– Я о другом, паря, хочу сказать… Я тебя еще в Вятском СИЗО заприметил, когда ты дал укорот «синим». Грешен, думал, долго ты на зоне не проживешь… пырнут пером в бок, и всех делов. Но ты, командир, оказался непрост. Круто ты повел себя, очень круто.
– Да и ты, Дед, – Анохин невольно усмехнулся, – тоже, сдается мне, далеко не простак!
Когда до островка было уже рукой подать, Уваров наконец сознался.
– Не хотел при Лешке такое говорить… зачем парня грузить?! Тебе, командир, не в чем себя винить. Когда я по новой оказался в постылой «девятке», хотел я, грешным делом, руки на себя наложить. Ты, мил человек, можно сказать, новую жизнь мне подарил. Потому што ежели бы меня не выдернули в тот день из зоны, то ночью я бы уже в петле болтался.
Но вот наконец они добрались до цели. Запаленно дыша, Анохин принялся стаскивать с себя болотоступы. Уваров, пошатываясь, побрел на противоположную сторону островка, длина которого составляла примерно пятнадцать метров, а ширина от восьми до десяти метров.
– Подь-ка скорее сюда, паря! – долетел с той стороны голос Федора, в котором отчетливо прозвучали радостные нотки. – Цела моя нычка! Нашел!
Мигом освободившись от второй лыжи, Анохин бросился к нему. Федор стоял возле какого-то свертка, запрятанного в кустарнике и забросанного сверху хворостом. Разбросав в стороны высохшие ветки, Уваров принялся затем разворачивать края прорезиненной плащпалатки.
В нее оказались завернутыми два средней величины рюкзака из водоотталкивающего материала и еще нечто , завернутое в кусок камуфляжной материи и завязанное в двух местах веревочками.
– Вот, командир… держи. – Уваров передал ему этот самый сверток. – Проверь сам, все ли там в порядке.
Анохин мигом расшнуровал сверток, затем, освободив крепления, вытащил «штуковину» из фабричного чехла.
На лице морпеха – в широкой улыбке – блеснули крепкие белые зубы.
Еще бы!
В чехле находился карабин «сайга» с полностью снаряженным магазином емкостью в десять патронов…
– У тебя, паря, наверное, возникли какие-то вопросы?.. Откуда, мол, взялась эта нычка посередке Адовых мхов и почему обо всем этом известно Федору Уварову?
– Мне по хрену, Федор, – вставив магазин с патронами обратно, сказал Анохин. – Главное, что у нас теперь есть ствол! Пусть это и охотничий карабин, но человека, думаю, даже с расстояния в сотню метров можно завалить…
– Белку, – проронил Уваров.
– Что? – покосился на него Анохин.
– Со ста метров, говорю, здесь белку стреляют. Хотя, конечно, это уже баловство. В человека не пробовал, но думаю, ежели с оптикой, то из такой вот «сайги» можно метров с двухсот наповал уложить.
– Тем более, – кивнул Анохин, хотя и не слишком то поверил этим выкладкам бывшего егеря. – «Сайга» ведь – это тот же «калаш», только послабее бьет и режим автоматического огня здесь не предусмотрен. Это первая модель, верно?
– Так и есть, паря. У меня точно такое же ружьишко энтой зимой реквизовали…
– И калибр здесь наш, то есть «семь шестьдесят два». – Довольный донельзя, Анохин упрятал карабин в водонепроницаемый чехол. – Если не хочешь, Федор, рассказывать, откуда здесь взялось это добро… я тебя пытать не собираюсь.
– Нет, я все ж кое-что тебе расскажу, – наблюдая за тем, как Анохин освобождает горловину одного из двух рюкзаков, сказал Уваров. – Не хочу, штоб ты подозревал во мне лихого человека, а тем паче – убивца…
Из рассказа Уварова Сергей узнал следующее.
В конце мая минувшего года в деревеньку, где со своей старухой и семьей старшего сына проживал бывший егерь, а нынче крестьянин и вольный охотник Федор Уваров, на «уазике» приехали двое мужчин (одного из них Федор узнал; тот какое-то время работал в соседнем леспромхозе, но знакомство у них было сугубо шапочным). Они собирались для каких-то целей – второй мужчина, родом из Питера, оказавшийся двоюродным братом леспромхозовского знакомца, сказал, что для «научных» – обследовать места, прилегающие к Адовым мхам. И нуждались в проводнике, хорошо знающем тот район. На вопрос Уварова, кто им указал именно на него, ответили, что обратиться к Федьке Уварову им посоветовали старики не то из Погорелова, не то из какой соседней деревушки. Здесь они попали в точку: у Федора в тех местах проживала родня – сейчас-то уж все померли, – к которой они частенько приезжали то с отцом, то, многими годами позднее, с подрастающим сыном, на охотничий и иной промысел… Так что всю округу в районе Адовых мхов он знал получше иных старожилов. И его там тоже знали.
Приезжие посулили ему немалые деньги. Причем половину готовы были отстегнуть сразу. Так что отказываться было глупо, хотя сомнения у него имелись: довольно странная затея и непохоже совсем на «научную экспедицию».
Потом, когда они перебрались на заброшенный лесной кордон, – в ветхую избу километрах в пяти от Погорелова, – началось все самое интересное.
Прежде всего выяснилось, что этих двоих интересует… самолет. Транспортный самолет «Дуглас», который упал здесь в годы войны, как раз где-то в этих краях. И который, как понял Федор из подслушанного им однажды разговора, имел на борту какой-то ценный груз. А летел он не то из Куйбышева, не то из Свердловска – назначением в Мурманск.
Кое-что об этом самолете Федору уже доводилось слышать. Еще в шестидесятых, наверное, годах один из местных старожилов рассказывал ему, что в военную пору, в аккурат, когда наши отступали к Волге, в Адовы мхи грохнулся с неба военный самолет. Видать, какие-то ценности этот «ероплан» перевозил, а может, важные люди на его борту находились… Во всяком случае, искали его едва не месяц. Какие-то люди в штатском весь местный народ на сей счет допросили. Искали пропавший самолет солдатики, ну а потом еще и зэков партию прислали (ходили упорные слухи, что многие из них тогда потонули в здешних болотах). Уже когда закончилась война с фашистами, власти послали еще одну поисковую экспедицию на «мхи». Но и в этом случае все ограничилось несколькими жертвами, которых поглотило Адово болото. Вертолеты в ту пору еще были не в ходу – это уже сам Уваров сообразил, поэтому-то поиски оказались безуспешными.
Несколькими годами позднее, в семидесятых, Федор слышал уже от другого человека историю о потерпевшем крушение и упавшем в болота самолете. Но с одним существенным добавлением: кто-то из местных жителей, промышляющих сбором морошки и клюквы, видел издаля нечто напоминающее хвостовое оперение самолета. Даже в восьмидесятых годах погореловские старики «по секрету» рассказывали эту историю всякому, кто имел уши и кто мог угостить их сигаретой или налить стакан крепленого вина.
Не верил всем этим рассказам Уваров, считая их досужими побасенками, «клюквой».
И только прошлым летом выяснилось, что не верил – зря.
– Считай, неделю мы сюда пробивались, до энтого островка, – укладывая содержимое одного из рюкзаков обратно, сказал Федор. – Я уж было хотел отказаться, но подумал, что они ведь утопнут без меня. Ну и деньги опять же взял…
– Зато мы вот за полдня всего добрались, – подал реплику Анохин.
– Даже не знаю, кто им рассказал про этот затонувший в болоте самолет, – думая о своем, продолжал Уваров. – Кто-то из местных стариков, наверное. Вообще-то здешний люд не любит ходить на Адские мхи, уж больно слава о них идет худая… Может, зимой, по льду кто ходил? Не знаю, паря, не знаю… Я, кстати, поначалу на энтот островок за ними не пошел. Смастерил им болотоступы, а сам остался дожидаться на той кочке, где мы с тобой Лешку оставили. Я говорил им, что лучше всего обождать до зимы, когда мхи скует мороз. Но они уперлись на своем… жадность глаза застила. Две ходки они сделали, но кое-как переволоклись на островок со всем своим снаряжением…
– А тебе не приходила, Федор, в голову мысль, что они могут тебя… грохнуть под конец? Зачем им лишний свидетель?
– Приходила, – покивал головой Уваров. – Я, конешно, был настороже. Но раз взял задаток и согласился быть при них проводником, то должон был держать свое слово.
Федор, взяв его за руку, отвел чуть в сторону, откуда был виден выглядывающий из зелено-коричневой тины сантиметров эдак на тридцать какой-то выступ (очевидно, хвостовое оперение того самого самолета).
– Вона… видал? Вот там они кувыркались половину дня! Какой-то аппарат у них с собой был, вроде того, что пловцы на глубине используют. Потом, ближе к вечеру, они как-то затихли… и я понял, что случилась беда.
– Утонули? Затянуло в трясину?
– Да, паря. «Жадность фраера сгубила». Когда я переволокся с кочки на островок… В опщем – утопли оба. Вещички я их собрал и припрятал под плащ-палатку. Думал, может, кто их разыскивать начнет? Но нет, никто о них не расспрашивал, никто этими двумя не интересовался. Километрах в двадцати от Погорелова, если в сторону Лесного брать, какие-то военные затеяли стройку, но сюда, в Адовы болота, они не совались…
Анохин подумал, что это может быть как-то связано с полигоном, о существовании которого ему стало известно из тайно переданной Глебовым малявы. Но решил, что эта тема обождет… пусть Федор сначала завершит свой рассказ.
– Да, летось ничего не взял, – вздохнув, сказал Уваров. – Энти двое, видать, добрались до внутренностей самолета – на островке, возле рюкзаков, я нашел – «кирпич»…
– Слиток золота? – догадался Анохин. – Ну ни фига себе… Наверное, на этом самом «Дугласе» перевозили партию золота за границу!
– Я в этих делах не шибко грамотный, – махнул рукой Уваров. – Про то, что деньги нам нужны были на операцию, я тебе говорил прежде. Ну вот, я и вернулся сюда в декабрьскую пору… Доставил слиток к себе в деревушку, на глазок отпилил кусочек, штоб толкнуть через знакомого барыгу… Ладно, паря, будет трепаться о прошлом. Бери рюкзак с поживой или ружьишко по выбору, и давай-ка выбираться отсель. Иначе нам придется ночевать где-нибудь во мхах!
Анохин, кроме карабина «сайга», решил также захватить с собой с островка один из рюкзаков, предварительно сложив в него те вещи и предметы, которые представляли собой в их нынешнем положении несомненную ценность. А именно: пистолет «ИЖ-70» в кобуре (это одна из модификаций «макарова»), снаряженную запасную обойму к нему, пачку патронов 7,62 мм к «сайге», которые в аккурат подходили для «АКМ», три банки сгущенки с истекшим сроком годности и классный тесак в комплекте с ножнами.
Несмотря на то, что каждый из них стал весить на несколько килограммов больше, обратно они ну едва не на крыльях долетели.
Чуть позднее им довелось наблюдать совершенно фантастический закат, когда зеленый ковер вдруг стал розовым, а затем лиловым.
Уже в полной темноте, едва не на четвереньках, выбрались, выползли из этого проклятого болота, оказавшись в приметной рощице с озерком посередке.
Минут, наверное, через пять после того, как они замертво попадали на твердую – слава тебе, господи! – землю, Уваров наконец разомкнул спекшиеся уста.
И сказал следующее:
– Похоже, парни, дело наше правильное, справедливое. Иначе Адовы мхи ни за что бы обратно живыми, да еще и с добычей, нас не отпустили.
Глава 36
ЕСЛИ ЗАЙЦА ДОЛГО БИТЬ, МОЖНО НАУЧИТЬ КУРИТЬ
Клещ, если быть честным перед самим собой, уже и сам несколько раз пережил сильные приступы паники. Но все ж, верный многолетней лагерной выучке, не подавал виду перед другими зэками, что ему тоже страшно, что он сам растерян донельзя и что он не знает, как им выскочить из этой западни.
После того, как снайперюга шпокнул Штыря из засады в лобешник, Клещу все ж удалось собрать зэков воедино и вывести чуток поредевшую группу из затягивающегося на глазах мешка. Да, они отчетливо слышали скраденный расстоянием собачий лай и шум автомобильных движков… Две или три машины с поисковыми партиями определенно курсировали по лесным дорогам, в том числе и по тому проселку, по которому они утром, свернув с тракта, вошли в этот таежный массив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51