ней. Может быть, вы поможете мне, лорд Ротерхэм?
Он учтиво объяснил, что не может решать за свою кузину. Леди Силчестер в связи с этим добавила:
— Девочки хотят поехать на бал в Куэнбери. Не знаю, понравится ли Корделии Монксли, если ее Сьюзен и Маргарет отправятся туда. Своей Каролине я бы такого точно не позволила. А что вы думаете об этой затее. Серена? Вы бы сами посоветовали девочкам ехать в Куэнбери?
Серена, усадившая Эмили Лейлхэм в кресло между собой и Ротерхэмом, заметила, как в огромных кротких глазах молодой девушки сверкнула искра надежды, и усмехнулась:
— Сама я никогда не посещала балы в Куэнбери. Но думаю, что это вполне безопасная затея.
— Там будет смертельно скучно, — объявил Ротерхэм. — Вы не встретите там ни одного своего знакомого, и если, разумеется, вы не испытываете желания выслушивать льстивые речи окружающих, то вам лучше остаться дома.
— Ты слишком суров, — многозначительно произнесла Серена.
— Я согласна с братом, — заявила леди Силчестер, — однако теперь, когда девочки вбили себе в голову эту идею, я просто не знаю, что делать. Какая жалость, что они не смогут танцевать в Клейкроссе, но все равно там на них троих были бы только Элфин и Джерард, и это не решило бы проблему. Конечно, если в Куэнбери не будет вальсов и кадрилей, Силчестер не станет возражать против того, чтобы и Каролина отправилась туда. В конце концов, там будет Элфин, и, если общество окажется слишком разношерстным, ему придется самому танцевать с сестрой.
— Что доставит им обоим редкое удовольствие, — саркастически заметил маркиз.
Сдавленный смешок заставил его взглянуть на прелестное личико рядом с собой. На него был устремлен взгляд, в котором смешались озорство и осуждение.
— Простите, — испуганно прошептала Эмили.
— Ради Бога! Мне нравится, когда мое остроумие находит должный отклик. Вы тоже собираетесь ехать на этот бал?
— Не знаю. Я надеюсь. Но я еще не совсем представлена в свете, и, вероятно, мама не разрешит мне.
— Что значит «не совсем»?
— Не допрашивай ее! — сказала Серена, сознавая, что она и сама не знает, как отвечать на подобный вопрос. — Она должна быть официально представлена. Скоро это случится, Эмили?
— Весной. Мама даст по этому поводу бал! — почтительно ответила Эмили. — Вообще-то все устроит бабушка, — наивно добавила она, — но сама она на него не приедет. Такая жалость!
Ротерхэм выглядел озадаченным. Но прежде чем он попытался разгадать смысл последней фразы, а именно это, как опасалась Серена, он и собирался сделать — его вниманием завладела леди Лейлхэм, сидевшая слева.
— Что скажете, лорд Ротерхэм? Мы с вашей сестрой обнаружили, что разделяем одни и те же принципы. Кажется, мне в голову пришла удачная идея, как отговорить наших ветреных молодых людей от поездки на бал. Вы согласны с тем, что, если мы устроим небольшой «семейный» вечер, это решит проблему?
— Конечно — ответил Ротерхэм.
Она была удовлетворена этим лаконичным ответом и тут же принялась обрабатывать леди Силчестер.
Снова повернувшись к Эмили, маркиз увидел ее горевшее возбуждением лицо и сияющие глаза.
— О, благодарю вас! — выдохнула она.
— Вам так нравятся балы?
— Да. То есть я не знаю. Я еще ни разу не была ни на одном балу.
— Ну да, еще «не совсем» выехали в свет. Вы живете в Куэнбери?
— Нет, в Черрифилд-Плейс. Вы не знаете это место? Сегодня утром вы проезжали мимо него.
— Разве?
— Да, и мама узнала, что это вы, по гербу на карете. Мы выходили из ворот, чтобы прогуляться по деревне, но мама сказала, что теперь мы поедем сюда, потому что она собиралась передать леди Спенборо какой-то рецепт.
— Весьма разумное решение.
Эмили смешалась и, напуганная ироничной ноткой в голосе маркиза, замолчала.
— Надеюсь, тебе понравится на балу, — немного неуверенным тоном произнесла Серена, — и у тебя будет очень много кавалеров.
— И только избранного круга! — вмешался Ротерхэм, встретившись с ней глазами.
Серена ответила ему мрачным взглядом, опасаясь, что маркиз произнесет что-нибудь неприличное, а его простодушная соседка поймет истинный смысл слов. Ротерхэм ответил ей нарочито отсутствующим взглядом, хорошо знакомым Серене. Но, к счастью, леди Лейлхэм, достигнув своей цели, посчитала, что сейчас лучшей тактикой для нее будет удалиться. Была вызвана ее карета, и она увела дочь с собой, довольная успехом своей утренней вылазки.
— Я никогда не встречалась с этой женщиной, но чувствую, что она плебейка, — заметила спокойно леди Силчестер. — И я не хотела бы, чтобы впредь она называла меня «моя дорогая Августа».
— Ты сама сглупила, упомянув бал в Куэнбери Вот и получила по заслугам, — отозвался ее брат.
— Ты совершенно прав. Теперь мне придется послать туда Каролину с Корделией.
— Уверена, она знала, что вы здесь, и именно поэтому заявилась сюда, — объявила разволновавшаяся Фанни.
— Конечно знала! — сказала Серена, и глаза ее озорно блеснули. — Эта глупая девочка выдала ее секрет самым невинным образом. Не понимаю, как мне удалось не расхохотаться, хорошо еще, что мамочка ее не слышала.
— Миленькая девчушка, — заметила леди Силчестер. — Пока она теряется в обществе, но, думаю, это скоро пройдет. Смуглые девушки сейчас в моде. Будьте уверены, эта Лейлхэм запросит за нее самую высокую цену. Говорят, ее муженек совсем на мели.
А мне не терпится узнать, — проговорил Ротерхэм, — почему бабушка Эмили не появится на балу, который сама же и устраивает.
— Я боялась, что ты спросишь ее об этом, — сказала Серена.
— Я спрошу об этом на балу в Куэнбери, где тебя не будет и ничто не испортит мне удовольствия.
— Но ведь ты туда не поедешь! — воскликнула Серена.
— Обязательно поеду.
— Обожаешь лесть? — поддразнила она его.
— Да нет, просто хочу еще раз послушать наивный лепет мисс Лейлхэм.
— Она не станет разговаривать с тобой. Ты напугал ее до смерти.
— Ее можно приручить.
— Нет-нет! С твоей стороны это было бы нечестно! Кроме того, ты ведь можешь заронить надежду в сердце ее мамочки.
— Я буду неотразим. Появлюсь там в сопровождении племянницы и моих воспитанников. И тогда ты услышишь, что я и вполовину не так плох, как считалось ранее.
Серена засмеялась, но не поверила в серьезность его слов. Тем не менее миссис Монксли, приехавшая из Клейкросса накануне Рождества, сообщила, что бал точно состоится: «Признаюсь, я подумала, из этого ничего не выйдет, и предупредила девочек. Представьте же мое изумление, когда Ротерхэм сказал, что, на его взгляд, в этом нет ничего страшного. Сьюзен уже готова была разрыдаться, и я ждала, что он начнет ей выговаривать, но он вел себя чрезвычайно дружелюбно».
Миссис Монксли была вдовой военного, оставившего ее с шестью детьми и состоянием, которое его родственники считали вполне достаточным, а сама она находила не соответствующим своему положению. Это была чрезвычайно добродушная женщина, к несчастью не обладавшая здравым смыслом и поэтому неспособная выучить азы экономии. Неумелое ведение хозяйства повлекло за собой финансовые неурядицы, доводившие ее до отчаяния и бесившие Ротерхэма. Маркиз являлся кузеном ее мужа и вдобавок к этому был назначен опекуном и самой миссис Монксли, и ее детей. Та никак не могла взять в голову, отчего это ее бедный супруг остановил свой выбор на нем, и не переставала по этому поводу сокрушаться. Невозможно было найти кандидатуру более неприемлемую для нее!
Ротерхэм бесчувственный человек, с таким необузданным характером, и он совсем не привязан к детям своего кузена, так что неизвестно еще, знает ли он их в лицо. Он раздает указания повелительным тоном и совершенно не считается с ее желаниями. Сам-то он обладает огромным состоянием и поэтому не понимает, с какими трудностями приходится сталкиваться тем, кто пытается вести мало-мальски сносную жизнь на жалкие подачки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53