И она не стала терять времени даром, заполучив чек. Умчалась, даже не пообедав.
– Да, – согласился Мейсон, – она не слишком церемонилась. Ее заинтересованность в Харрингтоне Фолкнере была чисто финансовой.
– Чем будем заниматься, когда приедем? – поинтересовался Пол Дрейк.
Мейсон усмехнулся:
– Я сделаю вид, что поддался обману, Пол. Ему почему-то кажется необходимым показать нам аквариум до обсуждения проблемы. Для него показ является важной фазой дела, и если ему в голову запала подобная мысль, он от нее не отступит. Насколько я понимаю, Фолкнер живет с женой в двухквартирном доме. Одна часть является жилой, в другой расположен офис Фолкнера и его партнера Элмера Карсона. Несомненно, в доме множество аквариумов, но пара рыбок, явившаяся причиной всеобщего волнения, живет в аквариуме, находящемся в части здания, используемой под контору. По каким-то причинам Фолкнер решил показать нам аквариум и рыбок и от намеченного не отступит. Это не в его характере.
– Фолкнер – достаточно замкнутый тип, – заметил Дрейк. – По всей видимости случилось нечто экстраординарное, если он помчался на всех парах к адвокату. Такие люди, по моему мнению, обычно договариваются о встрече за два дня и приходят на нее секунда в секунду.
– Очевидно, благополучие пары рыбок беспокоит его больше собственного здоровья, – сказал Мейсон. – Тем не менее, детали мы узнаем, только побывав у него дома. Лично мне кажется, что его тревожит нечто большее, чем эти рыбки и тяжба с партнером, но я не собираюсь торопить события.
Идущая впереди машина резко свернула вправо. Мейсон крутанул руль, огибая угол здания. Проехав по боковой улочке, обе машины остановились перед домом, очертания которого едва угадывались в тумане. Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк вышли из машины. Харрингтон Фолкнер выключил зажигание, выйдя из машины, тщательно запер дверь, потом обошел автомобиль, проверяя, хорошо ли заперты остальные замки. Он даже подергал ручку багажника, и только после этой процедуры подошел к ним.
Остановившись рядом, он достал из кармана кожаный чехол для ключей, аккуратно расстегнул молнию, вытащил ключ и произнес бесстрастным тоном лектора, выступающего перед безразличной ему аудиторией:
– Мистер Мейсон, обратите внимание на две входных двери. На левой вывеска, гласящая «КОРПОРАЦИЯ ФОЛКНЕР И КАРСОН. ПРОДАЖА НЕДВИЖИМОСТИ». Правая дверь ведет в мою квартиру.
– Где живет Элмер Карсон? – спросил Мейсон.
– В нескольких кварталах по этой улице.
– Я заметил, – продолжал Мейсон, – что в окнах нет света.
– Да, – согласился Фолкнер, – очевидно жены нет дома.
– Итак, – продолжал адвокат, – наибольшее беспокойство у вас вызывают две рыбки, находящиеся в аквариуме, который стоит в офисе?
– Именно так, и Элмер Карсон заявляет, что аквариум является движимостью, неотрывно связанной с недвижимостью, а сами рыбки конторской принадлежностью. Он получил судебный приказ, запрещающий мне не только перемещать принадлежности, но и прикасаться к ним.
– Рыбок вырастили лично вы?
– Правильно.
– Карсон не делал денежных взносов?
– Нет. Рыбки выращены из выведенной мной разновидности. Тем не менее, стоит заметить, что аквариум был оплачен корпорацией в качестве предмета конторской мебели и так закреплен в стене, что может считаться движимостью, неотрывно связанной с недвижимостью. Как вы сами увидите, он прямоуголен по форме, два фута на три, четыре фута глубиной. В стене есть углубление, которое раньше занимал посудный шкаф, совершенно в офисе не нужный. Я предложил убрать этот шкаф, а на его месте установить аквариум. Так и было сделано, по одобрению и с участием самого Карсона. Когда пришел счет, я, без задней мысли, оплатил его, отнеся к статье конторских расходов. Эти счета, к сожалению, проходят по данной статье в наших бухгалтерских книгах и налоговых отчетах. Аквариум несомненно связан с зданием, а здание принадлежит корпорации.
– Все здание? – поинтересовался Мейсон.
– Да. На жилую часть я оформил аренду.
– Почему же вы поместили таких ценных рыбок в аквариум, являющийся частью конторы?
– Понимаете, мистер Мейсон, это довольно длинная история. Вначале, я посадил а аквариум различные водоросли, оснастил его прибором для аэрации воды и поселил туда пару дюжин интересных коллекционных рыбок. Потом я вывел этих черных телескопов и вдруг обнаружил, что у других рыбок, живущих в аквариуме, где они содержались, появились подозрительные симптомы болезни жабр, причем уже не в начальной стадии. Мне срочно понадобилось другое место для содержания драгоценных телескопов, и я, не задумываясь о возможных юридических осложнениях, поместил вуалехвостых телескопов в стоящий в конторе аквариум, предварительно освободив его от других рыбок. Сразу же вслед за этим начались неприятности. Рыбки заболели, Элмер Карсон поссорился со мной и запросил за свою долю в бизнесе непомерную цену. Он обратился в Суд и получил судебный приказ, запрещающий мне выносить аквариум за пределы конторы, на основании того, что он, якобы является движимостью, неразрывно связанной с недвижимостью. Я не могу понять, что вызвало столь серьезную смену отношения ко мне, что явилось причиной столь яростной враждебности. Все произошло за один вечер, последовавший за покушением на меня.
– Покушением на вас? – воскликнул Мейсон.
– Именно.
– И что произошло?
– Кто-то пытался застрелить меня. Но, господа, здесь не место обсуждать подобные вопросы. Давайте войдем в дом и... Это еще что?
– Кажется, к дому подъехала машина, – заметил Мейсон.
Из автомобиля, остановившегося у поребрика, вышли два пассажира мужчина и женщина. Когда их фигуры появились из тумана, Фолкнер сказал:
– Это мисс Мэдисон со своим дружком. Вовремя же они приехали. Я передал ей ключ от конторы, они должны были быть здесь минут тридцать назад. Она так спешила, что даже не дождалась конца обеда. Видимо, этот парень задержал ее.
– Послушайте, Фолкнер, – быстро произнес Мейсон тихим голосом. Аквариум можно считать движимостью и частью здания, которую нельзя перемещать. Но рыбки таковой не являются. Они плавают в аквариуме. Возьмите ведро и сачок и унесите рыбок, оставив аквариум на месте, а потом опротестовывайте судебный приказ, полученный Элмером Карсоном.
– Клянусь богом, в ваших словах есть здравый смысл! – воскликнул Фолкнер. – Эти рыбки... – он внезапно замолчал и повернулся к подходившей к дому по дорожке паре и раздраженно произнес: – Так-так, почему столь поздно?
– Простите, мистер Фолкнер, – попытался оправдаться худой и несколько нескладный спутник Салли Мэдисон, – но у нескольких рыбок хозяина появились симптомы болезни жабр, и мне потребовалось нанести препарат на стенки аквариума, чтобы он смог...
– Погоди, погоди, – прервал его Фолкнер. – Значит ли это, что ты раздаешь секретный препарат направо и налево? Ты понимаешь, что я только что купил долю в твоем изобретении? Ты никому не должен...
– Нет, нет, – торопливо попыталась успокоить его Салли Мэдисон. – Он никому ничего не рассказывает, мистер Фолкнер. Состав препарата остается в тайне, но вы понимаете, что Том экспериментировал с ним в зоомагазине, и Роулинс обо всем знал. С этим ничего не поделать. Но формулу препарата знает только Том. Она будет передана вам, и...
– Я недоволен, – отрезал Фолкнер. – Недоволен всем происходящим. Так дела не делаются. Где гарантии, что Роулинс не придумал все специально. Он получил состав, которым Том покрыл панели и сделает анализ. Что будет со вложенным мной капиталом? Мне это не нравится, говорю вам.
Рассерженный Фолкнер вставил ключ в скважину, щелкнул замком, распахнул дверь, протянув руку, включил свет и быстро вошел в комнату.
Салли Мэдисон положила ладонь на руку Мейсона и с гордостью заявила:
– Мистер Мейсон, это – Том.
– Как поживаете, Том? – улыбнулся Мейсон и протянул руку, которую тотчас пожали длинные тонкие пальцы.
– Очень рад с вами познакомиться, мистер Мейсон. Я так много слышал о вас...
Его прервали крики Харрингтона Фолкнера:
– Кто здесь был? Что произошло? Вызовите полицию!
Мейсон быстро вошел в комнату и посмотрел туда, куда был направлен сердитый взгляд Фолкнера.
Аквариум, стоявший на месте посудного шкафа, был сорван с креплений и выдвинут на самый край встроенной подставки. Перед подставкой стоял стул, который кто-то явно использовал в качестве удобной подножки. Натертый воском пол был залит водой. Рядом со стулом валялся обычный серебряный половник. К половнику, в качестве примитивного, но эффектного удлинителя была привязана четырехфутовая палка от швабры.
Дно аквариума было покрыто слоем гальки и ракушек дюйма два толщиной, к поверхности поднимались зеленые стебли водорослей. Ничего живого в аквариуме не было.
– Мои рыбки, – воскликнул Фолкнер, схватившись за край аквариума и прижавшись лицом к стеклу. – Что с ними случилось? Где они?
– Они исчезли, по всей видимости, – сухо заметил Мейсон.
– Меня обокрали! – завопил Фолкнер. – Это все низкие подлые проделки Элмера Карсона...
– Будьте благоразумны, – предупредил Мейсон.
– Почему?! – взорвался Фолкнер. – Зачем? Сами видите, что произошло. Все предельно ясно. Он забрал рыбок и намеревается использовать их как средство давления на меня... Это сравнимо с похищением ребенка. Я не потерплю! Он зашел слишком далеко. Он будет арестован! Я вызову полицию и немедленно доведу дело до логического завершения.
Фолкнер метнулся к телефону, схватил трубку, набрал номер и закричал в микрофон:
– Полицейский участок, быстро! Я хочу заявить о краже!
К нему подошел Мейсон.
– Послушайте, Фолкнер, – предупредил адвокат, – следите за своими словам. Звоните в полицию, расскажите им все, но не делайте никаких обвинений, не упоминайте имен. Пусть они сами сделают выводы из всего вами сказанного. С точки зрения коллекционера эти рыбки имеют большую ценность, но с точки зрения полиции они ничего собой не представляют...
Фолкнер жестом заставил Мейсона замолчать и произнес в трубку дрожащим от волнения голосом:
– Приезжайте как можно быстрее. Говорит Харрингтон Фолкнер. Меня обокрали. Лишили самого ценного... Пришлите самых лучших детективов.
Мейсон вернулся к своим спутникам и тихо сказал:
– Пора уезжать. Если полиция отнесется к происшедшему серьезно, то захочет снять отпечатки пальцев.
– А если не серьезно? – спросил Дрейк.
Мейсон пожал плечами.
Фолкнер повторил свое имя, назвал адрес и повесил трубку.
– Полиция приказала всем выйти из комнаты, – сказал он, едва не визжа от волнения. – Они сказали...
– Знаю, знаю, – прервал его Мейсон. – Я только что сказал всем ни к чему не прикасаться и покинуть помещение.
– Мы можем перейти на жилую половину, – предложил Фолкнер, – и там подождать полицию.
Фолкнер вывел всех на крыльцо, открыл вторую дверь и включил свет.
– Жены нет дома, – объяснил он, – но вы располагайтесь здесь поудобнее. Прошу садиться. Полиция обещала прислать патрульную машину через несколько минут.
– Как быть с дверью в другую часть дома? – спросил Мейсон. – Я думаю, вам стоит запереть ее и проследить, чтобы никто не входил туда до приезда полиции.
– Там установлен замок с пружиной. Запирается автоматически.
– Вы уверены, что дверь была заперта, когда мы приехали?
– Конечно, вы же сами видели, как я отпирал дверь ключом, раздраженно ответил Фолкнер. – Дверь была заперта, в замке никто не ковырялся.
– Видел, – сказал Мейсон, наблюдая, как хмурит брови Фолкнер, пытаясь сосредоточиться. – Все окна, по крайней мере в той комнате, куда мы входили, были закрыты. Сколько там всего комнат, Фолкнер?
– Четыре. Та комната служит нам рабочим кабинетом, в ней установлены наши столы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Да, – согласился Мейсон, – она не слишком церемонилась. Ее заинтересованность в Харрингтоне Фолкнере была чисто финансовой.
– Чем будем заниматься, когда приедем? – поинтересовался Пол Дрейк.
Мейсон усмехнулся:
– Я сделаю вид, что поддался обману, Пол. Ему почему-то кажется необходимым показать нам аквариум до обсуждения проблемы. Для него показ является важной фазой дела, и если ему в голову запала подобная мысль, он от нее не отступит. Насколько я понимаю, Фолкнер живет с женой в двухквартирном доме. Одна часть является жилой, в другой расположен офис Фолкнера и его партнера Элмера Карсона. Несомненно, в доме множество аквариумов, но пара рыбок, явившаяся причиной всеобщего волнения, живет в аквариуме, находящемся в части здания, используемой под контору. По каким-то причинам Фолкнер решил показать нам аквариум и рыбок и от намеченного не отступит. Это не в его характере.
– Фолкнер – достаточно замкнутый тип, – заметил Дрейк. – По всей видимости случилось нечто экстраординарное, если он помчался на всех парах к адвокату. Такие люди, по моему мнению, обычно договариваются о встрече за два дня и приходят на нее секунда в секунду.
– Очевидно, благополучие пары рыбок беспокоит его больше собственного здоровья, – сказал Мейсон. – Тем не менее, детали мы узнаем, только побывав у него дома. Лично мне кажется, что его тревожит нечто большее, чем эти рыбки и тяжба с партнером, но я не собираюсь торопить события.
Идущая впереди машина резко свернула вправо. Мейсон крутанул руль, огибая угол здания. Проехав по боковой улочке, обе машины остановились перед домом, очертания которого едва угадывались в тумане. Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк вышли из машины. Харрингтон Фолкнер выключил зажигание, выйдя из машины, тщательно запер дверь, потом обошел автомобиль, проверяя, хорошо ли заперты остальные замки. Он даже подергал ручку багажника, и только после этой процедуры подошел к ним.
Остановившись рядом, он достал из кармана кожаный чехол для ключей, аккуратно расстегнул молнию, вытащил ключ и произнес бесстрастным тоном лектора, выступающего перед безразличной ему аудиторией:
– Мистер Мейсон, обратите внимание на две входных двери. На левой вывеска, гласящая «КОРПОРАЦИЯ ФОЛКНЕР И КАРСОН. ПРОДАЖА НЕДВИЖИМОСТИ». Правая дверь ведет в мою квартиру.
– Где живет Элмер Карсон? – спросил Мейсон.
– В нескольких кварталах по этой улице.
– Я заметил, – продолжал Мейсон, – что в окнах нет света.
– Да, – согласился Фолкнер, – очевидно жены нет дома.
– Итак, – продолжал адвокат, – наибольшее беспокойство у вас вызывают две рыбки, находящиеся в аквариуме, который стоит в офисе?
– Именно так, и Элмер Карсон заявляет, что аквариум является движимостью, неотрывно связанной с недвижимостью, а сами рыбки конторской принадлежностью. Он получил судебный приказ, запрещающий мне не только перемещать принадлежности, но и прикасаться к ним.
– Рыбок вырастили лично вы?
– Правильно.
– Карсон не делал денежных взносов?
– Нет. Рыбки выращены из выведенной мной разновидности. Тем не менее, стоит заметить, что аквариум был оплачен корпорацией в качестве предмета конторской мебели и так закреплен в стене, что может считаться движимостью, неотрывно связанной с недвижимостью. Как вы сами увидите, он прямоуголен по форме, два фута на три, четыре фута глубиной. В стене есть углубление, которое раньше занимал посудный шкаф, совершенно в офисе не нужный. Я предложил убрать этот шкаф, а на его месте установить аквариум. Так и было сделано, по одобрению и с участием самого Карсона. Когда пришел счет, я, без задней мысли, оплатил его, отнеся к статье конторских расходов. Эти счета, к сожалению, проходят по данной статье в наших бухгалтерских книгах и налоговых отчетах. Аквариум несомненно связан с зданием, а здание принадлежит корпорации.
– Все здание? – поинтересовался Мейсон.
– Да. На жилую часть я оформил аренду.
– Почему же вы поместили таких ценных рыбок в аквариум, являющийся частью конторы?
– Понимаете, мистер Мейсон, это довольно длинная история. Вначале, я посадил а аквариум различные водоросли, оснастил его прибором для аэрации воды и поселил туда пару дюжин интересных коллекционных рыбок. Потом я вывел этих черных телескопов и вдруг обнаружил, что у других рыбок, живущих в аквариуме, где они содержались, появились подозрительные симптомы болезни жабр, причем уже не в начальной стадии. Мне срочно понадобилось другое место для содержания драгоценных телескопов, и я, не задумываясь о возможных юридических осложнениях, поместил вуалехвостых телескопов в стоящий в конторе аквариум, предварительно освободив его от других рыбок. Сразу же вслед за этим начались неприятности. Рыбки заболели, Элмер Карсон поссорился со мной и запросил за свою долю в бизнесе непомерную цену. Он обратился в Суд и получил судебный приказ, запрещающий мне выносить аквариум за пределы конторы, на основании того, что он, якобы является движимостью, неразрывно связанной с недвижимостью. Я не могу понять, что вызвало столь серьезную смену отношения ко мне, что явилось причиной столь яростной враждебности. Все произошло за один вечер, последовавший за покушением на меня.
– Покушением на вас? – воскликнул Мейсон.
– Именно.
– И что произошло?
– Кто-то пытался застрелить меня. Но, господа, здесь не место обсуждать подобные вопросы. Давайте войдем в дом и... Это еще что?
– Кажется, к дому подъехала машина, – заметил Мейсон.
Из автомобиля, остановившегося у поребрика, вышли два пассажира мужчина и женщина. Когда их фигуры появились из тумана, Фолкнер сказал:
– Это мисс Мэдисон со своим дружком. Вовремя же они приехали. Я передал ей ключ от конторы, они должны были быть здесь минут тридцать назад. Она так спешила, что даже не дождалась конца обеда. Видимо, этот парень задержал ее.
– Послушайте, Фолкнер, – быстро произнес Мейсон тихим голосом. Аквариум можно считать движимостью и частью здания, которую нельзя перемещать. Но рыбки таковой не являются. Они плавают в аквариуме. Возьмите ведро и сачок и унесите рыбок, оставив аквариум на месте, а потом опротестовывайте судебный приказ, полученный Элмером Карсоном.
– Клянусь богом, в ваших словах есть здравый смысл! – воскликнул Фолкнер. – Эти рыбки... – он внезапно замолчал и повернулся к подходившей к дому по дорожке паре и раздраженно произнес: – Так-так, почему столь поздно?
– Простите, мистер Фолкнер, – попытался оправдаться худой и несколько нескладный спутник Салли Мэдисон, – но у нескольких рыбок хозяина появились симптомы болезни жабр, и мне потребовалось нанести препарат на стенки аквариума, чтобы он смог...
– Погоди, погоди, – прервал его Фолкнер. – Значит ли это, что ты раздаешь секретный препарат направо и налево? Ты понимаешь, что я только что купил долю в твоем изобретении? Ты никому не должен...
– Нет, нет, – торопливо попыталась успокоить его Салли Мэдисон. – Он никому ничего не рассказывает, мистер Фолкнер. Состав препарата остается в тайне, но вы понимаете, что Том экспериментировал с ним в зоомагазине, и Роулинс обо всем знал. С этим ничего не поделать. Но формулу препарата знает только Том. Она будет передана вам, и...
– Я недоволен, – отрезал Фолкнер. – Недоволен всем происходящим. Так дела не делаются. Где гарантии, что Роулинс не придумал все специально. Он получил состав, которым Том покрыл панели и сделает анализ. Что будет со вложенным мной капиталом? Мне это не нравится, говорю вам.
Рассерженный Фолкнер вставил ключ в скважину, щелкнул замком, распахнул дверь, протянув руку, включил свет и быстро вошел в комнату.
Салли Мэдисон положила ладонь на руку Мейсона и с гордостью заявила:
– Мистер Мейсон, это – Том.
– Как поживаете, Том? – улыбнулся Мейсон и протянул руку, которую тотчас пожали длинные тонкие пальцы.
– Очень рад с вами познакомиться, мистер Мейсон. Я так много слышал о вас...
Его прервали крики Харрингтона Фолкнера:
– Кто здесь был? Что произошло? Вызовите полицию!
Мейсон быстро вошел в комнату и посмотрел туда, куда был направлен сердитый взгляд Фолкнера.
Аквариум, стоявший на месте посудного шкафа, был сорван с креплений и выдвинут на самый край встроенной подставки. Перед подставкой стоял стул, который кто-то явно использовал в качестве удобной подножки. Натертый воском пол был залит водой. Рядом со стулом валялся обычный серебряный половник. К половнику, в качестве примитивного, но эффектного удлинителя была привязана четырехфутовая палка от швабры.
Дно аквариума было покрыто слоем гальки и ракушек дюйма два толщиной, к поверхности поднимались зеленые стебли водорослей. Ничего живого в аквариуме не было.
– Мои рыбки, – воскликнул Фолкнер, схватившись за край аквариума и прижавшись лицом к стеклу. – Что с ними случилось? Где они?
– Они исчезли, по всей видимости, – сухо заметил Мейсон.
– Меня обокрали! – завопил Фолкнер. – Это все низкие подлые проделки Элмера Карсона...
– Будьте благоразумны, – предупредил Мейсон.
– Почему?! – взорвался Фолкнер. – Зачем? Сами видите, что произошло. Все предельно ясно. Он забрал рыбок и намеревается использовать их как средство давления на меня... Это сравнимо с похищением ребенка. Я не потерплю! Он зашел слишком далеко. Он будет арестован! Я вызову полицию и немедленно доведу дело до логического завершения.
Фолкнер метнулся к телефону, схватил трубку, набрал номер и закричал в микрофон:
– Полицейский участок, быстро! Я хочу заявить о краже!
К нему подошел Мейсон.
– Послушайте, Фолкнер, – предупредил адвокат, – следите за своими словам. Звоните в полицию, расскажите им все, но не делайте никаких обвинений, не упоминайте имен. Пусть они сами сделают выводы из всего вами сказанного. С точки зрения коллекционера эти рыбки имеют большую ценность, но с точки зрения полиции они ничего собой не представляют...
Фолкнер жестом заставил Мейсона замолчать и произнес в трубку дрожащим от волнения голосом:
– Приезжайте как можно быстрее. Говорит Харрингтон Фолкнер. Меня обокрали. Лишили самого ценного... Пришлите самых лучших детективов.
Мейсон вернулся к своим спутникам и тихо сказал:
– Пора уезжать. Если полиция отнесется к происшедшему серьезно, то захочет снять отпечатки пальцев.
– А если не серьезно? – спросил Дрейк.
Мейсон пожал плечами.
Фолкнер повторил свое имя, назвал адрес и повесил трубку.
– Полиция приказала всем выйти из комнаты, – сказал он, едва не визжа от волнения. – Они сказали...
– Знаю, знаю, – прервал его Мейсон. – Я только что сказал всем ни к чему не прикасаться и покинуть помещение.
– Мы можем перейти на жилую половину, – предложил Фолкнер, – и там подождать полицию.
Фолкнер вывел всех на крыльцо, открыл вторую дверь и включил свет.
– Жены нет дома, – объяснил он, – но вы располагайтесь здесь поудобнее. Прошу садиться. Полиция обещала прислать патрульную машину через несколько минут.
– Как быть с дверью в другую часть дома? – спросил Мейсон. – Я думаю, вам стоит запереть ее и проследить, чтобы никто не входил туда до приезда полиции.
– Там установлен замок с пружиной. Запирается автоматически.
– Вы уверены, что дверь была заперта, когда мы приехали?
– Конечно, вы же сами видели, как я отпирал дверь ключом, раздраженно ответил Фолкнер. – Дверь была заперта, в замке никто не ковырялся.
– Видел, – сказал Мейсон, наблюдая, как хмурит брови Фолкнер, пытаясь сосредоточиться. – Все окна, по крайней мере в той комнате, куда мы входили, были закрыты. Сколько там всего комнат, Фолкнер?
– Четыре. Та комната служит нам рабочим кабинетом, в ней установлены наши столы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32