Фадиль ласково заговорил с ними. И какое-то время спустя старшая девочка ему ответила.
— Они из Горики, маленькой деревни в четырех милях отсюда. Горика в переводе «маленький холм». Я раньше там бывал, — пояснил Фадиль.
— Что случилось?
Фадиль заговорил на местном наречии. Девочка ответила и разрыдалась.
— Пришли мужчины. Сербы, в военной форме.
— Когда?
— Прошлой ночью.
— И что произошло?
Фадиль вздохнул:
— Это очень маленькая деревня. Четыре семьи, двадцать взрослых, может, двенадцать детей. Убили всех. Когда началась стрельба, родители закричали детям: «Бегите! Бегите!» Им удалось скрыться под покровом темноты.
— Они сироты? Все?
— Все.
— Господи, что за страна. Мы должны отвезти их в Травник.
Они вывели детей из сарая на яркий солнечный свет. Пели птицы. Долина поражала красотой.
У деревьев увидели мужчин. Двенадцать, в камуфляже. Приехали они на советских джипах «ГАЗ». В руках держали автоматы.
Три недели спустя, в очередной раз не обнаружив в почтовом ящике ни открытки, ни письма, миссис Энни Коленсо позвонила в город Виндзор, провинция Онтарио. Трубку сняли после второго гудка. Она узнала голос личного секретаря отца.
— Привет, Джин. Это Энни. Отец на месте?
— Конечно, миссис Коленсо. Сейчас я вас соединю.
Глава 3
Магнат
В казарме летного состава «А» жили десять молодых пилотов, в соседней, «Б» — восемь. Снаружи на зеленой травке аэродромного поля стояли два или три «Харрикейна» с характерным «горбом» — выступом за кабиной пилота. Не новые, с латками на месте боевых ран, полученных во время боев над Францией в предыдущие полмесяца.
Настроение тех, кто находился в палатках, никоим образом не соответствовало ярким солнечным лучам, заливавшим 25 июня 1940 года аэродром «Колтишелл» в Норфолке, Англия. Летчики 242-й эскадрильи Королевского воздушного флота, больше известной как Канадская эскадрилья, пребывали в наимрачнейшем настроении, и не без причины.
242-я участвовала в боях буквально с того момента, как на Западном фронте прогремели первые выстрелы. Вместе с терпящими поражение за поражением в битве за Францию наземными силами отступала от восточной границы страны к проливу Ла-Манш. По мере того, как бронированная машина Гитлера катилась и катилась вперед, сметая французов, летчики, которые пытались сдержать наступление немцев, обнаруживали, что их аэродромы эвакуировались, пока они находились на задании. Им приходилось самим заботиться о пропитании, крыше над головой, запасных частях, топливе. Любой, кому доводилось отступать, знает, что для описания ситуации лучше всего подходит слово «хаос».
Вернувшись в Англию, они приняли участие во второй битве, над дюнами Дюнкерка. Под ними английская армия пыталась спасти что могла, прежде всего живую силу. Люди переправлялись через Ла-Манш на всем, что могло держаться на воде.
После того как последний томми эвакуировался с этого берега смерти, а защитники периметра практически полностью попали в немецкий плен на долгие пять лет, канадцы едва держались на ногах. Они понесли ужасные потери: девять пилотов погибли, трое получили ранения, троих сбили над территорией, занятой противником, и взяли в плен.
Три недели спустя они по-прежнему базировались в «Колтишелле», без запасных частей и инструментов, оставшихся во Франции. Командир эскадрильи «Папа» Гобиэль тяжело болел уже несколько недель и, похоже, отлетал свое. Правда, англичане пообещали прислать нового командира, и его приезд ожидался со дня на день.
Маленький спортивный автомобиль с откинутым верхом проехал между ангарами и остановился у бревенчатых домиков-казарм. Из автомобиля с трудом вылез мужчина. Никто его не встречал. Как-то странно переставляя ноги, мужчина направился к казарме «А». Через несколько минут вышел оттуда и двинулся к казарме «Б». Канадские пилоты наблюдали за ним в окна, недоумевая, чем вызвана такая странная походка. Дверь открылась, мужчина вошел в казарму. Со знаками отличия командира эскадрильи на плечах. Никто не встал.
— Кто здесь старший? — сердито спросил мужчина.
В трех футах от стула, на котором сидел Стив Эдмонд, сквозь сизый от табачного дыма воздух разглядывавший незнакомца, поднялся коренастый канадец французского происхождения.
— Наверное, я. — К тому дню Стэн Тернер уже сбил два немецких самолета, но со временем ему предстояло довести счет до четырнадцати и удостоиться множества медалей и орденов.
Английский офицер со злыми синими глазами развернулся на каблуках и, все так же широко расставляя ноги, зашагал к ближайшему «Харрикейну».
— Я не верю своим глазам, — прошептал Джонни Латта Стиву Эдмонду. — Эти мерзавцы прислали нам командира без чертовых ног.
И он не ошибся. Незнакомец шагал на протезах. Он забрался в кабину «Харрикейна», завел двигатель «Роллс-Ройс Мерлин», развернулся по ветру и взлетел. Полчаса вычерчивал в небе фигуры высшего пилотажа, как имеющиеся в учебнике, так и еще не попавшие в него.
Получалось у него классно по двум причинам. Во-первых, потому, что он был асом высшего пилотажа до того, как потерял обе ноги (это случилось задолго до начала войны), а во-вторых, в силу отсутствия ног. Когда пилот истребителя резко поворачивает самолет или выводит его из глубокого пике — оба маневра жизненно необходимы в воздушном бою, — он подвергается сильнейшим перегрузкам. Кровь отливает от верхней половины тела, и возможна кратковременная потеря сознания. Поскольку у англичанина ног не было, кровь оставалась в верхней половине тела, питала мозг, и пилоты эскадрильи видели, что их новый командир закладывает виражи, которые им не под силу. Наконец он приземлился и направился к молчаливым канадцам.
— Меня зовут Дуглас Бейдер, — представился он, — и эта эскадрилья станет лучшей во всем чертовом воздушном флоте.
Слово свое он сдержал. Битву за Францию они проиграли, битву за дюны Дюнкерка тоже, но надвигалось новое большое сражение: Гитлер получил заверения Геринга, командующего Военно-воздушными силами Германии, что его асы обеспечат господство в небе и таким образом создадут все предпосылки для успешного вторжения в Англию. И битва за Англию не заставила себя долго ждать. По ее завершении выяснилось, что у канадцев из 242-й эскадрильи, которых всегда вел в бой их безногий командир, лучшее соотношение сбитых и потерянных самолетов.
К концу осени командование немецкой авиации осознало, что намеченные планы невыполнимы, и оттянуло свои соединения в глубь Франции. Гитлер выразил свое недовольство Герингу и переключился на Восток, на Россию.
В трех битвах, за Францию, Дюнкерк и Англию, растянувшихся на шесть месяцев 1940 года, канадцы сбили восемьдесят восемь самолетов противника, причем шестьдесят семь в битве за Англию. Но и сами потеряли семнадцать летчиков УВБ (убитых в бою), всех, кроме троих, канадцев французского происхождения.
Пятьдесят пять лет спустя Стив Эдмонд поднялся из-за стола в кабинете и вновь подошел, как частенько случалось за долгие годы, к фотографии на стене. Она запечатлела не всех, с кем он летал; некоторые погибли раньше, другие прибыли в эскадрилью позже. Но с фотографии на него смотрели семнадцать канадцев, которые оказались в Даксфорде одним жарким, безоблачным августовским днем, в разгар битвы.
В живых не осталось практически никого. Большинство погибло на войне. Этим мальчикам от девятнадцати до двадцати двух лет, только стоявшим на пороге жизни, увидеть ее так и не удалось.
Он присмотрелся к фотографии. Бензи, летавший в его звене, погиб над устьем Темзы 7 сентября, через две недели после того, как их сфотографировали. Соландерса, парня с Ньюфаундленда, убили на следующий день.
Джонни Латта и Уилли Макнайт, стоявшие бок о бок, вместе и погибли в январе 1941 года над Бискайским заливом.
— Ты был лучшим из нас, Уилли, — пробормотал старик. Макнайт первым сбил немецкий самолет, за семнадцать дней довел свой личный счет до девяти, а погиб через десять месяцев после первого вылета, в двадцать один год, одержав до этого двадцать одну воздушную победу.
Стив Эдмонд выжил, чтобы стать старым и очень богатым, крупнейшим горнодобывающим магнатом провинции Онтарио. Но все эти годы держал фотографию на стене — и когда жил в лачуге, и когда заработал первый миллион, и когда (особенно тогда) журнал «Форбс» провозгласил его миллиардером.
Он держал фотографию на стене потому, что она напоминала ему о хрупкости того, что мы зовем жизнью. Часто, оглядываясь назад, он удивлялся, а как ему удалось выжить. Сбитый первый раз, он находился в госпитале, когда 242-ю эскадрилью в декабре 1941 года отправили на Дальний Восток. А когда поправился, получил назначение в центр подготовки пилотов.
Пылая от негодования, забросал начальство рапортами, требуя перевода в боевую часть, и его желание исполнилось аккурат к высадке в Нормандию. Теперь он сидел за штурвалом «Тайфуна», нового, очень быстрого, обладающего мощным вооружением штурмовика-бомбардировщика, который стал грозой танков.
Второй раз его сбили около Ремагена, где американцы с боем переправлялись через Рейн. Он находился в числе десятка английских «Тайфунов», обеспечивающих прикрытие с воздуха. Прямое попадание в двигатель оставило ему лишь несколько секунд на то, чтобы чуть набрать высоту, открыть фонарь и выпрыгнуть из кабины обреченного самолета, который взорвался в воздухе.
Но прыгнул он с низкой высоты, приземление было жестким, и он сломал обе ноги. Лежа в снегу, сквозь пелену боли увидел бегущие к нему фигуры в круглых касках, вспомнил, что немцы особо ненавидели пилотов «Тайфунов», а в последнем бою он взрывал танки эсэсовской дивизии, известной тем, что пленных они не брали.
Одна из фигур остановилась, глядя на него сверху вниз. «Вы только посмотрите, кто тут лежит», — услышал он и облегченно выдохнул. Потому что ни у кого из эсэсовцев не могло быть столь явного миссисипского выговора.
Американцы переправили его через Рейн, предварительно накачав морфием, а из полевого госпиталя самолетом его доставили в Англию. Когда кости ног должным образом срослись, руководство госпиталя решило, что он занимает койку, необходимую поступающим с фронта раненым, и его отправили в санаторий для выздоравливающих на южном побережье, где он заново учился ходить до возвращения в Канаду.
Ему понравился Дилбюри-манор, старинное поместье времен Тюдоров, с ухоженными зелеными лужайками и симпатичными медсестрами. В ту весну ему исполнилось двадцать пять лет, и он носил звание командира авиакрыла.
В каждой комнате жили по два офицера, но прошла неделя, прежде чем у него появился сосед. Примерно того же возраста, что и он, американец, но без формы. Его левую руку и плечо раздробило автоматной очередью в Северной Италии. Сие означало, что служил он в спецподразделении, которое действовало за линией фронта.
— Привет, — поздоровался с ним сосед. — Я — Питер Лукас. Играешь в шахматы?
Стив Эдмонд родился и вырос в горняцком городке в Онтарио и в 1938 году добровольцем пошел в канадские ВВС, чтобы не влачить жалкое существование безработного: спрос на канадский никель резко упал. Это потом его потребление резко возросло, потому что сталь, из которой изготовлялась военная техника, в том числе и многие детали авиационных моторов, содержала немалый процент никеля. Лукас происходил из аристократии Новой Англии и со дня рождения ни в чем не знал недостатка.
Двое молодых людей сидели на лужайке за шахматным столиком, когда по радио объявили, что фельдмаршал фон Рундштедт от лица гитлеровской Германии подписал акт безоговорочной капитуляции. Случилось это 8 мая 1945 года.
Война в Европе закончилась. Американец и канадец сидели и вспоминали друзей, которые уже не могли вернуться домой, и каждый потом говорил, что в тот день он последний раз плакал на людях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49